Разговор их затянулся допоздна. А потом Сергей написал первое письмо Кате.
За окном уже была ночь, густая, темная. Только где-то далеко внизу мерцали огни, наверное на пирсе плавсредств. И огненно-красно отсвечивали створные знаки, бросая багровые полосы на спокойную поверхность бухты.
Писалось туго. Сказать хотелось так много, что не хватало слов. И письмо получилось коротеньким.
"Милый мой Котенок!
Вот я и на месте. Нет слов, чтобы передать тебе, как я несказанно рад этому. Во-первых, отныне командую торпедным катером, а мой непосредственный командир не кто-нибудь, а Герой Советского Союза Быков Василий Иванович. Если б ты знала, что это за человек! Чудо! Ну, я думаю, что ты скоро в этом убедишься и сама. Бухта наша уютная, зеленая.
С жильем здесь неважно, как и везде. Но мы что-нибудь найдем. А пока я живу в офицерском общежитии. Только что вселился. Нас в комнате шестеро, все молодые лейтенанты, трое - по второму году.
Здесь много знакомых. Борис Иванов. Гришин Гена. Ты их знаешь пока только заочно из моих рассказов. Кстати, Генку ты однажды даже видела, когда, помнишь, была у нас на спартакиаде. Борец он. Я только не успел вас тогда познакомить, надо было уходить в бассейн.
Я уже побывал в море и был проверен самим Быковым. Вроде бы первый экзамен выдержал.
Здесь все хорошо, вот только нет тебя, мое ясное солнышко. Ты уж постарайся быстрее решить все свои дела и ко мне. Если достанешь билет на самолет, то лучше лети, потому что ехать сейчас на поезде очень долго и сложно. Денег не жалей - вышлю сколько потребуется. Я теперь Монте-Кристо. Мне они здесь все равно ни к чему.
Может быть, я неисправимый фантазер, но жду тебя каждый день, вот уже вторые сутки. Обними нашу славную тетю Машу.
Обнимаю и целую тебя несчетное число раз.
Твой Сережка".
Сергей вздохнул и, сложив листок пополам, сунул его в конверт, но запечатывать не стал. "Утром еще добавлю что-нибудь". Но потом, подумав, вновь вытащил письмо из конверта, прочел и, решив, что сказано так мало и что откладывать до утра не стоит, потому как утром будет совсем некогда, пододвинул к себе стопку бумаги и торопливо, боясь пропустить даже малейшую подробность из событий последних двух дней, накатал еще четыре листа мелким убористым почерком. Впрочем, среди дополненного добрая половина не имела никакого отношения к сегодняшним делам и планам. Там каждая строка и слово были о Кате, о любви, о встрече.
ШТУРМАНСКИЙ ПОХОД
Сергей проснулся до того, как прозвенел будильник, поставленный на пять утра. За окном уже светлело, и, взглянув на часы, Стрелков с удовлетворением отметил, что время еще есть. Осторожно спустив ноги с кровати, он на цыпочках вышел в коридор. Поплескавшись вдоволь под умывальником, он быстренько оделся и, прихватив небольшой чемоданчик со всем необходимым, осторожно прикрыл за собой дверь, чтобы не обеспокоить спящих. Уходя, он заметил, что койка Платонова была уже заправлена. "Наверно, ночует на катере", - подумал Сергей.
Горизонт на востоке уже порозовел, было еще прохладно, но день обещал быть жарким. Над головой дышало спокойствием чистое небо, а справа, всего в какой-то сотне метров, блистала ровная гладь бухты.
Сергей легко сбежал по тропке к будке контрольно-пропускного пункта. Сегодня дежурил тот же старшина, что и в день прибытия в бухту. Он четко козырнул лейтенанту и дружески улыбнулся, как старому знакомому. "Симпатичный парень", - подумал Сергей.
У катера, выделенного для штурманского похода, уже хлопотал главстаршина Ведышев.
- Что, Николай Петрович, последние приготовления? Похоже, я - первый?
- Да нет. Вас опередил командир звена. Беседует с командой в кубрике.
Сергей проскочил в штурманскую рубку, а оттуда по небольшому трапику в кубрик.
