Поезд с коллаборантами отправился в Берлин, Грюневальд, Потсдам, Бабельсберг, Карсбад. В Берлине Федор Парфеньевич волчком вертится вокруг Власова, цель которого за пять минут до собственной смерти - непременно скинуть бы в далекой Москве большевиков, захватить Прагу.
Паровоз, однако, неожиданно уткнулся уже в… американские бомбежки.
В итоге "оказалось, что и тут "склалось" гораздо благополучнее, чем "жадалось". Ни наше имущество, ни семьи от бомбардировок не пострадали… Но дома меня ждало новое волнение. Когда моя жена увидела те пожитки, которые я принес с собой из Карлсбада, она всплеснула руками и голосом, полным трагизма, спросила:
- А где же твои брюки?
Я… вспомнил, что перед нашим расставанием жена вшила в этот предмет парадного убранства значительную часть наших драгоценностей. На них мы рассчитывали прожить первое время после переселения в новые края.
И, о счастье! На самом видном месте среди брошенного тряпья, находились мои вещи" (с. 210–211).
Зашитые в штаны драгоценности во время войны? Откуда? Семья на чужбине скиталась от города к городу, продукты - по космической цене, надо хоть чем-то оплатить ночлег, люди ведь уже и в Германии голодные… Это же сколько надо было на родине сотворить неблагих дел, чтобы в центре Германии под жесточайшими бомбежками прижимать к своей заднице кучу бриллиантов?
Как видим, штаны с бриллиантами все-таки нашлись, не зря лукавого Федора Парфеньевича и советские люди, и даже фашисты обвиняли в воровстве.
Жаркий день, обмахиваемся кепками. Внучка Богатырчука - Галя Елецких, Елена и я стоим в центре Оттавы за билетами на выставку народных промыслов.
Отвернувшись в сторону, Галя показывает на роскошный трехэтажный особняк.
- Этот дом мой дедушка купил, когда семья в 1948 году перебралась из Германии в Канаду. Но потом оказалось, что нам не по силам платить налоги за землю в центре Оттавы. Его продали и купили поменьше, двухэтажный, в котором я сейчас и живу.
Вот и верь после всех этих признаний в то, что Богатырчук не грабил. Грабил и еще как! И библиотеки, и музеи, и научные лаборатории. Потому в Советской армии и действовал Смерш, чтобы во время войны страну сохранить и уберечь народ от желания пограбить собственную родину. Как это случилось в 1991 году, когда какие-то странные типы потащили из России через Польшу ящики с золотом, отчего рядовые поляки, бывшие фронтовики, за голову хватались и в 1992 году выговаривали мне в городе Лодзь: "Что же это, пани, у вас в стране творится, не стыдно?".
После 1991 года в России была эпидемия грабежа. Директора заводов заныкивали заводскую кассу, присваивали помещения, оборудование. Рабочие крали детали, по ночам растаскивали художественную металлическую ограду вокруг предприятий, чтобы пристроить на свои дачные участки. Председатели колхозов присваивали трактора, счета, фермы, пасеки, скот… Крестьяне - растаскивали сеялки, плуги, стучали ножками, чтоб им немедленно отдали земельные паи, которые вскоре же продали за бутылку. Потом были изумлены тем, что банки бандитского происхождения начали гнать их из домов и с земли.
Следом пошли воры изысканных намерений: у госпожи Любови Слиски, спикера Российского парламента, грабители оказались в элитной, охраняемой квартире и похитили: серьги золотые; кольцо в комплекте Louvre, изделие украшено большим количеством коричневых и прозрачных бриллиантов; колье из белого жемчуга с бриллиантами… Много других драгоценностей (список добросовестно опубликован в газетах) на огромную сумму, отчего в Саратове до сих пор удивляются, откуда это у гражданки, хоть и депутата Госдумы, такое количество всего очень ценного, коль она еще недавно на заводе работала, а перед тем в газетном киоске сидела?
