Приговор
На 1 июля 2003 года капитализация НК "ЮКОС" достигала $30,291 млрд, а 2-го, в день ареста Платона Лебедева, – $31,369 млрд. "ЮКОС" по этому показателю стал крупнейшей российской компанией. Значит, при определенных обстоятельствах добиться от нее можно было многого. Например, уступок госкомпании "Роснефть", руководимой главным финансистом "питерских чекистов" Сергеем Богданчиковым.
"Роснефть" и "ЮКОС" конфликтовали активно и на самом высоком уровне. Так, на встрече президента Путина с олигархами 19 февраля 2003 года Михаил Ходорковский в качестве примера непрозрачной, а значит, потенциально коррупционной сделки привел покупку "Роснефтью" "Северной нефти".
Кроме того, аналогичные обвинения в недоплате налогов были предъявлены и "Сибнефти" (напомним, процесс слияния "Сибнефти" и "ЮКОСа" летом 2003 года был в самом разгаре), что многие посчитали недвусмысленным предупреждением Роману Абрамовичу. Впрочем, нынешнему владельцу "Челси" еще предстоит участие в интриге вокруг "ЮКОСа". Осенью 2003 года было известно лишь то, что Владимир Путин обсуждал с ним слияние "ЮКОСа" и "Сибнефти", но сам по себе этот факт совершенно не удивляет: странно, если бы не обсуждал, ведь в результате этого слияния могла образоваться одна из крупнейших в мире нефтяных компаний.
Среди прочих версий того, почему именно Ходорковский (точнее, почему именно "ЮКОС"), называлась и внутрикремлевская схватка "московских" с "питерскими" накануне президентских выборов. Ходорковскому, мол, давали понять, что пора переориентировать финансовые потоки в интересах "питерских чекистов". Говорили и о попытке завладеть креслом премьер-министра, и о сопротивлении принятию правительственных законов о налогообложении нефтяного бизнеса, и даже о личном оскорблении президента. Даже диковатая идея о том, что Ходорковский пытался сторговать президенту США весь российский ядерный потенциал в обмен на кресло президента России, за что и был арестован, некоторое время активно обсуждалась.
О сути предъявленных Ходорковскому и Лебедеву обвинений спорили даже меньше, полагая их чем-то вроде ширмы, скрывающей истинные причины происходящего. Более того, далеко не все спорящие хотели вникать в тонкости и дыры приватизационного законодательства 1990-х годов, обстоятельства ценообразования при посреднической продаже нефти и детали независимого консультирования без образования юридического лица. Все ждали окончания суда.
11 апреля 2005 года суд над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым был фактически завершен. Мещанский суд Москвы оглашал приговор по их делу почти две недели – с 17 по 31 мая. Оба обвиняемых были признаны виновными и получили по девять лет колонии. После кассационной жалобы срок наказания по эпизодам с мошенническим завладением акций ОАО "Апатит" и НИИУИФ был снижен Мосгорсудом до восьми лет, а эпизод с растратой исключен из приговора за отсутствием состава преступления.
Споры о размере начисленных "ЮКОСу" налоговых неуплат продолжались и после суда, до тех пор пока аудитор "ЮКОСа" "Прайсвотерхаус Куперс Аудит" в качестве новогоднего подарка от налоговой инспекции в декабре 2006 года сам не получил обвинение в содействии уклонению "ЮКОСа" от уплаты налогов.
Виктор Геращенко: "Я не верю нашему правосудию"
После Ходорковского я не верю нашему правосудию.
"Коммерсантъ", 29 октября 2008 года
Отнять и поделить
Судьба самого "ЮКОСа" сложилась не менее драматично, чем судьба его руководителей. Пока шел суд над Ходорковским и Лебедевым, вопрос: "Что будет с компанией?" задавался, пожалуй, так же часто, как и "Сколько дадут?" (в то, что руководители "ЮКОСа" выиграют процесс, верили все меньше и меньше). До конца мая 2004 года предположение, что события вокруг НК "ЮКОС" и ее крупнейших совладельцев могут закончиться хоть в какой-то мере полюбовно, еще имело право на существование. После того как судья Московского арбитражного суда Андрей Гречишкин 26 мая вынес решение удовлетворить иск к "ЮКОСу" о выплате налоговой задолженности за 2000 год на сумму 99,4 млрд руб., такая возможность стала неактуальной.
