Я не брала с собой ничего, кроме пары запасных памперсов и бутылочки со смесью и водой.
Утро выдалось нервным, чувствуя мое беспокойство, Салим тоже не спал.
Асият послушно уехала в молл за покупками. Она едва не заплакала при расставании, пришлось даже прижать палец к губам в знак молчания. Хорошо, что квартира большая, а в детскую мы Махмуда не пускали никогда.
И вот за ними с Али закрылась дверь…
Махмуд, как и ожидалось, догонять Асият не согласился, фыркнул, что разиня возьмет телефон у Али. Пришлось перейти к плану В.
– Махмуд, почему ты такой злой? Тебя в детстве обижали? Кофе хочешь?
Я подала ему кофе с довольно большим количеством таблеток, но усомнилась, что этого хватит. А больше насыпать нельзя, будет слишком явно ощущаться вкус добавки.
На вопросы о своем характере и детстве он не ответил, кофе взял. Помня, что Махмуд очень любит сладости, я поставила на стол все, что было в доме, а было, учитывая мои попытки растолстеть, немало.
– Это вместо свадебного угощения. Нас с тобой не позвали, давай угостимся в честь Шамсы здесь.
Соль на рану, он явно переживал из-за невозможности погулять на свадьбе, а потому взял пирожное, за ним другое… Снотворного не заметил, но и засыпать тоже не собирался, стал просто вялым.
Я незаметно проверила телефон, Барри сообщил, что он уже на месте. Нужно спешить, чужая машина, слишком долго стоящая на парковке, может вызвать лишний интерес. Пришлось предложить моему церберу еще кофе и сладости.
– Давай, я чего-то сонный… А ты чего не пьешь?
– У меня ребенок…
Он не посмел бы так разговаривать ни с Бушрой, ни с Мозой, перед ними Махмуд тихоня. А я опальная жена и невестка, мерзавец прекрасно это понимал и не упускал возможности унизить.
Я уселась на диван напротив, взяла стакан воды, помотала в разные стороны головой, словно разминая шею, и сообщила:
– Скоро наше здесь безвылазное сидение закончится.
Внизу меня ждала машина и непонятно что дальше, а я вынуждена разыгрывать вальяжную лень…
Махмуд недоверчиво покосился:
– Чего это?
Едва ли Сауд раскрывал ему свои планы, потому я как можно независимей пожала плечами:
– После свадьбы Шамсы объявят о рождении Салима, и мне больше не нужно будет прятаться.
Похоже, заявление произвело на Махмуда впечатление, даже сел прямо. Все правильно, с супругой хозяина, родившей наследника, надо быть повежливей.
Будучи в смятении, он выпил еще две чашки кофе и наконец вырубился.
Я немного подождала, потолкала его рукой:
– Эй, ты заснул, что ли?
На всякий случай попыталась растолкать. Убедившись, что снотворное подействовало, поспешила выполнять свой план дальше. Прошло не более четверти часа, а мне казалось, что целый день.
На запасной телефон пришла эсэмэска, ясно, что это Барри торопит. Решив посмотреть позже, я сунула телефон в сумочку и вынула из колыбельки сына:
– Пора, малыш. Нам пора домой.
Небольшая сумка готова с вечера, цербер спал, оставалось только уйти. На дверь детской комнаты жевательной резинкой приклеена табличка, что малыш спит, вторую такую я решила прикрепить снаружи на входную дверь на случай, если придет в голову заглянуть кому-то непредвиденному. Украшенный стразами телефон – свадебный подарок – остался небрежно валяться на диване в гостиной.
У самой двери вдруг остановилась и взяла со столика ключ от квартиры. Арабы никогда не закрывают двери квартир и домов и машины, особенно в фешенебельных районах, но я закрыла.
На мое счастье, Салим спал. Вспомнила, что не вынула из сумки банковскую карточку, когда-то данную Махасин, но возвращаться не стала. Прикрепив записку на дверь, я направилась к лифту и вдруг услышала, что тот поднимается. Лифт мог проехать и мимо, мы крайне редко сталкивались с соседями по этажу, но что-то толкнуло меня отступить к выходу на лестницу. Ею пользуется только прислуга, убирающая этажи, и технические работники, но она есть, и дверь оказалась открыта.
Юркнула и застыла, осторожно глядя в щелку. Только бы Салим не заплакал. Это даже хорошо, что лифт на нашем этаже, сейчас кто-то из соседей пройдет к себе, а я смогу уехать, не ожидая подъема кабины снизу.
В следующее мгновение я вознесла молитвы всем богам сразу за свою предусмотрительность, потому что из лифта вышел и направился к нашей квартире… Сауд! Я не стала дожидаться, пока он разберется с запиской и закрытой дверью, опрометью бросилась вверх по лестнице, прижимаясь губами к лобику сына и умоляя его только не подавать голос!
На следующем этаже дверь тоже оказалась открытой, дальше предстояло промчаться по длинному коридору, чтобы спуститься другим лифтом. Я не могла рисковать и воспользоваться нашим.
Знаете, когда самые скоростные лифты ползают медленней черепах? Когда неподалеку муж, от которого ты сбежала, а в руках ребенок, которого практически украла.
В кабине снова мольба всем святым, чтобы никто не подсел по пути. Женщины в абае и никабе не ходят одни, тем более с ребенком на руках.