Но и это мелочи…
"В окружении силовиков подчеркивают, что в последнее время их внимание привлекает владелец Новолипецкого металлургического завода, член бюро РСПП Владимир Лисин (владеет 82,4 процента акций).
Исполнительная власть, Законодательное собрание без его согласия в Липецке не принимают ни одного важного решения. К тому же за последние годы, по версии журнала Forbes, Лисин добрался до третьего места среди олигархов с состоянием 11,3 миллиарда долларов".
"Почему у Ганеева, одного из руководителей МВД к моменту ареста были дом с прислугой, теннисным кортом и бассейном, яхта 200-метровая на берегу Средиземного моря? Почему никто не замечал, что ежемесячные доходы "оборотней" явно превышали их зарплаты? Почему даже среднее милицейское начальство строит особняки, и никто из прокурорских работников не задается вопросом - а где взяты средства для дорогостоящего строительства?" (Интернет, из статьи "Коррупция во властных эшелонах").
А предтечей всех этих нынешних воров, политического движения под названием "Стяжательство" на территории растерзанного Советского Союза, был хитрый, ловкий Федор Парфеньевич Богатырчук, который шахматами прикрывался, как бандит ребенком.
Такую суровую оценку бывшему советскому шахматисту я даю потому, что после отъезда из фашистской Германии Богатырчук посвятил свою жизнь неистовой борьбе за то, чтобы разрушить СССР, чтобы были у нас платное образование и медицина, чтобы люди по отношению друг к другу были злыми, как собаки.
"Здесь мы и подходим к кульминационному этапу биографии Богатырчука, вызвавшему столь яростные споры…" - пишет в своей статье Никита Китайгородский, утверждая далее о том, что "тема "коллаборационизма" (т. е. сотрудничества с оккупантами) очень деликатна и не может оцениваться столь однозначно, как это делалось в советское время (речь, конечно, не идет о бесспорном участии в военных преступлениях)". Сегодняшние оценки, как правило, звучат вполне объективно. Например: "Для людей типа Богатырчука… а таких были десятки тысяч, война, начавшаяся нападением Германии на СССР 22 июня 1941 года, была, может быть, и Великой, но вовсе не Отечественной, она стала продолжением Гражданской войны. Их обвиняли и продолжают ныне обвинять в предательстве родины, но СССР, против которого они воевали, родиной они не считали".
С этой сказкой давно знакомо человечество: во всех концах света и во все века находятся людишки, которые любят только права, а обязанностей не признают и ловко перекидывают их на плечи других.
Что коллаборационизм - тема деликатная… никогда с этим не соглашусь. Миллионы людей с оружием в руках погибли в боях за Родину, и на кораблях, и в самолетах, и в штыковых, и в жутких танковых атаках, когда пылали в огне и сердца, и руки, и души…
А вот у таких людей, как Богатырчук, у которого даже в войну жила домработница, в штанах же - зашитые бриллианты, у таких людей и не было Родины - это вернее. Их Родиной была нажива… при всех режимах. И не признали они только одну власть, Советскую, при которой не было возможности открыто и нагло грабить других, что нынче и происходит в буржуазной России. Советская власть смело и отважно стояла на защите интересов рабочих и крестьян до тех пор, пока миллионы людей понимали это, а главное - ценили.
В коллаборационистской, бандеровской среде, в несчастной ныне Украине поднимают на щит все, что в годы Великой Отечественной воняло предательством. Потому Никита Китайгородский бросился в Канаду, чтобы найти следы Богатырчука. Федерация заочных шахмат Украины совместно с Канадской ассоциацией заочных шахмат с 1 декабря 2002 г. по 29 июля 2005 г. уже проводят международный турнир памяти Богатырчука по электронной почте с участием 15 международных гроссмейстеров и мастеров из 11 стран.
Жовтобляки забыли, что Нюрнбергский трибунал осудил фашизм на все времена. Народы Европы и Советского Союза осудили еще и духовных попутчиков фашизма, потом почти во всех странах преследовали тех, кто шагал с гитлеровцами о бок, а тем более тех, кто удрал вместе с ними в отдельных вагонах.
