- Спартакиаду открывает бег на сто метров! - объявил в мегафон главный судья. - Участникам приготовиться.
Около судьи по бегу стала собираться небольшая группка бегунов-спринтеров. Все это были в основном жилистые, поджарые и высокие ребята. Они подскакивали на месте, приседали, занимая стартовое положение, неожиданно срывались с места и пробегали метров десять - пятнадцать с завидной скоростью. Чувствовалось - готовы к бою.
Среди участников почему-то оказался комдив. Стрелков улыбнулся, представив себе не миг, как невысокий и уже тяжеловатый Турков вдруг де побежит стометровку. Подошел поближе и совсем поразился, услыхав, как тот обратился к флаг-штурману, судившему легкую атлетику:
- Ты, брат, поставь меня в сильнейший забег, вместе с Максимовым, Шаровым и Тихоновым. Не хочу бежать со слабаками.
- Хорошо, Петр Федорович, так и сделаем. Только в сильнейший. Кстати, это первый забег.
- Отлично, сразу отстреляюсь.
"Небось шутит, - подумал Сергей, - других подбадривает". Но увидев, что тот по команде: "Первому забегу приготовиться", решительно двинулся к линии старта, совсем опешил. "Вот дает, старик!"
Среди трех рослых и молодых парней комдив явно не смотрелся. Но он не обращал внимания на улыбки присутствующих и дружеские подначки.
Как и следовало ожидать, Турков на финише был четвертым, заметно уступив молодежи. Однако это его нисколько не огорчило.
- Ну что, видел? - победоносно спросил он начальника штаба. - Есть еще порох в пороховницах! Ну, отстал, так и всего-то, считай, на полноздри, а ведь бежал с сильнейшими…
Все доброжелательно улыбались и, видать, очень гордились своим комдивом. Спартакиаде был дан мощный импульс.
- Вот, Стрелков, - весело заметил неожиданно появившийся рядом Гуськов, - что значит сила личного примера!
- А вы тоже будете участвовать? - поинтересовался Сергей.
- А как же! Я волейбол люблю. Разряд, правда, невеликий, всего второй. Но в сборную дивизиона вхожу. Ну, побегу разминаться. На плавание приду за вас болеть.
Первенство по плаванию проходило в уютном закутке бухты. Два бона, поставленные на расстоянии пятидесяти метров на якоря, точно обозначили импровизированную водную станцию. С бонов свешивались деревянные щиты, от которых протянулись дорожки из тонкого троса с пробковыми насадками. Получилось вполне прилично.
На всех своих любимых дистанциях: в плавании вольным стилем, на боку и на спине, Сергей был вне конкурса, победы дались ему легко.
Но это не принесло ему радости, так как результаты были значительно ниже его прежних личных рекордов на этих дистанциях.
Стрелкову хотелось большего. Присутствовавший на соревнованиях начальник физподготовки части старший лейтенант Петров ознакомил его с таблицей рекордов флота, и Сергей, к своему удивлению, увидел, что мог бы отдельные из них обновить. Особенно прельстила его дистанция четыреста метров в плавании на спине. Рекорд там был десятилетней давности и довольно скромный. "А не попробовать ли сейчас?" - подумал он.
Петров горячо поддержал его и, недолго думая, объявил в мегафон:
- Через пятнадцать минут будет дан старт на побитие флотского рекорда. Стартует лейтенант Сергей Стрелков. Дистанция - четыреста метров. Стиль - на спине.
К Стрелкову подбежал Гришин:
- Что, решился?
Глаза его горели. Сам отличный спортсмен-борец, Гришин понимал, что сейчас переживал товарищ и пытался его поддержать.
- Ты, самое главное, не очень волнуйся, а то перегоришь. Дай я тебя немного помассирую.
- Не надо, Гена. Ты вот что лучше сделай. Устройся у щита на повороте с секундомером. Я дам тебе раскладку по времени, а ты мне будешь на пальцах показывать, если я буду отставать от графика. На сколько секунд отстану - столько пальцев и выбрасывай.
