Но их еще и предали, самих объявив предателями. Те, кто был оставлен на берегу своим командованием, пройдут через плен и концлагеря и будут жить с клеймом в биографии. На их головы падут допросы, подозрения, обвинения - все в соответствии с указанием вождя: "У нас нет военнопленных"!
Несколько примеров из статьи Людмилы Овчинниковой:
"О том, что они пережили после войны…
Офицер, попавший в плен раненый, после войны был отправлен в лагеря. Когда он вернулся, смог устроиться только истопником в котельной.
Бывшая медсестра, выжившая в концлагере, 10 лет боялась переступить порог отдела кадров, чтобы не подвести мужа, работавшего на оборонном заводе.
Солдат из Севастополя поступил учиться в педагогический. Студента выдвинули на именную стипендию. Его вызвал особист: "Как ты сюда попал? Ты, сдавшийся в плен, будешь учить наших детей?"
И конечно, учрежденная 22 декабря 1942 года медаль "За оборону Севастополя" предназначалась не им.
* * *
В целом бездарно проваленная оборона Крыма обошлась Красной Армии почти в 600 тыс. человек. [211]
Как один Баграмян два фронта загубил
Последствия нашего поражения под Харьковом сказались в дальнейшем под Сталинградом. Размышляя над этим, еще и еще раз приходишь к выводу, насколько велика ответственность военачальника, принимающего решение на ту или иную операцию. Как необходимы здесь всесторонее знание противника и трезвая оценка своих сил, выбор места и времени для нанесения удара!
Генерал армии М.И. Казаков
В мае 1942 года одновременно с боями в Крыму развернулись активные военные действия в районе Харькова. Здесь к наступлению подготовились обе стороны.
Еще во второй половине марта Военный совет Юго-Западного направления - главком маршал С.К. Тимошенко, ЧВС Н.С. Хрущев, начальник оперативной группы генерал И.Х. Баграмян - обратился к Верховному Главнокомандующему с предложением провести наступательную операцию силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов с целью разгрома противостоящих группировок врага и выхода на линию Гомель - Киев - Черкассы - Первомайск - Николаев. В результате Барвенково-Лозовской операции на стыке Юго-Западного и Южного фронтов советским войскам удалось глубоко вклиниться в расположение противника; к югу от Харькова образовался так называемый барвенковский или изюмский выступ глубиной до 90-100 км, откуда создавалась прямая угроза флангу и глубокому тылу основной немецкой группировки, оккупировавшей Донбасс и побережье Азовского моря. [212]
Тимошенко считал, что немцы на Юго-Западном направлении понесли серьезные потери в живой силе, вооружении и боевой технике и что без достаточно длительной передышки и получения крупных подкреплений из глубокого тыла они не в состоянии перейти к решительным действиям. Учитывая эти обстоятельства, маршал полагал, что если Ставка существенно подкрепит его направление разервами и техникой, то, предприняв ряд взаимосвязанных наступательных операций, он освободит от врага Харьков и Донбасс.
Для достижения поставленных целей штаб Тимошенко запросил в дополнение к имеющимся 92 дивизиям и 480 танкам еще полмиллиона бойцов и 1500 танков. Группа армий "Юг" на тот момент имела в своем составе 64 дивизии и 450 танков.
"Что же касается степени возможного усиления основных группировок противника… за счет резервов из глубины Германии, то наши прогнозы строились больше на догадках, нежели на реальных сведениях",
- признает маршал Багрямян.
Чрезвычайно любопытно проходило 27 марта обсуждение плана в Кремле, куда Верховный вызвал для доклада командование Юго-Западного направления. По ходу дела Сталин прочитал присутствовавшим в кабинете двум маршалам и двум генералам лекцию по основам оперативно-тактического искусства.
"Сталин разъяснил нам, как надо использовать артиллерию при прорыве оборонительной полосы врага (между прочим, Тимошенко считался героем прорыва "линии Маннергейма", но, видимо, Главнокомандующий знает цену его талантам. - Авт.)… не раз по ходу доклада и в процессе его обсуждения также разъяснял нам (!), как наилучшим образом использовать боевые качества пехоты, танков, авиации в предстоящих летних операциях Красной Армии", - вспоминает Баграмян.
Зачарованные познаниями вождя в военном деле, "полководцы" уехали из Кремля "во власти новых впечатлений", в очередной разубедившись, что "во главе наших Вооруженных Сил стоит не только выдающийся политический деятель современности, но также и хорошо подготовленный в вопросах военной теории и практики военачальник". [213]
Однако запрошенных Тимошенко резервов Сталин не дал: у него были более глобальные планы. Большая часть советских сил сосредоточивалась на Московском направлении, и для проведения столь крупномасштабного наступления на юге достаточного количества подготовленных войск просто не было. Через день штаб Тимошенко, несколько сократив размах операции, представил новый план, учитывавший принятое Ставкой решение о выводе Брянского фронта из состава Юго-Западного направления (как мы помним, для проведения самостоятельной операции в районе Курска). Но и переработанный план был отклонен по тем же соображениям.
