Не стало матери-королевы, которая имела большое влияние во Франции, что способствовало укреплению положения Иоанна на континенте. Она была единственной, кто не боялся в лицо говорить Иоанну о его ошибках. Но появился еще один человек, который бесстрашно позволял себе критиковать короля, осуждать его лень и нерешительность, призывать к смелым действиям – его молодая жена Изабелла. Отец посвящал свою единственную наследницу в хитросплетения взаимных претензий Франции и Англии, в центре которых находилось их графство, и девочка уверенно ориентировалась в западноевропейской политике. И если у нее пока не было житейского опыта и широчайшего кругозора знаменитой свекрови, то последовательностью и твердостью, которых не хватало Иоанну, дочь Эмара Ангулемского обладала вполне. Она восприняла поражение Англии как свое собственное и жестко упрекала мужа за слабость и бездействие.
Все источники отмечают ее выдающуюся красоту и милую, нераздражающую заносчивость юности, но подробностей вроде особенностей телосложения, цвета волос и глаз не указывают. Впрочем, сквозь скупые и часто нелестные характеристики Изабеллы нет-нет да и проглянет та невольно отмечаемая современниками неуловимая субстанция, которую принято называть воплощенной женственностью.
Плохо сохранившаяся надгробная скульптура Изабеллы рисует ее довольно изящной дамой с удлиненным лицом и полными щеками. Может быть, черты ее лица несколько излишне правильны, но такие изображения условны, к тому же это портрет уже немолодой женщины.
Известно, что непостоянный Иоанн был сильно увлечен женой. Она пользовалась его слабостью и не допускала до себя, пока он не обретет отвагу для борьбы за наследие предков. Прошло уже шесть лет с момента заключения брака, Иоанн замучил ее своим вниманием, но детей у Изабеллы не было. Однако она не горевала по этому поводу, не сомневаясь, что в нужное время Господь обязательно дарует ей обильное и здоровое потомство. Действительно, скоро она родила наследника, которому король дал имя Генрих – должно быть, в честь не раз преданного им отца; потом на свет появился погодок Генриха Ричард, названный, вероятно, в честь ненавистного брата. Затем в семье английского короля родились подряд три дочери.
Французский король потихоньку прибирал к рукам то, что мог оторвать от остатков Анжуйской державы. Любая потеря вызывала ярость королевы Изабеллы, у которой опасная изобретательность характера сочеталась с категоричностью и решительностью. Больше всего ее возмущала необъяснимая в некоторых случаях пассивность Иоанна. Так, комендант осажденного французами Руана умолял о помощи, но король в это время играл в шахматы и не пожелал прервать партию. Руан пал.
Королева тайно оставила Англию и переправилась на континент к матери, угрожая навсегда обосноваться в Бордо, если муж не возьмет себя в руки.
Иоанна мало заботило, что думают о нем в Европе. Его часто обвиняли в вероломстве – значит, считал он, признают его способности и хитрость; ставили в вину убийство Артура Бретонского – следовательно, боятся. Но он не желал, чтобы говорили, будто он может вернуть преданность жены, только прибегнув к вооруженной силе. Поэтому покинутый супруг лишь умолял Изабеллу возвратиться и мирился с тем печальным для него фактом, что она имела любовников. Зато ее избранников он приказывал убивать без суда и следствия. Впрочем, такие мелочи, как обоюдные измены, не могли поколебать взаимной преданности королевской четы как союзников и единомышленников.
Разорительное и бесславное царствование Иоанна продолжалось. Изабелла к этому времени превратилась в блестящую даму, в совершенстве владеющую светскими изысками и ухищрениями и уверенную в своем женском всемогуществе. Как и подобает доброй супруге, она была всегда на стороне мужа и старалась сглаживать гнетущее впечатление от его неординарного поведения. А оно действительно нередко вызывало удивление и негодование. Фаворитами Иоанна были Генри Кортни и Фулько, садисты и извращенцы, забавы которых очень нравились королю. Он заставил Юстаса де Вески отдать ему на ночь супругу Маргариту, внебрачную дочь шотландского короля Вильгельма; отравил дочь одного из знатнейших лордов королевства, Роберта Фицуолтера, Матильду, так и не добившись ее любви; он уморил голодом жену и старшего сына лорда Уильяма де Браоза, осмелившихся нелестно о нем отозваться. Король нашел гениальный по своей простоте способ заручиться послушанием лордов – забирать в заложники их сыновей.
