Как живется вам без СССР? - Лариса Бабиенко 18 стр.


Попытался было осчастливить иракцев социалистическим равенством в сочетании с шариатом и Саддам Хусейн. Вначале он круто расправился с возможными соперниками, в том числе и с коммунистами. В 1963 году в результате переворота, организованного партией Баас, и последующего прихода к власти генерала Абдель Салям Арефа, был массовый террор против левых. Большая часть руководителей партии во главе с Салямом Адилем была уничтожена, тысячи коммунистов посажены в тюрьмы. Кое-кто в те месяцы в Ираке растворял коммунистов в ваннах с соляной кислотой, закапывал людей живыми в землю. Хотя социалистическая программа партии Баас была создана коммунистами.

Ни одна мечеть в эту пору не была закрыта, а ведь правящая партия в это время называлась Партией арабского социалистического возрождения. Однако не религиозного.

Но каково это - после многочисленных казней создать в Ираке социализм? Может, на кое-то мгновение и было что-то в стране доброе, потом и тут победила религия.

Впрочем, если бы в 1971 году Муаммар Каддафи не сорвал бы с неба самолет с руководителями Левого восстания в Судане и не послал бы их на казнь в Хартум, может, в случае их победы тогда история арабских и африканских стран пошла бы иным путем, более человечным и добрым. Да и сам Каддафи, возможно, не был бы казнен нынче. И по нынешний день ходил бы по ливийским пескам в своих экзотических одеждах, и писал бы свои эссе, и были бы живы его дети и внуки, и не сидел бы в тюрьме с ампутированными пальцами его старший сын Ислам, также приговоренный к смерти. И остались бы в живых миллионы погибших людей в Судане, Ливии, Ираке… А нынче по той же схеме погибают еще и в Сирии.

И внешняя политика Советского Союза, вероятно, посерьезнела бы, обрадовавшись победам единомышленников в других странах, повернулась бы от циничного внешнего торгового кабака к реальной поддержке своих товарищей. Наверно, и наша страна, имея мощную поддержку в мире, не рассыпалась бы да спасла миллионы собственных жизней.

Вот как давно была заложена мина страшных взрывов под события нынешнего дня, которые Анна за много лет удержала в своей памяти.

Нынче в России мечтают построить православный социализм. Напрасная трата времени и сил. Религия растреплет социализм по ветру, как хвост курицы в непогоду. Окончательно выдует из общества память о реальном социальном равенстве, и колокольным вкрадчивым упоенным звоном своим каждую минуту будет околдовывать душу мифическим, который отнюдь не рядом с тобой, не на Земле. А в далеких межпульсарных пространствах, где-то около Черной дыры. Побежим туда в его поисках? Капитал об этом только и мечтает. Ему надо любыми путями сбрасывать лишнее население.

Мусульманам России строить в это время мусульманский социализм, якутам - якутский, эвенкам - эвенкийский? Сколько же неприязни, распрей и линий раскола по-прежнему будет шевелиться под каждым бугром! Когда люди очнутся, поймут, что социализм - таинство для всех, без какого-либо шовинизма, шаманы всех наций отобьют печенки у людей лишь за одну только тягу к иному, кроме религии, общественному исповеданию. Как это уже и случилось во многих странах.

"Я никогда не оставлю землю ливийскую, буду биться до последней капли крови и умру здесь со своими праотцами как мученик. Каддафи - не простой президент, чтобы уходить, он - вождь революции и воин-бедуин, принесший славу ливийцам. Мы - ливийцы - вели сопротивление против США и Великобритании в прошлом и не сдадимся сейчас", - сказал незадолго до смерти лидер Ливийской Джамахирии.

Каддафи, как мифический богатырь, как настоящий мужик, дрался до последней минуты. Но международный капитал в союзе с Кораном не оставил надежды и мертвому остаться в памяти народа мучеником. Его тело выставили в холодильнике города Миссураты, чтобы люди ощутили запах разложения обычного человеческого тела. По исламу от тела мертвого шахида должен, видите ли, исходить лишь мускусный запах.

