Прыгнули с вертолета, вышли в район стоянки захваченного "террористами" корабля. А корабль за сопкой. И вот летишь из распадка к вершине сопки. Все ниже, ниже, ниже и кажется вот-вот зацепишься ногами за гребень, земля совсем рядом, ветер крепкий, дует так, что переворачивает спиной и вдруг… Перевалил вершину и полный штиль. Под тобой обрыв, глубина, где-то далеко внизу корабль, парашют попадает в зону затенения и начинается самое неприятное, на языке парашютистов это называется режимом "свала". Парашют "сыплет"…
Боевой пловец:
- С собой у нас была 8-метровая дюралевая лестница, изготовленная собственными руками. Ведь высота борта атомного ледокола больше восьми метров. Только авианосец выше.
Конечно, я читал, видел в кино фантастические способы подъема на борт корабля - какие-то магнитные, вакуумные присоски. Но все это далеко от реальности.
Словом, вышли мы под "Серебрянку", опустились под воду и стали двигаться к ледоколу. Казалось бы, задача простая, как в школьном учебнике, выйти из пункта "А" в пункт "Б". Но это только в учебнике просто. А тут огромное количество металла вокруг, стрелка как бешенная крутится по кругу. Куда плыть?
Парашютист:
- Идем в режиме "свала". Только чувствую, что купол падает назад, добавляю ему скорости, только пошел вперед - осаживаешь как горячего коня. И вот так, как на лезвие ножа, балансируешь.
"Свалиться" нельзя. Иначе скорость возрастет, и при приземлении неизбежно поломаешь себе руки - ноги. В этом случае какой же ты боец с "террористами"?
В общем, несмотря на все сложности, приземлились, соединились с наземной группой и стали действовать по плану учений: освобождали каюты от "террористов".
Боевой пловец:
- Хорошо, у нас был еще один компас, с пластмассовым корпусом. Он и помог. Сориентировались.
Проходим под днищем корабля, я даже не выдержал, погладил ледокол снизу, под брюхом.
Всплыли. С первого раза лестницу навесить не удалось. Не так-то просто. Капитан потом долго удивлялся, как нам вообще удалось взобраться на борт.
Взобрались. Накопились. Ведь если я один поднимусь, какой из меня толк. Поэтому есть секреты "накопления", чтобы потом ударить всей группой одновременно. Ударили. Вместе с наземной командой и парашютистами освободили заложников и корабль от "террористов".
Вот такие необычные учения, в которых были задействованы различные специалисты подразделения "Вымпел".
Кроме "боевиков" работали и оперативники. Они с помощью своих методов проникли на базу атомного ледокольного флота.
"Опером" надо родиться?
Как-то известный советский разведчик Рудольф Абель в беседе с журналистами сказал: "Разведка- это работа. Очень трудная и опасная. Это постоянная импровизация ума… Главное в работе разведчика - та пора, когда вокруг него тихо и спокойно, а он, внешне никому неприметно, делает свое государственное дело, живя одновременно двумя жизнями - своей собственной и той, что дана ему легендой, - имея для двух этих жизней одно сердце, одну нервную систему, один запас жизненных сил, и когда главным и грозным его оружием является ум. Прежде всего, ум".
В коротком признании о том, что же главное в работе разведчика, Абель говорит о сердце, нервах, запасе жизненных сил и трижды при этом упоминает ум.
Да, в основе успеха любого разведчика лежит работа ума. На нем, как на фундаменте, зиждется точный расчет, умение переиграть противника в соединении с оперативным опытом.
Так уж вышло, что первоначально крен в подготовке бойцов "Вымпела" был сделан в сторону боевой подготовки. Наверное, тут наложил свой отпечаток Афганистан, да и объективно не каждый сотрудник спецслужб может стать оперативником.
Освоить любую воинскую профессию, тем более как требуют того законы специального разведывательно-диверсионного подразделения, не просто. На это уходят годы, а порою и вся жизнь.
