Финал
То, что происходит нечто странное, стало понятно уже 20 августа: заговорщики откровенно теряли время в томительном бездействии. В любой момент в течение двух дней они могли захватить Белый дом, арестовать Ельцина и отпраздновать победу. Но они этого не сделали.
В таком государственном образовании, как Союз ССР образца начала 90-х, важным фактором политики было то, что Робеспьер именовал "гидрой федерализма": децентрализованность государства приводит к тому, что вместо срубленной головы отрастает новая. И вместо снесенной головы Михаила Сергеевича очам путчистов представилась еще более для них неприятная голова Бориса Николаевича: "раскольник" Ельцин получил возможность беспрепятственно добраться до Белого дома, погасить панику в рядах сторонников и приступить к организации сопротивления.
Еще один парадокс августовского путча в том, что под различные статьи УК дружно подвело себя практически все союзное руководство: силовые структуры (верхушка армии, МВД и КГБ), власть исполнительная (Кабинет министров), власть законодательная (Лукьянов и "союзники") и власть партийная (верхушка КПСС). А когда вся верхушка государства, состоящая либо из преступников, либо из их пособников, терпит от народа сокрушительное поражение, такое государство не может устоять. Все руководство государства проваливается в политическое небытие, и из политического вакуума возникает некоторое другое государство. Оно и возникло, причем не одно.
Над Кремлем – триколор, Россия – международно признанная политическая реальность. По конфиденциальным сведениям, на исходе путча глава одной из ведущих европейских держав говорил в ходе консультаций по кризису: "Советского Союза больше не существует, мы не говорим об этом, только чтобы не обидеть Горбачева".
Так что у Горбачева были основания обзывать "спасителей державы" самыми экспрессивными словами.
Еще больше оснований для этого у него появилось после возвращения в Москву. Президент СССР переменил свой статус, но не очень сильно: из рук большевистских революционеров он перешел в руки революционеров антибольшевистских. Опереться ему было не на кого: союзной власти больше нет, президентской команды, по сути дела, тоже. Еще 22 августа Горбачев пытался как-то остановить лавину, но уже 23-го на встрече с российскими депутатами, понимая, что против рожна не попрешь, он фактически согласился с идущим на его глазах новым, теперь уже настоящим переворотом, призывая лишь, "чтобы все шло законным путем". Уступки следовали за уступками: вечером 24-го Горбачев распустил союзный Кабинет министров, отказался от поста генсека КПСС, а ЦК КПСС объявил о самороспуске.
Здание ЦК на Старой площади было опечатано, партийное имущество национализировано, здание КГБ оскоплено: с Лубянки убрали памятник Железному Феликсу. "Ум, честь и совесть нашей эпохи" решил сыграть ва-банк – и проиграл. Ничего не поделаешь: перестройка кончилась, началась политика без дураков.
Союз развалился республик свободных
Программные документы путчистов не оставили никаких сомнений в их намерениях: прежде всего они стремились восстановить связь союзной бюрократии и партийных структур, покончить с демократическим руководством России и резко ограничить суверенитет республик.
Республиканское руководство повело себя по-разному. Часть республик осудила действия путчистов и отказалась подчиняться их приказам уже в первые часы, другие предпочли политику пассивного выжидания. Наконец, руководство некоторых республик явно склонялось к поддержке ГКЧП.
В любом случае ГКЧП (точнее, неудача путча) в массовом сознании самым тесным образом связан с развалом СССР. На самом деле это не совсем так. Во всяком случае, Литва и Грузия объявили о своей независимости еще до путча – 11 марта 1990 года и 9 апреля 1991 года соответственно. Процесс распада СССР начался, конечно, не в августе, а гораздо раньше.
ГКЧП лишь ускорил его, дав республикам легитимный повод окончательно выйти из-под контроля союзного Центра.
Прибалтийские республики и Молдавия мгновенно определили действия путчистов как попытку государственного переворота и отказались исполнять требования ГКЧП. Противники правительств прибалтийских республик – местные филиалы КПСС, КГБ, ОМОН, Интердвижение, директора крупных союзных предприятий – перешли на сторону ГКЧП. В Молдавии было запрещено распространение девяти "гэкачэпистских" центральных газет. В Приднестровье и Гагаузии деятельность ГКЧП одобрили – возникла база для долговременного вооруженного конфликта.
