Когда царь и царица под звуки гимна выходили из театра, трагедию еще можно было предотвратить. Но генерал-губернатор и обер-полицмейстер после исполнения вместе с залом "Боже, царя храни" несколько задержались в театральном буфете, где для именитых гостей были приготовлены "фрукты, чай, мороженое, конфеты и шампанское".
Смерть за царя
"После пяти часов утра уже очень многие в толпе лишились чувств, сдавленные со всех сторон. Над миллионной толпой начал подниматься пар, похожий на болотный туман. Это шло испарение от этой массы, и скоро белой дымкой окутало толпу, особенно внизу, во рву, настолько сильно, что сверху, с вала, местами была видна только эта дымка, скрывающая людей. Около шести часов в толпе чаще и чаще стали раздаваться стоны и крики о спасении", – пишет Гиляровский.
До открытия буфетов оставалось еще четыре часа. В этот момент к Ходынке подошли несколько сотен пьяных рабочих с Прохоровских мануфактур, которые, по воспоминаниям очевидцев, потребовали начала бесплатной попойки и раздачи "гостинцев". Измученные ожиданием люди подхватили требование. Несколько артельщиков, ответственных за "гостинцы", открыли буфеты и начали раздачу узелков.
"У первых палаток крикнули "раздают", и огромная толпа хлынула влево… Страшные, душу раздирающие стоны и вопли огласили воздух… Напершая сзади толпа обрушила тысячи людей в ров, стоявшие в ямах были затоптаны… Напиравшая толпа прижимала людей к буфетам и давила", – описывал увиденное Гиляровский. Принято считать, что он был единственным журналистом, описавшим трагедию. Но это не так. 20 мая 1896 года были опубликованы еще два неподписанных репортажа.
"Толпа двигается, не имея возможности смотреть себе под ноги. Встретился ров или яма с ползущими краями, и падение неизбежно… а задние ряды, не подозревая, что делается впереди, идут через эту яму, уже выровненную телами впереди шедших, чтобы на одной из следующих ям упасть в свою очередь и самим послужить также мостом для напирающих сзади", – описывал происходящее один из безымянных очевидцев.
Редкие цепи казаков и полицейских были сметены. Напор толпы был так силен, что гнулись даже железные столбы. "Это продолжалось не более десяти мучительнейших минут… Толпа быстро отхлынула назад", – фиксирует Гиляровский.
Довольно скоро появились представители городской власти. Из города вереницей подъезжали фуры и телеги для перевозки раненых в больницы, а мертвых на кладбище.
"Груды тел начали разбирать, отделяя мертвых от живых… Трупы были вынуты из ям и разложены кругом палаток на громадном пространстве. Изуродованные, посиневшие, в платье разорванном и промокшем насквозь, они были ужасны… Большинство погибших – рабочие, женщины, подростки, старики, но немало и женщин в шляпках, есть гимназисты, мужчины в цилиндрах и с золотыми часами. После того как схлынула толпа, на поле, кроме трупов, оставалась масса шапок, шляп, частей одежды, зонтиков, тростей, башмаков…" – продолжает безымянный очевидец.
Окончательных данных о погибших и раненых не существует. В правительственном сообщении говорилось о 1282 погибших, частная печать писала о 1138, а двадцать лет спустя большевистские агитаторы, готовя народное мнение к убийству царя, говорили уже о десяти тысячах погибших. Но, видимо, наиболее достоверна другая цифра: на Ваганьковском кладбище, на которое свезли всех погибших на Ходынке, было вырыто в тот вечер 1800 могил.
"Сегодня случился великий грех"
Царю доложили о трагедии в 10.30 утра. В 12.30 за семейным завтраком решили не отменять праздничных мероприятий, запланированных на 18 мая. Это вызывает удивление даже по прошествии многих лет.
Дело в том, что на второй день после прибытия царя в Москву, 7 мая, стало известно о смерти австрийского эрцгерцога Карла-Людвига. В знак траура в Москве тут же были отменены запланированные на тот день церемонии. Были даже, как записал в дневнике Николай II, отменены столь любимые им "объезд лагеря и зоря с церемонией (смотр гарнизона. – Прим. ред.)".