Найти бы на планете хоть одного шахида, когда он, обмотанный чужими и собственными кишками, благоухает мускусом? Оживить бы хоть одного из них и заставить понюхать запах крови и вони, а вовсе не цветов, которые исходят от погубленных им людей и от его собственного тела.

Никакой доброй памяти народу не захотел оставить ислам о лидере, который при своей жизни строил хоть какой-то социализм, пусть корявый, неловкий, нестойкий, но все же по тому времени - вытащивший из нищеты бедуинских палаток всех.

Переосмыслив события давних и отнюдь не мирных дней, которые много лет пробегали перед глазами, Анна - свидетельница этих событий, напрочь согласилась с неким Кешей Сталкером, величайшем политологом от народного колодца, который на сайте "Исламский социализм" написал свое мнение: "На фиг, какой исламский социализм? Вы с дуба рухнули? В социализме и коммунизме нет места религиям. Религии разъединяют народы. Долой мусор древних обычаев и религиозных догм. А то станем папуасами. Окстись, друг, Коран не может быть конституцией. Атеизм - будущее народов".

И если бы линию атеизма до конца выдержали бы в Советском Союзе, глядишь, не было бы у разрушителей СССР нынче такого мощного противника, как религия.

Когда-то бывший Генсек компартии Узбекистана Шараф Рашидов в память о традициях предков тайком от партии и государства строил в горах мечети. И как только центральная власть ослабла, во всех мечетях Востока муллы встрепенулись, будто петухи после утренней зари, и очень быстро дезавуировали величайшее достижение советской власти: равенство наций, право жить достойно всем на одной земле. Миллионам немусульман пришлось срочно паковать чемоданы: они мгновенно стали неверными, то есть низшими. Без равного права на свой родной язык, без права на равное участие в жизни.

В центральной России церкви, призывавшие с амвона голосовать за Ельцина, то есть против советской власти, помогли негодяям уничтожить права на труд, бесплатное жилье, образование, медицину, ибо вместе с Ельциным и его камарильей пришло в жизнь народов такое расслоение, какого не было даже в диких американских прериях.

Рассказывая чудесные сказки о том, как на небесах прекрасно живется тем, кого уже нет (поди проверь!), церковь размывает представления о справедливости как о крайне необходимом, реальном устройстве общества.

Социализм адрес справедливости изменил. Сквозь облака, сквозь ветви деревьев он стащил ее, слегка обленившуюся и зажиревшую, с небес на землю и указал: выстраивай свою линию в каждой семье, на каждом заводе, на каждой улице. Строй ее, желанную, своими руками. Сажай яблони, чтоб каждому ребенку нашлось угощение, кустарники, чтоб у каждого романтика была ветка сирени, строй квартиры, чтоб ни один человек не жил на ледяном тротуаре.

Адрес справедливости был теперь доступен, как и любая книжка о ней. Тут и Бальзак кое-что из прошлого подсказал, Флобер свое добавил. Джек Лондон целую энциклопедию людской беды при алчном устройстве жизни показал…

Ну, какому мулле, попу или ксендзу это понравится? Городская и деревенская паства теперь ведь не к ним бежит, а в библиотеку, институт, в партком, к другу, на предприятие! И получают в ответ реальную помощь! Из фондов государства, а не из фондов древнеримского, греческого или иудейского мифа. Малоимущего, как мираж в библейской пустыне, мгновенно улетучивающегося, будто песок на бархане во время бури, как только к нему обращаются за помощью.

Но есть люди, которые обожают сказки! Что с такими поделать? И пусть их любят, эти сказки, только к другим не пристают, другим против воли их не навязывают.

А вот на тот случай, когда человек вдруг от своей конфессии отвернулся, у всех религий мира имеется в запасе весьма грозное оружие…

- Господь накажет! - говорят священнослужители, а в религиозных книгах тут как тут обзывалки и угрозы: "Змеи, порождения ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геенну", "Истинно говорю вам: не останется тут камня на камне; все будет разрушено!".