У Федора Парфеньевича Богатырчука к тому же был личный, персональный Нюрнбергский трибунал. Внуки его, выпускники юридического факультета в Оттаве, из ежедневного общения с дедом знали куда больше того, что узнала я и что нашел нужным изложить в своей книге сам автор. Взвесив с юридической и человеческой точки зрения все поступки старших Богатырчуков, они приговорили их к отсутствию права иметь будущее в лице даже собственных внуков. Парни не захотели воспользоваться тем, что вытащил под полой из родной страны дед, и ушли от него навсегда. Коллаборанта фактически казнили собственные внуки, для которых он так старался добыть какую-то странную свободу, в которой, по его представлениям, должно быть много своеволия, наглости, верткости и умения в любой момент смыться в кусты.
Жизнь это решение внуков безжалостно воплотила в реальность. Жаль только, что в ареал мести она включила и совершенно невинных девушек: Галину Елецкую и ее сестру.
Хочется ответить еще на один вопрос, который Федор Парфеньевич Богатырчук, стоя на петроградской улице в 1923 году, хотел выкрикнуть в лицо всему пролетарскому народу Страны Советов: "Чего вы добились, товарищи?".
Вернемся опять к временам Гражданской войны. Раскроем одну из книг о той эпохе.
"Винниченко снова что-то хотел сказать, но мистер Дженкинс не опускал своей корректно-предостерегающе поднятой ладони.
- Так вот, банковские и промышленные круги Штатов уполномочили меня сделать украинскому правительству два предложения: заключить с деловыми кругами Штатов конвенцию о концессии на безотлагательное строительство американскими компаниями на территории Украины участка железнодорожной магистрали Москва - Донецкий бассейн и магистрали Донецкий бассейн - станция Шепетовка на Подолии. И второе, - мистер Дженкинс все не опускал предупреждающе поднятой ладони, - продать компаниям Штатов украинские железные дороги: участок Московско-Киево-Воронежской, Южную, Екатерининскую и Юго-западную.
- В концессию? - наконец удалось-таки задать вопрос несколько ошарашенному Винниченко.
- Нет, нет! Я ведь сказал - продать, - возразил мистер Дженкинс, - в полную собственность и навечно. - Он добавил с любезной улыбкой: - На этот раз форма концессии не могла бы нас удовлетворить, ибо, надеюсь, вам известно, что эти железные дороги уже в значительной мере принадлежат американским страховым компаниям. В Киево-Воронежской "Лайф иншюренс" имеет акций на три миллиона долларов, "Эквитебл" - на два миллиона; в Юго-восточной "Лайф иншюренс" - два, а "Эквитебл" - свыше полумиллиона; а Юго-западная построена в значительной степени на средства тех же компаний. Вам, конечно, известно, что общая сумма наших акций в украинских железных дорогах до семнадцатого года составляла восемнадцать миллионов долларов, но со дня Февральской революции сумма эта, в возмещение известного вам займа Временному правительству, значительно возросла? К сожалению, сегодня я не имею точных цифр - их привезет завтра мистер Стивенс. Наши вклады увеличились примерно в два или в два с половиной раза. Во всяком случае, расчеты с Временным правительством уже обеспечили нам контрольные пакеты акций на эти железные дороги. Какая же может быть речь о концессии, посудите сами? - Мистер Дженкинс уже совсем приятно, дружески улыбнулся.
Владимира Кирилловича оросило потом с головы до ног, и единственное, что в этот миг мелькнуло в его сразу затуманившейся голове, были не вполне корректные выражения по адресу Керенского. Что-то вроде: "Сашка! Проклятый Сашка, продал-таки Украину американской акуле капитализма!"" (Юрий Смолич, роман "Ревет и стонет Днепр широкий". М., 1966 г., с. 626).
