Спасение утопающих
Безусловно, руководители "ЮКОСа" не желали мириться с ролью жертвенного барашка и отчаянно сопротивлялись. Поначалу они были не одиноки – крупный бизнес, понимая, что дело "ЮКОСа" является не только прецедентом, но прецедентом переломным, определяющим новый этап взаимоотношений с властью, солидарно выступил в поддержку компании.
11 и 21 июля 2003 года к президенту Путину с письмами от имени РСПП – то есть от всего бизнес-сообщества – обращался Аркадий Вольский. Первое было довольно резким. Главным виновником бед бизнес-сообщества назывались правоохранительные органы, которым давалась однозначно негативная оценка (они действуют вне правового поля, "руководствуясь политической целесообразностью"), и поддерживающие их "отдельные политики", в которых президент без труда должен узнать персонажей из своего ближайшего кремлевского окружения. Авторы письма по законам обличительного жанра поднялись до патетических высот, вспомнив Петра Столыпина: "Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия".
Это письмо вызывало определенные ассоциации с некоторыми взглядами самого Ходорковского, которые он вместе с Леонидом Невзлиным в 1992 году изложил в книге "Человек с рублем". Вот с такими, например: "…Без бизнесменов экономике не подняться, только предприниматель является спасителем державы. Тот самый предприниматель, который вынужден идти на явное нарушение устаревших, недействующих законов, сознательно, в интересах своих, а значит, и страны становясь уголовным преступником…"
Но на дворе был не 1992-й, а 2003 год. Второе письмо от имени российских предпринимателей было гораздо мягче, больше походило на предложение переговоров на основе некоего "нового общественного договора". Государство обязуется не пересматривать итоги приватизации и защищать демократические институты, бизнес – стать прозрачным, платить налоги и "вытеснять коррупционные схемы".
Вообще, эпистолярный жанр в исполнении знаковых людей государства за время "Дела "ЮКОСа" получил новое развитие. Были письма в поддержку Ходорковского и в поддержку решения суда – все от "деятелей науки и культуры", как в старые добрые времена. Были письма и статьи самого Ходорковского – четыре ("Кризис либерализма в России" и три "Левых поворота") были посвящены выбору между либеральной и неосоциалистической моделями развития страны, пятая, появившаяся в журнале "Власть" в июне 2009 года, – реформе судебной системы. Правда, авторство самого Ходорковского многими оспаривалось – в его соавторы или просто в авторы статей записывали Станислава Белковского, Михаила Делягина и других.
Как бы то ни было, ни самого Ходорковского, ни его компанию письма-статьи не спасли. С уходом в отставку главы кремлевской администрации Александра Волошина в октябре 2003 года внесудебных ресурсов обороны внутри России у "ЮКОСа" не осталось. Очень быстро стало ясно, что и в российском суде руководителям "ЮКОСа" нечего противопоставить правоохранительным органам. Поэтому основная деятельность по юридической защите Ходорковского и "ЮКОСа" была перенесена за границу, тем более что крупнейшие страны Запада не остались безучастными к судьбе российского олигарха, и это несколько раз вызывало мини-скандалы и перепалки на уровне министерств иностранных дел и резкие ответы Владимира Путина на вопросы иностранных корреспондентов во время пресс-конференций.
Гибралтарская Group MENATEP – владелец контрольного пакета акций "ЮКОСа" – инспирировала несколько громких судебных процессов. В их числе – уже упомянутое решение техасского суда по банкротству, обойденное при аукционе по ЮНГ, масса исков мелких акционеров к "ЮКОСу" (на самом деле они направлены против нынешних владельцев активов компании) и иск против Российской Федерации, "Роснефти", "Газпрома" и ряда высокопоставленных российских чиновников с обвинениями в заговоре с целью ренационализации "ЮКОСа", поданный в 2005 году.
Внутри России попытки спасти "ЮКОС" велись скорее не в юридическом, а в договорном поле, в духе тех же 1990-х годов. В феврале 2004 года Леонид Невзлин заявил о том, что он и еще два акционера готовы продать лицам, указанным Кремлем, свои акции "ЮКОСа" в обмен на освобождение из СИЗО экс-главы компании Михаила Ходорковского и его арестованных коллег. Сам Ходорковский гневно отверг это предложение, требуя гласного суда над собой без какого-либо торга. В Кремле же назвали возможность такой сделки "абсурдом".