Возможно, индуизм удивит нас своими методами достижения добра и открытия каких-то неведомых еще человечеству высших истин?

"Джунгли вроде бы поредели, - читаем мы в книге "От Альп до Гималаев" Бронюса Яунишкиса, католика, которого послали мисионером в Индию. - Сквозь кроны деревьев все чаще пробивались солнечные лучи. Вскоре мы достигли ашрама, высеченного в базальтовых скалах, - пишет в своей книге литовец (Москва, 1985 г. Изд-во политической литературы).

Во дворе я увидел висящих на суках деревьев вниз головою обнаженных мужчин. От неожиданности я даже вздрогнул. Сделав еще несколько шагов, я чуть было не наступил на чью-то голову: несколько монахов по шею были зарыты в землю, другие лежали на острых колючках.

Гораздо интереснее было в большом зале, где множество саньяси сидели в позе лотоса. Все они смотрели на кончик носа и непрерывно шептали священное слово: "рам, рам, рам…".

Мне не терпелось увидеть садху… Одного из них мы застали в нижней пещере. Я поразился, каким изможденным и высушенным был этот отшельник. Он не обратил на нас никакого внимания, погрузившись в медитации".

И вот через это должен проходить и современный человек? Висеть головой вниз на дереве, сутками глядеть только на кончик носа? А когда же стоять у мартена, умывать ребятишек, выращивать огурцы?

Немало в индуизме и подлости по отношению к неимущим и обездоленным.

"Вы не заботитесь о бедных! - выговаривает католический миссионер маханту Магджура. - Подумайте сами, хариджанин, повстречав брахмана, обязан обойти его за несколько шагов, а брахман боится даже глаза поднять на этого несчастного".

"Ночью его мать растерзал тигр, - сказала она на бенгальском языке. Возьмите сироту в приют.

- Но как же так - совсем без одежды.

Индуска посмотрела на сироту с некоторым удивлением и вместе с тем презрительно.

- Он недостоин носить одежду. Ведь это шудр".

А какое подлое отношение в индуизме к женщине! О чем книги тоже оставили немало свидетельств.

"Однажды, выйдя из церкви, я увидел индуску с обритой наголо головой. Она была молода, почти девочка…

Я еще не успел заговорить с ней, как пробегавшие мимо дети стали бросать в нее камни.

- Не браните их, - сказала индуска, - во время похорон мужа я не исполнила сати. Я виновна.

Я знал, что над вдовами в Индии каждый имеет право издеваться и унижать их.

(Сати - обычай, согласно которому вдова должна сама взойти на костер и сгореть живьем во время кремации тела мужа).

- Я могу посвятить себя служению богам в храме. Там меня никто бы не обидел, но пришлось бы удовлетворять желания брахманов. Уж лучше буду терпеть издевательства" (Бронюс Яунишкис. Москва, 1985 г. Изд-во политической литературы).

Деление на касты, помогающее без зазрения совести, открыто и нагло отсекать от материальных благ и возможностей общества миллионы людей, в Индии сохранилось по сей день. Такое отношение к женщинам и представителям касты неприкасаемых, жестко классовое отношение по законам религии - и есть лучшие достижения человечества? Есть то, за что людям непременно стоит держаться, как за высшие откровения?

А вот еще об одной коллективной глупости рассказал Бронюс Яунишкис в своей книге:

"Когда на закате солнца воды Ганга засверкали, словно в них отразились огни костров, паломники, не обращая ни на кого внимания, разделись и, ухватившись рукой за кончик носа, полезли в воду, бормоча при этом: "Рам, рам, рам" …Некоторые старики погружались в воду, чтоб больше не появиться, а их тела плыли по течению, цепляясь за ноги тех, кто стоял в реке. На середине реки покачивались лодки с крышами, с которых можно было спрыгнуть, чтобы утонуть в более глубоком месте. Индусы верили, что, умерев таким образом, улучшаешь свою карму".

