Вечером 17 декабря в торжественной обстановке состоялся вечер встречи командного и политического состава армии с делегацией. Прозвучали взволнованные приветствия в адрес дружественного монгольского народа и прибывших к нам гостей. На этом вечере маршал X. Чойбалсан выступил с большой речью, которая была проникнута чувством большой любви к советскому народу. Глава дружественной страны говорил о тесной дружбе двух наших народов, начало которой положили великий Ленин и выдающийся революционер Монголии, основатель Монгольской народно-революционной партии Сухэ-Батор. На этой встрече руководитель делегации маршал Чойбалсан от имени Великого Народного хурала МНР наградил отличившихся в боях разведчиков 11-й гвардейской дивизии монгольскими орденами. Разведчик Федоров был награжден высшей боевой наградой Монголии орденом "Полярная звезда". Вечер закончился выступлением армейского ансамбля песни и пляски, который очень понравился гостям.
18 декабря делегация Монгольской Народной Республики выехала в части и соединения армии. В этот день она побывала в 1-м гвардейском кавалерийском корпусе. Конники, несмотря на наступившую зиму, показали на лесной поляне хорошо организованные конноспортивные состязания. Они продемонстрировали гостям высокий класс рубки, мастерство в преодолении сложных препятствий, лихую джигитовку, вызвавшие восхищение гостей.
Перед развернутым строем маршал X. Чойбалсан вручил кавалерийскому корпусу Красное знамя Монгольской Народной Республики. Затем строй конников лихим галопом проскакал перед импровизированной трибуной.
19 декабря монгольская делегация во главе с маршалом Чойбалсаном посетила передний край нашей обороны ни одном из участков фронта. Здесь со специально подготовленного наблюдательного пункта делегации было продемонстрировано внезапное огневое нападение нескольких артиллерийских полков и частей гвардейских минометов на один из опорных пунктов обороны противника, который затем был атакован и занят одним усиленным стрелковым батальоном при поддержке роты танков. Этот боевой эпизод произвел на монгольских друзей большое впечатление.
20 декабря состоялся прощальный вечер. Наши гости продемонстрировали командирам и политработникам штаба армии привезенные с собой кинофильмы. Просмотр вызвал у всех большой интерес. Из этих фильмов мы узнали, как напряженно работают трудящиеся Монголии, чтобы максимально увеличить производство теплых вещей для советских воинов.
В заключение Военный совет армии дал в честь дорогих гостей прощальный ужин, который прошел в теплой, непринужденной обстановке.
Утром 21 декабря делегация дружественной Монгольской Народной Республики во главе с маршалом Чойбалсаном выехала из армии в Москву, оставив Военному совету армии благодарственное письмо следующего содержания:
"Командующему войсками 16-й армии генерал-лейтенанту товарищу Баграмяну, членам Военного совета армии генерал-майору танковых войск товарищу Куликову и полковнику товарищу Яшечкину.
Искренне благодарю за теплый прием и внимание, оказанное мне и нашей делегации в период пребывания в вашей доблестной 16-й армии.
Мы увозим с собой в вашу страну самые лучшие воспоминания о боевом духе и сплоченности личного состава армии, готовой в любую минуту, по первому приказу командования, сокрушить коварного и вероломного врага.
Прошу вас передать бойцам, командирам в политработникам 16-й армии, что монгольский народ был, есть и будет в дальнейшем самым верным союзннком великого советского народа в его борьбе с фашистскими захватчиками, что трудящиеся нашей Республики будут крепить дружбу с советским народом, спаянную кровью своих лучших сыновей в борьбе за свободу и независимость. Наш народ будет еще более усиливать помощь фронту, сделает все, что будет в его силах, чтобы приблизить час победы над озверелим фашизмом.
Наша делегация привезла подарки бойцам Красной Армии, сделанные руками всего монгольского народа. Прошу вручить эти подарки личному составу армии, пожать от нас мужественные руки героев Великой Отечественной войны и передать им заветные чувства монгольского народа, его горячую любовь к Красной Армии и преданность общему делу.
Руководитель делегации, Премьер-министр, Главком, Герой и Маршал МНР
Чойбалсан.
20 декабря 1942 года".
С содержанием этого письма был ознакомлен весь личный состав армии. Привезенные делегацией подарки распределили между соединениями и частями армии, оборонявшими передний край. Очень кстати оказались для наших воинов добротные теплые вощи, изготовленные руками трудящихся Монголии. Наступившая зима была очень холодной, морозы достигали 30–40 градусов.
Маршал Чойбалсан за время пребывания в армии убедился в том, что мы ощущаем недостаток в конском составе. Перед своим отъездом он обещал по возвращении на родину направить для укомплектования 16-й 1500 лошадей.