Последней, пожалуй, серьезной попыткой добиться чего-либо путем переговоров было назначение на пост председателя совета директоров "ЮКОСа" Геракла – Виктора Владимировича Геращенко. Ради этого назначения он покинул Госдуму и несколько месяцев пытался найти компромисс с государством.
Михаил Ходорковский предложил сместить Геращенко с его поста, а тот сначала отказался добровольно сдавать полномочия, а затем резко и язвительно прокомментировал заявление Ходорковского.
При этом оценки Ходорковского и Геращенко друг другу не противоречили. Они лишь подтверждали, что к лету 2004 года "ЮКОСа" как субъекта сопротивления силовому давлению государства уже не существовало, были лишь несколько очагов корпоративной власти, представители которой не координировали свои действия. Более того, складывалось впечатление, что и "атаку" на "ЮКОС" единовластной назвать никак нельзя. Судя по всему, делом "ЮКОСа" на каждом из его этапов управляли разные чиновники – и каждый на свой лад. Была лишь общая команда: "ЮКОС" – к ногтю". МНС сочло это распоряжение основанием насчитать "ЮКОСу" максимальную сумму налогов. Близкие к власти бизнесмены – основанием рассмотреть активы "ЮКОСа" как свое потенциальное приобретение. Чиновники либерального крыла – возможностью увеличить налоговые поступления в бюджет. Чиновники силового крыла – возможностью национализировать компанию. Непосредственные исполнители в суде, в службе приставов, в Генпрокуратуре, в МНС – основанием для любых жестких действий в деле "ЮКОСа" для демонстрации служебного рвения и получения новых звездочек на погоны. При этом действия разных заинтересованных сторон зачастую противоречили друг другу. Хаос внутри "ЮКОСа" противостоял хаосу внутри власти.
Столкновение двух бестолковых стихий заставляло другие компании с опаской относиться даже к самым привлекательным вариантам участия в разделе "ЮКОСа". "Роснефть" и "Газпром", считавшиеся главными претендентами на "Юганскнефтегаз", незадолго до аукциона даже заявляли, что не будут принимать участия в торгах. Итог своих (да и не только своих) усилий по спасению "ЮКОСа" Виктор Владимирович Геращенко в интервью журналу "Власть" накануне аукциона по продаже ЮНГ подвел одной фразой: "Я никак не думал, что власть так упрется".
Формально вся направленная на поиски компромисса деятельность закончилась 12 января 2005 года, когда Михаил Ходорковский заявил, что передал подконтрольные ему 59,5 % акций гибралтарской Group MENATEP (основной акционер "ЮКОСа") в управление проживающему в Израиле другому ее совладельцу – Леониду Невзлину. "Я избавлен от ответственности за оставшийся бизнес и деньги группы вообще. Все, точка", – заявил экс-глава "ЮКОСа". В ответ господин Невзлин распространил заявление о том, что он "намерен действовать в интересах всех совладельцев "ЮКОСа", используя для их защиты максимально эффективные механизмы". Это означало, что Group MENATEP займет более жесткую позицию в борьбе за имущество "ЮКОСа".
Михаил Ходорковский передал Леониду Невзлину права на 59,5 % акций Group MENATEP. Правда, право распоряжаться 50 % акций Group MENATEP, находящихся в специальном трасте, перешло к Леониду Невзлину автоматически, после потери "ЮКОСом" ОАО "Юганскнефтегаз". До 19 декабря, когда состоялся аукцион по продаже 77 % акций ЮНГ, распорядителем траста оставался господин Ходорковский, несмотря на то что еще в октябре 2003 года, после его ареста, в качестве бенефициара этого траста его заменил Леонид Невзлин. Платон Лебедев, владеющий еще 7 % акций Group MENATEP, даже не рассматривал возможность отказа от своих бумаг.
Суд идет
Основной "фронт" борьбы за "ЮКОС" и за судьбу Ходорковского к 2007 году переместился в Страсбург, в Европейский суд по правам человека. В 2009 году он начал публиковать свои первые решения.
Первое же из них, от 29 января, – по корпоративной жалобе "ЮКОСа" на российское правительство – оказалось очень жестким для России. Аргументы о том, что "ЮКОС" уже ликвидирован и поэтому дело не может быть рассмотрено, суд отклонил, признав приемлемой жалобу "ЮКОСа" на то, что налоговые претензии (включая продажу "Юганскнефтегаза", а также в части удвоенных налоговых штрафов) предъявлялись с целью разрушения компании и отчуждения ее активов.
