- Коверный Мусин! - Менглет воодушевляется. - Лучший клоун Союза, мим, не менее удивительный, чем Марсель Марсо! Он до сих пор недооценен. Костя Мусин! У нас в публике таджиков - раз-два и обчелся. Медики, писатели… Партийное начальство… А когда на манеже "Чарли Чаплин" - в цирке и халаты, и тюбетейки, и чалмы - базар весь!
Мальчишки вопят: "Чарли Чаплин"!… Маска, распространенная тогда и в цирке, и на эстраде. Усики, котелок, походка утиная, громадные штиблеты, тросточка… Первый выход! Смех, овация.
"Чаплин" жонглирует тросточкой, зацепившись носком за ковер - падает.
Почему смешно? Кто объяснит? Искусствоведы. Далее. Смокинг, пиджак - что на нем было, не помню - сбрасывается, он в рваной сорочке. Нищий бродяга, потому рвань. Но какая? Белоснежная сорочка разорвана вертикальными полосами, и сквозь них виден литой торс, мускулатура - анатомию изучай. Мусин пародирует только что исполненный номер! Ну, скажем, канатоходец. Громоздится на туго натянутую проволоку, балансирует, вот-вот сорвется! Но он не срывается и жестами, мимикой (он же мим) - все без слов - подзывает униформиста, требует, чтобы проволоку слегка отпустили: на туго натянутой ему, видите ли, неловко. Проволока спущена. Мусин садится, качается на ней, как на качелях, сбрасывает башмак, подтягивает штаны - и балансирует на слабо натянутой проволоке, что, как всем известно, в сто раз труднее! Он жонглировал - лучше жонглеров, вольтижировал - лучше вольтижировщиков! В воздушном полете перелетал с трапеции на трапецию, как… дьяволенок притяжения земли не чувствовал. Он умел все! И все делал лучше всех! Но грустным, как Чарли Чаплин, он не был. Брови печально подняты, а в глазах задор, по-цирковому "кураж"! Он удачлив, он смел! Его маленького татарина любят высокие красивые блондинки!
- Они его и погубили?
- Нет…
- Водка?
- Для циркового артиста алкоголь - дисквалификация. Он рано… ушел! Я помню его только молодым.
А какие цирковые номера вам еще особенно нравились?
- Многие, - уклоняется от ответа Менглет.
- "Девушка на шаре"?
- Да, да! Возможно.
- Георгий Павлович! Что?
Не притворяйтесь! Вы не могли забыть этого номера! На шаре танцевала Тамара Рогаткина. Очень эффектная брюнетка!
- Клава, - поправляет Менглет и трясет головой. - Но у меня с ней - ничего! Ничего.
У музыкальных эксцентриков - тоже отличный номер - была вступительная песенка с рефреном: "Ну? А как же!" Ольга Якунина на тот же мотив, с тем же рефреном сочинила песенку о вас! Припоминаете?
- Нет! - Менглет не притворяется.
- Забыли? - Я напеваю:
И увидеть ее чтоб -
Ну? А как же!
Жорик мчится на Варзоб…
- Куда? - Менглет притворяется, что не помнит.
- К Рогаткиной, она там отдыхала.
И в палатке с ней вдвоем -
Ну? А как же!
Ну, а дальше не споем -
Ну, а как же!
Дальше песенке конец -
Ну, а как же!
Ведь наш Жорушка - отец!
Ну? А как же!
Менглет беззвучно смеется.
- С Мишей в грузовике трясся - помню. Могли бы в пропасть загреметь.
- Но не загремели?
- Нет! Но у меня с Клавой - ничего!
- Можно мне о ней написать? Менглет безнадежно машет рукой:
- Пишите!
…Женщины Менглета - это тоже его театр. Как бы филиал главного театра. Интимный театр для двоих. Но там он исполнял роли только первых любовников: Ромео, Фердинанда… Партнерши порой догадывались, что он только талантливо играет в любовь, и подыгрывали ему, а порой думали: это не игра, а жизнь ("Н"). В таких случаях по окончании спектакля Менглет бывал обескуражен: "Я же ей в вечной любви не клялся!" Верно, даже когда он изображал Ромео, словесный арсенал его был невелик. Смотрел, вздыхал, улыбался, хмурился, печалился, радовался ответным взглядам… Конечного результата Менглет и не всегда пытался добиться. Жорика волнует прелюдия к спектаклю. Луна, звезды, соловьи… Сладкий запах белой акации, горный воздух, бушующий поток… И рядом - она!