Обещание маршал X. Чойбалсан выполнил. Уже через месяц мы получили большую партию лошадей монгольской породы.
После посещения делегацией братской Монголии нашей армии среди бойцов и командиров продолжительное время шли теплые беседы о наших добрых друзьях, их большой моральной и материальной помощи Красной Армии в самую трудную пору борьбы против немецко-фашистских захватчиков.
9 февраля 1943 года я был вновь вызван в штаб фронта, где получил от командующего задачу на подготовку наступательной операции в направлении Жиздры в целях содействия войскам Брянского и Центрального фронтов в овладении Брянском.
Чтобы стало яснее, в каких условиях готовилась нами эта операция, познакомлю читателя с некоторыми данными оперативного характера. Перед наступлением в состав нашей армии входило всего четыре стрелковые дивизии и одна стрелковая бригада. Они занимали оборону на 75-километровом участке от Запрудного до Ожигова.
Справа от нас, как и прежде, действовала 10-я армия генерала В. С. Попова, входившая в наш фронт, а слева - 61-я, перешедшая в состав Брянского фронта.
Приказом командующего фронтом армиям были поставлены довольно сложные задачи.
Ударной группировке 16-й армии в составе шести стрелковых дивизий, одной стрелковой бригады, одного танкового корпуса и четырех танковых бригад со средствами артиллерийского усиления предписывалось прорвать оборону противника на участке Запрудное, Высокая.
Ближайшая задача определялась так - уничтожить противостоящие части врага и к исходу первого дня наступления овладеть рубежом Людиново, Жиздра.
В дальнейшем группировка должна была стремительно развивать наступление в направлении Мужитино, Любохна, окружить и уничтожить противника в районе Брянска и овладеть им; частью сил оказать содействие 10-й армии в овладении Людиновом, одновременно расширяя прорыв в сторону своего левого фланга, свертывать боевой порядок противника в юго-восточном направлении.
Подвижной группе в составе 9-го танкового корпуса, одной стрелковой дивизии и полка на лыжах было приказано с выходом войск армии на рубеж Дятьково, Любохна стремительным броском захватить Брянск.
Одновременно 10-й армии была поставлена задача силами всего лишь одной стрелковой дивизии наступать на Людиново.
Подготовку к операции мы начали 10 февраля 1943 года и должны были закончить ее всего за пять суток. Этот срок оказался нереальным из-за несвоевременного подхода соединений и частей, передаваемых в состав армии, и был продлен.
Командование противостоявших нам войск врага в этот период активных действий не предпринимало, ограничиваясь разведывательными поисками и обстреливая время от времени передний край нашей обороны. Понеся поражение в августовском наступлении 1942 года, гитлеровцы перешли к обороне и более полугода потратили на всемерное укрепление занимаемых рубежей. Горький опыт, полученный врагом в летних боях минувшего года, когда было разрушено нашим артогнем большинство его дзотов, заставил фашистов существенно изменить оборонительную тактику. Теперь сеть дзотов была заменена широко разветвленной системой траншей, связанных ходами сообщения при множестве открытых пулеметных площадок. Это обеспечивало гитлеровцам довольно широкую возможность маневра как огневыми средствами, так и живой силой.
Одной из важных особенностей вражеской обороны стала система выступающих вперед опорных пунктов, позволявших организовать сильное огневое фланкирование, а местами и создание так называемых огневых мешков. Вдоль всего переднего края были установлены проволочные заграждения, различные противотанковые препятствия, минные поля. Минами гитлеровские саперы "нашпиговали" не только пространство перед проволочными заграждениями, но также и полосу между заграждениями и траншеями, а на танкоопасных направлениях заминировали и все дороги в своих ближайших тылах. Кроме того, в 50–70 метрах от передней траншеи извивалась спираль на рогатках, а за ней шел так называемый немецкий забор, то есть заграждение, которое поддерживалось вперемежку деревянными и металлическими кольями.
На участке действий нашей армии главная полоса сопротивления противника опиралась на ряд узлов, каждый из которых был крепким орешком и располагался на удобных для обороны естественных рубежах и в населенных пунктах.
Приказ гитлеровского командования требовал от личного состава частей, занимавших оборону, любой ценой удержать все рубежи. Как стало известно от пленных, с каждого солдата была взята подписка, что он ни при каких обстоятельствах не оставит своей позиции. Все это обусловило большую стойкость вражеской обороны.
В подготовительный период в состав нашей армии прибыли 326-я и 64-я стрелковые дивизии, 9-й танковый корпус и значительные артиллерийские средства. В ходе операции нам дополнительно были переданы еще пять стрелковых дивизий и управление 8-го гвардейского корпуса с двумя стрелковыми бригадами.