Уже в начале июля компания должна была совершить самый крупный в истории России единовременный налоговый платеж. То, что "ЮКОС" вряд ли сможет в пятидневный срок, как это предписывает законодательство, заплатить $3,4 млрд на счета МНС, было очевидно: на практике такая операция без надлежащей подготовки невозможна не только для преследуемой нефтяной компании, но и для многих государств. Тем более что помогать "ЮКОСу" в этом деле государство не собиралось: активы компании были арестованы, и немедленно продать что-либо из них для погашения долга было невозможно. Фактически после решения арбитражного суда "ЮКОС" был побежден, и уже в июле 2004 года победители могли решать, что делать с побежденным.
Роль олигарха Ходорковского за несколько месяцев, проведенных им в СИЗО, поменялась радикально. До решения судьи Гречишкина он, как собственник одной из крупнейших нефтяных компаний России, был потенциальным субъектом переговоров со своими недоброжелателями, хотя сразу же после ареста сам объявил, что выходит из нефтяного бизнеса, слагает с себя обязанности председателя правления "ЮКОСа" и в дальнейшем не будет заниматься делами компании. После решения его судьба почти целиком зависела от судьбы компании.
Нефтяная компания "ЮКОС" представляла тройную ценность. Во-первых, это нефтяной холдинг, акции которого имели вполне конкретную стоимость. Во-вторых, это дорогостоящий набор нефтяных скважин, бензоколонок, офисов, серверов, автомобилей и денег на счетах. В-третьих, это многомиллиардные финансовые потоки, управляя которыми даже бесталанный финансовый менеджер может не беспокоиться о хлебе насущном.
Конечно, речь о полном уничтожении "ЮКОСа" не шла. Даже Владимир Путин 17 июня 2004 года высказался за сохранение "ЮКОСа" как единой компании, но по большому счету путей развития ситуации было всего три: банкротство, переход контрольного пакета новым владельцам и потеря добывающих активов. Первый вариант рассматривать не хотел никто.
Предложений по второму было несколько. Летом 2004 года тогдашний менеджмент компании во главе с Семеном Кукесом предложил провести дополнительную эмиссию акций, которая либо напрямую передавалась государству как новому собственнику, либо продавалась потенциальным инвесторам. При этом Group MENATEP, владевшая 60 % акций "ЮКОСа", лишалась контроля над компанией – после допэмиссии у нее оставалось 30–40 % акций. В случае реализации этого плана "ЮКОС" переставал быть компанией Ходорковского и превращался в первую в России крупную нефтяную компанию, контрольным пакетом акций в которой не распоряжается никто.
Не обошлось и без разговоров об Абрамовиче. Ведь злоключения Михаила Ходорковского и его соратников начались вовсе не с ареста Платона Лебедева, а со слияния "ЮКОСа" и его ближайшего конкурента – "Сибнефти". Первый сенсационный слух, который появился вокруг "ЮКОСа" после октябрьского ареста Ходорковского, – информация о претензиях акционеров "Сибнефти" (читай: Романа Абрамовича), а также бывшего главы администрации президента Александра Волошина на ключевые роли в управлении объединенной "ЮкосСибнефтью". Правда, объединение "ЮКОСа" и "Сибнефти" усилиями последней в арбитражном суде де-факто было аннулировано, но переход Ходорковского в "младшие партнеры" Абрамовича рассматривался как вполне жизнеспособный способ относительно мирного разрешения конфликта олигарха с властью.
По крайней мере с теми, кто считал, что какой-то компромисс еще возможен.
По сути, вариант с передачей управления в "ЮКОСе" был для Group MENATEP чем-то вроде "условной конфискации имущества". Технически такую передачу можно было осуществить десятком способов, в том числе абсолютно непубличных, а требования МНС гасились из средств владельцев "Сибнефти", заплаченных ей "ЮКОСом". "ЮКОС" в ходе слияния с "Сибнефтью" заплатил за крупный пакет ее акций $3 млрд – то есть почти столько же, сколько требовал от "ЮКОСа" МНС. Такая комбинация давала владельцу "Челси" отличные шансы и полностью разрешить конфликт, и выступить в роли спасителя России от имиджевых потерь в глазах Запада, и заработать свежих денег. Владелец "Сибнефти" всегда умел эффективно решать конфликты с госструктурами, не исключая и МНС, а временная потеря управления "ЮКОСом" для Group MENATEP все же была лучше, чем окончательная.
