* * *
К концу третьего месяца беременности Кати "Дэвид вернулся из России с внучкой". Прежде всего он снова нанял уборщицу, чтобы Катя не перегружалась. Дэвид запретил Кате разговаривать с ней по-английски, чтобы, чего доброго, уборщица ничего не заподозрила, слушая Катину бесцеремонную речь. Уборщице он сказал, что Катя знает лишь несколько слов по-английски. То же самое он сообщил и Джой, когда рассказывал ей о Кате. Дэвид знал день, когда у Джой в галерее должно было быть открытие выставки знаменитого художника, и её присутствие было обязательным. Именно к этому вечеру Дэвид и приурочил свой "приезд" из России. Он заверил Джой, что ей вовсе не обязательно встречать их в аэропорту, и они договорились, что Джой приедет на следующий день утром, чтобы дать Дэвиду и Кате отдохнуть с дороги.
Катя приготовила завтрак, и Джой восхищалась русской кухней. Катя по приказу Дэвида говорила по-английски лишь "да" и "нет" и скромно общалась с Дэвидом краткими фразами по-русски, которые он редактировал и переводил для Джой.
– Какая у тебя красивая и ладная внучка, – не переставала восхищаться Джой, не опасаясь, что обильные комплименты могут быть услышаны Катей и показаться ей чрезмерными.
– Её бабушка была тоже красивая. Да и я не уродец был, – поддакивал Джордж.
– У тебя есть её фотографии? – поинтересовалась Джой.
– Я не взял их с собой, они остались у дочери, – выкрутился Дэвид.
Катя вышла в кухню разлить кофе, и Джой игриво заметила:
– Катя смотрит на тебя такими влюблёнными глазами…
– Ещё бы – я её вывез в Америку, и она на третьем месяце беременности.
– Беременности? – переспросила Джой, широко раскрыв глаза.
– У неё был boyfriend в России, который её бросил, узнав, что она забеременела. Аборт она делать категорически отказалась, так что это было дополнительным стимулом взять её сюда, чтобы моя внучка и правнучка были со мной.
– Ну вот, твоя мечта свершается, правда, через два поколения, – улыбнулась Джой.
– Да, мечты должны свершаться, пусть с задержкой, но должны, – убеждённо ответил Дэвид.
Вошла Катя с кофе и сладкими булочками, которые она сама испекла. Джой в её присутствии не хотела продолжать разговор о её беременности, опасаясь, что Катя может догадаться, несмотря на своё незнание языка.
Перед приходом Джой Дэвид приказал Кате не прикасаться к нему и ни в коем случае не целовать его. Но Катя, подходя к Дэвиду, чтобы поставить перед ним на стол чашку, потёрлась о него бедром. Дэвид сразу вскинул глаза на Джой, чтобы посмотреть, заметила ли она, но та в тот момент была увлечена распробованием булочки.
Дэвид чуть не прокололся, когда объявил, что Катя замечательная художница, и показал Джой два листа бумаги с автопортретами Кати, сказав, что они сделаны ею в России. Джой всплеснула руками, и глаза её профессионально загорелись.
– Это восхитительно. Но где она там достала американскую бумагу? – удивилась Джой, пристально разглядывая фактуру листа.
Тут Дэвиду пришлось быстро выходить из положения.
– В Москве есть огромный магазин художественных товаров, и там можно купить бумагу и краски, изготовленные по всему миру.
Объяснение оказалось удовлетворительным, и Джой стала медленно и громко произносить Кате свои хвалебные слова, интуитивно надеясь, как и всякий говорящий с иноязычным, что тот лучше его поймёт, если слова непонятного языка будут произнесены громко.
Дэвид уже не мог проводить столько времени с Джой, сколько раньше, сердце его было не на месте, если он отлучался из дома даже в магазин. Он просто физически не мог заставить себя уйти с Джой на весь вечер или хотя бы на обед. Он мог приказать Кате спать, пока его не было, да она бы, даже бодрствуя, послушно сидела бы у компьютера или у телевизора. Но дело было не в Кате, дело было в нём. Иногда он брал Катю с собой, и они обедали в ресторане втроём и шли на какое-либо представление. Катя обожала ходить с Дэвидом по ресторанам. Дэвид тоже гордился своей спутницей под взглядами мужчин, хотевших Катю.
Сексуальные контакты Дэвида и Джой происходили много реже, они стали более средством для поддержания близости, нежели удовлетворения похоти. Джой, пока Дэвид отсутствовал, завела себе любовника, который был на пятнадцать лет младше её, но женат и глуповат. Так что сексуальные потребности Джой были вполне удовлетворены, но духовную, дружескую близость с Дэвидом было трудно заменить.