Так за что боролись? И в семнадцатом, и в сорок первом сознательные, дальновидные граждане шли в бой за Независимость от… Дженкинсов, и от тех, кто Дженкинсам мог бы нас продать. Чтобы все, что заработали трудяги для собственной державы, на здоровье ее народов и было потрачено. Чего абсолютно не понял вроде умный, но из-за своей алчности недальновидный, наглый и политически малограмотный Богатырчук.
Недавно Путин в Госдуме признался, что нынешние нувориши заложили под кредиты в зарубежные банки даже… российские стратегические предприятия. Теперь народу их предстоит выкупить. Наши предприятия оборонного значения обменены на частные виллы, яхты, личные лайнеры… А гражданам России надо опять затянуть пояса, чтобы компенсировать самим же себе такие глобальные потери.
Круг замкнулся. Страна вновь вернулась к ситуации, когда мистер Дженкинс нам улыбается теперь куда больше, чем прежде, ибо почти все месторождения России ей полностью уже не принадлежат.
Перед моим отлетом из Канады автор газеты Леон Воловиков сказал:
- Вы думаете, что Андрей Петрович такой однозначный? Э-э, нет! Когда прилетел в Оттаву Ельцин, он вышел в центр города с лозунгом на русском языке и английском: "Банду Ельцина под суд!", "Ельцин, вон из Канады!".
Я оглядела улицу и представила, как стоит старичок на дрожащих ножках около Королевского замка и упорно держит плакат, смысл которого никак не совпадает с задачами крутого буржуазного государства, в котором ему выпало жить, и с каким удивлением на это реагировало местное общество.
- Знаете, как тут бесились те, кто удрал из СССР? Он же на старости лет… всем наперекор. А Канада еще вся рукоплескала Ельцину…
- Неужто?
- Андрей Петрович газеты из России все время читает, и наконец-то разочаровался в американской демократии. Особенно когда понял, чем янки опасны для его правнуков.
В общем, хозяин дома, у которого мне пришлось гостить, через множество своих терний и страданий наконец-то понял: хочешь иметь потомков, защищай свою Родину. В молодости Андрей Петрович от этого увернулся, а обязанность эта и в старости его догнала. Да так дожала, так в клещи взяла, что хоть на стенку кидайся, а что-то делай, ибо внуков и правнуков своих он любил каждую секунду.
Обдумывая его жизнь, мне хочется пожелать, чтобы и наш народ скорее бы обрел зрение… дальнее. Очень дальнее. А не то, из-за которого виден над горизонтом - лишь один день… Одно деревце либо один холм.
Великому нашему Народу - великое и объемное зрение! Во всех предстоящих сражениях. Когда буквально каждому человеку придется отвоевывать под солнцем и рабочее место, и свою судьбу. У хищников всех мастей и стратегий. Своих и чужих.
МОСКОВСКАЯ ЛИ ЭТО САГА?
Как-то прошелестели на телеэкране две кинобеллетристики - "Московская сага" и "Дети Арбата". Сюжеты двух фильмов просты, как стакан кефира: "дети Арбата" - ангелы, поступают архиверно, ни в чем не виновны перед Родиной, а тиран Сталин их, розовых и, как зайка, пушистых, ни за что… сажал. Ах он змеюка!
В фильме "Московская сага" не поймешь, чем занималась главная героиня телероссказни - жена маршала Градова? Реплики ее - не ко времени смелые, совершенно не соответствуют той строгой эпохе. К тому же одета героиня очень по-киношному, с намеком на западный фарс, а вовсе не так, как одевались до войны и после нее наши трудолюбивые матери и скромные бабушки.
Веронику сажают в концлагерь вместе с мужем за то, что Градов якобы козырнул на фронте полякам, сторонникам маршала Андерса. Тем самым, которые не захотели воевать на территории Советского Союза, а когда Сталинград заливало кровью, спокойно продефилировали по Волге с оружием в руках на баржах в Иран, чтобы соединиться там с буржуазно ориентированными польскими частями.