Суд усмотрел и возможное нарушение права "ЮКОСа" на справедливое судебное разбирательство: компания вовремя не смогла получить и, соответственно, обжаловать решение суда о взыскании налогов, что привело к немедленному исполнению этого решения.
В мае 2009 года коллегия судей Европейского суда по правам человека единогласно признала обоснованной личную жалобу экс-главы "ЮКОСа" Михаила Ходорковского в отношении Российской Федерации. Как отмечается в решении Евросуда, тот "единогласно признал приемлемыми, без составления предварительных выводов о сути" жалобы заявителя Ходорковского на его незаконное задержание и арест в Новосибирске в октябре 2003 года, на последовавшие за этим решения Басманного и Московского городского судов, продлевавших заключение экс-главы "ЮКОСа" на время расследования и рассмотрения его дела в суде по существу, на то, что апелляции в судах на решения об аресте и продлении срока содержания под стражей "были рассмотрены с недопустимыми задержками", и на то, что заявитель содержался под стражей в "условиях, унижающих человеческое достоинство". Большинством голосов (судья Ковлер выступил против) Европейский суд признал обоснованность жалобы заявителя Ходорковского в той ее части, что его "уголовное преследование было политически мотивированным".
Все контрдоводы России суд отверг.
Дмитрий Комнов, начальник СИЗО № 2 ("Бутырка"):
"Ходорковский имеет право на УДО, как любой заключенный"
Ходорковского могут освободить за примерное поведение и добросовестное отношение к труду. Ходорковский имеет право на УДО, как любой заключенный.
Газета "Коммерсантъ", 17 июля 2008 года
Жалобы в Евросуд были поданы в 2004 году. Решения 2009 года стали новым этапом в деле "ЮКОСа", так же как и начало процесса в Хамовническом суде Москвы по "второму делу "ЮКОСа", открытому тоже в 2004 году. 3 марта 2009 года по нему начались предварительные слушания, зимой 2009/2010 года перешедшие в самую, пожалуй, интересную стадию – допрос свидетелей.
Михаил Ходорковский и Платон Лебедев обвиняются в хищении чужого имущества в крупном и особо крупном размерах с использованием служебного положения. Обвинение считает, что подсудимые в 1998–2003 годах похитили нефть и нефтепродукты на 892 млрд руб., а также легализовали средства от их продажи на сумму 450 млрд руб. и $7,5 млрд. По совокупности этих преступлений им грозит до 22 лет лишения свободы.
1 декабря 2009 года Арбитраж в Гааге решил рассматривать по существу жалобы компаний, связанных с бывшим основным акционером "ЮКОСа" – Group MENATEP Ltd (GML). Истцы требуют от России около $100 млрд, ссылаясь на положения Энергетической хартии о защите инвестиций, которую Россия, правда, не ратифицировала. Но решение Гаагского арбитража явно создает негативный фон для России в преддверии рассмотрения корпоративной жалобы "ЮКОСа" в Европейском суде по правам человека в Страсбурге. Рассмотрение должно было начаться 14 января 2010 года, но было перенесено на 4 марта в связи с "невозможностью присутствия как российского судьи ad hoc (для рассмотрения конкретного дела) Андрея Бушева, так и представителя российского правительства Георгия Матюшкина".
А в России заговорили о третьем деле Ходорковского. Следственный комитет отрицает, что оно существует. Впрочем, оброненная премьер-министром Владимиром Путиным 3 декабря 2008 года во время его прямой линии фраза о том, что "на совести руководителей "ЮКОСа" – доказанные убийства", может быть воспринята как завуалированное распоряжение такое дело завести.
А пока наш герой продолжает оттачивать свое эпистолярное мастерство. 13 января 2010 года в Овальном зале Библиотеки иностранной литературы были вручены награды журнала "Знамя". Премию в номинации "Глобус", которая присуждается "за развитие диалога между культурами", получил проект "Диалоги", состоящий из серии писем, которыми обменялись Людмила Улицкая и Михаил Ходорковский.