Через некоторое время Дэвид показал Джой большинство Катиных картин, которые якобы пришли в багаже. Сначала он показывал только Катины автопортреты, будто бы сделанные ещё в России, а потом один за другим стал демонстрировать свои портреты, которые она сделала после приезда. Джой вывесила два Катиных автопортрета у себя в галерее, и они продались в первый же день. Затем Джой вывесила ещё пять, и они продались за неделю. После этого Джой решила сделать персональную выставку Кати. "Русская красавица, не умеющая говорить по-английски, но очаровывающая американцев своим талантом" – таков был зазывающий заголовок в центральной газете города.
Открытие выставки пришлось на восьмой месяц беременности Кати. Дэвида представляли как её дедушку и переводчика. Катя с прекрасным круглым животом расхаживала среди посетителей. У неё налилась грудь, но лицо, ноги и руки не отекли, не изменились из-за растущего в ней существа. Она была рождена быть матерью многих детей – Катю не тошнило и у неё не возникало никаких осложнений или неприятностей, которые сопровождают беременность у многих женщин. Настроение у Кати было всегда весёлым, она несколько раз в день мастурбировала и всегда рвалась к совокуплениям.
Катя стояла у входной двери в галерею вместе с Дэвидом, а народ буквально валил. Дэвид не отходил от Кати, которую осаждали мужчины да и женщины, восхищаясь её работами и ею самой. Через Дэвида они выражали свои горячие пожелания, чтобы Катя поскорее научилась говорить по-английски и тогда сказала бы своё слово не только в живописи. Её фотография с идеально округлым животом и ослепительной красотой лица, достигнутой на этот раз с помощью косметики, появилось в газетах и на телевидении. Причиной тому был не только умелый PR, проделанный Джой, но и тот факт, что все Катины работы были раскуплены в течение двух дней. Разумеется, что Дэвид распоряжался всеми деньгами, которые окупили его расходы на содержание Кати и подготовку к родам. Он по-прежнему не платил за своё счастье, а более того, делал на нём доход.
Так как беременность у Кати протекала идеально, Дэвид решил, что рожать она будет дома, а не в больнице. Он не хотел оставлять Катю одну, что могло понадобиться в этой ситуации. Роды должен был принимать опытный врач, и, в случае осложнений, была договорённость с больницей в пяти минутах езды от дома Дэвида, что Катю привезут туда.
Когда Дэвид лизал клитор, он любил наблюдать за изменением лица женщины при её приближении к оргазму, но когда последние два месяца он лизал Катю, её лицо совершенно заслонял живот, и Дэвид, глядя на живот, замечал, как младенец в нём шевелился, чувствуя приближение конвульсий, которые, наверно, воспринимались им как любовное прижимание окружающими стенками матки. И действительно, оргазм, вызванный Дэвидом в конце девятого месяца, послужил началом родовых схваток.
Дэвид присутствовал при родах. Он установил видеокамеру так, что она была нацелена на разведённые ноги Кати и запечатлевала волшебство появления новой жизни, продления жизни Дэвида. Катя родила через час после начала схваток. Она не кричала, а лишь тужилась под руководством врача, и лицо её покраснело, будто она пришла из сауны. Дэвид не сводил глаз с живородящей пизды, завороженный вторым чудом света, первым из которых являлось само совокупление.
Знакомый запах Катиной пизды обострился, волосы вокруг больших губ представились Дэвиду роскошной рамкой величественной картины, которая раскрывалась перед ним. Малые губы страстно раскрывались и целовали появляющуюся головку с волосиками, мокрыми от плавания в океане жизни. Восторженный клитор с чувством исполненного долга глядел вниз на выходящее существо – результат наслаждения, которое он доставил телу, жаждавшему зачатия.
Врач захватил двумя руками вылезшую головку и потянул её из яркого света, исходившего из конца туннеля, и в руках у него оказался новый человечек. Роскошная пизда устало, но с сожалением сомкнула уста, из которых тянулась спираль пуповины. Врач обтирал полотенцем красивую девочку, которая раскрыла глазки и ротик. И тут, к вящему потрясению врача, Дэвида и Кати, уголки ротика младенца не опустились вниз, а поднялись вверх, и девчушка стала не трагически плакать, а совершенно внятно смеяться.
Все зачарованно переглянулись и громко рассмеялись вслед за новорожденной.
Гадание по сути
Впервые опубликовано в General Erotic. 2007. № 158.
На первом этаже частного дома в живом торговом квартале висела скромная вывеска "Гадание по Сути". Это заведение становилось всё более и более популярным в том огромном городе, и если раньше можно было зайти на сеанс гаданья без всякой очереди, то теперь приходилось записываться за неделю.
