Лариса Бабиенко - публицист и драматург, родилась в г. Андижане Узбекской ССР. В советское время печаталась в журналах "Юность", "Сельская молодежь", "Сельская новь". А ныне - главный редактор газеты "За СССР", девиз которой: "Ни один человек и ни одна республика СССР не стали для нас бывшими!". Всеми публикациями на страницах газеты главный редактор старается поддержать осмеянного и униженного советского человека, вернуть ему уверенность и прежнее достоинство.
Новая книга автора "Как живется вам без СССР?" - летописное полотно, посвященное трагическим страницам разрушения Советского Союза.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
Глава I - ЗАГАДКА НА СЕМИ БАОБАБАХ, - или - УРАВНЕНИЕ ШРЕДИНГЕРА 1
Глава II - НАД БЕЗДНОЙ ЮЖНОЙ АТЛАНТИКИ. ТРЕТИЙ ФРОНТ - О неизвестном подвиге в Великой Отечественной войне 44
Глава III - ИЗ СОВЕТСКОГО СОЮЗА УХОДИЛИ ПО-РАЗНОМУ 57
Глава IV - НЫНЧЕ ХОРОШЕЕ ЛЕТО 103
Лариса Бабиенко
КАК ЖИВЕТСЯ ВАМ БЕЗ СССР?
ПРЕДИСЛОВИЕ
На краю леса у обрыва, будто статная красавица на подиуме (какова собою!), замерла сосна, крепкая и могучая. Лесник с ходу определит ее возраст - лет сто. Но это по лесным законам - почти молодость. Жить ей еще долго, хотя сучья внизу обломаны, ажурная крона только у вершины. По янтарному стволу уже торчат сухие ветви, а понизу и вовсе - почерневшие от времени ости. Вроде они и не мешают дереву, но и не отпадают вовсе, как бы напоминая, что были когда-то свежими и первыми ветвями у дерева. А это похоже на зарубки первых увлечений и симпатий человека!
Видим, стоит он на лужайке еще мальчишкой, оглядывается с любопытством вокруг, тем более что же там - вдали? Вот потянулся к солнцу, упрятал от ветра свои вихры, тряхнул головой и, ощутив неожиданную силу, побежал на окраину леса. Глядь, и подрос за лето так, что уже не боится ни зимы, ни ветра, ни соседей негожих, от которых теперь легко отмахивается, будто от неожиданно налетевшего хулигана. На другой год росту уже в нем столько прибавилось, что уверенно оглядывает он теперь бугры, овраги и бегающих по лесу грибников.
И вот у ствола крепкого, пахнущего целебной смолой, присел на траву у обрыва паренек уже с девушкой, спустя какое-то время гуляет он тут с дочкой, шустро бегающей за капустницей. Мимо деловито скользит уж, прошел со стадом пастух, крякнула в речной протоке утка, вспорхнул жаворонок, глотнула свежего воздуха береза. Все вокруг ярко, свежо, первородно.
Но с годами эти впечатления увяли, утратили свою значимость и первоначальность, детали тех дней осыпались в забытье, как пожелтевшие хвоинки в траву, где их уже не отыщешь, разве что редкую из них увидишь в сухом покрове.
Я наклонилась и подняла из забытья все, что за долгие годы пережила сама, а со мною и моя страна. Мне не хотелось, чтобы в историческое беспамятство выпали не только лучшие, но и трудные ее страницы, те крепкие ветви огромного сильного дерева - моего государства, которые вдруг насильно отчего-то обломали и выбросили прочь. Однако следы от них, как значимые, важные прежде впечатления, навсегда остались в моей памяти.
Не каждому дано - забыть… Мимолетные впечатления, конечно, теряются, как порыжевшие хвоинки в траве. Но и эти сгоревшие хвоинки - те моменты, которые пережили многие люди в свое время. Им, этим трудным и трагическим мгновениям, и посвящена моя книга.
Первые ростки Новой пролетарской литературы после разрушения Советского Союза… вот они, налицо!