Парфюмер и его консультант
Владимир Некрасов и Семен Могилевич,
"Арбат Престиж"
Еще в прошлом году в Москве и других городах России было множество магазинов "Арбат Престиж" – довольно больших и бестолковых, но пользующихся популярностью среди любительниц недорогой косметики и сомнительного качества парфюмерии. А когда магазины открывались, на улицах можно было видеть рекламные щиты с Бабой-Ягой на метле, которая, по ее уверению, летела не куда-нибудь, а в "Арбат Престиж". Прилетела.
Если вернется господин Некрасов, пускать его обратно к управлению компанией нельзя. Это же такое счастье – владеть и не трогать.
Роман Хоменко, генеральный директор сети "Арбат Престиж" с мая по август 2008 года
Встреча друзей
23 января 2008 года в Центре международной торговли встретились два известных бизнесмена. Один из них был владелец парфюмерной сети "Арбат Престиж" Владимир Некрасов, другой – предприниматель Семен Могилевич, которого в СМИ называли не иначе как "авторитетным".
О чем говорили эти люди? О жизни? Некрасов и Могилевич много лет дружили домами, вместе отдыхали и проводили праздники. О живописи? Их связывало общее увлечение – коллекционирование произведений искусства. Известно, что в собрании Некрасова более 12 тыс. живописных работ, графики и скульптуры. Возможно, они говорили и о том, и о другом, но не только. Как выяснилось позднее, они обсуждали схемы ухода от налогов (по версии правоохранительных органов) или проблемы оптимизации налогообложения (по версии адвокатов). Об этом, возможно, подробнее могли бы рассказать те, кто слушал беседу друзей: ведь переговоры проходили под контролем сотрудников главного управления МВД по Центральному федеральному округу (ГУ МВД по ЦФО).
Выйдя из здания ЦМТ, "переговорщики" сели в автомобиль BMW и в сопровождении джипа с охраной двинулись к выезду со стоянки. А через пару секунд они уже стояли под дулами пистолетов, широко раздвинув ноги и положив руки на капот.
Задержанных посадили в оперативный микроавтобус, чтобы отправить в изолятор временного содержания на Петровку, 38. Некрасов заметно нервничал. Его предполагаемый сообщник, напротив, был спокоен. По свидетельству участников спецоперации, он обсудил с ними последние новости, поговорил о скверной погоде и только потом сказал, что тихо и мирно жил в столице и ничего криминального не совершал.
Следственной частью главного управления МВД РФ по Центральному федеральному округу в отношении Некрасова и Могилевича было возбуждено уголовное дело. Друзьям инкриминировали уклонение от уплаты налогов в особо крупных размерах.
"Бизнес у каждого свой"
Некрасова и Могилевича обвинили в неуплате в государственную казну с января 2005 по декабрь 2006 года 49 млн руб. с использованием трех фиктивных ООО – "Магнолия", "Алкион" и "Оригинал".
Друзья все отрицали. Когда следователь следственной части при ГУ МВД по ЦФО предъявил Могилевичу постановление о привлечении в качестве подозреваемого, он выразил недоумение. "Арбат Престиж"? – переспросил "авторитетный" бизнесмен. – Я знаю магазины с таким названием, знаю их владельца Владимира Некрасова, но никакого отношения к ним не имею. Тем более, никогда не занимался налогами этой фирмы".
По документам господин Могилевич действительно числился в другой организации и был консультантом агентства "ООО "Эвергейт", которое специализировалось на консультациях по вопросам управления и коммерческой недвижимости. Однако следствие полагало, что он был теневым хозяином компании "Арбат Престиж", следовательно, уклонение от уплаты налогов с использованием фиктивных фирм могло быть совершено в его интересах.
По словам адвоката Могилевича Александра Погонченкова, Могилевич – друг Некрасова, но "бизнес у каждого свой". Владимир Некрасов – крупный бизнесмен, создавший компанию с капитализацией около $450 млн, он абсолютно самостоятелен в своих решениях и не нуждается в чьих-либо подсказках. Поэтому, заметил защитник, "подозревать Могилевича в том, что он каким-то образом участвовал в сокрытии налогов, якобы имевших место в "Арбат Престиже", по меньшей мере странно". По мнению адвоката, даже если приятели и обсуждали между собой тему оптимизации налогообложения, это не дает следствию оснований привлекать Могилевича за соучастие. Ведь критерием соучастия является некое действие, совершенное подозреваемым. Однако в представленных следствием документах его роль, по мнению адвоката, никак не раскрывалась.