Наконец, приняли удовлетворившее всех решение о более узкой операции, которую предполагалось провести только силами Юго-Западного фронта. Целью ставилось овладеть городом Харьков, затем произвести перегруппировку войск и ударом с северо-востока захватить Днепропетровск и Синельниково. Из резервов Ставки в распоряжение Тимошенко передавались 10 стрелковых дивизий, 26 танковых бригад, 18 артполков РГК. Сталин считал, что этого вполне достаточно для разгрома 6-й немецкой армии, а далее из Крыма навстречу Тимошенко должен был выступить фронт генерала Козлова, "разбивший Манштейна".
Командование Юго-Западного направления планировало нанести 2 удара по сходящимся направлениям на Харьков - с северо-запада, из района Волчанска, и с юга - с барвенковского выступа.
Первый этап операции предусматривал прорыв советскими войсками первых двух полос обороны, разгром тактических резервов противника и обеспечение ввода в прорыв подвижных групп. Общая глубина наступления - 20-30 км, продолжительность этапа - трое суток. [214] Второй этап намечалось осуществить в течение 3-4 суток с продвижением наступающих войск на глубину 24-35 км. В ходе его предусматривалось разгромить оперативные резервы врага, выйти главными силами ударных группировок фронта непосредственно на подступы к городу, а подвижными войсками завершить окружение и разгром харьковской группировки противника - 6-й армии Паулюса, силы которой оценивались в 13 дивизий, в том числе 1 танковую.
Из района Волчанска, обходя Харьков с севера и северо-запада, прорывались дивизии вновь сформированной 28-й армии генерал-лейтенанта Д.И. Рябышева. Принимая под свое командование свежую полнокровную армию в составе 13-й гвардейской, 244, 175, 169, 162 и 38-й стрелковых дивизий, 6-й гвардейской, 84, 90 и 6-й танковых бригад, генерал отметил, что ее бойцы "были вооружены автоматами, имели противотанковые ружья и противотанковую артиллерию. Артчасти были оснащены орудиями по штату". Впрочем, к началу операции все армии фронта при ставшем традиционным некомплекте личного состава вооружением и боевой техникой были обеспечены на 100%.
В качестве подвижной группы Рябышеву придавался 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора В.Д. Крюченкина. Для обеспечения флангов ударной группировки в наступлении задействовалась часть сил соседних 21-й армии генерал-майора В.Н. Гордова и 38-й армии генерал-майора К.С. Москаленко. Всего северный "кулак" насчитывал 13 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, 8 танковых и 2 мотострелковые бригады.
С юга на Харьков предстояло наступать 6-й советской армии под командованием генерал-лейтенанта А.М. Городнянского - 253, 266, 1203, 411, 47, 337, 248 и 41-я стрелковые дивизии, 5-я гвардейская, 37, 38 и 48-я танковые бригады. Чтобы обеспечить его действия с юго-запада с Барвенковского плацдарма, на Красноград наносила удар армейская группа генерал-майора Л.В. Бобкина в составе 393 и 270-й стрелковых дивизий, 6-го кавалерийского корпуса и приданной ему 7-й танковой бригады. [215]
Для развития успеха на втором этапе в полосе 6-й армии в прорыв вводились 21-й и 23-й танковые корпуса, наносившие удар в общем направлении на Люботин. Во взаимодействии с 3-м кавкорпусом им предстояло завершить окружение харьковской группировки противника. При этом 21-й танковый корпус генерала Г.И. Кузьмина - 198, 199, 64-я танковые и 4-я мотострелковая бригады - должен был развивать наступление на Змиев и на пятый-шестой день овладеть Люботиным. К этому времени 23-й корпус генерала Е.Г. Пушкина - 6, 130, 131-я танковые, 23-я мотострелковая бригады - должен был выйти в район Валков. Общий состав сил южной ударной группировки: 10 стрелковых, 3 кавалерийские дивизии, 11 танковых и 2 мотострелковые бригады. В оперативном подчинении генерала Городнянского находились также 5-й и 55-й полки реактивной артиллерии.