Казалось бы, усиление армии войсками было довольно щедрым. Однако основная масса резервов, выделяемых фронтом, поступала в армию в ходе уже начавшейся операции и со значительным опозданием, что не позволяло в нужный момент вводить их в сражение. Кроме того, эти резервы направлялись к нам недостаточно организованно. Многие части и соединения появлялись в полосе действия армии неожиданно, без предварительного уведомления. При этом они подчас нарушали маршевую дисциплину, создавали пробки и путаницу на дорогах, совершали движение в дневное время и этим раскрывали перед противником подготовку нашего наступления.
Обращение к командованию фронта с просьбой навести порядок в поступлении резервов в полосу действия армии практически результатов не дало.
Как в дальнейшем выяснилось из показаний пленных, фашистскому командованию уже 16 февраля стало известно о готовящемся нами наступлении, и к 20 февраля на участок предстоявшего прорыва оно выдвинуло из глубины и соседних участков фронта части 211-й и 321-й пехотных дивизий, значительное количество противотанковой артиллерии и до 100 танков и штурмовых орудий.
22 февраля, накануне четвертьвекового юбилея Красной Армии, гром артиллерийской подготовки, длившейся более двух часов, возвестил о начале нашего удара. Главная группировка армии перешла в наступление в полосе шириною 18 километров между поселками Запрудное и Высокая. Предстояло взломать мощную оборону противника, которую он укреплял больше полугода и, по существу, довел до совершенства, не пожалев ни труда своих саперов, ни самых разнообразных инженерных средств.
Если учесть, кроме того, что из-за недостатков в маскировке войск при их сосредоточении наше наступление не явилось для командования группы армий "Цептр" неожиданным и оно произвело дополнительное укрепление позиций и выдвижение резервов, то станет ясным, в насколько трудной обстановке предстояло нам действовать.
Тем но менее в первый день наступления поступили отрадные сведения; успех обозначился в центре ударной группировки, где сражались воины 11-й и 31-й гвардейских и 97-й стрелковых дивизий, которыми соответственно командовали генерал-майор И. Ф. Федюнькин, полковник И. К. Щербина и генерал-майор Я. С. Воробьев. Они взломали передний край обороны противника и овладели его сильно укрепленными опорными пунктами: Котовичами, высотой с отметкой 210,0, восточными кварталами поселков Широковка и Дмитриевка и другими.
Труднее развивалось наступление на флангах прорыва. В частности, справа, где наступали гвардейцы 18-й дивизии полковника М. Н. Завадовского, удалось овладеть железнодорожным разъездом Котовичи и железнодорожной линией восточнее, но дальнейшее продвижение из-за ожесточенных контратак врага было остановлено.
Существенной причиной неудачи было и то, что нам, к сожалению, не удалось добиться четкого взаимодействия с 10-й армией, и гвардейцы Завадовского не имели локтевой связи с соседней 385-й дивизией армии В. С. Попова. Это соединение вообще не имело в течение первого дня даже минимального успеха.
Наступавшая на левом фланге ударной группировки нашей армии 326-я стрелковая дивизия из-за мощного огневого сопротивления врага продвинулась вперед незначительно, овладев лишь второй линией траншей врага, расположенных на северных и северо-восточных скатах высот 206,1 и 201,6. По этой же причине не был взят и опорный пункт в поселке Высокое.
Второй и третий день нашего наступления характеризовались возросшей активностью врага на всем фронте прорыва. Дело в том, что погода стала лучше и предпринимаемые гитлеровцами контратаки всюду поддерживались не только танками, но и ударами авиации, прицельным огнем артиллерии. Спешно перебросив с соседних участков две полнокровные пехотные дивизии (321-ю и 211-ю), а также несколько танковых частей, вражеское командование с бешеным упрямством старалось вернуть утраченные позиции. При этом свирепствовали танки, отборные пехотные, как видно, эсэсовские батальоны устремлялись в психические атаки. Почти непрерывно группы в 20–30 пикирующих бомбардировщиков с диким завыванием сбрасывали на наших наступающих воинов свой смертоносный груз.
Невзирая на все это, части, наступавшие в центре участка прорыва, неуклонно шли вперед. К исходу 23 февраля - нашего солдатского праздника гвардейцы М. II. Завадовского полностью сокрушили опорный пункт гитлеровцев на высоте 223,5 и ворвались на западную окраину поселка Букань. Одновременно части И. Ф. Федюнькина вышибли врага с высот 290,3, а 97-я очистила северную часть Ливадии. В этих боях врагу был нанесен серьезный урон.