Пронесло, не подсели…
Заглянув в телефон, я хмыкнула: это Барри предупреждал меня о приближении супруга. Эсэмэска гласила: "МУЖ!!!"
Что было бы, прочитай я ее раньше?
Сообщая о своей готовности к встрече, Барри назвал номер места, где встал. Я не могла бежать, это вызвало бы подозрения, а ведь так хотелось. Когда повернула к нужному ряду, ноги подкосились, пришлось остановиться и перевести дух. Казалось, вмешивается сама судьба: рядом с "Мерседесом" Анны стоял "Бентли" Сауда!
Господи, а если он не один, если в машине кто-то сидит?!
Я помахала Барри рукой издали. Увидел, выехал, подобрал меня в проезде.
– Как ты умудрилась с ним не встретиться?
– Барри, быстрей, потом расскажу.
– Куда?
– В Абу-Даби.
Немного погодя, убедившись, что погони пока нет, мы обменялись рассказами о том, каково это – увидеть, что мужчина, женщине которого ты помогаешь сбежать, ставит машину рядом с твоей, и о том, как ускользнуть буквально из-под носа у мужа, способного стереть в порошок.
– Куда теперь, что ты придумала?
– В посольство. У меня нет выбора.
Барри покачал головой:
– Плохая идея. Именно там тебя и будут искать.
– Меня не отдадут наши.
– Тебя нет, а вот его…
– Барри, нельзя отобрать ребенка у матери!
– Ты не гражданка страны, а отец гражданин, и сын тоже. Его заберут.
Мог бы и не напоминать.
– Ладно, поехали к нам, там что-нибудь придумаем.
Скепсис в голосе Барри подсказал мне, что придумывать нечего, ситуация патовая.
Мы добрались быстро, Салима было пора кормить и переодевать, что я и сделала в уютном доме моих друзей, которые очень хотели помочь, но не могли этого сделать. Оказалось, что напоить снотворным Махмуда и сбежать из дома это такая малая толика…
Девочка у Анны и Барри тоже крепенькая и черноглазая в папу. Анна рассмеялась:
– Смотри, братик и сестричка!
Мы избегали разговоров о том, как я буду возвращаться или возвращать Салима. Это казалось неизбежным. Я не могла долго сидеть с ребенком в стенах посольства, но в стенах этого гостеприимного дома еще меньше. Я понимала, что нужно уходить…
Пока возились с детьми, Анна посетовала:
– Предупреди ты раньше, мы бы заготовили документы… У нас есть, но с ребенком ни одних.
Она склонилась над малышами, усмехнулась:
– У нас единственные документы – детские, на Марьяну…
И вдруг резко выпрямилась:
– Улетай по моим документам! А что, мы с тобой похожи. – Анна рывком подтянула меня к большому зеркалу.
Мы действительно похожи – одна форма лица, разрез глаз, даже форма губ, но я пышноволосая блондинка, а она коротко стриженая брюнетка.
– Барри, пусть Амаль летит по нашим с Марьяной документам, детей не проверяют. А про волосы скажешь, что просто нарастила и осветлилась. Хиджаб наденешь, в конце концов!
Я усмехнулась:
– И радужку глаз сменю тоже…
Но Анна не сдавалась:
– А если не самолетом?
– Вплавь на надувном матрасе? Или пешком по пустыне?
В целях борьбы с проникновением в страну нежелательных или уже однажды депортированных иностранцев в ОАЭ введено сканирование сетчатки глаз.
Это позволило остановить на паспортном контроле немало нарушителей закона.
Следует иметь в виду, что, если однажды проблемы с законом в ОАЭ уже были, не стоит пытаться въехать туда еще раз. И выехать тоже…
Высылают прочь с удовольствием, но если нет претензий у полиции.
– Нет, машиной.
Барри сокрушенно покачал головой:
– Машиной через всю Саудовскую Аравию?
– До Дохи, а там самолетом. Волосы спрячешь под хиджабом. Можно доехать машиной до Дохи, у Барри там бизнес и резерв в отеле. А там… он посадит тебя в самолет и вернется обратно.
– А документы?
Анна снова повернулась к мужу:
– Отвези человека в Париж, в Лондон, куда угодно в Европу, и вернись. Ты говорил, что у тебя три дня отдыха.
Я понимала, что создаю невообразимые проблемы друзьям, но другого выхода просто не видела. Барри мыслил более реалистично, чем его жена:
– Ты хоть представляешь, что с нами со всеми будет, если от нее потребуют снять хиджаб при досмотре?
Тут вмешалась уже я:
– Вся проблема в волосах? Остальное реально?
– Ну… в принципе да.
– Здесь есть парикмахерская поближе?
– Рядом…
– Дай твой паспорт.
– Амаль, что ты задумала?
– Хочу стать на тебя похожей. Кстати, в Москве я была Аней, здесь переименовали. Барри, ты отвезешь меня в Европу?
Через четверть часа я сидела в кресле и убеждала мастера сделать меня такой, как фотография в паспорте.
Та ахнула:
– Стричь такие волосы?!
– Хочу быть похожей на свою фотографию, надоело доказывать, что это я.
Мастер усомнилась в целесообразности такого поступка, но требование клиента закон, и на пол полетели пряди моих светлых волос. Зато еще через час я разглядывала короткую стрижку из черных волос. Пожалуй, даже Сауд узнал бы меня не сразу.
– Годится!