На час? На месяц? На два? Бог знает. Менглет не знал - и никого не уверял, что будет любить… полгода!
С девочкой Инночкой все обстояло сложнее. Сейчас я Менглета о ней не спрашивала. Но когда-то он мне кое-что о ней рассказал.
Кое-что я знала и сама.
Это опять цирк. На манеже - девочка, в руках -концертино. Круглые коленочки, круглое личико, над прямыми бровями - челка, в больших глазах -затаенная грусть. Ей шестнадцать лет. Она влюблена в премьера Русского драматического. Она видела его в ролях Незнамова, Жермона. Видела "Повесть о женщине". Там он играет отца такой же девочки, как она сама.
Сознаться, что она влюблена в Менглета, нельзя (даже тете - она с ним знакома).
Менглет женат. И вместе с ним в первом ряду - его жена. И вместе с ним ей аплодирует. В антракте Менглет с женой приходит к ней. И Валентина Георгиевна - так зовут жену - ей что-то говорит, хвалит, наверное. Девочка не слушает, она видит, как на нее смотрит Менглет. Слушает, как он молчит? Она краснеет. А он… да, да!! Он тоже краснеет и утирает платком лицо.
- Сегодня в цирке жарко, - говорит он.
- Аншлаг! - отвечает девочка.
Девочка Инночка влюбилась! Но и Менглет, что называется, "влип"! (Впрочем, может быть, сейчас это не так называется.) Он - "влип"?
А что дальше?
Шестнадцать лет, а он порядочный человек. Порядок - чистота в доме, порядок - чистота в сознании. Порушить все это? Разгромить дом, в котором он с Королевой живет почти десять лет?
Но до чего же она мила! До чего же очаровательна! И видно… видно ему, почти тридцатилетнему прохвосту, - на все согласна! Мороз по коже!
Рассудок победил. Овал не стал углом. Никуда не вклинился. Ничего не порушил. Девочка Инночка уехала с тетей в другой город - конвейерная система.
…Мы сидим с Георгием Павловичем в его гримуборной в Театре сатиры на Триумфальной площади. Еще недавно - площади Маяковского (сейчас ей вернули прежнее название).
Голову Менглета плотно облегает серебристый шлем, спереди седина отступила, залысины увеличивают лоб. Кожа лица - темная, будто сталинабадский загар - не отмываем, но это - не загар. После Таджикистана солнце Дальнего Востока, Урала, Сибири, Франции, Италии, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Китая и многих других широт светило на него. Но кожа потемнела не от солнца, а от пережитого-прожитого. Голубизна радужки выцвела, но видят глаза и вблизь и вдаль.
…После девочки Инночки интимный театр Менглета прекратил свое существование.
На год? Два? Менглет знает (я не знаю).
Глава 11. А кто лучше?
Пьеса С.А. Найденова "Дети Ванюшина" чрезвычайно напоминает "Мещан" М. Горького. Та же среда, та же семейная драма. И персонажи схожи. Но пьеса Найденова написана раньше, и потому следует говорить: "Мещане" Горького напоминают "Детей Ванюшина" Найденова.
В Сталинабадском театре имени В. Маяковского Вениамин Ланге поставил "Детей Ванюшина" как драму (и даже трагедию) купца Ванюшина, безмерно любящего своих детей и… не находящего с ними общего языка.
Роли были распределены удачно. Ванюшин - Якушев вызывал сострадание. "Классовым врагом" от Ванюшина - Якушева и не пахло! На сочувствии был построен весь спектакль. Все - в общем-то хорошие люди.
Разлом в семье - от непонимания отцов и детей. А это явление присуще любой эпохе. Так проблема спектакля становилась вечной и современной. Особое сочувствие вызывал младший сын Ванюшина - Алексей (О. Солюс). Мальчик честный, любящий отца и в ответ на свою исповедь ему - натыкающийся на стену непонимания.