К сожалению, трупы Ходынки не стали таким поводом. Развлечения продолжались и в тот день, и еще неделю, вплоть до дня рождения "любимой Аликс".
"Подавленные ужасными сценами, народные массы стали большею частью расходиться. В течение почти целого дня тянулся народ длинными вереницами обратно. Все шли усталые, измученные, бледные, пораженные случившимся", – пишет безымянный наблюдатель.
Навстречу на телегах везли свежие гробы.
Этих людей и эти гробы должен был видеть Николай II, направляясь из Кремля по Петербургскому шоссе к Ходынке. Вместе с ним навстречу телегам с трупами шли толпы к Ходынке за дармовым угощением и "царскими гостинцами".
На поле шумел праздник. Раздавались "гостинцы", пиво и мед лились рекой, "знаменитый канатоходец Молодцов" ходил по канату с кипящим самоваром, в трех театрах, смонтированных на поле, показывали спектакли – "Руслан и Людмила", "Конек-Горбунок", "Ермак Тимофеевич, или Завоевание Сибири". Развлекал публику дрессировщик Дуров, гвоздем его программы были "козел, ехавший на волке", и "кошка, танцующая на голове дога".
Когда в 14.10 Николай II с Александрой вошли в двухэтажный царский павильон, покрытый громадным жестяным куполом, сверкавшим на солнце, его встретили криками "ура", гимном, пушечным залпом, в небо взвились воздушные шары, а двухтысячный хор исполнил "Славься" из оперы "Жизнь за царя". Помахав уже подвыпившей толпе, через двадцать пять минут Николай уехал на встречу с поместными дворянами и старшинами.
А вечером был бал, который устраивал французский посол Луи-Густав Монтебелло. Открыли бал царь в паре с супругой посла и царица с послом.
Перед сном царь записывает в дневнике: "До сих пор все шло, слава Богу, как по маслу, а сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле, в ожидании начала раздачи обеда и кружки, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около 1300 человек!.. Отвратительное впечатление осталось от этого известия… Обедали у мама в 8 ч. Поехали на бал к Montebello. Было очень красиво устроено, но жара стояла невыносимая. После ужина уехали в 2 ч.".
Поздним вечером на Воробьевых горах был фейерверк, осветивший Москву. К тому времени на Ваганьковском кладбище заканчивали рыть могилы.
"Вечером все было улажено"
В тот же день было начато расследование, которое возглавил бывший министр финансов, обер-церемониймейстер коронования граф Пален. Уже через неделю он указал на виновников трагедии – начальника городской полиции обер-полицмейстера Власовского и генерал-губернатора Москвы Сергея Александровича Романова.
Мать Николая II, вдовствующая императрица Мария Федоровна, потребовала наказать виновников, чтобы снять все обвинения с царя. Но остальные Романовы были против наказания.
Николай пишет в дневнике: "25 мая. Суббота. Второй день рождения дорогой душки Аликс, что она празднует в России. Дай Бог, побольше таких дней в нашей жизни!.. Брожение в семье по поводу следствия, над которым назначен Пален!.. Вечером все было улажено! Уехали ночевать в Петровское (Петровский дворец находится в ста метрах от Ходынки. – Прим. ред.). Ночь была дивная".
Эта запись означает, что Николай отверг предложение матери. Впоследствии он возвращается к этой теме лишь раз, чтобы принять окончательное решение: "11 июля. Четверг. Принял гр. Палена, который окончил порученное ему расследование следствия по Ходынскому несчастию… В 12 1/2 ч. был молебен и обычный большой завтрак… Купался с Мишей (младший брат. – Прим. ред.) в море".
Тема была исчерпана. Уволен был обер-полицмейстер, а дядя царя великий князь Сергей Александрович остался править Москвой до 1905 года, когда был убит террористами.
С течением времени были забыты и непосредственные виновники, и заказанные царем молебны по погибшим, и посещение вместе с царицей больниц с ранеными, и деньги, выделенные пострадавшим, и организация похорон. До сих пор в народной памяти Ходынка связана с именем Николая II.