После освобождения из концлагеря Вероника Градова еще хороша красотой неизработанной на тяжелых работах женщины, роскошно одета, великолепно причесана, пошловата, чувствуется, что ей неведом какой-либо труд. Героиня, кажется, нигде не работает, ничего не создает, но спеси в ней - полные щеки, а уж критики на то, что создают иные, ну, полные кишки!
В общем, перед нами высокопоставленная, воинствующая, гламурная, глянцевитая домохозяйка. И вот такую бездельницу (по сценарию фильма) почему-то кидается спасать чуть ли не весь флот США и американское посольство в лице его воровато слоняющего по московским улицам представителя, влюбленного, видите ли, в эту ничего не представляющую собой особу. Что ж, любовь свершается не по соседской логике и предсказуемой быть не может.
Но Вероника… она ж не любит американца… Однако мгновенно кидается в его супружеские объятья, как только слышит льстивые фразы о своей кукольной мордочке.
Брак, основанный лишь на шкурном расчете, естественно, обрушился, правота и необходимость его опровергнуты дальнейшей логикой событий в самом фильме. Тогда во имя чего на экране этот никчемный огород городили, коли сюжетная линия - не ценнее мгновенно разлетающегося одуванчика? Чтобы показать, как значимы были для чужой державы "дети Арбата"? У нас уже было время увидеть, для чего они в Истории были нужны. Чужие державы всегда нуждаются в агентах, которые воплощали бы их свинство в других странах.
"Дети Арбата" понадобились враждующей стороне как бревна, которыми вышибали ворота в нашем социалистическом стане. Дети Арбата из породы тех, кто еще в древности во время осады крепостей открывал ворота врагу.
Один из знакомых мне диссидентов, отсидевший когда-то в Потьме, был депортирован в Израиль, затем перебрался в США, где столь же рьяно занялся было наведением порядка. Михаила в Нью-Йорке тут же арестовали, защелкнули на руках наручники. Полицейские ушли в другую комнату, а ретивый "блюститель антисоветской маниловщины" услышал неожиданное:
"Неужели эти сволочи и у нас будут вытворять то же самое, что и в СССР?"
Может, более позднее поколение Градовых, отцы и матери "детей Арбата", патриотичнее? Мэри Вахтанговна Градова, жена знаменитого врача, которую скверно сыграла Инна Чурикова, в ее исполнении - это более чем странная особа: весь телесериал, будто старорежимная барыня с картины "Все в прошлом", непрестанно сидит в кресле-качалке. В фильме супруга высокопоставленного медицинского аппаратчика, хозяйка большого двухэтажного дома, похожа на ленивую барыню, чванливую жену чиновника императорских времен, забывшую как-то, что живет она в советской стране, а не на даче господина Столыпина.
Опять же… кем работает Мэри Вахтанговна? Какая у нее профессия, что сделала для Родины? Выходит, и эта домохозяйка?.. Но и хорошая хозяйка в ней не читается: в доме - работница Агаша… Барыня так насмешливо и презрительно к ней относится, особенно в минуту личной трагедии Агаши, когда ее предал дорогой человек, так пошловато обещает найти ей другого, что видишь: отношение к молодой женщине у нее - как к домашнему попугаю. Барство, которое молью сидит на Мэри Вахтанговне, превращает ее в фильме о советской эпохе в никчемную индюшку.
Актриса Инна Чурикова после съемок фильма сказала о героях этого телефильма: "Там все нужны, необходимы, там все любят друг друга". Что нужны - это точно, а насчет любви… Судя по отношению к Агаше, человеку из народной глубинки, стоящей на низкой ступени социальной лестницы, все далеко не так.
Актриса (может, в пылу профессиональной самонадеянности), не нашла интересных изобразительных средств для образа жены советского врача, которой в первую очередь следовало быть великой трудягой, чтобы в трудных условиях того времени создать хороший быт для своих детей и творческую обстановку для мужа, солидного научного светила.