Нельзя не увидеть в почте заметное увеличение писем на моральные темы. Авторы их исходят из четкого принципа: повсюду в городе должна царить атмосфера доброжелательности, взаимного уважения, внимания друг к другу. Письма касаются отношений товарищей в трудовом коллективе, соседей в доме, покупателей и продавцов, пассажиров в метро и автобусах, прохожих на улице…
Зная многократно подтвержденную истину о роли положительного примера, в редакции стараются по-хозяйски распорядиться письмами о людях, дорожащих добрым именем москвича. Многие из них печатались под рубрикой "Это по-московски". Тут свой метод изложения фактов, свой подход: за кратким пересказом письма следуют редакционный комментарий, содержащий подробности о человеке, которому письмо посвящено, фотография. Получается броско, заметно, даже празднично.
Под рубрикой "Это по-московски" газета рассказывала о соседях, месяцами навещавших одинокую женщину в больнице; о гостеприимном шофере такси, который привез к себе домой переночевать семью, искавшую родственников по перепутанному адресу; об участковом враче – любимце квартала; пенсионере, создавшем зеленый оазис в некогда пыльном дворе; о десятках других москвичей, заботящихся о своем и родного города добром имени.
Идут в редакцию письма и иного рода – о нарушении норм морали, правил социалистического общежития. Многие материалы под рубрикой "На темы морали" журналисты "Вечерки" основывают на этих письмах.
Из корреспонденции "Дети бабушки Агафьи" москвичи узнали о 94-летней старушке, брошенной на произвол судьбы многочисленными детьми, внуками, правнуками. Отправной точкой для работы журналиста послужило письмо общественницы дома, где жила бабушка Агафья. Он встретился с автором письма, с Агафьей Матвеевной, ее соседями, родственниками. Факты, содержащиеся в письме, были дополнены другими. В итоге в газете появилось гневное публицистическое выступление против равнодушия, черствости. Среди откликов на него редакция получила письмо учениц девятого класса, взявших шефство над бабушкой Агафьей. Были приняты меры, чтобы заставить ее родню позаботиться о ней.
Далеко не всегда, как подчас принято считать, журналистское выступление на моральную тему предпочтительнее письма, натолкнувшего на эту тему. Получив письмо, озаглавленное при публикации "Человек все может", в редакции сразу решили печатать его: журналистское вмешательство было здесь, просто противопоказано. Перед читателями в первозданном виде предстала исповедь человека, дошедшего под влиянием алкоголя до крайней черты падения, рассказ о том, как смог он своей волей, разбуженной врачами, одолеть тяжкий недуг и обрести новую, счастливую жизнь. Правдивость, искренность взволновали читателей. Их письма в редакцию выражали озабоченность, стремление проанализировать главные причины, способствующие алкоголизму, разобраться в его опасностях, содержали раздумья о наиболее эффективных мерах борьбы с пьянством. Письма критиковали формальный характер борьбы в иных коллективах с пьянством, ставили вопрос о необходимости улучшения медицинской противоалкогольной пропаганды, лечения пьяниц. Обзор этой почты был помещен в газете.
В не столь уж далеком прошлом, в 50-х годах, редакция получала ежегодно около 10 тысяч писем, большинство из которых были жалобы. Авторы сетовали на трудности с жильем, писали, что протекают крыши, плохо убираются улицы и дворы, много времени уходит на посещение парикмахерских, мало прачечных и химчисток одежды – сказывались трудности послевоенного времени. В 70-х годах писем приходит в среднем в пять-шесть раз больше. Однако доля критических сигналов в них куда меньше, чем раньше.
Москва преобразилась. В самом деле, кого теперь удивишь, например, отдельной квартирой (более 75 процентов семей живут без соседей), ванной комнатой, газом, горячей водой в кранах? В письмах последних лет разговор чаще всего идет о качестве жилищного строительства, более удобной планировке квартир, о сохранности зеленых насаждений. Не нехватка предприятий службы быта, а качество обслуживания прежде всего беспокоит читателей.
Характерно: люди, обращающиеся в газету, как правило, видят общественную значимость своих писем, нетерпимо относятся к недостаткам даже в тех случаях, когда эти недостатки прямо их не касаются. Воздавая должное сделанному, они не хотят мириться с неполадками в жилищном хозяйстве, сфере обслуживания, с грубостью, волокитой, бюрократизмом. Жилищное хозяйство города растет, транспорт перевозит все больше и больше пассажиров, товарооборот увеличивается, население прибавляется, но соответственно всему этому кривая количества жалоб не поднимается. Следовательно, в целом дело идет к лучшему. Но ведь важно, чтобы ни один человек не ощущал на себе просчетов планирования, попустительства бракоделам, равнодушия иных работников торговли, службы быта, жилищного хозяйства, транспорта.