"Салом, Олежка - золотые рожки! Ты идешь, белокурый, голубоглазый!…" - писала Алеше - Солюсу одна из многочисленных его поклонниц. Олег не был ни "голубоглазым", ни "белокурым". В эпитете "белокурый" есть что-то от "кудрявого". Жесткие, белесые волосы Олежки топорщились на его голове щетиной. Маленькие глазки глядели пасмурным небом - голубизна в них едва сквозила. Но была в их пасмурности и какая-то тайна - наверное, это и привлекало к нему женщин.
С Русановой Олег к тому времени уже расстался. Пришел неожиданно (телефона у нее, разумеется, не было). Увидел: за столом сидит Солоха (фамилия подлинная - хороша!), снабженец, а может, и нарком по снабжению. Толстопузый, краснорожий, рядом с ним Валя, а возле ее ног - ящик бананов?!! Дынь, арбузов, винограда, персиков в Сталинабаде - завались. Бананы не произрастали, экзотика. Олежка посмотрел на ящик бананов, на Солоху, на Валю. "Здравствуйте" сказать не успел, сказал: "До свидания" - и вышел.
На премьере "Повести о женщине" Мыкола - любовник Гали Степановой (его перевели в Сталинабад, к ней поближе) - преподнес Менглету ящик шоколада (знал - не пьет, а то бы ящик коньяку отвалил). Актеры на премьере шоколадом подзаправились. Олег бананов не попробовал и больше у Вали не появлялся! Она страдала, пыталась объясниться: мол, ей не нужны бананы, ей нужен Олег! Но Олег - споткнувшись о Солоху с его ящиком - к Русановой больше не заглядывал.
Он любил Валю (как умел), но был ужасно горд и самолюбив. Вернее - самоуважаем! И уважение к себе он терять не хотел.
Жениться на Вале (или на другой) Олег не считал себя вправе. Старший брат Максим, его воспитавший, лет десять назад тяжело заболел - шизофрения. В Сталинабаде Олег навечно оставаться не думал, а поселить жену в московской квартире, рядом с сумасшедшим, иногда буйным, - он и подумать не смел.
"Я же ничего не требую! Почему он не со мной?!" - рыдала Валя. Олег, смеясь, показывал друзьям письма своих поклонниц.
В спектакле "Дети Ванюшина" было много прекрасных актерских работ. Мне лично больше всех запомнилась Королева в роли дочери генеральши Кукарниковой. Вале еще не исполнилось тридцати лет - она была и молода, и моложава. Прежде не знавшая косметики, теперь она ярко красила губы и одевалась пестро и ярко (шила сама).
В доме Ванюшина она появлялась почти без грима и была восхитительно юна (даже в бинокль).
Светло- розовое платье с черными бархатными полосами от плеч к полу подчеркивало ее стройность, что-то -каплями росы - поблескивало в ушах, что-то блестело у ворота. Она входила в несчастный, захламленный достатком купеческий дом - гостьей из другого, надзвездного мира.
Ее просят сыграть что-нибудь. Откинув легким движением ноги шлейф, она садится за фортепиано. Пальцы пробегают по клавишам, вступительные аккорды и… концертное исполнение "Елочки" Ребикова.
Семья Ванюшиных, зрители - поражены. Зрители от удивления - пианино-то не бутафория, артистка наяривает на настоящем. Ванюшины от удивления - генеральская дочка, наверное, Консерваторию окончила?!
Ее просят спеть!
Я помню вальса звук прелестный
Весенней ночью, в поздний час.
Его пел голос неизвестный,
И песня дивная лилась…
Восхищение достигает апогея. Никто не знал (в том числе и актеры, не участвующие в спектакле), что у Королевой такой дивный голос. Жених - старший сын Ванюшина - в смятении. Он (И. Гришин) - пентюх, мужлан и к тому же неотмываемо грязен, а она?! Чудо!
Оставшись с ней наедине, мямля и спотыкаясь на каждом слове, он признается, что у него недавно была связь с одной девушкой. Но что он с ней порвал. И если мадемуазель сможет его простить… Хрустально чистая невеста, улыбаясь, говорит ему: на откровенность я отвечу откровенностью. Улыбка становится чуть презрительной: "Вы тоже будете у меня не первый". Молодой Ванюшин не понимает: как?! что? сама целомудренность и… Презрительная улыбка сменяется насмешливой… Мы квиты. Если вас это не устраивает - разойдемся полюбовно.