Но Изабелла умела оставаться в тени, когда Иоанн совершал жестокий экстравагантный поступок или принимал особенно непопулярное решение. По крайней мере, она не вызывала ненависти подданных, как это часто случалось с тремя следующими королевами. Жены многих лордов искали ее внимания и вились вокруг нее, как воробьи в поисках крошек. Королева наслаждалась их восхищением и лестью. Однако она не позволяла им влиять на ее мнение – а именно на это были направлены их старания, – и ей удавалось отделить зерна от плевел.
Проводя политику притеснения духовенства, король вызвал недовольство папы Иннокентия III и в 1213 г. был отлучен от церкви и лишен трона. Но ловким маневром признал королевство Англия собственностью римского престола и получил корону обратно уже как вассал католической церкви. Теперь вся мощь Рима оказалась на его стороне, папа становился его покровителем.
Иоанн нашел единомышленника в лице своего племянника, сына сестры Матильды, германского императора Оттона Брауншвейгского. С энергией, посещавшей его время от времени, он сколотил антифранцузскую коалицию, в которую также вошли графы Фландрский и Булонский, недовольные политикой французского короля. В 1214 г. войска союзников выступили против Филиппа Августа и близ местечка Бувин во Фландрии понесли сокрушительное поражение. Многие английские бароны не участвовали в сражении за интересы своего сюзерена. "У этого короля было столько врагов, сколько было у него баронов", – писал летописец. Этот разгром в один день опрокинул все планы Иоанна.
18 сентября он подписал в Шиноне договор, признающий Филиппа государем всех владений во Франции, принадлежавших раньше Плантагенетам.
Но в определенной степени это соглашение оказалось благом для Англии. "Пока аристократия считала Нормандию своим истинным домом и пока существовала Анжуйская империя, Англии приходилось довольствоваться ролью варварской провинции нормандских завоевателей. Ее интересами постоянно жертвовали ради континентальных интриг. Отныне Англия больше не считалась окраиной континентальной империи. Она превратилась в полноправное королевство, живущее по своим обычаям и законам и проводящее собственную политику", – отмечал А. Азимов.
Иоанн был вынужден обосноваться в Англии. Он в полной мере проникся истинностью речения "Горе побежденным!".
Через год восставшие английские бароны вырвали у него Великую хартию английских вольностей, договор между Иоанном и баронами, навязанный королю нацией. Унизительное подписание этого документа, существующего поныне, стало причиной припадков безумной ярости у короля. Но унижение Изабеллы, воспитанной в духе почтения к королевской власти, было во много раз более жгучим.
Не успели бароны отпраздновать принятие Великой хартии, как Иоанн ее отменил. Он находился в фазе лихорадочной активности и был способен на многое. Иоанн убедил папу освободить его от клятвы по поводу хартии и отлучить от церкви своих мятежных баронов. Можно не сомневаться, что, покинутый приближенными и советниками, он находил сочувствие и понимание у Изабеллы. Конечно, она во многом винила мужа, но в тяжелые минуты считала полезным не посыпать на его раны соль, а вселять силы и уверенность в будущем. В создавшейся ситуации она обвиняла только предателей-баронов, пренебрегших своей вассальной верностью.
Король взялся за оружие в тот самый момент, когда между недавними победителями начались раздоры. В этой своевременности видна рука Изабеллы, которая узнавала о происходящем в рядах врагов от своих приближенных женщин и вела большую, но скрытую от глаз деятельность по усугублению распрей. Воодушевляемый женой, с той смелостью, которая уже не раз его спасала, Иоанн покарал мятежников и восстановил свою власть в центре страны.
Терпящие поражение по всем направлениям, мятежные вассалы обратились к королю Франции, призывая его занять английский трон. Ведь в 1213 г. папа лишил дурного короля прав на королевство Англия. Филипп с виду отказался от их предложения, но не запретил сыну Людовику отвоевать английскую корону как наследство своей супруги Бланки. Разве не была она внучкой Генриха II? Бланка на собственные деньги снарядила флот в помощь супругу.
Слабый здоровьем, но воинственный французский принц пересек Ла-Манш и с помощью наемников разбил королевское войско. Враги Иоанна искусно распространяли ложные слухи. Говорили, что он осужден на смерть за убийство Артура Бретонского и вследствие этого потерял все права на престол; а так как приговор состоялся в то время, когда Иоанн еще не имел детей, то корона по закону должна перейти к ближайшему родственнику – Людовику Французскому, женатому на его племяннице Бланке Кастильской. Эти ложные, но правдоподобные измышления придали экспедиции французского претендента вид законности, которой так дорожил Филипп Август.