- А-а, Стрелков. Присаживайся, - приветствовал его Быков. - А мы тут с экипажем обсуждаем предстоящий поход.
В кубрике собралась вся команда катера, за исключением Ведышева. Рядом с Быковым солидно возвышались: слева - командир катера Платонов, справа - уже знакомый Стрелкову по первому выходу в море - боцман. Остальные буквально облепили узкий столик посреди кубрика и с любопытством и добрыми улыбками взирали на командира звена.
- Погода, как по заказу, - пробасил боцман, - лучше и не придумаешь.
Дверь в кубрик распахнулась, и в проеме показался Борис Иванов. Накануне вечером его запланировали на выход с другим звеном, но он попросился в поход с Быковым.
- Хорошо, Иванов. В самый раз. Андреевский здесь?
- Так точно, товарищ командир звена. Он наверху, инструктирует Ведышева.
- А вот это уж совсем ни к чему. У Ведышева есть свой командир.
Быков поднялся, подмигнул боцману:
- Ну, Владимир батькович, забирай-ка своих орлов. Еще раз все проверь. Через полчаса выходим. Кстати, направь сюда Андреевского. Мне тут с командирами надо потолковать.
"Орлы" поднимались неохотно. Видно было, что беседа с Быковым пришлась им по душе.
- Ну вот что, командиры, - Быков обратился к Стрелкову, Иванову и подошедшему Андреевскому. - Поход рассчитан на дневное время суток. Маршрут в соответствии с полученным вами заданием. Думаю, до вечера уложимся, погода благоприятствует. Цель - изучение района плавания. Пройдем вдоль всего побережья, будем зарисовывать очертания берегов, мысов, бухт в разных ракурсах. Занесете в блокноты все сведения о возможных местах стоянки, наличии пирсов, глубинах, направлении входных створов, наличии воды и технического обслуживания. Короче говоря, все, что может вам пригодится во время самостоятельного плавания по району.
Быков показал на карте маршрут похода, проверил готовность молодых командиров, наличие у них блокнотов, ручек, карандашей, биноклей и, убедившись, что все в порядке, скомандовал:
- А теперь всем наверх и на товсь. Начинаем работу. Платонов, - окликнул он командира катера, - запроси у дежурного добро на выход.
Лейтенант Платонов с неожиданной для его могучей фигуры легкостью соскочил на пирс и вскоре уже по крутой тропинке приближался к домику дежурного по части.
А минут через десять взревели моторы, расколов утреннюю тишину, и катер, оторвавшись от пирса, медленно двинулся на выход из бухты. Вдоль бортов поплыли знакомые берега. В блокнотах появились первые записи и рисунки - кроки.
- Обязательно указывайте, с какого расстояния и по какому пеленгу сделана зарисовка, - наставлял по ходу дела Быков, - потому что с разных направлений один и тот же мысок или бухточка выглядят совершенно по-иному.
Петровский залив дышал спокойствием. Еще парил над ним легкий предутренний туман. Но вокруг происходили какие-то мгновенные изменения. Берега и вода принимали различные формы и оттенки. Только что вода залива была темной, глянцевитой, а вот уже прояснилась в ней густая синева, местами по поверхности пошли более светлые полосы глубинных течений, а у бортов в радужной расцветке возникали и вновь спадали веера брызг, чтобы через секунду опять вспыхнуть в лучах солнца.
Впрочем, любоваться этой красотой было некогда. Работа полностью захватила лейтенантов. Особенно хорошо, объемно получались зарисовки разноцветными карандашами у Бориса. Стрелков позавидовал ему, потому что самому Сергею рисование не давалось. Но он очень старался, и Быков, заглянув в его блокнот, подбодрил:
- Ничего, ничего, Стрелков. Конечно, ты не Айвазовский, но остров Средний получился похожим. Вот только заодно запиши характеристику огня и звуковых сигналов маяка.
Андреевский рисовал лениво и небрежно, как бы подчеркивая этим, что ему все это необязательно и пошел он в море так, "за компанию".