Глава I
ЗАГАДКА НА СЕМИ БАОБАБАХ,
или
УРАВНЕНИЕ ШРЕДИНГЕРА
Как-то Хади сказал знакомой девушке:
- Я приехал из страны, где два Нила сливаются в один, а дети играют ананасами в футбол.
- В футбол… ананасами? - изумилась Анна, которая пробовала этот плод раз в жизни, и он показался ей сказочно вкусным. - Вот это жизнь! Где ж такая страна?
- В песках Африки, южнее Египта. Место, где я родился, называется "Деревня у воды", значит на берегу Нила. А ты?
- Я?.. - Анна какое-то время подбирала слова, чтобы романтичнее рассказать о своей родине. - Понимаешь, мама во время войны оказалась в Узбекистане, в итоге я родилась… под гранатовым деревом!
Конечно, девушка умолчала, что родилась в обычном роддоме, в далеком и еще незнакомом для ее матери городе. После родильного дома ее мама со свертком на руках вначале несколько дней спала под вагоном, но через неделю в военкомате дали-таки жилье - комнату в восемь квадратных метров, которую пришлось делить еще с одной беженкой. Когда же кончилась война и многие эвакуированные вернулись в родные места, мать Анны получила большую светлую комнату, под окнами которой в память о переезде и был посажен гранатовый куст с такими чудными алыми кистями по весне, что век не забыть это одно из лучших творений природы.
- В детстве, когда я читала сказку про доктора Айболита и реку Лимпопо, конечно, мечтала попасть в Африку и сорвать банан прямо с ветки, - рассказывала Анна своему спутнику и добавила игриво: - Впрочем, я туда еще попаду, и в голубом платье непременно прогуляюсь вдоль Голубого Нила, а в белом - вдоль Белого Нила.
- Ну, - изумился Хади, - ты сможешь приехать в мою страну?
- Не только в твою страну. Я вообще… - Анна задрала голову, ткнула пальцем в дальний угол Вселенной и безапелляционно заявила: - Я буду вести первый репортаж на Марсе!
- Неужто?! - воскликнул он. - Ну и масштабы у тебя!
- Не у меня, - возразила девушка спокойно. - Это масштабы человечества. А моя страна от него не отстает. Даже впереди прогресса мчится.
К полудню мороз усиливался. Сюда, к глубокому оврагу над рекой, не доносился ни один звук с бегущей поверху дороги.
- Когда я впервые увидел снег, - рассказывал Хади, восхищенно поглядывая на деревья в серебристом инее и кусты, похожие под снегом на огромные белые розы, - то подумал, что с неба падает абрэ, мука, из которой моя мать делает напиток.
- Кто твоя мама? - поинтересовалась Анна.
- Крестьянка.
Дальше он сообщил, что мать его владеет полем, на котором вместе с детьми выхаживает хлопок. Хади тоже в детстве собирал хлопок и помогал продавать его.
- Вечерами мама на молитвенном коврике, просит помощи у аллаха, чтобы перекупщики не обманули ее. В доме четверо детей.
- И помогает?
- Кто?
- Ну, к кому она обращается, стоя на коленях?.. - замялась Анна.
- По-разному. Иногда… мама очень плачет.
- Где твой отец? Почему он сам не продает хлопок? Мужчину труднее обмануть.
Молодой человек замялся.
- Понимаешь, - смущенно объяснил он. - У нас в стране многоженство. У папы еще две жены. В общем, у меня еще много братьев и сестер.
- Бедная женщина, каково ей пришлось! - Анна была в шоке и спросила с болью в голосе: - Как живет, что думает твоя мама, зная, что у мужа она не одна?
- Таковы у нас обычаи.
- Зачем они вот такие?
Будущей журналистке тут же захотелось дать бой на страницах газеты подобным обычаям, чтобы навсегда вытряхнуть мужчин из этой подлой, но очень удобной для них ветхозаветности.
- На земле уже двадцатый век! - возмутилась она.
- В нашей стране это норма… Отец - юрист, нормально зарабатывает, немного своей первой жене помогает.