По раз и навсегда заведенному правилу на каждое поступившее в редакцию письмо независимо от его содержания заводится специальная карточка. В любой час в отделе писем смогут дать точную справку: сколько писем пришло с начала года, по каким вопросам, из каких районов получено наибольшее число критических сигналов.
Надо учесть к тому же, что помимо писем в редакцию поступают и устные просьбы о помощи, заявления и жалобы, с которыми обращаются в общественную приемную "Вечерней Москвы". В приемной работают утвержденные редколлегией общественные корреспонденты – бывшие партийные, советские, хозяйственные и военные работники, ныне пенсионеры. Ежедневно они ведут прием посетителей. За год сюда приходит около тысячи человек. Причины жалоб и заявлений, с которыми люди идут в приемную, то же, что и в письмах. Как правило, все вопросы решаются оперативно, в присутствии посетителя. Нередко дежурные корреспонденты выезжают на место для разбора жалоб. А если вопрос требует длительной проверки и контроля исполнения, человек, обратившийся с устной жалобой, пишет по рекомендации дежурного приемной письмо, которое нередко вызывает выступление газеты.
Вся почта обрабатывается у нас, к сожалению, кустарным способом, как это делалось чуть ли не полвека назад, когда я, к слову говоря, впервые переступил редакционный порог в качестве курьера. Промышленность не дает средств оргтехники, автоматизации, механизации тяжелого, малопроизводительного труда в отделе писем. Но, несмотря на отсутствие машин и механизмов, учет, анализ почты, контроль за прохождением писем ведутся скрупулезно, с неукоснительной точностью, строгостью. На видном месте в редакции установлен стенд, показывающий, нарушают ли в отделах сроки работы с письмами.
Требуются высокая культура труда, если угодно, чутье, чтобы одно письмо отобрать к печати, другое направить для принятия мер в определенную организацию, третье включить в обзор. Письма подбираются по отдельным вопросам, изучаются; составляются обзоры по проблемам здравоохранения, обслуживания, соблюдения графика движения транспорта и т. д. Их готовят наиболее опытные журналисты. Обзоры или печатаются на страницах газеты, или направляются в городские организации. Значительная часть почты попадает в отделы редакции, изучается здесь, готовится к публикации.
Письма, каждое из которых представляет собой человеческий документ, интересны, поучительны, нужны газете. Анализируя, сопоставляя их, можно находить тенденции почты, выделять проблемы и "подпроблемы", оценивать их общественную значимость – иными словами, использовать почту как компас при выборе темы одного или серии выступлений газеты, их направленности.
Сошлюсь на поучительный, как считают у нас в редакции, пример, касающийся, правда, не всей почты, а лишь небольшой ее части, но потому приобретающий особую наглядность. Печатая беседу бригадира завода "Каучук", Героя Социалистического Труда А. Пономарева "Тише, пожалуйста, тише!", мы считали, что тема, почти постоянно присутствующая в редакционной почте, не оставит читателя равнодушным: автор говорил о необходимости беречь тишину в городе, о добрососедстве. Ожидания оправдались: редакция получила около тысячи откликов на это выступление.
Статистический анализ писем позволил сделать некоторые выводы о состоянии борьбы с шумом и о сложившемся общественном мнении в связи с проблемой.
Более 100 писем содержали жалобы на транспортные шумы, причем число жалоб на шум самолетов и наземных линий метро было незначительным. Основная часть писем касалась железнодорожных шумов: от проходящих составов, подаваемых ими сигналов. По мнению их авторов, работы по звукоизоляции линии железной дороги в черте города (ограждение, озеленение) велись медленно. Высказывалось также недовольство радиопереговорами при формировании поездов, особенно в ночное время. Были получены письма о шуме городского пассажирского транспорта, в частности о дребезжащих вагонах, воющих при наборе скорости троллейбусах. Встречались жалобы на участившиеся сигналы автомобилей. Недовольство вызывали стоянки личных автомашин во дворах жилых домов. Шла речь и о необходимости более рациональной организации транспортных потоков, особенно в ночное время. Как правило, в письмах новоселов высказывалась критика в адрес архитекторов, которые разместили жилые дома вблизи железной дороги, на магистралях с напряженным движением.
Около 50 писем содержали жалобы на оборудование, хлопающие двери магазинов, столовых, отделений связи. Жалоб на шум промышленных предприятий было всего 10, большинство их касалось неисправных вентиляционных устройств. Примерно столько же поступило жалоб на шум при строительных работах, причем, по мнению авторов, избежать его не представляло особого труда, так как можно было найти более подходящее место для компрессорных установок.