Но чтобы стать классным "опером", надо нечто большее, чем желание, знание законов оперативной деятельности, обладание опытом этой работы.
Что это такое - "нечто большее"? Говорят - талант. "Опером" надо родиться - считают одни. "Операми" не рождаются, а становятся - утверждают другие.
Сдается мне, что оба мнения имеют право на жизнь. Ведь из тысяч людей, посвятивших себя делу защиты безопасности Отечества, каким-то неведомым образом выкристаллизовываются эти единицы, носящие весьма почетное в среде профессионалов звание - оперативные работники. И туг дело не в специфике базового обучения (хотя оно никогда не было лишним), ведь можно припомнить немало примеров, когда "опера" по образованию оказывались в хозяйственниках или кадровиках. При этом не хочу обидеть ни тыловых, ни штабных работников. У них свои очень важные и нужные заботы. Но речь сейчас не о них. Казалось бы, Рудольф Абель (в молодости Фишер), прекрасный мастер радиоигры, начальник радиослужбы 4-го разведывательно-диверсионного управления, имеет иную специализацию, нежели глава резидентуры. Однако Абель прославился как крупный разведчик-нелегал, руководитель нашей агентурной сети в странах Западной Европы.
А поразительное перевоплощение легендарного Николая Кузнецова, исконно русского, уральца, в немецкого обер-лейтенанта Пауля Зиберта, его фантастически дерзкие и, в то же время, точно просчитанные акции возмездия говорят об уникальном слиянии в одном человеке таланта оперативника и боевика.
Как-то я рассказал своему товарищу, профессионалу-переводчику с немецкого, о Юрии Ивановиче Дроздове, разведчике-нелегале, работавшем под маской богатого германского барона. Переводчик, хорошо знавший Германию, прослуживший там добрый десяток лет, несказанно удивлялся, вопрошая: "Как это может быть? Я знаю немцев. Германский барон и русский парень из обычной семьи… Фантастика!"
Наверное, фантастика и в то же время - реальность. Это они, генерал Дроздов, впоследствии начальник нашей нелегальной разведки, полковник Савинцев, заместитель командира группы "Вымпел", учили бойцов подразделения тонкостям оперативной работы.
В соответствии со своей должностью Евгений Александрович Савинцев занимался этими "премудростями" каждый день.
Он успел "захватить" Великую Отечественную, навоевался вдоволь после мая 1945 года с бандами фашистских подручных, а через сорок лет попал еще на одну войну - афганскую, сменил Лазаренко на "Каскаде". Так что Савинцев имел колоссальный опыт оперативной работы.
До сих пор "вымпеловцы" помнят его уроки.
"В "Вымпеле", - сказал как-то Евгений Александрович, - крепко работали с офицерами. Это была настоящая учеба. Мы все время экспериментировали. Искали. Важно, чтобы не погас огонек интереса. И кажется, нам это удалось".
Адмирал Хмелев, полковник Савинцев учили: впереди должна идти мысль. Так, собственно, и было.
Недавно в разговоре с начальником штаба "Вымпела", другими сотрудниками мы обсуждали проблему соотношения мысли и действия. Иными словами, долю оперативной и боевой работы в проведении специальной операции. Спорили долго. Кто-то говорил, что расклад тут 60 процентов на 40, кто-то считал, что оперработа занимает все 90 процентов, боевая лишь 10.
К общему мнению так и не пришли. Мне кажется, это не столь важно - 60 процентов или все 90 отдано оперативной проработке операции. Радует другое - само понимание проблемы и приоритеты.
Хотя справедливости ради следует отметить: пик "оперативной формы" "Вымпела" позади, в прошлом, лучшие "опера" - на гражданке. И это, увы, не мое мнение. Это мнение большинства как действующих, так и уволенных в запас сотрудников.
Нынешнее руководство во главе с генералом Владимиром Егоровичем Проничевым делает очень многое, чтобы вернуть подразделению высокий уровень профессионализма. Однако сделать это не просто.