Тогда он и потерял моральное право быть русским царем, хотя всегда готов был жертвовать собой.
Расстрел по-царски // Проклятие рода Шахов
Многочисленные родственники непальского короля Бирендры, собравшиеся во дворце 1 июня 2001 года на традиционную пятничную вечеринку, не сразу заметили отсутствие кронпринца Дипендры. Вот только что он стоял у барной стойки, смешивая очередной коктейль для одного из своих кузенов, и вдруг куда-то исчез. Гости не придали этому никакого значения – они продолжали веселиться, не подозревая, что жить им осталось всего ничего. Ровно в 9 часов вечера кронпринц твердым шагом вошел в залу. Одет он был в форму офицера непальской армии, в одной руке держал винтовку М16, в другой – автомат "узи". Дипендра локтем задвинул дверной засов, на глазах у недоумевающих родственников молча прошел через всю залу в небольшую комнату, где перед обедом отдыхал его отец, и начал стрелять. Так исполнилось древнее пророчество индуистских священников, предсказавших, что двенадцатое колено непальской династии Шах станет последним.
1768 год. Пророчество
Князь Притхви Нараин, глава могущественного гуркхского рода Шахов, готовился к решающей битве. 49 мелких княжеств, расположенных в Гималаях, покорились ему. Теперь ему предстояла битва за последнюю крепость Гималаев Катманду. В ночь перед сражением он в соответствии с обычаем обратился к прорицателям с вопросом, будет ли удачным его начинание. "Да, – ответили прорицатели. – Ты одержишь победу в битве, и все, к чему ты стремишься, произойдет. Твои внуки и правнуки на протяжении одиннадцати поколений будут править землями, которые ты объединишь. Но двенадцатое поколение твоего рода будет последним".
На следующий день крепость Катманду пала. Притхви Нараин Шах сделал ее столицей своего государства Королевство Непал. Полный титул правителей Непала – король королей, пятикратно божественный и священный император.
1980–1990-е годы. Потомок из двенадцатого колена
Кроме пророчества, ничто не предвещало, что двенадцатый потомок божественного императора станет последним в роду. В 1989 году, достигнув 18 лет, кронпринц Дипендра, обучавшийся в то время в Итоне, в соответствии с непальскими традициями был официально объявлен божественным и священным. Внешне ничего не изменилось, разве что Дипендре было разрешено не посещать обязательные для всех учеников Итона церковные службы в школьной часовне. Но именно с этого времени отношения Дипендры с некоторыми членами его семьи стали меняться к худшему.
В Катманду начали поступать сообщения о недостойном поведении кронпринца. Он то и дело устраивал пьяные вечеринки, за ним прочно закрепилась репутация неуправляемого и взрывного юноши, который к тому же обожал огнестрельное оружие. Рассказывают, что дилер одной из крупных фирм по торговле оружием как-то "одолжил" ему пару автоматов в надежде на заключение крупного контракта с непальскими вооруженными силами.
Отец, король Непала Бирендра, спокойно относился к этим новостям. Он сам учился в Итоне, так что все его симпатии были на стороне сына. Другого мнения придерживалась мать, королева Айшварья. Ее воспитание, полученное в лучшем непальском женском колледже – школе Св. Марии, было викторианским по духу. Желая, возможно, успокоить жену и остепенить старшего сына и наследника, король вернул Дипендру в Непал, сделал его командующим вооруженными силами и начал перепоручать сыну свои полномочия на время отлучек из страны. Учитывая тот факт, что король и королева часто и надолго уезжали с официальными и частными визитами, кронпринц нередко оставался в Непале за главного.
Тем не менее отношения сына и матери становились все хуже. Принц, считавший себя вполне взрослым человеком, раздражался всякий раз, когда королева выговаривала ему. Главной причиной размолвок была любовь. Еще в Англии Дипендра познакомился с Девьяни Рана, дочерью бывшего королевского министра и индийской княжны. Королева ненавидела Девьяни, да и все прочие члены королевской семьи, за исключением, разумеется, кронпринца, не испытывали к ней теплых чувств: Девьяни принадлежала к старинному непальскому аристократическому роду, который сыграл роковую роль в истории королевской династии Шахов.