Свыше 100 писем содержали жалобы на шум лифтов, насосов, систем водоснабжения и отопления домов, около 50 – на хлопающие входные двери подъездов. Примерно 50 писем касались уборочной техники и дворников, которые слишком рано, особенно в зимнее время, начинают работу – нередко в 4–5 часов утра. Авторы ряда писем дали общую оценку борьбы с шумом в городе. По их мнению, уровень шума в последние годы повысился, а борьба с ним ведется не всегда последовательно.
Почти половина москвичей, откликнувшихся на статью "Тише, пожалуйста, тише!", сетовали на соседей по дому. Их письма свидетельствовали о том, что бытовые шумы, громогласные радиоприемники, магнитофоны, телевизоры стали в некоторых домах основной причиной нездоровых отношений между соседями. Встречались жалобы и на неправильные действия членов домовых комитетов, товарищеских судов, нередко обвиняющих невиновных людей, ведущих ненужные и бессмысленные расследования. Значительное число писем выражало недовольство молодыми людьми, которые любят громкую музыку, танцуют, поют в своих квартирах, играют во дворе в футбол, хоккей. Вместе с тем мы получили более 50 писем молодых москвичей, жалующихся на незаслуженные упреки, на невозможность найти место для игр и развлечений.
Авторы многих писем о бытовых шумах высказывали довольно едкие замечания в адрес проектировщиков и строителей, не принявших в свое время необходимых мер для улучшения звукоизоляции квартир. Встречались предложения о том, чтобы предприятия службы быта принимали заказы на звукоизоляцию комнат и квартир за счет средств населения, выполняли эти работы по хорошим проектам, используя эффективные материалы. Ряд писем указывал на то, что нужно более активно вести антишумовую пропаганду газетам, журналам, радио и телевидению, а также средним школам и профессионально-техническим училищам.
Итак, исследование писем закончилось. Организуй такое исследование социологи – назвали бы его социологическим. Но сотрудники редакции не претендовали на громкие термины, хотя социология все более властно дает себя знать в газетной работе и журналисту все чаще приходится овладевать премудростями тех или иных научных методов, чтобы использовать их при подготовке статей, корреспонденций, интервью. Оставалось решить, как распорядиться богатством, которое принесла редакции вечерняя беседа о добром имени москвича. Можно было ограничиться обзором писем, обнародовать только результаты нашего исследования. Этот обзор появился в газете, но он стал не концом, а началом публикаций на волнующую москвичей, как, впрочем, и жителей других городов, тему.
Мы постарались дать возможность высказаться в газете многим читателям, причем не раз сталкивали в подборках противоположные мнения. В этих спорах редакция последовательно проводила мысль, выраженную в письмах: шум в городе можно значительно уменьшить, и в большинстве случаев для этого не требуются ни новинки науки и техники, ни капиталовложений, а всего лишь добрососедство, желание и умение взаимно уважать друг друга.
Удачной находкой оказалась подборка "Хлопают двери". Судя по почте, хлопающие двери стали одной из главных причин нарушения тишины, жалобы на них уступали по числу лишь жалобам на транспортный шум и на соседские телевизоры, приемники, магнитофоны. Так вот, небольшая по величине подборка "Хлопают двери" вобрала в себя сразу около 20 писем – из каждого брались две-три основные строчки, далее следовала фамилия, адрес. Впечатление получилось внушительное: собранные вместе факты давали обобщающую картину, заставляли хозяйственных руководителей, работников жилищных служб, всех москвичей обратить внимание на это явление.
Наконец, редакция направила для анализа наиболее характерные письма руководителям различных городских организаций – Главмосжилуправления, Управления пассажирского транспорта, Управления Московской железной дороги, Госавтоинспекции, Управления метрополитена, Главторга, Главобщепита, Моспочтамта, Управления благоустройства, Главного архитектурно-планировочного управления, Городской санэпидстанции, Московского транспортного управления гражданской авиации. Отослали письма и вскоре напомнили: хотим знать ваше мнение, хотим, чтобы вы встретились с корреспондентом газеты и рассказали, что делается, что сделано в ответ на претензии и нарекания читателей.
Это были нелегкие разговоры журналистов и руководителей организаций, на которые возлагалась доля вины за неудобства, причиняемые жителям большого города. Это были размышления вслух и споры, деловые ответы на конкретные вопросы и попытки свести все к объективным причинам, от которых сегодня якобы никуда не денешься. Газетчикам надо было разбираться в проблемах акустики, транспорта, связи, проникать и в иные области науки, техники, архитектуры, искать истину, иногда просто "золотую середину" в затяжных конфликтах верхних и нижних соседей…
В газете вся эта работа нашла отражение в нескольких интервью под заголовками: "Самолет идет на посадку", "Грохот на рассвете", "Пути-дороги трамвая" – и других материалах, ратующих за тишину, ну если не полную, то хотя бы за такую, которая дает возможность спать, заниматься, жить в городе. Перечислять то, что было сделано после публикации писем, интервью, подборок, – значит приводить дословно все, что касалось этой темы и было напечатано в разделе "Меры приняты". Выступления газеты дали немало материалов исполкому Моссовета, принявшему постановление об усилении борьбы с шумом в городе.