Третий вариант был самым быстрым и технически легким для исполнения: изъятие из компании ряда ее ключевых активов – вопрос нескольких недель. Кандидатов на продажу называлось много – и "Восточная нефтяная компания", и АО "Самаранефтегаз" с ее нефтеперерабатывающими заводами, и подразделения "ЮКОСа" в Восточной Сибири, и даже газовая компания "Роспан". К тому же распродажа "ЮКОСа" по частям исключала даже малейший намек на политический компромисс властей с Ходорковским. К этому времени государство перестало делать вид, что процесс над руководством "ЮКОСа" является вопросом исключительно правосудия и правоприменения. Министр экономического развития и торговли Герман Греф, комментируя журналистам дело "ЮКОСа", заявил, что "политическая составляющая" в этом деле "не является главной", хотя, несомненно, присутствует.
Ближе к концу 2004 года стало ясно, что реализован будет третий, наихудший для владельцев бумаг "ЮКОСа" вариант. За три недели с момента вступления в силу судебного вердикта о выплате "ЮКОСом" налоговых долгов почти на 100 млрд руб. приставам удалось взыскать с компании 5,25 млрд из 99,4 млрд руб. Поэтому, заявил Минюст, для погашения долга начата процедура продажи дочерней компании "ЮКОСа" – АО "Юганскнефтегаз".
На деле термин "дочерняя" в отношении "Юганскнефтегаза" был чисто техническим. На АО приходилось 62 % нефтедобычи "ЮКОСа", оно владело около 70 % его нефтяных запасов. В 1994 году "ЮКОС" создавался именно на базе "Юганскнефтегаза" по инициативе его экс-главы Сергея Муравленко.
Нефтяные аудиторы оценивали стоимость запасов "Юганскнефтегаза" в $30,4 млрд, а остальных подразделений "ЮКОСа" – $13,6 млрд. Впрочем, с точки зрения приставов, стартовая цена "Юганскнефтегаза" на аукционе по его продаже должна была определяться по балансовой стоимости в российской отчетности "ЮКОСа" – около $1,75 млрд. А этого не хватало для погашения требований МНС даже за 2000 год (99,4 млрд руб., или $3,4 млрд), при том что за 2001 год, как известно, "ЮКОСу" насчитали еще 98 млрд руб. В итоге общая сумма налоговых претензий составила около $10 млрд.
"Байкалфинансгруп"
12 октября 2004 года Минюст РФ принял решение о продаже за долги НК "ЮКОС" "Юганскнефтегаза". Стартовая стоимость актива была обозначена суммой $10,4 млрд, которая фигурировала в качестве минимальной при оценке банком Dresdner Kleinwort Wasserstein.
13 декабря Group MENATEP заявила, что займется судебным преследованием не только покупателей арестованных акций "Юганскнефтегаза", но и банков, которые готовы кредитовать победителя торгов.
15 декабря "ЮКОС" подала заявление в суд по банкротству в Хьюстоне (США) с просьбой приостановить все операции по активам компании и отменить аукцион. 17 декабря суд Хьюстона принял решение ввести временный запрет на все операции с активами "ЮКОСа", в том числе и аукцион по "Юганскнефтегазу".
19 декабря 2004 года аукцион по продаже ЮНГ состоялся, но торга, по сути, не было. Первую заявку на предложенный лот 16 декабря подало никому дотоле неизвестное ООО "Байкалфинансгруп". На следующий день заявку подало ООО "Газпромнефть". Комиссия допустила к торгам обоих претендентов.
После неразборчивого предложения представителя "Байкалфинансгруп" аукционист Валерий Суворов, видимо, решив, что речь идет о стартовой цене, спросил у представителей "Газпромнефти", готовы ли они предложить большую цену. И. о. заместителя гендиректора "Газпромнефти" Николай Борисенко неожиданно замялся и попросил разрешения сделать телефонный звонок. После того как он вернулся, аукционист напомнил, что участник № 1 предложил стартовую цену. Представитель "Байкалфинансгруп", однако, возразил, что он предложил другую цену – 260 753 447 303,18 руб. Валерий Суворов не стал спорить и спросил у представителей "Газпромнефти", готовы ли они повысить ставку. Николай Борисенко отказался. После этого аукционисту оставалось трижды повторить заявленную "Байкалфинансгруп" сумму и объявить ее победителем торгов.
Это стало сюрпризом. Все ждали, что аукцион по продаже "Юганскнефтегаза" закончится превращением "Газпрома" в госмонополию в квадрате, газовую и нефтяную, с ярко выраженными претензиями на возведение в куб – "Газпром" проявлял недюжинную активность в скупке акций РАО "ЕЭС России". Получилось иначе. Формально государство, если говорить шахматным языком, на флажке попыталось откреститься от аукциона, который сильно напоминал скупку краденого, о чем в России прямо говорил вице-президент РСПП Игорь Юргенс, а во внешнем мире недвусмысленно заявил техасский суд. Поэтому и появилась темная лошадка "Байкалфинансгруп".