- Железно, Серега. Все будет ол-райт!
Он вытащил из кармана блокнот с ручкой и записал исходные данные. Стрелков передал ему секундомер и указал место, где он должен сидеть.
- А сейчас я пойду в воду, слегка разомнусь и просто подышу.
- Ну, ни пуха ни пера, Серега!
К этому времени закончились соревнования по легкой атлетике и освободившийся народ потянулся к водной станции.
Узнав, что Стрелков идет на побитие рекорда флота, комдив удовлетворенно крякнул:
- Мне бы годков пяток сбросить, пошел бы с ним за компанию.
- Нет, Петр Федорович, ты же не пловец, - улыбаясь заметил Гуськов.
- Не пловец, - согласился Турков. - Так ведь за компанию. А это, брат, особый случай.
Тем временем судейская коллегия сверила секундомеры. Согласна условиям рекорд флота должен был фиксироваться тремя секундомерами. Среди судей был Петров, судья республиканской категории. Так что рекорд, если таковой будет, может быть законно утвержден.
У водной станции на берегу, просто на траве или на опрокинутых шлюпках, ящиках и самодельных скамьях, расположились болельщики. Их было много, и Сергей волновался. Подумалось: "Вот бы Катю сюда. Это болельщица!" Они ведь и познакомились в бассейне, куда Катя пришла вместе с подругой Верочкой болеть за ее жениха. Видно, судьба. "Ах, как жаль, что ее нет сейчас".
К Стрелкову подошел главный судья по плаванию майор медицинской службы Строкин.
- Готовы, Стрелков?
- Готов, Павел Сергеевич!
- Добро.
- На старт вызывается Сергей Стрелков! - объявил Петров, - Повторяю, дистанция четыреста метров стилем на спине. Пловец идет на побитие рекорда флота, установленного Нагорным еще десять лет назад.
На берегу раздались дружные аплодисменты. Это Стрелкова подбадривал экипаж катера.
Сергея всего колотило. "Да что это со мной, - подумал он. - Не ахти какие соревнования, а волнуюсь как будто на мировой рекорд иду". Он постарался взять себя в руки, но дрожь не утихала. "Стартовая лихорадка, ничего, на дистанции - все пройдет".
- В воду! - скомандовал Петров.
При плавании на спине старт дается из воды, потому Сергей просто соскочил вниз и немного замешкался, отыскивая скобу на щите. Потом он захватил руками ее и уперся ногами в щит.
- На старт!
Сергей слегка подтянул туловище к щиту, чтобы толчок получился сильнее, и по команде: "Марш!" резко оттолкнулся и, выгнув спину дугой, вошел в воду.
Некоторое время после толчка он скользил под водой, вытянув вперед руки, но, ощутив, что инерция кончается, ладонями вывел себя на поверхность.
Сергей знал по опыту, что первые сто метров, даже если не в полную силу идти, будут пройдены быстрее остальных отрезков, и потому решил не частить с гребками, больше используя наплыв. Вот уже пройдены первые сто метров. В просвете между щитами после поворота он увидел Гришина. Тот мгновенно выбросил вверх два пальца.
"Эх, слабо начал, - с досадой подумал Сергей, - на две секунды отстаю от графика. Плохо!"
Гребки стали чаще и мощнее. Работа рук и ног была слаженной, и тело стлалось по воде.
Пройдено двести метров. Половина дистанции. Резко оттолкнувшись от щита на повороте, он услышал крик Гришина: "Пять секунд!" и, выйдя на поверхность, увидал его растопыренную ладонь.
"Да что это такое! Вроде бы хорошо иду, почему такое отставание?!"
Усталости не было. Была злость. Гребки стали еще чаще и мощнее. Позади триста метров.
- Финиш! - услышал он голос Петрова, а в просвете щитов мелькнула Генкина фигура с двумя растопыренными ладонями.
