На базе армейцев в Архангельском были четырехместные номера. "Сначала в старой конюшне жили, затем из конюшни сделали санаторий. Раньше это были одноэтажные конюшни графа Юсупова. В длинном крыле сделали комнаты. Затем по распоряжению министра обороны Гречко построили новое трехэтажное здание. Хоккеисты жили на третьем этаже, футболисты на втором. На первом были баня, зал, столовая. Какого-то сурового режима на базе не было. Можно было выйти за территорию базы. Может, к тебе жена приехала, ты пошел, погулял, ничего тут страшного нет, - признавался Александр Гусев. - В старом здании компанию Валере в комнате составляли Владимир Петров, Борис Михайлов. А в новом, где были двухместные номера, он уже с нападающим Володей Поповым жил".
И вот, наконец, настало 10 марта 1968 года. Дата возвращения Валерия Харламова на "большой лед" в составе команды мастеров ЦСКА.
Надо же такому случиться, что спустя четыре с половиной месяца после первой попытки его снова выпустили на лед против новосибирской "Сибири". 10 марта Тарасов поставил Харламова не абы куда, а в первую тройку. Ему дали возможность сыграть вместе с Викуловым и Полупановым. В этой тройке Валерий Харламов подменял своего кумира Анатолия Фирсова.
Армейцы разгромили соперника со счетом 11:3. Он пока не забил, времени мало для этого было. На Харламова никто из зрителей не обратил особого внимания. В конце сезона Тарасов устраивал новичкам так называемую "проверку на прочность характера". Отнюдь не все потом закреплялись в основе, так что болельщики иногда и не запоминали фамилий дебютантов.
Еще через день предстоял дебют Харламова во Дворце спорта "Лужники", где впоследствии Валерий Борисович проведет столько блистательных игр. В тот день ЦСКА не оставил камня на камне от динамовцев Киева, выиграв со счетом 17:2. В этом матче Тарасов выпустил Валерия Харламова на лед в самой концовке.
Еще через два дня Харламова "ввели" в игру весьма ответственную и важную - против динамовцев Москвы. В этой встрече, которую армейцы тоже выиграли, Харламов впервые сошелся лицом к лицу на льду со своими будущими закадычными друзьями Александром Мальцевым и Валерием Васильевым. Правда, если у молодых динамовцев уже было постоянное место в составе, то пребывание Харламова на льду ограничилось несколькими минутами. Кстати, в том сезоне ЦСКА выиграл у динамовцев четыре встречи из четырех с общей разницей шайб 25:7. С этого дня Харламов играл во всех оставшихся матчах ЦСКА сезона 1967/68 года. 23 марта 1968 года во встрече с воскресенским "Химиком" незадолго до конца матча Тарасов снял с игры изрядно уставшего к тому моменту Вениамина Александрова (шутка ли, еще с Бобровым играл!), и Харламов вышел на площадку вместе с Петровым и Михайловым. Пока подменить Александрова, на несколько минут.
"Это эпизод, всего лишь эпизод, и ни один из нас, ни наши тренеры, никто еще не знает, что только что на льду была тройка, которой суждено будущее. Матч за матчем. 26 марта я впервые в жизни выхожу на лед с самого начала игры, партнеры у меня - Михайлов и Фирсов. Затем я заменяю Моисеева, Ионова, снова Фирсова. 23 апреля в матче с "Крылышками" тренеры вслед за звеньями Полупанова и Петрова выпускают молодежную тройку: Харламов - Смолин - Блинов. После последней смены ворот я забиваю свой первый гол в высшей лиге", - вспоминал Валерий Харламов в своей биографии. До конца чемпионата Харламов отличился еще раз.
Вениамин Александров, чье место в составе занял Валерий, вспоминал: "Я видел, растет этот игрок, и, кроме симпатии, ничего к нему не испытывал. Ведь я на 11 лет старше, и он мне был как младший брат. Знал, что почти всё уже отыграл, особо не печалился - замена-то получалась достойной".
В отличие от многих других новичков, которые вливались в состав прославленной команды и считали, что уже всего добились в жизни, Валерий Харламов воспринял приглашение играть в основе ЦСКА спокойно. Он был очень счастлив, что попал в состав великой команды и будет играть рядом со своим кумиром Фирсовым, однако не бравировал этим. Наоборот, считал, что ему нужно расти и расти. Как и в Чебаркуле, ему всё нужно было доказывать с нуля. Правда, в "Звезде" он почти сразу стал игроком номер один. Здесь же нужно было выбиваться в первые ряды в компании лучших хоккеистов страны. Девятнадцать из двадцати армейцев того состава в то или иное время привлекались в сборные страны, первую или вторую.