Быков строго заметил ему:
- Так не пойдет, Андреевский. Напрасно думаете, что все это вам знакомо. Уверен, это далеко не так. Впредь рисуйте аккуратно, а пройденные участки перерисуйте у Иванова. После похода блокнот сдадите мне на проверку.
- Товарищ командир звена, - начал было Андреевский, но Быков не стал его слушать.
- Говорю это вам для вашей же пользы. И вообще намотайте себе на ус, что небрежность для флотского офицера, а тем более - для командира, в чем бы она ни выражалась, - неприемлема.
В этот момент Платонов по команде Быкова вновь дал "стоп" и командир звена начал очередное объяснение:
- Обратите внимание: бухта Рыбачья. Глубины хорошие. Много пирсов. Сюда заходят рыбаки под заправку. Есть вода, можно получить продукты, заправиться топливом. А заодно и свежей рыбой. Бухта цветущая.
А катер вновь набирал скорость, следуя к очередной бухте, и открывавшиеся взору мыски и острова заставили лейтенантов опять углубиться в блокноты. Изредка заглядывали они и в лоцию, чтобы узнать новые сведения о районе. Лоция давала исчерпывающий материал о побережье, подчеркивая, что его климат удручающе действует на человека. Сергея это поразило, и он вопрошающе указал на эту строчку лоции Быкову. Тот кивнул - понял, дескать, и прокричал:
- Климат здесь, конечно, не ахти, неуютный: и штормы, и ветры и туманы, но нам ли на это жаловаться, ведь мы же сами выбрали свою профессию.
Как ни обширны были сведения лоции, все же Быков каждый раз находил что-то новое, чего не было в книге, и по ходу дела диктовал лейтенантам мелкие, но важные подробности. Все находило в душе Стрелкова живой отклик и питало его романтическую душу. Подумать только, все это было наяву, с ним. Вот они - бухты, острова, одиноко возвышающиеся над поверхностью ска́лы, или, как их здесь называют, Кекуры. Какой простор для воображения!
"Эх! До чего же хорошо! - радовался Сергей. - Жаль, что Катя не видит. Вот бы вернуться с моря, а на берегу она".
На Мгновение представил ее: маленькую, стройную, светловолосую. Она тянула к нему руки: "Здравствуй, милый!"
Волна нежности захлестнула душу.
- Сергей, - услышал он откуда-то издалека голос Бориса. - Ты чего это размечтался? Очнись! Вон, видишь вдалеке мыс - это Конечный, а за ним - Тихий океан.
Стрелков тряхнул головой, отгоняя светлое виденье, и схватился за карандаш:
- Где? А-а. Вижу, Как ты думаешь, какое расстояние до него?
- Мили три-четыре, а то и пять, наверно, - Борис почесал затылок, - ты знаешь, на море трудно точно определить расстояние. Кажется, что близко, а на самом деле еще ой-ой-ей сколько.
- Со временем научитесь, - подошел Быков. - Это все дается опытом, практикой.
Солнце уже припекало. Это особенно чувствовалось, когда катер стопорил ход. Море было ласковым и каким-то томным в струящемся теплом воздухе, восходящем от голубого зеркала залива Петра Великого.
Первый, и можно сказать единственный, "привал" сделали в заливе, рядом с небольшим портом.
- В порт заходить не будем, - сказал Быков. - Это не входит в маршрут перехода. Но вскоре и там побываем обязательно. А сейчас небольшой перекур, пообедаем и в путь.
Обедать решили прямо на верхней палубе. Уж больно хороша была погодка. Перед обедом искупались в заливе, и Сергей продемонстрировал свой классический кроль, заслужив всеобщее одобрение, А Быков сказал:
- Сталь отличный. Не миновать вам, Сергей Иванович, спартакиады флота. Будете защищать честь катерников.
- Да где уж там, спартакиада, - вспомнив первый разговор с Турковым, напустил на себя солидность Сергей. - Служить надо. Спорт подождет.
- Одно другому не мешает, - засмеялся Быков, видимо, сразу сообразив откуда ветер дует.
Сергей смутился, почувствовал, что краснеет: "Опять по-мальчишески получилось…"
Аппетит на свежем воздухе у всех был отменный. Щам и фасоли с мясом, умело приготовленным рыжим боцманом, воздали честь по достоинству.