Но смысл событий от этого не изменился. Налицо был залоговый аукцион – правда, порядок ходов в нем обратный по сравнению с классическими образцами. Тогда государство остро нуждалось в деньгах из-за перманентного бюджетного кризиса и уступало свои активы за полцены. 19 декабря 2004 года государство само было заинтересовано в недоплате, чтобы оставить "ЮКОС" на крючке.
Впрочем, большинство участников рынка предполагало, что "Байкалфинансгруп" в конечном итоге передаст арестованные акции "Газпрому". Пока же достоверно был известен лишь юридический адрес ООО "Байкалфинансгруп" – Тверь, ул. Новоторжская, д. 12б. Это весьма популярное в городе место.
До 1917 года в здании на Новоторжской, 12б располагалась гостиница "Лондон", в честь которой названа рюмочная-кафетерий "Лондон", существующая на первом этаже здания и поныне. Кроме того, на первом этаже располагались винно-водочный магазин "Дионис" и продовольственный магазин "Волга". Бармен "Лондона" на вопрос корреспондента о победителе аукциона категорически заявил, что среди его клиентов в последнее время обладатели $9,35 млрд замечены не были. На втором этаже здания размещались офисы некрупных тверских фирм, в том числе структур владельца здания, государственного НПП "ГЕРС", а также салоны сотовой связи и магазины джинсовой одежды. На третьем этаже "Лондона" владельцев БФГ также обнаружить не удалось: он заколочен и погружен во тьму.
Всего по данному юридическому адресу было зарегистрировано более 150 фирм, среди которых, например, благотворительный фонд "Во имя рождения" и Клиника доктора Лыськова.
На деле единственным результатом аукциона по акциям ЮНГ стало то, что запрет американского суда фактически нарушен не был. "Газпром" не может быть обвинен в покупке имущества "ЮКОСа". "Газпромнефть" не могла быть признана победителем, даже если "Байкалфинансгруп" отказался бы платить. При этом компания-победитель могла быть продана структурам, заинтересованным в активах "ЮКОСа", и никто из участников сделки не был обязан объявлять об этом публично. Более того, ЮНГ мог быть передан государству безвозмездно. Основная задача – продемонстрировать формальную прозрачность аукциона РФФИ – была выполнена.
Через неделю прояснилась финансовая схема аукциона. В ее основе была крупнейшая в 2004 году в России коммерческая сделка между НК "Роснефть" и ОАО "Газпром". Нефтекомпания продала газовому монополисту свою долю в ЗАО "Севморнефтегаз" (около 70 % акций) за $1,7 млрд. Столько же было внесено приобретенным "Роснефтью" ООО "Байкал Финанс Групп" (именно так должно было писаться название нового владельца ЮНГ) в качестве задатка для участия в аукционе по 77 % акций "Юганскнефтегаза". Полученные от "Газпрома" средства "Роснефть" вернула "Сургутнефтегазу", который через Сбербанк выдал деньги "Байкалфинансгруп" для участия в аукционе по основному активу "ЮКОСа".
Распродажа активов "ЮКОСа" аукционом по "Юганскнефтегазу" не закончилась: судебным приставам нужно было взыскать с "ЮКОСа" еще около 83,5 млрд руб. Правда, после первого аукциона значительное количество претензий было снято, но распродажа продолжалась еще несколько лет. Последний из громких аукционов – покупка лота № 13, в который входило центральное здание "ЮКОСа", несколько тысяч цистерн, наличные денежные средства на счетах компании ТД "ЮКОС-М" в объеме нескольких сотен миллионов долларов, 500 тыс. тонн остатков нефтепродуктов у него же, невозвращенный НДС на "несколько сотен миллионов долларов" и дебиторская задолженность более чем на $1 млрд (то есть более 25,9 млрд руб.).
В начале мая 2007 года в ходе яростного трехчасового торга с "Роснефтью" этот лот за сумму, почти впятеро превышавшую объявленную стартовую в 22 млрд руб., приобрело ООО "Прана" – компания, еще более загадочная, чем в свое время "Байкал Финанс Групп". Во всяком случае, кто именно является бенефициаром компании, достоверно выяснить не удавалось более месяца. А потом этот вопрос отпал сам собой, ибо "Прана" продала большую часть активов за 87,58 млрд руб. "Роснефти".