"Десять секунд проигрываю, - ужаснулся Стрелков. - Позор! Вот тебе и рекорд", и только старая заповедь тренера: "Бороться надо до конца", заставила его увеличить и без того бешеный темп гребков. Брызги застилали лицо. Последний поворот. Осталось пятьдесят метров. Сквозь частые удары сердца Сергей слышал какой-то гул на берегу и понимал, что его ждет позор. На одном самолюбии рвал к финишу. Вот уже промелькнула перед глазами веревочка с флажками, натянутая за два метра до финиша. Последний рывок, и руки коснулись спасительного щита.
И только сейчас Сергей почувствовал во всем теле свинцовую усталость. Борьбе было отдано все.
Он несколько раз окунулся, делая глубокие выдохи в воду, и чувствовал, как тренированное тело обретает легкость и расслабляется. Потом поднял голову от воды и первым, кого увидел, был Генка. Тот кричал ему:
- Молодец! Во, прошел! - и показывал оттопыренный палец. - Побил рекорд на пятнадцать секунд!
Сергей ничего не понимал. "Как же так: отставал, отставал и вдруг… "побил!". Все выяснилось на берегу.
- Ты мне что пальцами показывал? - спросил он Гришина.
- Как что, конечно…
И тут он запнулся.
- Вот тебе на! Так я ж тебе все наоборот показывал. Ты велел - отставание, а я давал - опережение. Вот голова садовая!
- Да-а-а, - протянул Сергей. - Загнал друга и доволен.
- Так ведь рекорд же зато!
Турков, Гуськов и Быков горячо поздравили Стрелкова с успехом.
- Качать командира, - внезапно раздалось рядом.
И Стрелков не успел опомниться, как крепкие матросские руки подхватили его и трижды подбросили вверх.
КАТЯ
День был как день, заполненный будничными делами и заботами, которых у Сергея всегда хватало.
Вечером пошли с Борисом и Зиной Ивановыми смотреть сто раз виденных "Трактористов".
Из кино возвращались поздно.
- Эх, ночь-то какая! Даже домой идти не хочется, - вздыхала Зина. - А что, ребята, может быть, прогуляемся по дороге?
- До Москвы и обратно, - пошутил Борис.
А ночь и впрямь была удивительна. Тишина полная. Огромная луна набросила серебристую туманную завесу на сопки, и они призрачно светились. Внизу отливала спокойным блеском гладь бухты, и красные полосы, отсветы створных знаков, пересекали белесую равнину. Они бродили по ночным склонам сопок, то болтали, то молчали.
- А что Катя? - осторожно поинтересовалась Зина. - Скоро ли прибудет?
- Скорей бы уж, - неопределенно ответил Сергей. - Вам хорошо, вы вдвоем.
- Не грусти, Сережа, - Зина потрясла его за плечо. - Веселей смотри, мореход!
Из-за поворота внезапно выскочила машина, и световая дорожка от фар скользнула вниз по дороге. Проезжая мимо них, машина вдруг резко затормозила.
- Стрелков? - услышал Сергей голос Быкова. - Легок на помине. Принимай, командир, хозяйку.
Сергей не успел ничего понять, как открылась дверка газика и на дорогу выпрыгнула Катя. Она бросилась на шею Стрелкову.
- Одиссей, милый мой! - шептала она, целуя его, нисколько не смущаясь присутствующих.
- Котенок, откуда ты? - Сергей не находил слов. - Как же так?
- А вот так. На самолете из Ленинграда, потом на такси до города. А там голосовала. И вот повезло.
- Вот что, Стрелков, - сказал наконец Быков. - Садись-ка в машину и поедем к нам. Как я понимаю, хозяйку тебе негде принимать. Переночуете у нас.
- А мы на что? - шагнул из темноты Иванов. - Сергей, ты бы хоть познакомил, что ли?
- Да, - подхватила Зина, - что же ты, друг ситный. Спасибо вам, Василий Иванович, за сюрприз, - повернулась она к Быкову, - а Катю мы забираем к себе. Берем шефство над Стрелковыми.