Людовик отправился в Лондон принять клятву верности от "своих подданных"; он сумел привлечь на свою сторону крупных баронов Северной Англии и короноваться. Ему удалось прогнать Иоанна, который бежал, прихватив с собой сокровища короны. Обоз с драгоценностями утонул в устье Веллстрима. Иоанн мчался во главе своих наемников, сжигая, грабя и убивая все, что встречал на пути. За ним неслись неумолимые преследователи. Вместе с королевой, принцами и небольшой кучкой оставшихся верными приближенных он остановился в Ньюарке. Здесь Иоанн и умер, по-видимому, от какой-то кишечной инфекции. Но современники не исключали отравление – слишком многие желали его смерти.
Старший сын короля Генрих, мальчик девяти лет, являлся неоспоримым наследником империи своего деда. Королева Изабелла, приближенные и воспитатели поспешили немедленно его короновать. Поскольку все королевские сокровища, включая короны, Иоанн утопил во время бегства, возникла процедурная заминка. Изабелла, сохранившая свои драгоценности, выделила простую золотую корону, украшенную только жемчугом и сапфирами, которой в Глостерском аббатстве и короновали Генриха. Церемония не поражала помпезностью, как это бывало в Вестминстере, но от этого не становилась менее законной.
Своей смертью Иоанн сделал для Англии больше, чем всей своей жизнью.
Английские бароны опомнились и предложили французскому принцу вернуться домой – у них теперь был национальный король-ребенок. Капетинг не собирался мириться с таким афронтом. Он был коронован и имел все основания считать себя законным королем Англии. Людовик двинул войска на сторонников Генриха. Было много кровопролитных схваток, сражений и осад. Так, замок Линкольн, стоящий на гребне горы над рекой Уитем, бешено сопротивлялся французам, несмотря на то, что сам город уже пал. Обороной замка руководила неукротимая Николь де ла Гай. И хотя французы атаковали беспрерывно, используя тараны, стены замка не были пробиты, и защитники держались, как могли. Николь была настроена биться до последнего и готовилась в случае прорыва лично взять в руки меч.
Линкольн был освобожден 20 мая 1217 г. Современники отказались назвать избиение французов сражением, именуя его "ярмаркой в Линкольне". Отступление агрессоров на север отметилось беспорядочным грабежом, а уцелевшие части были отрезаны, поскольку находились на юге.
Тем временем легат Рима обещал отпущение грехов каждому, кто будет сражаться под знаменем короля Генриха. Французы же были прокляты и, следовательно, должны отправиться прямиком в ад.
Недовольному Людовику выплатили отступной – Лондон предоставил пять тысяч фунтов на обратную дорогу – и проводили во Францию.
Объединения корон в очередной раз не произошло, но между двумя странами был заключен вечный мир: Людовик поклялся не обнажать меч против английской нации.
Пожилые мрачные воспитатели Генриха III не желали делить свое влияние с властной и решительной королевой-матерью. Ей в мягкой форме и более определенно намекали, что ее присутствие рядом с юным королем нежелательно. Но не такова была эта женщина, чтобы смиренно, как подобает вдове, удалиться в свои вдовьи владения или под монастырский кров и в уединении безропотно ожидать кончины. В 1216 г. в буйном цветении красоты 28-летней женщины Изабелла вернулась в Ангулем под предлогом сопровождения своей малолетней дочери к жениху – тому самому Гуго Лузиньяну, которому не удалось жениться на ней самой.
На континенте она завела двор, соответствующий ее сану, и царила в нем благодаря своей красоте и положению. От желающих взять ее в жены не было отбоя.
Однако она не торопилась.
Вдовы в то время выступали полноценными субъектами права, недаром они часто отказывались выходить замуж вторично, чтобы не терять своих имущественных и юридических прав и сохранить самостоятельность.
Но в 1220 г. произошло событие, снова привлекшее внимание к Ангулемскому дому и взволновавшее все умы. Изабелла вступила в брак с Гуго Лузиньяном, ее бывшим суженым, от которого ее так грубо оторвало вожделение короля Иоанна.
Сам факт второго брака вдовствующей королевы представлял собой событие, о котором много говорили. Но особую пикантность этому замужеству придавала предшествующая ему помолвка Гуго с дочерью Изабеллы Жанной. Конечно, принцесса еще пребывала в детском возрасте, а ее мать как раз достигла своего самого пышного расцвета. Наверное, старая любовь имела значение, но, во-первых, Изабелла не перестала оставаться владелицей Ангулема, а во-вторых, она носила титул королевы Англии, пусть и вдовствующей. Таким образом, один из Лузиньянов становился отчимом английского короля, а дети его и Изабеллы – в этом браке Изабелла родила девять детей – его братьями и сестрами.