Тренировки у Тарасова и занятия в Чебаркуле были как небо и земля. Вечером возникало одно желание - быстрее добраться до койки в номере на базе. Зарядка, тренировка, обед, небольшой отдых и опять тренировка - так тянулись бесконечные дни на сборах и между играми в чемпионате.
Сборы могли продолжаться недели, а если игры следовали одна за другой - то и месяцы. От такой скуки в четырех стенах с томительными тренировками игроки иногда срывались. Особенно когда их отпускали домой на побывку. Но Харламову это пока не грозило. Он охотно готовился к новому хоккейному сезону, который, как он говорил сам, должен был стать переломным в его карьере.
Но что было там, на этих тренировках, которые хоккейный мэтр Тарасов превращал в искусство? И как переносили их хоккеисты? Ни минуты послабления, безостановочные занятия с несколькими передышками между очередными упражнениями. Те, кто занимался у Тарасова, а впоследствии у Тихонова, потом "порхали на льду".
"Я был уже психологически подготовлен к трудностям, что ждут меня в основном составе, к колоссальным нагрузкам, принятым в ЦСКА. Попав в основной состав, я понял сразу же - здесь иные требования и иная дисциплина. Жесткая дисциплина. Анатолий Владимирович Тарасов предельно требователен во всем, что, так или иначе, связано с хоккеем, и потому любое отклонение от правил, норм, традиций армейского клуба, любая, как он считает, измена хоккею строго наказываются. И если во время тренировки, в минуты выполнения какого-то упражнения хоккеист (неважно - новичок или семикратный чемпион мира!) позволит себе передышку буквально в десяток секунд, не предусмотренную тренером, а Тарасов увидит, что игрок расслабился, то этому мастеру, даже если он хотя бы и, повторяю, трижды олимпийский чемпион, житья на тренировке уже не будет", - вспоминал Валерий Харламов.
Однажды во время занятий у него развязался шнурок на ботинке. Он остановился, нагнулся, чтобы завязать его. Тарасов увидел, что молодой хоккеист на несколько мгновений выключился из тренировки. Тут же помрачнел, приблизился к Харламову и перешел на "вы". Маститые игроки, да и новички, вливавшиеся в состав ЦСКА, хорошо знали, что это является высшей степенью проявления недовольства мэтра. "Вы, молодой человек, украли у хоккея десять секунд, и замечу, что вы их никогда не наверстаете", - сказал Тарасов и повернулся к Харламову спиной. Хорошо, что ограничился устным замечанием, а не выговором. А то мог и несколько дней не разговаривать с разозлившим его хоккеистом.
"У Тарасова никогда не было полуторачасовых занятий. Максимум - 45-50 минут, а потом он оставлял молодых и занимался нами отдельно. А ветераны, считал Тарасов, и так всё умеют и форма у них в порядке. Тарасов не останавливал тренировку, не распинался у доски, просто диктовал перед занятием комплекс упражнений, и по свистку мы их поочередно выполняли. Иногда мог втык кому-то дать, замечание сделать, но не больше", - вспоминал игрок ЦСКА и "Крыльев Советов" Юрий Лебедев, который стал заниматься с основой армейского клуба с 1969 года.
Тренировки и сборы у Тарасова, несмотря на относительно небольшую продолжительность, были такими напряженными, что новичкам было не до гулянок. Восстанавливались кто как мог, благо возможности для этого имелись на любой вкус. "Вечером мы свободны. Гуляем по базе, благо места у нас замечательные, сказочно красивые. Иногда направляемся в кино, чуть ли не всей командой, порой вечером кто-то уезжает в Москву, кто-то встает на лыжи, в Архангельском есть, где побегать. Любители шахмат, тон здесь задают Владимир Петров и Владимир Попов, нападающий из третьей тройки, начинают бесконечное "выяснение отношений". Есть любители бильярда, домино, тенниса. К теннисистам отношусь и я", - вспоминал Валерий Харламов.
На самих тренировках Валерий Харламов тренировался, как принято говорить, до седьмого пота. Ни в чем не уступал такому гиганту, как Александр Рагулин. "Приседал и кувыркался Харламов с таким же двадцатикилограммовым стальным диском, крутил в руках, как байдарочное весло, тяжелый гриф штанги, носил на плечах партнера", - писал обозреватель журнала "Спортивные игры" Владимир Ульянов.