Борис и Зина деловито выгрузили Катины вещи.
- Ну, как знаете, - огорчился Быков. - А то моя половина была бы рада гостье.
Маленькая комнатушка Ивановых была не предназначена для приема гостей. И все же, потеснив скудную мебель, Ивановы обеспечили необходимое место для раскладушки.
Катя рассказала, как она добиралась сюда. Потом, спохватившись, начала вынимать подарки.
- Это конфеты. Это торт из самого "Норда". Это пирожки с капустой. От тети Маши.
Зина не успевала подхватывать свертки. Скоро праздничный стол был готов. Нашлась и бутылка шампанского.
Расстались глубокой ночью. Сергей не шел, а летел в общежитие.
Он был счастлив: сбывалось в его жизни все. Море, катера, Катя, Быков, друзья. Что же еще надо человеку?
НА ПРИЗ ГЛАВКОМА
Дивизион допустили к участию в стрельбах на приз Главкома. Накануне стрельб состоялось большое совещание. В кем участвовали представители штаба флота, группа посредников, которая была распределена по катерам и частично на эсминец, долженствующий изображать ОБК (отряд боевых кораблей) "противника", а также все командиры, кроме Быкова. Он накануне тяжело заболел и в стрельбах участвовать не мог. Все знали, что на учениях будет присутствовать не только командующий флотом, но и сам главком ВМФ.
В который раз атака была "проиграна" в кабинете. Каждой ударной группе определена частная задача в общей атаке. Катер Стрелкова попал в группу, наносящую удар по концевой части ОБК.
- Ты учти, Стрелков, - еще раз напомнил ему командир дивизиона, - что твои торпеды в общем торпедном секторе, созданном дивизионом, должны пройти по корме, то есть мимо. Но зато они не дадут "противнику" маневрировать ходами. Стоит только ему резко сбросить ход или дать задний, как он напорется на твои торпеды.
Стрелков потускнел. Ему очень хотелось лично поразить цель. Но задание есть задание.
- А вы, Иванов, - Турков строго поглядел на Бориса, - будете решать ту же задачу, но перекрывая головную часть ОБК. Наиболее результативной должна быть атака группы Алексеева, наносящей удар по центру. Капитан-лейтенант Алексеев, доложите ваши действия.
Уже немолодой, сутуловатый, невысокого роста офицер неторопливо подошел к доске, взял мел и уверенными линиями изобразил весь ход атаки, кратко поясняя маневрирование. Сектор торпед группы Алексеева точно перекрыл по длине ОБК "противника".
Турков остался доволен. Впрочем, он знал Алексеева по войне с Японией и не сомневался в его тактической грамотности. Но, вспомнив дерзкий набег на Сейсин, добавил:
- Учти, Алексеев, это тебе не лихая атака на японцев в Сейсине в августе сорок пятого. Ты хоть и основная, но только часть всего сложного механизма атакующего дивизиона.
- Ясно, товарищ командир, - отвечал Алексеев, в его серых глазах светилось спокойствие, - все будет как задумано.
- Ну, я в тебе уверен, - комдив махнул рукой Алексееву, приглашая его занять свое место за столом.
- Теперь, что делаю я? - Турков остановился. - Лейтенант Платонов, как думаете?
Платонов, сидевший рядом с Алексеевым, четко доложил:
- Мыслю так, товарищ командир, что вы атакуете лоб в лоб и сектор торпед вашей группы пройдет вдоль курса ОБК, охватив его с обоих бортов, жестко сковав "противника", не давая ему маневрировать курсами. Стоит только ему повернуть вправо или влево, как он тотчас подставит борт под ваш удар.
- Верно мыслишь, Платонов, - поддержал его Турков. - Впрочем, ты входишь в мою группу, так что должен это знать.