Таким образом, в разгроме Паулюса предстояло принять участие двадцати трем стрелковым, шести кавалерийским дивизиям, девятнадцати танковым (925 танков) и четырем мотострелковым бригадам Юго-Западного фронта. Главный удар наносился с барвенковского выступа. Большинство танковых бригад - 560 танков - придавались стрелковым дивизиям и должны были использоваться для непосредственной поддержки пехоты в первом эшелоне. Правда, маршал Баграмян жалуется на то, что "половину из них составляли легкие танки устаревших типов и Т-60". Но это просто привычка такая у советских полководцев: раз наших бьют - значит техники либо мало, либо она плохая. Между тем все "легкие танки устаревших типов" были потеряны в 1941 году, а советская промышленность еще до начала войны полностью перешла на выпуск самых новейших машин. Отдельная танковая бригада образца 1942 года имела в своем составе 32 танка Т-34 и 21 танк Т-60 илиТ-70. [216] Что здесь составляет большую половину - посчитать нетрудно.
Маршал Москаленко, наоборот, вспоминает, что ознакомившись с данными о составе сил, которые планировалось привлечь к наступлению,
"испытал чувство огромной радости. Впервые с начала Великой Отечественной войны мне предстояло участвовать в наступательной операции, в которой мы превосходили противника по численности в живой силе, по количеству артиллерии и танков, не уступали ему в авиации. Например, никогда не было на нашем фронте такого количества танков непосредственной поддержки пехоты".
Южному фронту активных задач не ставилось. Две его правофланговые армии должны были жесткой обороной обеспечить наступление Юго-Западного фронта на Харьков от возможных ударов противника на Барвенково с юга. 57-я армия генерал-лейтенанта К.П. Подласа в составе пяти стрелковых дивизий, усиленных тремя полками РГК и отдельным танковым батальоном, защищала 80-километровый фронт на южном фасе выступа. 9-я армия генерал-майора Ф.М. Харитонова - шесть стрелковых дивизий, одна стрелковая, 121-я и 15-я танковые бригады, пять артполков РГК - на южном и юго-восточном. Позади них располагался резерв командующего Южным фронтом: 5-й кавкорпус генерала И.А. Плиева и 12-я танковая бригада.
Кроме того, в случае необходимости боевые действия 57-й и 9-й армии могли поддержать резервные 2-й кавалерийский корпус, две стрелковые дивизии и 92-й тяжелый танковый батальон, размещенные на стыке двух фронтов.
Прорыв немецкой обороны и развитие успеха поддерживала вся фронтовая и армейская авиация Юго-Западного фронта - 656 самолетов; кроме того, для обеспечения наступления южной ударной группировки привлекались 233 машины из состава Южного фронта. [217]
Как видим, план советского командования в Харьковской операции преследовал решительные цели и обеспечивался серьезными силами. По мнению советских историков, существенным его недостатком являлось то, что район, из которого наносился главный удар, был выбран неудачно - фланг и тыл наступавших отсюда войск оказались очень уязвимыми. Враг, "готовившийся к нанесению главного удара на юге, считал одной из своих ближайших задач ликвидацию барвенковского выступа".
Но ведь эта опасность при планировании прогнозировалась, и только для прикрытия южной ударной группировки с фланга выделялось в общей сложности 15 стрелковых, 6 кавалерийских дивизий, 3 танковые, 1 стрелковая и 1 мотострелковая бригады, которым было приказано
"создать прочную оборону, развитую в глубину, с продуманной системой противотанковой защиты, с максимальным развитием инженерных сооружений, противотанковых и противопехотных препятствий и широким приспособлением к обороне населенных пунктов".
В директиве № 00275 от 28 апреля, подписанной Тимошенко, Хрущевым и Багрямяном, в частности, указывалось, что
"…возможна попытка противника ликвидировать барвенково-лозовский выступ и одновременно предпринять наступление в направлении Харькова, Купянска с целью выхода на основные коммуникации наших армий, действующих на внутренних крыльях фронтов Юго-Западного направления".
Другое дело, что эти приказы и директивы менялись по несколько раз в день, а советский план составлялся безотносительно к противнику; немцев Тимошенко в принципе считал неспособными к каким-либо активным действиям, а "прогнозы строились больше на догадках, нежели на реальных сведениях".
"Как это ни странно, Военный совет фронта уже не считал противника опасным, - вспоминает бывший командующий 38-й армией,-… меня усиленно уверяли, что противостоящий враг слаб и что мы имеем все необходимое для его разгрома. Военный совет Юго-Западного направления был убежден в непогрешимости своей оценки сил противостоящего врага". [218]
Готовность к наступлению назначалась к исходу 4 мая, но из-за несвоевременного прибытия пополнения и поступления вооружения срок начала операции перенесли на 12 мая.