"В плане физической выносливости Валера Харламов и мы все были отлично готовы. Единственное, он не любил бегать кроссы. Короткие дистанции он великолепно бегал, а кроссы - нет. Все бежали, исключений не было. Старались кучей держаться, не вырываться особенно вперед, зачем ерундой заниматься? - вспоминал Александр Гусев. - Сначала кроссы были по времени поменьше. Потом с подачи Тарасова начали бегать по часу. Час бежишь. Или по кругу по полю, или по пересеченной местности. Неохота. А чего неохота? Бежишь и бежишь, всей кучей. Рассказывали друг другу что-нибудь по дороге. Валерка всегда последний кроссы прибегал. Не любил он их".
Тут действительно было не до гулянок и развлечений. Пожалуй, только старшие товарищи могли "поддать жару". Но не попадались, прекрасно изучив поведение Тарасова. "Кузькин с Рагулиным часто Анатолия Владимировича дурили. Обход на базе он обычно устраивал в десять вечера. Проходит мимо их комнаты - вроде спят. Едва шаги затихли, они бутылку достают. И пьяницами ведь не были - просто тянуло на запретное. Знали, где дырка в заборе, - а ресторан в Архангельском был шикарный. Но что главное? После этого выходили - и кого угодно рвали на площадке. Здоровье было лошадиное… Пусть сегодняшние так попробуют!" - признался в одном из интервью джазовый музыкант Владимир Морозов, общавшийся со многими советскими хоккеистами.14
Харламова "за этим делом" никто не замечал. "Валера, когда попал в команду мастеров, был настолько поглощен хоккеем, что ему было не до гулянок и нарушений режима, - рассказывает Александр Гусев. - Когда в фильме "Легенда № 17" нас показали после какой-то гулянки в Чебаркуле с какими-то развязными подругами в голом виде, я был в самом настоящем шоке, если так можно выразиться цензурно".
Во всех командах новичкам надо было проходить крещение, а потом, после окончания чемпионата, отмечать победы всей командой. Попробуй откажись от такого "мероприятия" в коллективе, где все были один за одного! "Если Третьяк практически никогда не участвовал: приходил, вносил деньги, выпивал бокал шампанского, говорил: "Ребята, я заплатил, больше ко мне никаких претензий" и уезжал, то Валера уже потом участвовал. Не сразу, это было нормально. Он замечен в гулянках не был. Он начал позже в команде мастеров пригублять, когда стал чемпионом мира. А до этого ни-ни, - делится воспоминаниями Виталий Ерфилов. - С этим у Тарасова и у хоккеистов старшего армейского поколения было не забалуешь. Узнает не сам Тарасов, а старшие товарищи, мало молодому не покажется. Там были профессионалы. Рагулин, Кузькин, Фирсов сами могли кого угодно на место поставить".
"Борис Петрович Михайлов держал всю их тройку, не давая загулять, он у них был главный по дисциплине. Говорил: "Так, всё, заканчиваем, ребята, хватит на сегодня". Хотя собирались они часто", - вспоминал в беседе с автором этих строк Вадим Никонов.
Однажды Анатолий Тарасов перед тренировкой зашел в армейскую раздевалку в таком настроении, что жди от мэтра сюрприза. Раздевалка напряглась. "А вас, Александров, я штрафую", - обратился Тарасов к игроку ведущего на тот момент звена ЦСКА и сборной СССР. "За что, Анатолий Владимирович?" - напрягся Вениамин Александров. Тарасов хитро прищурился: "За то, что чай пьете перед холодной закуской".
Ну и как понимать эти слова? Оказывается, "чаем" мэтр назвал коньяк, а холодной закуской - холодец. Хоккеисты брали по стакану коньяку, пили залпом - а потом закусывали холодцом.
Чемпионат СССР 1967/68 года армейцы выиграли с огромным преимуществом: занявший второе место "Спартак" они опередили на 13 очков. В активе Валерия Харламова были 15 проведенных игр в составе армейцев, золото чемпионата СССР и пять баллов по системе "гол плюс пас" - две заброшенные шайбы и три результативные передачи. В пассиве - пожалуй, только то, что у него не было постоянного места в составе, не было постоянной тройки. И времени на льду он проводил мало, что, в общем-то, было обычным делом для новичка, оказавшегося в тарасовской "обойме".
На сборе перед чемпионатом 1968/69 года Харламов, по воспоминаниям друзей, тренировался с удвоенной энергией. Ограничивал себя во всем. Много времени проводил на базе, дополнительно посещал атлетический зал.
Тарасов предупреждал о том, что предстоящий сезон будет очень трудным. Спартаковцы намеревались дать настоящий бой ЦСКА и отобрать у армейцев чемпионский титул. Опасения Тарасова, как оказалось, были не напрасными.