Мгновенно отреагировал на наступление компартии и армии президент Кыргызстана Аскер Акаев, опирающийся в значительной мере на демократов. Он усилил охрану своей резиденции, блокировал входы и выходы в корпус ЦК КПСС, телеграфа, гостелерадиокомпании. Акаев осудил военно-партийный путч, заявил о своей полной поддержке Ельцина и обратился к мировому сообществу.
Армения и Грузия заняли явно выжидательную позицию. Лишь когда исход сражения стал очевидным, эти республики приняли сторону победителя. Тер-Петросян даже обвинил Горбачева в том, что тот довел страну до военного переворота, и заявил, что Ельцин – это единственный человек, способный править страной.
Украина и Казахстан, возглавляемые "суверен-коммунистами" Леонидом Кравчуком и Нурсултаном Назарбаевым, также заняли выжидательную позицию. В 16 часов 19 августа Кравчук заявил по украинскому ТВ и радио, что ВС республики "нужно время, чтобы разобраться во всем". Двое суток заседал Президиум ВС Украины, определяя свое отношение к образованию и действиям ГКЧП, но так и не осудил военный переворот. В свою очередь, отстранение Горбачева и введение чрезвычайного положения Назарбаев 19 августа мягко назвал "не предусмотренными Конституцией актами". Лишь к моменту подавления путч был недвусмысленно осужден Казахстаном.
В тех республиках, где компартии относительно прочно контролировали власть (Белоруссия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Азербайджан), никакого переворота и не происходило. Как обычно, работали все предприятия, организации и учреждения, а руководители республик ограничились призывами к дисциплине и порядку. Они выполнили все распоряжения ГКЧП, хотя не все официально его признали.
Естественно, все это было декорировано соответствующим набором высказываний.
Председатель ВС Белоруссии Дементей в первый день путча заявил, что Горбачев психологически исчерпал себя. "Перестройка, породившая надежды на демократическое возрождение советского общества, зашла в тупик", – такими словами начал Ислам Каримов свое выступление на встрече с партийно-хозяйственным активом Ташкента поздно вечером 19 августа. Находясь в Иране, президент Азербайджана Аяз Муталибов сделал заявление: "Мы приветствуем развитие событий в СССР". Особенно обрадовал азербайджанское руководство тот факт, что чрезвычайное положение введено и для Армении, – его шансы решить карабахскую проблему в свою пользу резко подскочили.
В целом же путч сорвал подписание нового Союзного договора, и республики начали одна за другой заявлять о выходе из Союза. 20 августа – Эстония, 21 – Латвия, 24 – Украина, 27 – Молдавия, потом – Азербайджан, Узбекистан и Киргизия, а осенью – остальные республики. Ни одна из республик не выполнила при этом всех процедур, предписываемых законом СССР от 3 апреля 1990 года "О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из состава СССР".
8 декабря 1991 года главы Белоруссии, России и Украины в Беловежской пуще констатировали, что СССР прекращает свое существование, объявили о невозможности образования Союза Суверенных Государств (ССГ) и подписали Соглашение о создании Содружества Независимых Государств (СНГ). По версии Б. Н. Ельцина, Беловежские соглашения не распускали СССР, а лишь констатировали его фактический к тому моменту распад.
Камикадзе XXI века // 11 сентября
Вторник, 11 сентября 2001 года. Четыре взрыва, прозвучавшие в этот день в Нью-Йорке, Вашингтоне и окрестностях Питтсбурга, без преувеличения, потрясли мир. Как получилось, что террористам удалось захватить сразу несколько гражданских самолетов? Почему власти единственной мировой сверхдержавы оказались к этому не готовы? Могли ли они вообще что-то сделать? И вообще, если можно протаранить самолетом с пассажирами Всемирный торговый центр и Пентагон – в каком мире мы живем?
Пролог
Утром 11 сентября практически одновременно четыре группы террористов готовились к посадке в самолеты в трех крупных аэропортах Восточного побережья США. Первая группа стояла в очереди на посадку на борт самолета "Боинг-767" авиакомпании American Airlines, который в 7.45 утра должен был вылететь из бостонского аэропорта имени Логана в Лос-Анджелес.
У соседней стойки авиакомпании United Airlines вторая группа террористов ожидала посадки на борт точно такого же "Боинга", который должен был вылететь в Лос-Анджелес в 7.58.