Получила ли редакция полное удовлетворение от участия "Вечерней Москвы" в общегородском походе за тишину? И да, и нет. Да, потому что газета привлекла внимание к важной проблеме, выразила общественное мнение, помогла многое улучшить, усовершенствовать, наладить. Нет, потому что не перестают поступать письма с жалобами на шум, письма, заставляющие редакцию возвращаться к, кажется, "вечной теме", каких, к сожалению, немало рождает жизнь больших городов.
Для собственного утешения вспомню, что встречались мы в редакционной почте и с более простыми проблемами. С такими, когда имели возможность в сравнительно короткий срок поставить жирную точку – последнюю и окончательную, что и делали с неизменным удовольствием, полным удовлетворением, с сознанием исполненного долга.
"Всего" два выступления и четыре месяца понадобились для того, чтобы поставить такую точку хорошей пастой для шариковых ручек. Говоря о пасте, рискую навлечь на себя критику всей пишущей журналистской братии, да и не только ее, но все-таки расскажу о наших хлопотах, ибо качество пасты действительно стало улучшаться.
Скромная по размеру – всего 50 строчек – реплика по письмам читателей называлась "Почему "капризничает" шарик?". Она обращала внимание на то, что в редакционной почте все чаще встречаются жалобы, на низкое качество шариковых ручек. Купленные в магазине, они зачастую сразу же отказывались писать. Почему же? "Виноватой" оказалась паста, а точнее, основной ее поставщик – Долгопрудненский химический завод тонкого органического синтеза, который, нарушая ГОСТ, поспешил начать изготовление пасты из новых, недостаточно проверенных материалов. Руководители объединения "Союзанилинпром" Министерства химической промышленности СССР признались, что поторопились с внедрением новой пасты. За эту серьезную ошибку виновные были строго наказаны. Однако не-прекращающиеся жалобы убедительно свидетельствовали, что никаких изменений, в сущности, не произошло. Использование новых химикатов не было прекращено, к прежней, проверенной технологии не вернулись, нарушение ГОСТа продолжалось. В результате в проигрыше оставались те, кто пользовался шариковыми ручками, а их миллионы.
Через полтора месяца главный инженер "Союзорг-техники" Министерства приборостроения, средств автоматизации и систем управления СССР прислал в редакцию письмо, которое было напечатано под рубрикой "Читатель продолжает разговор". Автор справедливо утверждал, что после выступления газеты качество пасты не улучшилось, что это по-прежнему вызывает нарекания покупателей и подчиненных министерству заводов, где делают авторучки. Письмо сопровождалось примечанием "От редакции". В нем отмечалось, что у руководителей "Союзанилинпрома" было достаточно времени принять меры и сообщить о них читателям "Вечерней Москвы". Поэтому редакция попросила вмешательства Министерства химической промышленности СССР.
Далее события развивались в ускоренном темпе. Через две недели состоялось совещание ответственных работников двух заинтересованных министерств – химической промышленности и приборостроения, средств автоматизации и систем управления. Было решено прекратить выпуск низкокачественных паст и обеспечить их производство в точном соответствии с ГОСТом. Выполняя это решение, Долгопрудненский завод тонкого органического синтеза еще через две недели полностью перешел на выпуск пасты в точном соответствии со стандартом.
Газета сообщила обо всем этом. Но я, помня, что за хорошими словами не всегда следуют столь же хорошие дела, попросил сразу же передавать мне все письма, касающиеся качества пасты для шариковых ручек. Жалоб больше не поступало, и оптимистический вывод напрашивался сам собой. Это, разумеется, не избавило Министерство химической промышленности и "Вечернюю Москву" от необходимости добиваться улучшения пасты для "шарика", которая может достигнуть уровня лучших зарубежных образцов и превзойти их.
"Капризничающий" шарик доставлял неудобства миллионам людей. Вставший же дыбом паркет мешал жить лишь одной семье в доме на улице Шверника. Но если подсчитать, количество газетных строк, понадобившихся для усмирения "шарика" и паркета, то паркет окажется явно впереди. И не по воле случая или недосмотру произошло это. Объяснение можно найти в корреспонденции "Ни ответа ни привета".