Рассудив здраво, наследник дома Ванюшиных решает ввести генеральскую дочь в этот дом - хозяйкой.
Умна. Воспитанна. Красива. Цинична? Они два сапога - пара. И вместе пойдут по жизненному пути.
Королева была занята только в последнем действии. В эпизоде. Но впечатление производила неизгладимое. Смогла бы она - сложись ее судьба иначе - стать большой актрисой? Не знаю. Она жила судьбой Менглета, свою судьбу от его не отделяла.
Была ли ее жизнь счастливой? Менглет ей ни в чем не отказывал. Таджикские ожерелья, браслеты стоили денег. Менглет не спрашивал: сколько? Она, не отчитываясь, тратила. А денег в общем-то было в обрез: каждый месяц без задержки - в Воронеж, чтобы Майке ни в чем отказа не было. Частенько и в Москву - Валиным родителям. Ящик шоколада - половину актеры опустошили, остальное отправили в Воронеж, Майке.
Ссор, свар - в доме никогда. Жорик всегда к ней внимателен, ласков. Чего же еще желать? Но к тридцати годам глубокая вертикальная морщина между бровями перерезала ее лоб. О чем она думала? Кого обвиняла? Возможно, себя. Чего-то он в ней не нашел, что ожидал найти когда-то? Чего? Королева не знала. Она видела, как смотрела на нее "девочка Инночка", и "не замечала" ее взглядов. Подруг у Вали не было. Она ни перед кем не "раскалывалась". Но как-то одна актриса - не подруга, приятельница - сказала ей: "Ты многим нравишься. Гришину. Бендеру но Шурик, словно на иконе святой, твою руку целует! Жорик - не святой! Почему ты кроме него никого не замечаешь? Что он, лучше всех, что ли?" Валя подняла па приятельницу свои светлые глаза и отвечала вопросом: "А ты мне скажи, кто лучше?" Приятельница смолкла.
Кто лучше? А черт его знает, кто?
Для Русановой лучше всех был Олег. Для Степановой - Бураковский. Но оставленная им, Галя довольно быстро утешилась с Мыколой.
Русанова не утешилась, но все же вышла замуж -за Якушева.
И как все браки не по страстной любви, это замужество обещало быть долговечным и прочным.
Гришин и Бендер, конечно, Менглету не конкуренты - оба сильно пьющие… Но хоть бы пококетничала с кем-нибудь!
Нет, Королева не замечала никого.
Менглет для нее был самым лучшим.
На всю жизнь!
Она - лучшей для него не была, но это ее беда.
Вторгаться к ней с участием или советами "Королёва-королева" никому не позволяла.
Глава 12. "Три артиста"
(фольклор)
Без этого фольклора можно было бы обойтись. Но, во-первых, он "отражает действительность правдиво и в ее развитии" (соцреализм; а я соцреалистка), а во-вторых - очень забавен! Предупреждаю -обхохочетесь.
Жили-были, весело кутили
И в арык валились с головой
Три артиста, три веселых друга -
Экипаж машины грузовой.
Автор текста О. Якунина, исполнялось на мотив популярной в предвоенные годы песенки "Три танкиста" из популярного фильма Ивана Пырьева того же названия.
Началась у Бендера премьера.
В ресторан идут без долгих слов
Три артиста, три веселых друга -
Джигафаров, Бабин и Ширшов.
Миша Джигафаров - Колька-Свист из "Путевки в жизнь", друг Ланге - приобретение новое. В фольклорной песенке, относящейся лично к нему, я расскажу о нем подробнее.
Укусила Бабина собака,
(делал прививки от бешенства - временно не пил)
Но состав всегда у них готов.
Три артиста, три веселых друга -
Джигафаров, Гришин и Ширшов.
Но всегда, везде, при всех составах
Неизменен Миша-рулевой.
И летит в Сталинабаде - слава!
Ох!
Экипаж машины грузовой.