Девятнадцатилетняя Джени со смятеньем на лице, которое красовалось над выпукло-вогнутой фигурой, трепетно звонила в дверь, за которой ждало предсказание её будущего. Месяц назад её бросил первый, и пока последний, любовник Джон. Вернее, он уехал учиться во Францию и предложил Джени свободу, которую также придержал и для себя. Так что Джени не решалась завести себе нового любовника без точной уверенности, что у неё и Джона нет будущего, а потому она решила прибегнуть к помощи гадалки, о которой женщины шептались всё громче. Утверждали, что она точно узнаёт прошлое, настоящее и предсказывает близкое будущее, наполненное половой жизнью, и, что самое важное, её предсказания непременно сбываются.
Эта гадалка-предсказательница, бывшая гинеколог, двадцать лет исследовала связь вида женских гениталий и сексуальной судьбы женщин. А когда её за что-то лишили врачебной лицензии, то она решила приложить свои уникальные знания и способности к делу, благо для предсказаний лицензия не требовалась.
Джени кое-что узнала из книги, которую написала эта гадалка-предсказательница по имени Кассандра. Основа книги излагалась в постулате, что самые надёжные предсказания сексуальной жизни делаются с помощью изучения половых органов, а не линий на ладонях, гаданий на картах или на кофейной гуще. Книга состояла из множества фотографий крупным планом и рисунков женских половых органов с детальной классификацией размеров и форм каждой из их частей и указаний, что каждая вариация должна означать.
Вот, к примеру, краткие извлечения из этой книги.
ВОЛОСЫ НА ЛОБКЕ:
густые – к быстро возникающей похоти;
редкие – к медленному возбуждению;
тёмные – если цвет совпадает с цветом волос на голове, то будет покой в семье, если чёрные при светлых волосах на голове – то к ебле великой;
если уходят в промежность, то нервная жизнь будет, а коль до самой сральной дырки доходят, то до последних дней ебля будет прерываться только беременностями;
если густо укрывают большие губы, то муж будет богатый;
если поднимаются дорожкой к пупку, то, значит, и радость многоразовая, и любовников много будет.
Или вот несколько выдержек о самом главном.
КЛИТОР:
маленький – труднодоступный, мужчин терпеливых искать надо;
средний – к богатству, коль пользоваться им научиться;
большой – сокровище, которое не хранить, а тратить надо, ибо его не растратить;
если удлинённый и тонкий, то все беды нипочём;
если толстый и короткий, то дети будут получаться здоровыми и обильными.
Чего в этой книге только ни было – вот и такое было:
Если выделяется моча при возбуждении или при оргазме, то это означает склонность к точным наукам.
Если не капли, а струя, то это указывает на особые склонности к физике.
Если на больших губах веснушки – то рано просыпаться надо, а если родимые пятна, то меньше мяса есть.
Малые губы вылезают поверх больших – жадна до наслаждений, забудь о верности.
Если преддверие влагалища узкое, то дети ещё будут, а если широкое – то детей много родилось.
Ну, и так далее.
В силу обилия в книге иллюстраций, подтверждающих великое разнообразие женских прелестей, она раскупалась преимущественно мужчинами, а женщины, прослышав об успехе этой книги и пролистав её, устремлялись к предсказательнице, чтобы наверняка узнать о своём светлом будущем.
Дженн оказалась в приёмной, похожей на врачебную, с той лишь разницей, что на каждой из четырёх стен висело по огромной фотографии женских междуножий. В приёмной никого не было, кроме очаровательной секретарши лет тридцати пяти с кольцом в носу и татуировкой на лбу, которая представляла из себя слово Fate. Имя секретарши – Джоан – значилось тоже в виде татуировки на левом запястье. Секретарша сидела за столом с четырьмя компьютерными мониторами, что удивило Джени. Джоан взяла с Джени оплату вперёд – таковы были условия приёма. Сумма за процедуру гадания была небольшой, но в то же время и не маленькой, и в качестве оплаты принимались только кредитные карточки. Пока секретарша Джоан оформляла оплату, Джени прочла надписи под четырьмя фотографиями нутра раздвинутых женских ног: "Сангвиник", "Холерик", "Флегматик" и "Меланхолик".
"Как же это ей удаётся определить?" – удивлённо подумала Джени, всматриваясь в фотографии.
После получения оплаты секретарша провела Джени по коридорчику в маленькую комнату, на стенах и на потолке которой висели всевозможные драпировки, а у стены стоял диван на высоких ножках. Тут же находилось кресло на колёсиках и журнальный столик, на котором сияла скульптура женщины, лежащей с раздвинутыми ногами.
Идя по коридору, Джени заметила ещё две двери, как та, в которую вошла она. Из-за дверей раздавалась тихая мечтательная музыка, подобная той, которая звучала в комнате, где оказалась Джени. Она села на диван, и секретарша, перед тем как закрыть за собой дверь, заверила Джени, что ей не придётся долго ждать. В комнате стоял запах восточных пряностей.