- Немного? Ему самому немного бы помогать с детьми на руках.
Хади тихо попросил:
- Не надо, это же мой отец…
- Тоже будешь многоженцем? - гневно спросила Анна и повернулась лицом к своему спутнику.
Парень рассмеялся, успокоил спутницу и объяснил:
- У нашего поколения это уже не принято. Мы - цивилизованные ребята. И по нынешней жизни, говорят мужчины, одну жену с детьми трудно содержать и кормить. Не переживай, у меня будет одна жена…
Хади не сводил взгляда с одиноких снежинок, медленно падающих на его темные и теплые ладони.
- Вчера мама прислала письмо, - сказал он и вытащил из кармана конверт. - Она спрашивает, правда ли, что в России люди с хвостами?
- Неужели так и написала? - рассмеялась Анна. - В вашей деревне еще такая дикость?
Подул ветер, ели тряхнули снег на головы прогуливающейся вдоль реки пары.
- Конечно. Так и написала. Маме никто не читал "Капитал", ей с детства читали только "Коран". Грамотности большой в нашей деревне нет. Но маму я свою очень люблю.
Засунув руки поглубже в карманы, студент с гордостью уже рассказывал о том, что его прапрадед был вождем племени, и когда к излучине Нила прибыл отряд англичан, в составе которого был юный и наглый капитан, вождь племени в ответ смело повел своих людей на захватчиков с тесаками и кольями в руках. Конечно, все они погибли. Англичане впервые опробовали на живущих в нубийских песках африканцах автоматы системы "Максим". Спустя много лет тот дерзкий капитан - Уинстон Черчилль - написал книгу под названием "Война на реке", в которой подробно рассказал о тех сражениях. Только забыл рассказать о том, как в те дни его соотечественники косили невинных людей тысячами.
Много древних цивилизаций сменили одна другую в Нубии, и уже первые найденные в ее песках останки свидетельствуют о какой-то борьбе. Пятьдесят восемь скелетов, покрытых тяжелым слоем песка и камней, найденные к северу от Вади-Хальфа, были с повреждениями на костях. Рядом - наконечники стрел. Немало нубийцев, соплеменников храброго вождя, людей в ослепительно белых просторных одеяниях, погибли и в те времена, когда вниз по Нилу уходил последний отряд англичан. Среди погибших опять было немало родственников Хади.
- Я же сам немного помню Вторую мировую войну.
- Каким образом? Вы были далеко от всех фронтов.
- Фашисты, если ты помнишь, пришли и в Африку. Зачем-то им понадобился целый мир. Тогда от нашей долины на помощь египтянам в битве под Аль-Аламейн из нашей провинции послали… сто слонов.
- Что послали?.. - удивившись, спросила Анна.
- Да, да… - подтвердил Хади. - Я помню, как караван шел мимо нашей деревни. Глядя на погонщиков с автоматами в руках, моя мама горько плакала. Я впервые тогда услышал слово… война.
Вагончики метро над белой пропастью шустро бегали с одного берега на другой.
- Нелепо, правда? - понял мысли девушки Хади. - Бронетанковый корпус Роммеля и… сто слонов. Но что еще тогда могла дать моя Нубия? Мы же были колонией. Главное - в другом. Наш народ тоже был против той войны. Среди погонщиков слонов был и брат моей мамы. Он не вернулся, навсегда остался под чужим танком.
Насмешливая улыбка тут же сползла с лица Анны.
- Значит, и у вас почти все мужчины погибали в этих проклятых войнах? - задумчиво спросила она. - Мой отец, артиллерист, погиб на войне в те же годы. Он даже не узнал, что я родилась. Подорвался на мине.
Теперь Хади во всем был понятен Анне. Она словно наяву увидела, как от тяжеленного труда, будто стебелек под косой, падала вечерами его мать. Как в редкие минуты отдыха она радовалась тому, что растут ее дети, как в сыне ее, самом младшем, копятся энергия, мысли, сила. Та сила, которая поможет потом мальчишке вырваться с того пятака земли, на котором - лишь жесткая подчиненность нужде, лютая зависимость от дождя, ветра, песка, то и дело норовящих схватить за вихор и лихо потрепать и человеческий, и хлопковый росток.