Елки-дрова, не за счет того улучшать карму человека, а заодно и всех народов, чтобы сажать цветы, рисовые поля, строить заводы, не за счет университетского образования для всех, а за счет того, чтобы… покончить жизнь самоубийством? Ловко же устроились брахманы, убирая таким образом в своих краях лишнее население, особенно пожилое! До такого даже Риббентроп не додумался. Удивительно, как еще до сих пор Индия в живых осталась и не бросилась до единого человека в воды Ганга? Вдруг всем захотелось бы в один момент улучшить свою карму?..

Может, из всех религий мира иудаизм мягче? Что познаем мы тут, раскрывая иудейские религиозные книги?

"Талмуд полон предсказаниями того, что произойдет на конце времен, когда придет царь Мессия, который раздавит всех гоев колесами своей колесницы. В это время будет великая война, во время которой погибнет две трети народов. Евреи-победители затратят семь лет на сожжение оружия побежденных. Эти последние подчинятся евреям и поднесут им богатые дары, но царь Мессия не примет дани христиан, которые все должны быть уничтожены. Все богатства народов перейдут в руки евреев, богатство которых будет неисчислимо: богатства же царя Мессии будут столь велики, что одни ключи для запирания их составят груз для трехсот вьючных животных; что же касается простых евреев, то самый незначительный из них получит две тысячи восемьсот рабов. После истребления христиан глаза оставшихся просветятся: они попросят обрезания и одежду посвящения, мир будет населен исключительно евреями. Тогда земля будет производить без обработки пироги на меду, шерстяную одежду и такую чудную пшеницу, что каждое зерно будет равно размером двум почкам самого большого быка" (Флавиан Бернье. "Евреи и Талмуд").

Ну, какими же мещанами были эти древние люди, когда самому незначительному из них после боя нужно было бы выделить аж две тысячи восемьсот рабов, да чтоб земля в придачу сама протягивала ему пироги на меду и шерстяную одежду… И чтоб ключи от всех сундуков мира принадлежали только евреям!

Вот это да, как размахнулся Сундук, главная составляющая народной мечты того времени: триста вьючных животных понадобилось бы, чтоб волочить по земле одни только ключи от него! Награбленные у других. У убитых.

Хочется в изумлении поднять глаза к небу… А там Луна, которая за все века существования человечества столько придурков видела на нашей планете, что уже и пикнуть не может! Потому давно безвольно висит в ночной тишине и помалкивает: так устала рассказывать и возмущаться тем, что происходит на Земле.

Так что религия и социализм совместны, как фонарь на дереве и ползущая к нему змея, которую устраивает жизнь только во тьме, лишь в беззнании.

"Убей неверного!" - говорит ислам. Вероятно, в более мягком варианте это звучит как "убей в нем хотя бы мозги!"

Но заслуживает ли человек того, чтобы ему каждый день угрожали, чтоб все время перед его носом размахивали кулаком, обзывали рабом, порождением ехидны, запугивали, топали на него ногой, низводили в ничто, всякий раз бухали мордой в пыль, утверждая: все, что создал любой из нас, - это лишь тлен, бесполезность, и вообще создали не мы, а Некто? Убедиться же в этом удастся лишь тогда, когда души наши улетят за облака, а сам человек будет уже тихо лежать на боку в белых тапочках с закрытыми глазами, рядом с какими-то небесными - очень пахучими и неизвестно кем посаженными цветами.

Самолет прилетел в синий и солнечный день. В аэропорту было не так уж много народу, как в прежние годы. И пассажиры выходили в зал прилета почему-то все одетые одинаково, будто гуманоиды с одной планеты: рваные джинсы, мятые майки, на ногах - простенькие тапки. Словно мир обеднел так, что уж и авиапассажиров из многих стран одеть не во что. Где на женщинах сари, на темнокожих мужчинах - огромное африканское бубу, где удивительные тюрбаны индусов, которые можно было прежде увидеть в этом же аэропорту?

Люди теперь выглядели одинаково, как из одной стаи. Даже если у них были разные черты лица и цвет кожи.