"Потери" группы в ходе бездумных пертурбаций, реорганизаций, переподчинений - велики. А специфика подразделения такова, что воспитать новое поколение профессионалов помогут только годы.
Помнится, ветеран "Вымпела" Сергей Проценко рассказал мне интересный случай.
Спустя несколько месяцев после октябрьских событий 1993 года власти, скрепя сердце, наградили несколько сотрудников группы медалями. В Кремле, после вручения у Проценко состоялся примечательный разговор с одним из высокопоставленных генералов Главного управления охраны.
Генерал, хоть и вручил медали, однако не скрывал своего недовольства действиями группы в Белом доме.
- Да вас шашками всех надо порубать, а не награждать, - якобы пошутил генерал.
- Ну, порубаете, а где других возьмете, чтоб под пули шли?
- А… - махнул рукой генерал, - Россия велика, найдем. Россия и вправду велика, да вот, оказывается, не просто найти, вырастить, обучить, воспитать профессионала для "Вымпела". И в особенности профессионала-оперативника.
Сегодня, вспоминая о старых добрых временах, "вымпеловцы" подчеркивают одну мысль: интересно было работать.
"А в чем этот интерес?" - спросил я однажды начальника отдела подразделения. Знал: он прекрасный боевик, много и умело прыгает с парашютом, освоил альпинистское мастерство. Казалось бы, о том и речь, но подполковник Николай Леонидов (фамилия изменена) заговорил совсем о другом.
"А разве не интересно под легендой, тобой разработанной, обкатанной, проникнуть на режимное предприятие? Ну, например, на самолетостроительный завод?"
Да, сколько изобретательности, точного расчета, актерского мастерства, если хотите, надо иметь, чтобы под видом научного работника из Москвы пройти на секретный завод. Учитывая, конечно, что там тоже работают не дураки и есть своя охрана, свой режим пропуска. Нелегко пришлось Николаю, ведь по легенде он был ученым по самолетному радиооборудованию. Попробуйте вести на профессиональном уровне беседу с людьми, которые это оборудование знают с закрытыми глазами. И тем не менее "вымпеловец" не сплоховал, он сумел выведать секреты, не раскрыв себя.
Эти учения с удовольствием вспоминал Николай Леонидов. Сделана трудная, но творческая работа.
Другой сотрудник подразделения Игорь Баюков рассказал об учениях, в ходе которых разведывательно-диверсионной группе предстояло захватить секретоносителя. В роли секретоносителя выступал опытный работник местного КГБ. Заранее предупрежденный о захвате, он предпринимал усиленные меры предосторожности, пытался заранее просчитать действия диверсантов. Не удалось. Захват был столь неожиданным, что секретоноситель сдался сразу, признав профессионализм "вымпеловцев".
Таких учений проходило много. Не ошибусь, если скажу, что в "архиве" каждого сотрудника есть свои "любимые" учения. И чаще всего они связаны с работой ума, с поиском, с интересным делом.
Есть, конечно, и классика. Хотя знаю, многие "вымпеловцы" так не считают. Тут, может быть, впервые смею с ними не согласиться. Разве проникновение в сверхзакрытый Арзамас-16 оперативным путем - это не вершина оперативного творчества? А выход на базу ледокольного флота в Мурманске под видом высоких и состоятельных иностранных гостей в ходе учений "Блокада-93"?
Представители "арабских шейхов" прибыли к руководству базы и предложили фантастический проект - фрахт атомного ледокола для похода к Северному полюсу. Вспомните 1993 год, стремительная инфляция, рост цен, ледокольный флот брошен государством, по сути, на произвол судьбы, а тут "шейхи", которые готовы платить умопомрачительные суммы в твердой валюте. Как тут не поверишь?..
Да и представители солидные… Как вы догадываетесь, в роли личных представителей "шейхов" выступали оперативники "Вымпела".