В это же время в аэропорту Ньюарка, штат Нью-Джерси, регистрацию перед посадкой в самолет "Боинг-757" (United Airlines, рейс на Сан-Франциско, вылет в 8.01) проходили члены третьей группы террористов.
Наконец, четвертая группа завершала предпосадочные формальности в столичном аэропорту имени Даллеса. Их целью был самолет "Боинг-757" авиакомпании American Airlines, который в 8.10 должен был вылететь в Лос-Анджелес.
Все террористы без проблем прошли контроль. Единственным их оружием были спрятанные в сумках пластмассовые ножи для резки картона, не вызвавшие тревоги у сотрудников авиакомпаний. Все самолеты поднялись в воздух строго по расписанию. Все они были захвачены террористами примерно в одно и то же время – через несколько минут после того, как последний из самолетов оказался в воздухе. В каждом случае террористы действовали примерно одинаково.
"На внутренние рейсы было довольно просто пронести холодное оружие, – заметил американский пилот, регулярно летающий на внутренних линиях одной из американских авиакомпаний. – А двери кабин пилотов 767-х или 757-х "Боингов" легко выбиваются ногой". Именно так и поступили террористы.
Камикадзе-1
Рейс AA11. Бостон – Лос-Анджелес. Самолет "Боинг-767". На борту 81 пассажир и 11 членов экипажа.
Ворвавшись в кабину пилотов, террористы первым делом потребовали прекратить связь с землей. Вторая группа террористов собрала всех пассажиров и прочих членов экипажа в хвостовой части самолета.
Связь с самолетом была потеряна в 8.20 утра. На земле к этому отнеслись спокойно. "Мы иногда теряем связь с самолетами, – вспоминал авиадиспетчер станции слежения в нью-гемпширском городе Нашуа, который должен был вести самолет в течение первого часа полета. – О том, что это действия террористов, никто не помышлял".
Некоторое беспокойство у диспетчеров вызвала неожиданная смена курса самолета – он резко повернул влево и, летя над долиной Гудзона, направился прямо на Нью-Йорк. Впрочем, поразмыслив, диспетчеры решили, что самолет, потеряв связь с землей, просто намерен совершить экстренную посадку в одном из нью-йоркских аэропортов.
О том, что борт AA11 захвачен террористами, на земле узнали лишь в 8.34, то есть через 14 минут после захвата. В наушниках одного из диспетчеров в Нашуа, пытавшихся установить связь с самолетом, вдруг раздались голоса. "Судя по всему, пилоту просто удалось незаметно включить микрофон, и мы начали слышать все, что происходит в кабине пилота", – вспоминает диспетчер. Сотрудники станции в Нашуа слышали, как кто-то на ломаном английском дает команду пилоту самолета изменить курс. Почти одновременно одна из стюардесс самолета связалась по мобильному телефону со своим начальством в Бостоне и сообщила, что самолет захвачен террористами, одна из бортпроводниц погибла, что происходит в кабине пилотов, ей неизвестно.
Но и после этих звонков паники на земле не было. Все продолжали считать, что самолет в какой-то момент запросит экстренную посадку в Нью-Йорке, откуда террористы и обратятся к властям со своими требованиями. "Разумеется, ситуация была нештатной, но, честно говоря, мы больше думали о том, в какой аэропорт посадить самолет и какие требования будут выдвинуты угонщиками", – вспоминал авиадиспетчер. На всякий случай необходимую подготовку начали вести во всех аэропортах, обслуживающих Нью-Йорк.
А в это время на борту самолета развертывалась настоящая драма. Террористы принялись убивать пилотов. "Другого не могло быть, – скажет потом один из пилотов авиакомпании United. – Для того чтобы превратить самолет в летающее оружие, необходимо избавиться от экипажа. Никто и никогда не направит самолет в здание. Пилот понимает, что он в любом случае покойник – врежется он в WTC или нет, а потому, скорее всего, направит самолет в океан, чтобы сократить число жертв". Уничтожив экипаж, за штурвалы сели террористы.
В 8.45 борт AA11 достиг своей цели и протаранил верхнюю часть Северной башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.
Камикадзе-2
Рейс UA175. Бостон – Лос-Анджелес. Самолет "Боинг-767". На борту 56 пассажиров и 9 членов экипажа.