- А теперь бы и отдохнуть минут шестьсот, - мечтательно протянул боцман Рогов.
- И я бы не отказался, - вздохнул Быков. - Но "адмиральский час" на сегодня придется отменить. Некогда.
Сергей был доволен. Какой там сон, когда в походе открывается столько интересного. Он жаждал скорости, ветра в лицо, новых впечатлений.
В бухту возвратились вечером, возбужденные и радостные. День выдался на славу, будет о чем поразмыслить. "Напишу обо всем Катюше, - улыбался в темноте Сергей. - Небось скажет: "Ах ты, милый мой Станюкович", или еще что-нибудь в этом роде.
УЗЕЛ НАДО РУБИТЬ
На следующее утро Быков пригласил к себе всех троих лейтенантов и устроил настоящий экзамен: проверял знание района плавания.
Он, верный своей стремительной манере, засыпал их вопросами:
- Стрелков, какова характеристика огня на мысе Точный? Андреевский, перечислите мысы и бухты восточного побережья Петровского залива. Платонов, расскажите, как вы будете входить в бухту Тигра? На обдумывание полминуты. Кто первый?
Готовы были все. Быков довольно улыбался и с откровенной симпатией посматривал на офицеров.
Стрелков говорил сбивчиво, волнуясь и стараясь как можно полнее ответить на заданный вопрос, при этом, сам того не замечая, ерошил свой короткий чуб и жестикулировал.
- Спокойней, Стрелков, - бросил Быков. - Ну что ты волнуешься? Отвечаешь верно.
Платонов стоял, вытянувшись в струнку, и докладывал обстоятельно и не спеша.
Андреевский с деланным равнодушием тусклым голосом монотонно перечислял мысы и бухты, всем видом своим демонстрируя бесполезность проверки его, старожила этого края.
Быков посылал свои вопросы, неожиданные, как теннисные мячи, экзаменуемым лейтенантам, но те были "на товсь" и точно отражали коварные подачи командира звена.
- Ну, хватит, - сдался Быков. - А вы молодцы. Так держать! Да, кстати, хочу вам напомнить: сегодня вечером в части комсомольское собрание. Обсуждаются задачи комсомольцев по подготовке к торпедным стрельбам. Будьте готовы выступить, особенно вы, Стрелков. Ваш катер засиделся на блоках. Пора бы уже и на воду. Ясно?
- Ясно, товарищ командир звена. На той неделе спустим. Это точно.
- Или, как говорит лейтенант Платонов, "абсолютно буквально", - пошутил Быков.
Лейтенанты сдержанно посмеялись, однако Стрелкову было не весело. Проклятый багелевский план не выходил из головы. Стрелков ведь так и не подписал его и, передавая Багелеву со словами: "Я еще подумаю", заметил тревожный взгляд старшины и нарочито небрежные слова: "Так мы будем действовать, товарищ командир, согласно плану?" - "Действуйте, Багелев, действуйте", - ответил Стрелков и испытующе поглядел на старшину.
Конечно, можно было доложить обо всем Быкову, посоветоваться с ним. Но Сергей считал это неудобным. "Командир я или не командир?" Принимать решение надо самому. Но какое? И тут его осенило. Комсомольское собрание! Вот где надо разделать Багелева. Обо всем сказать откровенно, при всех.
Собрание проходило в большом кубрике казармы. Койки и тумбочки сдвинули к окнам и в конец помещения. На освободившейся площади расставили скамейки, стулья, табуретки, в начале кубрика - стол, официально накрытый красной суконной скатертью.
Перед началом собрания к Стрелкову подошел секретарь комитета ВЛКСМ части лейтенант Белоглазов.
- Я очень рассчитываю на ваше выступление, Сергей Иванович.
- Да, да, конечно, - кивнул Сергей. - Непременно выступлю.
Белоглазов удовлетворенно сделал пометку в блокноте и с деловым видом направился к комдиву.
- Так как у вас с докладом, товарищ капитан третьего ранга?
Турков положил руку на плечо Белоглазова, посмотрел внимательно в глаза и сокрушенно выдавил:
- Даже и не знаю, что тебе сказать. В голове сплошной сумбрюд, - и он развел руками.