- Ответь, - поинтересовалась Анна, - почему ты приехал в Россию?
- Не любил уроков истории в колледже.
- ?!!
- Да, так. Наш учитель истории говорил, что Англия сыграла решающую роль в победе над Гитлером. А я не люблю ложь и сказал ему, что не хочу быть чернокожим англичанином. Не хочу повторять за ним историческую неправду.
- Так и сказал?
- Конечно. Ты даже не представляешь, как мистер Джонс тогда кричал на меня. Он орал мне прямо в лицо, как рабу. Он кричал, что Россия - нищая и никого не могла победить. Тогда я решил, что непременно сам узнаю, что такое Россия.
- И после этого прямо к нам через моря и долины? - опять начала подшучивать Анна.
- Немного не так. Мне повезло, - спокойно ответил Хади и пояснил, что к тому времени, когда он закончил колледж, Молодежная Лига компартии объявила в стране конкурс на поездку в Москву. Конечно, можно было найти ребят и в самой столице, более подготовленных, но десятки коммунистов с черной кожей, рискуя заболеть сонной болезнью, малярией, оспой, пробирались вдоль рек и озер, чтобы и в глухих деревенских местечках найти умных и толковых подростков.
- Тогда был огромный конкурс. Но голову мою, как видишь, заметили.
- Какой скромный, ну прямо… Ландау! - шутливо восхитилась Анна и спросила с лукавинкой в голосе: - Выходит, верно пишут в книгах, что человек из твоей страны непременно строен, высок, горд и имеет собственное достоинство?
- Книги тебе не все сообщили, - в тон ей ответил Хади, - например, то, что наши дети возвращаются из школы на слонах.
Изумлению Анны не было предела.
- Неужто? Вот бы покататься на слоне!
- И ты этому поверила? - рассмеялся парень и не менее девушки изумился тому, что житель России может верить любой ерунде.
- Нас еще спрашивают на встречах, - добавил он, посмеиваясь, - растет ли в Нубии лук и водятся ли у нас обезьяны?
На другой тропке темнокожие девушки учились кататься на лыжах. Они падали, весело смеялись, кидались снежками.
- Ты тоже кое-что о моей Родине не знаешь… - заметила скромно Анна.
- Я уже здесь несколько лет, чего же все-таки не знаю?
- Видишь, ковыляют девчонки на лыжах? А ведь существуют лыжи не только для ног, но еще для локтей и коленей. Они нужны во время войны как дополнительный резерв для выживания.
- И впрямь не знаю! - согласился Хади, пригляделся к незадачливым лыжницам. - Из моей страны девушки! - поздоровавшись с ними, сказал он и добавил: - В медицинском учатся. Знаешь, каково досталось первой медсестре в нашей стране?
Мусульманские обычаи, оказывается, запрещают женщине касаться чужого мужчины, ее в таком случае считают уличной девкой. Сит Хаву родственники мужа выгнали на улицу с маленьким ребенком на руках. Ей в ту пору было… 14 лет.
Анна, конечно, поморщилась, произнесла сердито:
- Ну и дикость!
- Да, - согласился он, - представляешь теперь, сколько сделала наша компартия, чтобы эти девушки могли спокойно учиться в Москве и потом работать в своих городах и поселениях.
В небе прямо над ними мелькнула звезда и погасла. Опять мелькнула и погасла.
- Гляди, спутник-100 летит! Когда я улетал из дома в Россию, запустили только первый.
- Знаешь, о чем мечтали люди, которые многое сделали для того, чтобы мы учились в Москве?
- О чем же?
- Они мечтали дождаться того дня, когда с земли Африки поднимется в небо первый межпланетный корабль!
- Ничего себе!
Молодые люди подошли к маленькой церквушке над рекой, необыкновенно украшавшей набережную своими веселыми куполами. В общежитии студенты с гордостью рассказывали друг другу, что в ней венчался Кутузов.