1846 год. Проклятый род
Многие годы после образования Королевства Непал потомки Притхви Нараина Шаха жили спокойно и счастливо. Их охраняла вера подданных в то, что король королей – бог, одно из воплощений индуистского бога Вишну. Но в 1846 году оказалось, что этого мнения придерживаются не все.
Первый министр тогдашнего императорского двора Джанг Бахадур Рана, чья семья не уступала Шахам ни в аристократизме, ни в богатстве, пригласил в свой дворец наиболее влиятельных царедворцев и военачальников. Во время торжественной трапезы все приглашенные, за исключением членов семьи Джанга, умерли в страшных муках от яда. А через несколько часов местом трагедии стал уже королевский дворец. По приказу Джанга были вырезаны все члены королевского рода, за исключением малолетнего короля. Джанг Бахадур Рана объявил себя регентом короля. Должность премьер-министров с тех пор стала наследственной и передавалась членам династии Рана. Так было положено начало непримиримой вражде между кланами Рана и Шах.
1990-е годы. Любовь до гроба
Принадлежность Девьяни к роковой династии нисколько не заботила кронпринца. Их связь долго держалась в тайне, однако уже несколько лет влюбленную парочку, если она находилась в Непале, можно было часто видеть в пиццерии, расположенной неподалеку от королевского дворца в Катманду. Ничуть не смущаясь туристов, которые чаще всего просто не представляли, кто сидит рядом с ними, и своих подданных, которые не привыкли обсуждать действия кронпринца, Дипендра и Девьяни заказывали по три пиццы сразу, разговаривали об индийской поэзии, поклонниками которой были, и держались за руки как настоящие влюбленные.
Королева, как говорят сейчас, пыталась запретить сыну встречаться с Девьяни, которую не считала достойной его парой. Она давно присмотрела себе другую невестку (имя ее теперь, скорее всего, останется неизвестным). А в Девьяни ее раздражало все: и сомнительное происхождение (мать Девьяни происходила из индийского рода, который и в Индии считался аристократией второго сорта), и тот факт, что отцом девушки был представитель рода Рана. Но главным было мнение астрологов, которым королева верила беспрекословно. Они считали, что гороскопы Девьяни и Дипендры не были "космически синхронизированными", а потому их брак не сулил ничего хорошего. Кроме того, по их мнению, правление династии Шахов прервалось бы, если бы кронпринц Дипендра женился и у него появились дети до 27 июня 2006 года.
Король, находившийся под влиянием жены, долгое время выступал против этого брака. Однако после того как наследник престола заявил отцу в присутствии нескольких членов семьи, что если его заставят жениться на другой девушке, то он разведется с ней и женится на Девьяни, король решил не противиться воле сына. Говорят, именно об этом Бирендра и собирался объявить за ужином, сломив тем самым сопротивление королевы. Возможно, он хотел напомнить ей, что ведь и она, его жена, тоже вышла из проклятого рода Рана.
1970 год. Примирение кровников
Наследственные премьер-министры из рода Рана правили Непалом больше ста лет. В 1951 году в стране произошел переворот, поддержанный Индией. Короли из династии Шахов вернули себе власть, но наказывать своих врагов не стали. А в 1970 году тогдашний король королей и вовсе решил раз и навсегда помирить два клана и взял невестами для своих сыновей девушек из рода Рана. Через год король умер, на престол взошел Бирендра Бир Бикрам Шах Дев, королевой стала его жена Айшварья Рана. В том же году у королевской четы родился сын – наследник престола Дипендра, двенадцатый в роду Шахов.
Король Бирендра вошел в историю тем, что отказался от абсолютной королевской власти, введя реальную многопартийную систему и передав большинство своих полномочий избранному парламенту и кабинету министров. В кругу семьи он с первых дней супружеской жизни передал все управление жене. Именно королева Айшварья Раджья Лакшми Деви Рани принимала решения о том, где будут учиться их сыновья и за кого выйдет замуж дочь. Как выяснилось, осмотрительности ей явно недоставало.