Мне поведал один из участников этих учений, как "посланники Арабских Эмиратов" из Балашихи забили холодильник фруктами, угощали гостей рюмочкой изысканного коньяка, а вечером доставали кашку… Но это уже были рабочие моменты, о которых не догадывался никто.
Главное, "посланникам" поверили, и руководство базы готово было заключить контракт. Жаль, что он не состоялся.
Прекрасный был бы поход на Северный полюс. Можно сказать, исторический. Впрочем, эта операция и так вошла в историю "Вымпела" как прекрасный образец высокого оперативного искусства.
Кольт для Хорхе
Говорят, всемогущий Председатель КГБ Юрий Андропов, прочитав известный роман Владимира Богомолова "Момент истины", приказал найти документы, а главное - разведчиков-"смершевцев", героев книги. Хотел ли познакомиться шеф КГБ с этими удивительными людьми, наградить ли? Не знаю.
Каково же было удивление Андропова, когда ему доложили: героев как таковых в реальности не существовало, всему виной авторская фантазия.
Что ж, возможно, именно таких, как в романе и не существовало, не было Алехина, Таманцева, Блинова. Однако, несомненно, были другие. И талантливый автор собрал воедино, в этих трех, черты сотен бесстрашных контрразведчиков.
Ибо фронтовики-"смершевцы" рассказывали мне, что знавали они таких чистильщиков, как Таманцев, владевших искусством "стрельбы по-македонски", - на ходу из двух пистолетов - и умевших "качать маятник".
Помните, как у Богомолова, когда рассказ идет от имени Евгения Таманцева, "чистильщика и волкодава", по прозвищу "Скорохват".
"Для острастки, для давления на психику я немедля "пощекотал ему уши": произвел по одиночному выстрелу из обоих наганов так, что пули прошли впритирку с его головой - это впечатляет.
Чтобы затруднить ему прицеливание, я непрерывно "качал маятник": пританцовывал левым плечом вперед, рывками перемещая корпус из стороны в сторону и все время передвигаясь и сам - нечто похожее, только проще, проделывает боксер на ринге.
Он выстрелил в меня двумя пулями, не попал, добавил погодя секунды еще одну и снова мимо. Чему-чему, а как "качать маятник", я мог поучить и его, и тех, кто готовил его в Германии, к тому же Пашины выстрелы сбоку, несомненно, действовали ему на нервы, а подсветка значительно снижала меткость.
Тем не менее, он был опытный, находчивый парень, сразу понявший, что я опаснее других и что в первую очередь надо разделаться со мной…
Ствол браунинга опять следовал за моими движениями - справа налево и обратно, и я чувствовал, знал, что в ближайшую секунду снова раздастся выстрел".
Как известно, "чистильщик" Таманцев и боевые друзья победили в этом трудном поединке, уничтожив матерого фашистского шпиона - легендарного Мищенко, которого за двадцать лет более пятидесяти раз перебрасывали на советскую территорию, и арестовав его подручных.
Это стало возможным и потому, что контрразведчики и, в особенности, Таманцев в совершенстве владели оружием и во время огневого контакта действовали стремительно, четко, умело.
Признаться, не раз перечитывал книгу Богомолова и задавался вопросом: где они, современные таманцевы? Знавал я разведчиков, контрразведчиков и офицеров войскового спецназа. Видел их на учениях, стрельбах.
Какая там "стрельба по-македонски", какое "качание маятника"? Ноги на ширину плеч, монументальная стойка с пистолетом на вытянутой руке, подсчет дырок в мишени и неописуемая радость, если из "тридцати возможных" выбито 23 очка.
Куда все делось? Кто и когда написал эти дикие наставления по стрельбе из пистолета Макарова. Где, в каком бою, какой противник даст тебе возможность выйти в стойку с ногами на ширину плеч?