Хотя нет… Вот девушка - исключение. На ней нежное кружевное платье, однако на ногах теплые, для зимы, сапоги. Как только ноги в них от жары не спеклись? Но пассажирка терпит, мода, видите ли, такая. Тогда не пора ли летом ходить в шубе, но чтоб на ногах были легкие кружевные тапочки?

Из коридора выплыли пассажиры только что прибывшего катарского рейса.

- Почему катарского? - получив электронное письмо с сообщением о дне прилета, недоумевала Анна, помня, что прежде был прямой рейс из Хартума. Но, видимо, только советская гражданская авиация добиралась до всех столиц мира, а нынешняя, буржуазная, летает только по прибыльным маршрутам. Какая прибыль может быть на маршруте из страны, в которой на много лет прижилась война?

Темнокожих пассажиров из множества рейсов, которые во время ожидания, проследила Анна, было мало. Впрочем, мало было также молодых парней и девушек. В зал прилета почему-то выходили пенсионеры - какие-то очень современные и шустрые бабушки, молодые мамы с детьми.

"Ах да, - догадалась Анна, - значит, нынче в России нет обмена студентами с другими странами, как это массово было в Советском Союзе. Российский капитал интересуется не знаниями во всем мире, а только бабками во всем мире. Как в песне "…И Африка мне не нужна". Хотя Турция, ради курортной Анталии, крайне необходима".

Среди пассажиров арабского рейса Анна увидела мужчину, толкающего впереди себя тележку, на которой поверху чемодана лежала большая картонная коробка.

- О небеса! Где же его шевелюра? - в ужасе подумала она, разглядывая пассажира, у которого когда-то была черная густая шапочка волос. Помнится, Хади так любил поглаживать ее обеими руками.

"А где твои косы?" - оборвала свои критические размышления Анна и поневоле дотронулась рукой до своей короткой прически.

Мужчина остановился, внимательно оглядел встречающих и скользнул взглядом мимо ожидающей его женщины.

"Неужели так постарела?" - перепугалась Анна, но все же шагнула навстречу гостю.

- Добрый день! Здравствуй!

- Здравствуй! - выдавил из себя пассажир и как-то виновато отвел глаза в сторону.

- Что у тебя в коробке? - быстро отвлекла его внимание от себя женщина.

- Манго, - ответил Хади, - специально вез для тебя.

Автобус мчался мимо незасеянных полей, недостроенных гаражей и новых высоток.

- Вот этого здания прежде не было, и этого тоже! - удивлялся он, внимательно оглядывая московские улицы. - О, как в Москве теперь хорошо! Глобализация вам очень помогла!

- Очень! - горько усмехнувшись, нехотя подтвердила женщина.

В квартире гость вытащил из чемодана подарки: ткань на платье, духи, лакомство "Twix". Однако глаза его при виде Анны особой радостью не сверкали. Она поблагодарила его от всей души, поставила на стол угощение, подала вилки, ножи, а сама подумала о том, как вот нынче после его отчужденного взгляда сблизиться им, мужчине и женщине, спустя тридцать шесть лет после их последней, да и то мимолетной встречи? И ради чего они сегодня встретились, что скажут один другому? А коли, несмотря на годы, встретились-таки, сидят нынче за одним столом, как же найти им друг друга, как вновь уловить душу, чувства, тепло их многолетних отношений?

- В твоей стране кончилась война? - вежливо спросила Анна.

- Не совсем, - ответил Хади и опять уставился в стол. - В России теперь все хорошо, демократия… Я рад за вас… Наконец-то! - тоже вежливо произнес он.

- Ты это всерьез? Ты что-нибудь читал о моей стране за последние двадцать лет?

- У нас ничего по телевидению о России не рассказывают. Русского Интернета нет. Весь мир думает, что в Советском Союзе было всем плохо, а сегодня в России хорошо, потому что эта страна богатая… Я думал, что вы живете сейчас лучше, чем прежде.

Назад Дальше