Захват самолета террористами прошел по точно такой же схеме. Связь с бортом прервалась где-то между Ньюарком и Филадельфией. Тогда же на радарах было отмечено, что самолет поворачивает и тоже берет курс на Нью-Йорк. О том, что происходило на борту самолета, известно только со слов пассажира, который заперся в туалете и начал набирать телефон 911.
К тому времени, когда самолет появился в небе над Нью-Йорком, наземные службы уже знали о том, что он захвачен. Более того, уже горела Северная башня Всемирного торгового центра. Тем не менее на земле еще явно не представляли настоящего масштаба происходившего. Гибель первого самолета была воспринята как трагическая случайность, жуткая, но тем не менее вполне возможная в случае захвата воздушного судна. Те немногие, кто к тому времени знал о захвате самолетов, посчитали, что в кабине пилотов началась борьба, из-за которой самолет потерял управление, а прочие ньюйоркцы, видевшие, как огромный самолет врезается в башню, были уверены, что стали свидетелями авиакатастрофы.
Второй таран не оставил никаких сомнений. "Боинг" на большой скорости врезался в Южную башню Всемирного торгового центра в 9.03. Именно тогда впервые заговорили о том, что террористы, захватившие самолет, имеют хорошую летную подготовку. Через две минуты после второго удара по Всемирному торговому центру о случившемся сообщили президенту Бушу.
А в это время в Нью-Йорке только приступили к оценке ситуации. Сотрудники службы безопасности центра передали всем находившимся в обеих башнях предписание ни при каких обстоятельствах не пытаться покинуть здания самостоятельно. Башни были построены таким образом, говорили они, чтобы выдержать подобную катастрофу. Находящиеся на этажах ниже места взрыва, говорили охранники, в полной безопасности. Тем, кто находился выше взрыва, должны были помочь пожарные и спасатели, имеющие соответствующее оборудование.
Тем временем федеральные власти также пытались определить степень угрозы. По распоряжению ФБР Федеральное управление гражданской авиации (FAA) распорядилось закрыть все аэропорты вокруг Нью-Йорка и начало тотальную проверку всех самолетов, находившихся в воздухе. Особое беспокойство у сотрудников ФБР вызывал рейс AA77.
Камикадзе-3
Рейс АА77. На борту 58 пассажиров и 6 членов экипажа. Связь с самолетом была потеряна одновременно с другими, однако и после этого рейс АА77 продолжал держаться правильного курса, поэтому подозрений поначалу не возникало.
О том, что самолет захвачен, стало известно вскоре после первого удара по Всемирному торговому центру. В штаб-квартиру ФБР позвонил заместитель министра юстиции США Тед Олсон и сообщил, что борт АА77, на котором его жена отправилась из Вашингтона в Лос-Анджелес, захвачен террористами. О том, что произошло в Нью-Йорке, Олсон еще не знал. Сотрудник ФБР пообещал разобраться в происшедшем, однако не сказал Олсону ни о захвате других самолетов, ни о катастрофе в Нью-Йорке.
Судя по всему, террористы ждали сообщений об успешном завершении налета на Нью-Йорк, так как только после первого удара по центру самолет резко развернулся и взял курс на Вашингтон.
О самолете, который вполне мог оказаться еще одной "летающей ракетой", немедленно сообщили всем находившимся в Вашингтоне высшим чиновникам страны. Министр обороны Дональд Рамсфельд выехал в Пентагон для того, чтобы принять участие в заседании экспертов, которые должны были решить один-единственный вопрос: что делать с самолетами, захваченными террористами и еще находящимися в воздухе? Еще по дороге в здание Министерства обороны Рамсфельд распорядился закрыть для полетов все воздушное пространство страны и приступить к эвакуации из всех правительственных и важных общественных зданий американской столицы.
В 9.40 этот приказ, отданный впервые за все время существования американской гражданской авиации, был доведен руководством FAA до сведения авиакомпаний. Всем самолетам, находившимся в воздухе, был отдан приказ немедленно совершить посадку в ближайшем от них аэропорту. Одновременно был отдан приказ о приведении в боевую готовность ВВС и системы ПВО.
Дональд Рамсфельд как раз отдавал приказ о поднятии в воздух истребителей для защиты Вашингтона, когда третий из захваченных самолетов, рейс АА77, обрушился на так называемое армейское крыло Пентагона. Это произошло в 9.43.