Через несколько минут в комнату вошла женщина лет семидесяти, стройная, невысокого роста в белом длинном, свободном платье. Её густые седые прямые волосы опускались чуть ниже плеч.
– Здравствуйте, Джени, – обратилась она к пациентке по имени. – Меня зовут Кассандра, и я буду узнавать о вашем прошлом, настоящем и будущем, глядя вам между ног.
Кассандра обращалась ко всем пришедшим по имени. Некоторых это сначала коробило, но в итоге преодолевало защитную стену женщины, и когда начинался сеанс, то с помощью самой темы общения уже легче удавалось завоевание доверия клиентки. Джени с облегчением восприняла обращение по имени от Кассандры – она бы чувствовала себя неловко, если бы эта старая женщина обратилась к ней, такой молодой, официально.
– Прикасаться к вашему богатству я не буду, не волнуйтесь, – продолжала Кассандра, – я вашу судьбу разгляжу издали и вплотную.
Сказав это, Кассандра надела очки, которые висели у неё на шее на золотом шнуре.
– Вы, наверно, уже слышали о том, как я узнаю судьбу?
– Да, мне рассказывали, – нерешительно произнесла Джени.
– Пока вы оголяете свои бёдра, я вам кратко расскажу о сути моего метода.
Джени подготовилась к процедуре и пришла в длинной юбке и без трусиков. Она сбросила туфли и села на диван.
Кассандра заметила:
– Это хорошо, что вы пришли без трусиков – всегда так ходите.
"Откуда она узнала? – удивилась Джени. – Она ведь не заглядывала мне под юбку".
Кассандра повела такую речь:
– Судьба оставляет свои знаки на тех частях тела, которые наиболее чувствительны. Поэтому издавна пытались предсказать судьбу по ладоням человека, а также по голове и лицу, на котором сосредоточены все наши чувства: зрение, обоняние, слух, вкус. Однако самое чувствительное наше место, самое важное для будущего – это то, откуда будущее рождается, но никто до меня ещё не пытался предсказывать по этому месту.
Кассандра уже рассказывала об этом огромное число раз, но голос её звучал проникновенно и увлечённо, будто Джени была её первой клиенткой.
– А теперь ложитесь, поднимите юбку повыше и широко разведите ноги, – властным голосом скомандовала Кассандра, и в этот момент в комнате вспыхнул яркий свет.
– Мне нужно видеть мельчайшие подробности вашего сокровища, – пояснила Кассандра и заботливо добавила: – Закройте глаза, чтобы вас свет не слепил.
Кассандра подкатилась, сидя в кресле на колесиках, к раздвинутым ногам Джени и уставилась в жизнь, её прошлое, настоящее и будущее.
– Вижу, родились вы не здесь, а в Калифорнии.
– Верно! – воскликнула Джени. – Неужели там это видно?
– По облику сокровища можно узнать многое… Здесь вы живёте всего два года.
– Да, два года! – ещё более удивлённо воскликнула Джени.
А Кассандра тем временем продолжала:
– У вас очень чувствителен зад, и вы любите, когда он наполнен твёрдостью – тогда наслаждение ваше обретает огромную силу.
Джени молчала, смущённая и поражённая раскрытием её тайны. Кассандра опознала, что, когда Джени мастурбировала, она всегда вставляла в зад толстый дилдо и двигала его взад-вперёд и особенно беспощадно перед приближением оргазма. Её любовник Джон, который был всего на два года старше её, однажды в разговоре презрительно отозвался об анальном сексе, что, мол, он только для гомосеков, и с тех пор Джени боялась даже намекнуть ему, что ей бы хотелось почувствовать его мужество у себя в заду.
– Откройте клитор, оттяните капюшон, – повелела Кассандра и добавила: – И губы растяните пошире, мне нужно вход рассмотреть.
Джени повиновалась, затрепетав от предвкушения раскрытия тайны будущего.
– Да, много у вас живых морщинок жизни. О чём узнать хотите-то?
– Расскажите, буду ли я вместе со своим любимым? Он уехал учиться.
– Ах вот оно что? – протянула Кассандра. – То-то я вижу, что губки поджаты. Чтобы мне будущее увидеть, надо, чтобы вы возбудились, и лучше всего до конца. Тогда вся правда наружу выходит, только успевай читать. Для прошлого и настоящего можно по холодной пизде всё прочесть. Но если хочешь узнать будущее, то пизда от удовольствия заговорить должна. Так что поиграйте-ка с клиторком-то. Предскажу будущее ваше не по холодной пизде, а по горячей.
Джени сначала робко стала тереть пальцем похотник, но потом, разумеется, стала всё более увлекаться. Кассандра лишь подбадривала:
– Так, так – и здесь проступило, и тут выступило. Надо же, судьба какая, – приговаривала она, и это лишь возбуждало Джени, она хотела, чтобы будущее прочиталось как можно точнее.