В Средневековье брак являлся, прежде всего, экономическим и часто политическим альянсом. Средние века не ведали того, что называется у нас любовью. По убеждению Ж. Ле Гоффа, это именно так, несмотря на резкость и категоричность данного суждения. "Слову "любовь" – "amor" придавался уничижительный смысл; оно означало всепоглощающую дикую страсть. Чаще употреблялось понятие "caritas", связанное с набожностью, обозначающее сочувствие ближнему, и лишенное сексуальности. Разумеется, трубадуры воспевали "fin amors", уточенную куртуазную любовь, родившуюся при владетельных дворах Юга, однако принижение "amor" по сравнению с "caritas", сохранялось. Сказанное не означает, что мужчины и женщины Средневековья не ведали порывов сердца и телесных ласк, что им были чужды плотские наслаждения и привязанность к любимому человеку. Однако любовь – чувство Нового времени, оно не составляло основы средневекового общества".
Здесь следует сделать небольшое отступление, чтобы определиться, кто есть кто. В исторической литературе (Р. Перну, Н. Голдстоун и др.) часто встречается вполне определенное утверждение, что, когда Гуго Лузиньян готовился к свадьбе с Изабеллой, ему было около сорока лет. Через шестнадцать лет – тех лет, которые она была королевой Англии, – они встретились снова, и старая любовь вспыхнула с новой силой.
Но существовала ли эта большая любовь в 1200 г., когда Изабелле было двенадцать лет (она родилась в 1188 г.)? Могло ли романтическое чувство возникнуть между далеко не юным мужчиной и девочкой, едва вступившей в подростковый возраст? Если верить сведениям о возрасте жениха, то через шестнадцать лет, когда Гуго подходило к шестидесяти, Изабелла, еще не достигшая тридцати лет, опять подпала под его очарование. А он, несмотря на преклонные годы, был обручен с дочерью любимой, принцессой Жанной, которой едва исполнилось шесть лет. И мало того что во втором браке супруги успели родить девять детей: муж-долгожитель отправился повоевать под знаменами Людовика Святого в злосчастном крестовом походе уже после смерти Изабеллы в 50-х гг. XIII века и, наконец, нашел там свою смерть – ему должно было быть уже больше девяноста лет…
Очевидная несуразность заставила внести в эту историю существенную поправку. Все почти так, но овдовевшая Изабелла вступила во второй брак не с отцом Лузиньяном, а с сыном, носившим то же имя! Тогда становится объяснимой помолвка молодого Гуго с шестилетним ребенком.
Но сколько же в таком случае лет было второму мужу Изабеллы?
Предположим, Гуго Лузиньян-старший женился сразу же после свадьбы бывшей невесты или одновременно с ней; судьба послала ему сына буквально в ту же ночь. Но и тогда этот сын, молодой Гуго, не мог быть младше Изабеллы (напомним, во время женитьбы на ней Иоанна ей исполнилось двенадцать лет) менее чем на тринадцать лет. В этом случае оказывается несостоятельной романтическая версия старой любви…
Представляется, что все эти построения основываются на обмолвке первоисточника, переходящей из одного исторического исследования в другое. Если же внимательно посмотреть на генеалогическое древо Лузиньянов, можно увидеть, что Гуго-старший родился в 1185 г., то есть раньше своей нареченной всего на три года.
По-видимому, этот вопрос волновал многих исследователей Средневековья, поскольку обе темы: старой любви и брака с сыном прежнего жениха – неоднократно обыгрывалась в литературе.
Новое замужество Изабеллы не охладило привязанности между ней и сыновьями. Отношения не испортились и после того, как графиня отказалась вернуть дочь Жанну в Англию, пока ей самой не будет выплачено приданое, обещанное принцессе. Генриху пришлось платить дважды: и матери, и сестре, когда Жанну выдавали за шотландского короля Александра II. Вдовствующая королева и ее дети часто переплывали "Узкое море" и встречались. Изабелла немало сделала для того, чтобы ее второй сын Ричард Корнуэльский получил в лен Пуату (1225 г.). Таким образом, Гуго Лузиньян, являвшийся со стороны Франции вассалом Людовика IX, со стороны Англии становился вассалом собственного пасынка. Впрочем, эта двойная зависимость его не тяготила: даже над королями существовал сюзерен – Господь; кроме того, Ричард был лояльным сюзереном.
Гуго Лузиньян, которого почему-то принято изображать послушным, как теленок, не очень умным и беспрекословно покоряющимся любому слову жены (наверное, следствие путаницы отца с сыном), был надменным и воинственным сеньором. Он обладал острым умом, вулканической энергией и шел к своей цели упорно и бесстрашно. В его родословной, как и у графов Анжуйских, промелькнула волшебница фея Мелузина, оставив потомкам непростой характер.