* * *
В это время немецкое командование для создания более благоприятных условий для летнего наступления готовилось, в свою очередь, к операции по ликвидации барвенковского выступа. 10 мая Паулюс представил фон Боку план "Фридрихус". Он должен был осуществляться наступлением его 6-й армии из района севернее Балаклеи и армейской группы Клейста (1-я танковая, 17-я полевая армии) из районов Славянска, Краматорска в общем направлении через Барвенково на Изюм. Цель операции - "срезать" барвенковский выступ, восстановить линию фронта по Северскому Донцу и овладеть плацдармами на восточном берегу в районе Изюма. Немецкие части пополнялись личным составом и техникой, из Франции перебрасывались новые пехотные и танковые дивизии.
При этом, в отличие от красных командиров, германские никогда не жалели сил на прочное удержание уже занятых рубежей и на совершенствование обороны. На Харьковском направлении главная полоса последней имела две-три позиции общей глубиной 6-7 км. Основу каждой из них составляли опорные пункты и узлы сопротивления, созданные вокруг населенных пунктов. Вторая оборонительная полоса была построена в 10-1 5 км от переднего края, тыловая - в 20-25 км по рубежу населенных пунктов Змиев, Чугуев, Липцы, Черемошное. Хорошо развитая система обороны и огневого взаимодействия позволяла Паулюсу держать весь фронт предстоящего советского наступления шестью пехотными дивизиями, остальные части находились на тыловых рубежах, готовые оказать поддержку на любом участке. [219]
К тому же от многочисленных перебежчиков немцы без всякой разведки знали подробности подготовки советского наступления. Например, командир одного из батальонов 294-й пехотной дивизии записывал в дневнике:
"Сегодняшний перебежчик принес сведения, что русские хотят наступать 15 мая. Ну, до этого времени мы будем готовы. Пусть тогда приходят…
…Сегодня у нас было целых 10 перебежчиков. Из них 8 азиатов и 2 русских. Последние принадлежали к инженерной разведке, которая имела задачу выяснить условия перехода Бабаки танками. В Молодовой уже построены штурмовые мосты для танков. Следовательно, мы с большой определенностью можем считаться с тем, что русские будут атаковать наш участок танками…
Сообщения о подготовке русского наступления усиливаются. Перебежчики нам приносят много существенных новостей - часто, может быть, преувеличенных, но в основном верных. Постройка мостов, их всего 7, и одна переправа указывают на то, что наступление будет произведено против нашего участка".
Это только на участке одного немецкого батальона! К тому же перегруппировка и сосредоточение советских войск велись без соблюдения мер секретности, маскировки и длились почти 30 суток.
Говорят, маршал Б.М. Шапошников, навсегда покидая Генштаб, просил Ставку воздержаться от Харьковской операции, считая ее рискованной и малоподготовленной. Но Сталин, по свидетельству Василевского,
"дал разрешение на ее проведение и приказал Генштабу считать операцию делом направления, т. е. - делом Тимошенко, и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться…".
Что касается Тимошенко, то сей полководец с 2-классным образованием никогда ни в чем не сомневался и всегда был готов сражаться до последнего своего солдата. [220]
В канун наступления командующий созвал в Купянске совещание командиров; еще раз заверив их в слабости противника, он говорил о полном преимуществе своих армий - как в живой силе, так и в техническом обеспечении. На этом же совещании прозвучали слова:
"Уже одно то, что товарищ Сталин, наш великий друг и учитель, одобрил наступательные планы фронта, может служить верным залогом в предстоящем успехе нашего наступления!"
Итак, высочайшее одобрение получено - какие могут быть сомнения?
"…во всех частях и подразделениях армий фронта поздно вечером 11 мая были проведены митинги, партийные и комсомольские собрания, на которых боевые задачи войск были доведены до сознания каждого бойца. Приказ о переходе к активным боевым действиям был встречен с большим воодушевлением", - пишет Баграмян.
Предстоящее наступление гордо именовалось "операцией по полному и окончательному освобождению Украины от немецко-фашистских захватчиков".
"Дух оптимизма… витал на командном пункте фронта", - вспоминает Москаленко.
Наступление войск ударных группировок Юго-Западного фронта началось в 7.30 утра 12 мая, за 6 дней до начала запланированной немцами операции "Фридрихус", после часовой артиллерийской подготовки.
На северном участке были брошены в бой в первом эшелоне 11 стрелковых дивизий при поддержке 7 танковых бригад и 20 артиллерийских полков РГК. Буквально сразу выяснилось, что значительное число огневых точек противника подавить не удалось, кроме того,
"их оказалось намного больше, чем предполагалось, и это была первая неожиданность для наших войск. [221] В результате стрелковые подразделения и танки первых эшелонов были встречены плотным огнем".