На следующий день и особенно в ночь на 25 февраля части противника вынуждены были покинуть последнюю позицию главной полосы сопротивления и отойти на тыловой оборонительный рубеж. Как докладывали разведчики, 208-я пехотная дивизия и один из полков 211-й дивизии понесли большие потери.
Это был момент, когда мы вводом своих резервов могли добиться перелома положения в свою пользу. Но их к этому времени у нас еще не было. Я использовал свой последний резерв - 247-ю стрелковую дивизию с 256-й танковой бригадой, но их сил для взлома обороны на всю ее тактическую глубину было явно недостаточно.
25 февраля мы продолжали развивать успех, отражая контратаки врага. 247-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. Д. Мухина ворвалась на северо-западные окраины села Полики, уничтожая в уличных боях неприятельские очаги сопротивления. 97-я в ожесточенном бою, умело маневрируя, окончательно очистила Ливадию, а гвардейцы 31-й дивизии полковника И. К. Щербины при поддержке танков овладели Славинкой. Радовало нас и то обстоятельство, что две наши левофланговые дивизии (326-я и 324-я) также добились некоторого успеха, расширив на несколько километров полосу прорыва.
26 февраля гитлеровцы, не выдержав нашего натиска в центре полосы наступления, дрогнули и, прикрываясь мелкими группами пехоты, начали отходить, оставляя один опорный пункт за другим.
Наши части неотступно продвигались вперед, нанося врагу серьезный урон. На отдельных участках отход гитлеровцев превратился в бегство, ими были брошены полевые госпитали с ранеными, склады с боеприпасами и снаряжением, тяжелое оружие, а также пулеметы и минометы, десятки фашистов были взяты в плен.
Особенно успешно продвигались 97-я стрелковая, 11-я и 31-я гвардейские дивизии. Тесно взаимодействуя с танками, части этих соединений 26 февраля вышли к переднему краю тылового оборонительного рубежа противника, проходившего по реке Ясенок. Командир 31-й полковник Щербина умело использовал сложившуюся обстановку: его гвардейцы форсировали реку и после упорного боя во взаимодействии с частями генерала Федюнькина овладели населенными пунктами Крестьянская Гора и Боре - важнейшими опорными точками врага на тыловом оборонительном рубеже.
Из Крестьянской Горы и из оврага юго-восточнее этой деревни противник беспрестанно шел в контратаки и вел минометно-артиллерийский огонь, чем сдерживал продвижение 11-й гвардейской дивизии на юго-запад. Там к этому времени оборонялись части 5-й танковой дивизии гитлеровцев, только что прибывшей из-под Вязьмы и введенной в бой.
В эти дни, когда шли ожесточенные бои, мужество и героизм проявили многие воины наших частей. Хочу рассказать лишь о двух подвигах, которые совершили бойцы нашей армии.
При развитии наступления на опорный пункт Полики во 2-м батальоне 40-го полка 11-й гвардейской стрелковой дивизии особенно отличилась рота лейтенанта Николая Федоровича Омелечко.
Ночью Омелечко во главе группы бойцов по приказанию командира батальона капитана В. П. Шарапова зашел в тыл опорного пункта и организовал засаду, оседлав дорогу, подходившую к нему из тыла. На рассвете наблюдатели обнаружили приближение небольшой группы вражеских селдат во главе с офицером. Николай решил захватить их в плен. Когда гитлеровцы подошли совсем близко, он вдруг громко скомандовал: "Хенде хох!" Перепуганные фрицы подняли руки и сдались.
Через некоторое время с другой стороны к месту засады подошла еще одна группа гитлеровцев численностью около двадцати человек. Лейтенант приказал пленному немецкому офицеру выйти навстречу и объявить, что солдаты окружены и должны сдаться. Тот вынужден был выполнить это требование. Вражеские солдаты сложили оружие. Только двое из них бросились бежать, но один из беглецов упал, сраженный автоматной очередью.
Как только гитлеровцы обнаружили группу лейтенанта Н. Ф. Омелечко, они открыли по ней минометный огонь и перешли в атаку. Но она была отбита с большими потерями для фашистов. Омелечко был ранен, но остался в строю. Повторную атаку фашисты провели ротой пехоты при поддержке трех танков. Это совпало с началом штурма вражеского опорного пункта Полики, что еще более приподняло боевой дух бойцов, принявших неравный бой. Лейтенант тут же вызвал огонь артиллерии по противнику. Из этой жестокой схватки гвардейцы вышли победителями. В бою с исключительной самоотверженностью сражались лейтенант Николай Омелечко и пулеметчик его роты Федор Сисейкин. Оба они были удостоены высшей награды Родины - звания Героя Советского Союза.