Белоглазов неуверенно улыбнулся. Он знал, что комдив любит шутить. И его любимое словечко "сумбрюд" вместо "сумбур" вроде бы подтверждало эту мысль, однако кто его знает, как следует понимать ответ Туркова.
- Так это, - растерянно начал он, - я не совсем…
- Не волнуйся, секретарь, - успокоил его Турков. - Все будет, как надо.
В списке выступающих Сергей увидел фамилию Багелева и потому попросил Белоглазова сначала дать слово старшине, а потом уже ему, Стрелкову.
- Багелев расскажет о работе экипажа, а я как бы подведу итог.
- Логично, пусть будет так.
Доклад комдива выслушали с интересом. В меру официальный, насыщенный цифрами и фамилиями, многими конкретными примерами, рассказанными с присущим Туркову юмором, он расшевелил всех.
У многих помимо "списка" появилось желание высказаться немедленно.
Первым был рыжий боцман. Стрелкову уже дважды довелось быть с ним в море. Огромной, как лопата, ладонью он попытался пригладить свои огненные вихры, но из этого ничего не получилось.
- Да ладно, Володя, - заметил сидевший в первом ряду щуплый моторист Паркаев из ведышевской команды, - не старайся. Озаряй нас - светлее будет.
Боцман с размаху положил ладони на самодельную трибуну, потом, словно смутившись их величины, неуклюже спрятал за спину.
- Вот тут комдив говорил, что от нас, комсомольцев, будет зависеть успех в предстоящих стрельбах. То так. Вот только не все серьезно к этому относятся. Взять хотя бы Яшу Клюгмана. Все ему шутки да прибаутки. За техникой не следит. Вахту несет неисправно. А недавно стоял дневальным в казарме, так что учудил? Под утро скуки ради достал из стола дежурного резиновый почтовый штамп "матросское бесплатно" и начал ставить печати на лбы спящим морякам. Утром все вскочили на физзарядку и вместо построения тычут друг в друга пальцами и рыгочут. А то вот еще на камбузе как-то…
- Товарищ Рогов, вы кончайте байки рассказывать, ближе к сути дела, - сурово прервал его Белоглазов.
- А я по сути, товарищ лейтенант. Раз мы готовимся к такому серьезному делу, как призовые стрельбы, серьезность должна быть во всем. То так! - неожиданно закончил он свое выступление любимым присловьем и сел.
Багелев выступал вторым.
- Товарищи катерники, боевые друзья! - начал он с пафосом. - С высоты своего семилетнего срока службы…
- И полутораметрового роста, - съязвил радист Соловьев.
В кубрике засмеялись. Рост Багелева действительно был ровно полтора метра. Белоглазов нахмурился, строго постучал ладонью по столу:
- Шуточки ваши неуместны, Соловьев. Вы не в балагане, а на комсомольском собрании.
Воодушевленного поддержкой Багелева понесло, как молодого коня:
- Так вот, с высоты семи лет службы я могу сказать, что наш экипаж, в особенности команда мотористов, к стрельбам подошла с высокими показателями. Вот, например, старший матрос Леонов, посмотрите на него, - и Багелев театрально вскинул руку и указал в сторону Леонова. Все обернулись к нему. - Что я могу о нем сказать? Орел! Специалист высокого класса. Вы что думаете? Если так будет шагать вперед, то того и гляди меня заменит.
- Скорей бы, - опять не удержался Соловьев.
- А ты, Соловьев, белая кость, голубая кровь, флотская интеллигенция. Чем ты там у себя в классе радистов занимаешься, мы не знаем. А что ростом вымахал, толку в этом мало. Бывает так - мал золотник, да дорог…
Багелев самодовольно улыбнулся, мол, понимайте, как знаете, о ком речь идет.
- А Калинин? - продолжал Багелев. - Слов нет, чтобы показать все его достижения и достоинства. И другие мотористы не хуже. Мы очень рассчитываем, что верхняя команда тоже будет на высоте. А задачи катер выполнит отлично. Командир может рассчитывать на наш опыт.