- Не хватанули у вас лишнего насчет такой мечты? Еще Советский Союз не отправил меня в Галактику, а ты мечтаешь уже о том, чтобы рядом со мной летел межпланетный корабль из Африки.
- Почему бы и нет? - вспыхнул Хади. - Да, - согласился он. - Африка упустила эру пара, эру электричества, но мы, черные коммунисты, сделаем все, чтобы наш континент ничего больше не упустил! Ты хочешь на Марс? Полетим вместе. Будешь варить кашу, штопать плащ-палатку и вести свои репортажи.
- Давай пока опустимся на землю, - предложила Анна. - Скажи, какие птицы у вас летают?
Темные глаза Хади стали вдруг такими бездонными, будто до самого донышка высветили их тонкие лунные блики. От воспоминаний о Нубии он стал каким-то неладным, оцепенелым, будто внутри его что-то кликнуло, почуялось, и нет уже сил увести себя - ум, душу, чувства - в сторону, чтобы хоть на минуту вернуться в реальность.
- Как хочется домой! - жалобно заметил парень.
- Туда вроде и перелетная птица не летит.
- Мужчина без Родины - ноль. Птица, может, и мимо пролетит, но меня дома многие ждут. Я должен вернуться.
Лунные дорожки то и дело ныряли под черные тени берез, которые, будто их собственные впечатления, показывали то темные, то светлые стороны жизни. И в этой жизни, какой бы она ни была, им выпало нынче жить, потому их обоюдное знакомство с миром было бесконечным.
- Скажи, - вымолвил как-то Хади, - ваши республики - это колонии?
Анна оторопела.
- Какие колонии? - изумленно спросила она и объяснила, что девушек и парней коренной национальности из республик часто принимают в столичные институты без конкурса, хотя знания у них бывают слабоватыми. Но… там, на местах, нужны высококвалифицированные специалисты. - И добавила с горечью: - У меня, славянки, этот конкурс отнял несколько лет жизни. Я поступила в университет лишь на третий год. Представляешь?
Через минуту она усмехнулась:
- Ты б видел Узбекистан! И это колония? - возмутилась девушка и уже с пафосом рассказывала о том, какие в тех краях школы, библиотеки, театры в республике - на всех языках! - Везде больницы, фабрики… Ты б видел, какие там стройки, сколько электростанций, заводов!
- Да, я был в Ташкенте. Очень большой и красивый город!
- Ну, я правду говорю?
- Да!
В те дни и Анне довелось многое узнать о Родине Хади, о том, что в его краю - восемь месяцев жара, остальные - жуткая жарища, а у местных людей существует обычай: при встрече бережно обниматься и надолго застывать в молчании, глядя широко раскрытыми глазами через плечо друга. Но жителям этой страны надоело уже видеть через дружеское плечо то западногерманский капитал, то английский, люди нынче везде активно тянутся к прогрессу и демократии, потому и возникла в стране компартия, кстати, нынче самая влиятельная на континенте. Бывает, что какой-нибудь богатый феодал приходит к генеральному секретарю и просит:
- Возьми моего оболтуса в свою партию и сделай из него человека. Не пожалей сил. Заплачу тебе вот…
Феодал показывает рукой, мол, от пола до подбородка отсыплю долларов.
- Партия и без вступительного взноса работает с людьми, - отвечает с улыбкой на лице Махджуб. - Но мы сделаем из него коммуниста, не боишься?!
- Э-э, дорогой, что коммунист? Пусть так, лишь бы марихуану не курил. Пошли его куда-нибудь учиться.
- Если выдержит конкурс…
- Какой конкурс? - вопит богатый скотовод. - Где твоя Лига? Я всем ее членам деньги дам, пусть мой сын будет без конкурса.
- Без знаний невозможно…
Анна смеется, машет рукой:
- Ладно о феодале. Расскажи лучше о себе. Ты на все лекции ходишь, не отлыниваешь?