Значит, надо было искать что-то другое, иные подходы к обучению стрельбе. Это понимали многие, но… шли годы, десятилетия, а офицер с пистолетом в стойке мог бы стать памятником, как в свое время "девушка с веслом".
Да, боец спецподразделения должен уметь многое. Так сотрудник американской "Дельты", по мнению ее создателя полковника Чарльза Беквита, обязан осуществлять командование и руководить службой безопасности, грамотно передвигаться с одной позиции на другую, используя технику в ходе штурмовых операций, управлять заложниками, быстро устанавливать личность, определять точку своего стояния, двигаться по местности, преодолевать естественные и искусственные препятствия, защищать заложников от угрозы использования взрывчатых веществ, знать тактику воздушно-десантных войск, управлять гусеничной и колесной техникой.
А так же уметь спускаться со зданий, сооружений, самолетов, проводить эвакуацию раненых., овладевать одиночным лазанием, лазанием в связке, устанавливать и использовать траверсные системы крепления троса.
Это перечисление можно продолжить. Не меньше своего собрата по спецназу знают и умеют наши бойцы группы "А" и подразделения "Вымпел".
Однако во всем многообразии специальностей есть нечто главное, определяющее, без чего немыслимо представить бойца спецназа. И это, в первую очередь, умение владеть оружием, вести огонь.
В любой стране тысячи и тысячи людей имеют дело с оружием: полицейские, армия, силы безопасности, охранники, телохранители, охотники…
Но спецподразделения учатся владению оружием в специфических условиях. В отличие, например, от армии или полиции бойцы спецназа всегда работают в жестком режиме дефицита боеприпасов. Много ли унесешь с собой в условиях глубинной разведки, когда отрыв от своих сил исчисляется сотнями километров.
Поэтому в "Вымпеле" приучали к мысли, что автоматическая стрельба, в принципе, противопоказана спецназу. И в этом есть свое рациональное зерно. Небольшая группа разведчиков не может вести длительный бой. А если уж диверсантов вынудили стрелять, то всякий выстрел должен быть наверняка. Ибо, как говорили мне в "Вымпеле", - промах - это пуля оттуда, пуля в тебя.
Однако требования требованиями, но как научить стрелять бойцов метко, эффективно не на словах, а на деле?
Впервые на практике "настоящую стрельбу" "вымпеловцы" увидели на Кубе. Посоветовал им познакомиться с Хорхе старший тренер российской стрелковой сборной Кудряшов, который был в это время на острове. Ребята долго отнекивались, они уже видели стрельбу кубинцев и она, откровенно говоря, казалась вершиной стрелкового искусства. А теперь вдруг какой-то Хорхе, никарагуанец, чему он может научить российских спецназовцев, да еще прошедших стажировку у кубинцев?
Однако тренер настоял. Поехали. Познакомились с двумя никарагуанцами - Хорхе и Луисоим.
О своих впечатлениях рассказывает бывший сотрудник "Вымпела" Валерий Киселев:
- Хорхе маленький, а кольт - большой. Он достает оружие, начинает стрелять и все… у нас челюсть отпала.
Ну что тут сказать, он выхватывает кольт, мгновенно взводит, поражает все цели, дырки при этом в куче, перезаряжает оружие и при этом постоянно движется… Укладывается в 2–3 секунды. Фантастика.
Мы говорим: "Все, все, нам ничего не надо, учимся только стрелять! Показывайте!"
Это иной принцип, другой подход к обучению стрельбе и вообще к стрельбе. Когда мы освоили его, словно из школы сразу на пятый курс института шагнули.
Дело в том, что американцы провели анализ десяти тысяч случаев применения оружия ФБР, полицией, спецназом. Учли здесь и опыт бандитских, мафиозных разборок. И оказалось, что чаще всего противники вели огонь на расстоянии от 3 до 7 метров. Всего лишь. Значит надо учиться стрелять с такого расстояния. Кому нужна эта стандартная стойка и положенные по нашим наставлениям 25 метров?