Не классика. Но песенка о "трех артистах" вытеснила у сталинабадцев песенку о "трех танкистах" (слова Б. Ласкина). А вот и классика (В. Бибиков):
…Раздался вдруг ужасный крик.
Хмельной Ширшов в чужом костюме
Упал с гитарою в арык.
Кричал от ужаса Кокон Волчков. Он одолжил свой новый костюм Ширшову. Все хохотали.
С третьего сезона обязанности главного художника театра выполнял некий Валентин Прожогин. Сначала он жил в Сталинабаде один, потом к нему приехала супруга - Таня.
Александр Бендер (он легко рифмовал) тут же откомментировал:
Прожогин любил до приезда жены
Уснуть под журчанье арычной волны.
Но все изменилось. Приехала Таня.
И он засыпает на мягком диване.
Прожогин "на диване"?!!
Обхохочешься.
У Миропольской что-то отмечали! (Премьеру или еще что-то - не важно.)
Сын Ицковича Вовкэ сидел рядом с Гафой и время от времени хватал ее за колени. Она, смеясь, его отталкивала (смеялся Гришин - "их сосед") и подносила к губам Вовкэ столешник. Ицкович жалостно улыбался:
- Ви что делаете? Агафоника Васильевна! Я вас глубоко уважаю! Но мальчику завтра в школу! У него больное сердце! Ему нельзя столько пить!
Гафа хохотала.
Нашла забавную находку
Агафоника наконец.
Она вливала в Вовку - водку,
Пока не пал он, как мертвец.
Неожиданно навсегда выбыл из состава "машины грузовой" Василий Бабин. Туберкулез. Лег в больницу "вдувание" помогло. Каверны затянулись. Вышел на волю. Встретился с основным составом "машины грузовой". Откуда-то привезли бочку пива. Вася поднял (с чьей-то помощью) бочку. Легкие разорвались - Вася умер.
Хоронили его по первому разряду. С оркестром. Вместе со всеми шел за гробом и Менглет. Гроб, обтянутый кумачом, несли на плечах, сменяя друг друга, актеры. Нес и Менглет, удивляясь легкости поклажи. На лбу мертвеца развевался чубчик… Дул легкий ветерок… У покойников волосы несколько дней растут - живут.
Могилу засыпали землей, а кучерявый чубчик под землей еще жил - рос…
Обхохочешься!
На поминках по Васе - как водится - тоже хохотали, ну и плакали, конечно. Менглет в застолье не участвовал. Играл спектакль.
Семьей Вася обзавестись не успел. Было к моменту кончины ему от роду - тридцать лет.
…Михаил Джигафаров до начала войны из основного состава "машины грузовой" не выбывал. Трезвый скромный, молчаливый, застенчивый. По-пьяни бешеный, буйный сквернослов; глаза его наливались кровью, он скрежетал зубами, был страшен. В театре его называли "зверком". И в трезвом состоянии в его глазах было что-то звериное. Но трезвый он был только "зверком", "зверем" становился - выпив.
Миша часто бывал у Миропольской, к тому времени уже замужней. Ее супруг - Паша Беляев, из Театра имени ВЦСПС, старик (под сорок!), в состав "машины грузовой" не входил. Он напивался втихаря и быстренько засыпал на диванчике (Гафа следила, чтобы он в арыках не валялся).
Беляев засыпал. А Джигафаров - стыдясь, что он обманывает доброго, милого Пашу, - после трех стаканов уходил домой с отвращением к себе.
Гафа бежала за ним в его холостую квартиру. В бешенстве он накидывался на Гафу, зверски ее избивал, и однажды так звезданул ее кулаком по виску, что у нее барабанная перепонка лопнула.
Джигафаров и Миропольская играли в одном спектакле - "Павел Греков", про вредителей в Азии. Гафа - передовую таджичку, Миша - комсомольца-таджика, очень был достоверен - мил, скромен. Менглет в том же спектакле играл русского вредителя. Он и спросил Гафу: "Что у тебя с ухом? Почему перевязано?" Она ответила: "Простудилась, нагноение". Менглет поверил - ибо среди пьяных никогда не бывал и даже не мог представить, что происходит в этой неведомой ему стране. Он жил в другом измерении, где на репетиции все являлись вовремя, спектаклей никто не срывал!