Уточнив все детали и возможные изменения в маневрировании "противника", комдив подвел черту:
- Задание всем ясно? Теперь так: если увидите что-то непредвиденное, то действуйте самостоятельно и решительно, стараясь не нарушить существенно общего плана атаки. Итак, выход завтра в десять ноль-ноль. Это предварительно. Ночевать всем на катерах. Еще раз проверить материальную часть. И быть готовым к немедленному действию.
Вечером в каюте Сергея собрались командиры катеров. Разговор, конечно, шел о стрельбах.
Гришин, как всегда спокойный и невозмутимый, заметил:
- А повезло нам, ребята. Сам главком будет давать оценку.
- Насчет "повезло" будем говорить, когда узнаем эту оценку, - иронически отозвался Борис. - То, что мы уже атаковали по этой схеме не раз, еще ни о чем не говорит. Не подвело бы нервное напряжение.
- А вот тут я не согласен, - возразил Иванов. - Ты что же думаешь, растеряемся, что ли? Быков чего добивался от нас?
- Как чего? - Борис посчитал вопрос излишним. - Четкости, ясное дело.
- Вот именно, четкости. Но не просто четкости. А четкости, доведенной до осмысленного автоматизма. Эмоции в сторону. Действовать надо.
- Как у тебя все просто, - вздохнул Стрелков. - "Эмоции в сторону!"
- А я так думаю, - перебил его Гришин, - допустили, значит, не сомневаются в нас.
- Так-то оно так, - переключился Борис на Гришина. - Все обсудили. Ясность вроде бы полная. Но мы же не знаем, какие вводные ждут нас. Вдруг в самый ответственный момент тебя условно "убьют". Сможет, например, твой боцман довести атаку до конца?
- Ну, конечно, командирской подготовки у него нет. Но главное сделает. А потом, - Гришин вдруг весь расплылся в улыбке, - я, лежа на палубе, "умирая", отдам ему последние указания.
Все рассмеялись. Так проговорили всю ночь. Разошлись уже под утро.
Сергею не спалось: то и дело выходил из каюты, смотрел на звезды, думал о завтрашнем дне. Он, конечно, волновался, тревожился, но с удивлением для самого себя, как бы сверх всего ощущал еще и радость. Очень хотелось попробовать силы в настоящем деле. Жаль, что Быкова не будет.
"А Катя, наверно, не спит, - неожиданно подумал он. - Волнуется за меня. Недаром спросила: "А как же вы без Быкова?" Чудачка. Быков недаром нас учил самостоятельности. Он и отсутствуя будет с нами".
На рассвете на бухту пал густой туман. Но к девяти часам уже сияло солнце.
Сигнал тревоги прозвучал в тот момент, когда Сергей расположился в каюте позавтракать. Приготовил бутерброды, налил из термоса чаю и развернул шелестящую фольгу шоколада. Тут и завыла сирена. Сергей машинально бросил взгляд на часы: "Девять ноль-пять. Раньше намеченного".
На то и учение, чтобы присутствовал элемент внезапности. Еще минуту тому назад над бухтой стояла мертвая тишина, какая бывает только перед грозой.
И вот грянула "гроза". Взвыла сирена на головном катере. Флагман поднял сигнал: "Немедленно сняться с якоря". Взревели моторы, бухта наполнилась гулом, и всю ее заволокло дымом. Как лыжники со старта один за другим отрывались от пирсов катера, и вот уже весь дивизион длинной ящерицей заскользил вдоль створной линии к выходу. Стремительно нарастали скорости. "Противник" на подходе к Петровскому заливу. Атаковать и уничтожить!" Таков приказ.
Скоротечен морской бой. Еще каких-нибудь полчаса назад катера покинули базу, и вот они, уже обнаружив цель, по приказу флагмана разбились на боевые группы и начали маневрирование по выходу в атаку.
Красавец эсминец, вспарывая залив, проник в наши воды. Катера обнаружены. Артиллерия ОБК открыла огонь. Но дымзавесчики уже протянули свои защитные полосы, отсекая катера от отряда боевых кораблей "противника" и затрудняя ведение прицельного огня.