У Харламова, который всё лучше проявлял себя в контрольных играх и не стеснялся солировать на льду, по-прежнему не было постоянной тройки. Его наигрывали в том или ином звене, ставя на сборах вместе с очередными новичками, которые старались доказать Тарасову свою пригодность. "Когда стали появляться молодые ребята, Валера (хотя он и был старше их всего на год-два) сразу же окружил их заботой, подсказывал, как надо себя вести - у Тарасова особо не побалуешь. Это очень помогало новичкам", - вспоминал Юрий Блинов.
В стартовавшем сезоне Анатолий Тарасов решился на очередной эксперимент. Соединил в одной из игр Петрова, Михайлова и Харламова в одно звено. Это произошло 30 октября 1968 года в Горьком против "Торпедо". "Думаю, что их соединение в одну тройку - это заслуга Тарасова. Хотя, наверное, он советовался по этому вопросу с Кулагиным. Одного взял из "Локомотива" (Михайлова), другого из "Крыльев" (Петрова) и к ним подвел коренного армейца Валеру Харламова", - признавался Александр Мартынюк. "Без дела сидели и Владимир Владимирович Петров, и Борис Петрович Михайлов, по разным тройкам играли. И вот это, наверное, предчувствовал Анатолий Владимирович. Прежде чем пойти на этот шаг - их всех в одну тройку поставить, он увидел, что из Валерки стало", - вспоминал Вадим Никонов.
Первым из них в основе ЦСКА заиграл Борис Михайлов, который был на два года старше Петрова и на четыре - Харламова. "Борис Михайлов - скала! Не все знают, как он начинал. Когда мальчишкой играл во дворе, был у него один конек, потом уж раздобыл второй. Годы были первые послевоенные, четверо сыновей у мамы, не до коньков, как вы понимаете. И не до клюшек. Сам их делал. Выпиливал из доски. Несколько раз ударишь - и в щепки. И снова выпиливал. Представляете, какой характер иметь надо! А щитки? Он нам рассказывал, пришла ему в голову "гениальная" идея: сделать щитки из старых водосточных труб. И сделал. Грохот стоял страшный, когда в них попадала шайба или кто-нибудь задевал клюшкой", - писали о Михайлове в книге "Форвард № 17" Владимир Дворцов и Зино Юрьев.
Борис Михайлов не сразу попал в ЦСКА, а прошел свой "путь к звездам через тернии" низшей хоккейной лиги. Три года провел в не самой выдающейся команде дивизиона "А" - саратовском "Авангарде". "В 17 лет я впервые оказался один - без мамы, без ее опыта и без постоянной опеки. Сам распоряжался и заработком, и временем. Сам решал вопросы быта", - вспоминал Борис Михайлов о своей жизни в Саратове. В одной из игр Михайлова заприметил Анатолий Кострюков. Старший тренер московского "Локомотива" разглядел в нападающем команды-аутсайдера те качества, о которых позже напишет в предисловии к книге воспоминаний самого Бориса Михайлова "Такова хоккейная жизнь": "Кому-то может показаться, что он упрямый человек. Выражусь точнее, Борис настойчив в достижении цели, не нарушая при этом, как говорится, правил игры. Его нельзя упрекнуть в лени, равнодушии. Наоборот, он всегда максимально собран, был и остается отмобилизованным и готовым к выполнению самых сложных задач".
А дальше произошел счастливый случай, те самые "несколько минут везения", которые могут перевернуть жизнь любого человека: Михайлов получает приглашение в "Локомотив", где обретает неплохую игровую практику Он находится на виду у всей хоккейной Москвы. Уже в зрелом по понятиям хоккея тех лет возрасте, в 23 года переходит в ЦСКА. Говорят, что великий Тарасов сначала не верил в этого новичка. Но терпение и труд, которые особенно ценны в хоккее, превратили обычного с виду игрока в звезду мирового масштаба. "Михайлов боец, каких мало" - эта фраза Тарасова стала нарицательной.
Затем в ЦСКА пришел Владимир Петров, начинавший в "Крыльях" и отыгравший за эту московскую команду с 1965 по 1967 год. Армейцы играли со свердловским "Автомобилистом". Травмированный накануне на тренировке Михайлов не мог выступать во всю силу, и Анатолий Владимирович выпустил вместо него Петрова. Тот забил две шайбы. Тогда Тарасов решил, что поставит двух новичков в новое молодежное звено. "Обаяние Петрова как раз и состоит в том, что избыток своих достоинств он нес легко, естественно. На льду он был уверен в своей непобедимости. Если Харламова невозможно было заставить высказаться на собрании, то Петров, внимательный к любому высказыванию, - всегда готов был выступить, обострить полемику. Харламов же обычно только улыбался запальчивости партнера", - вспоминал Леонид Трахтенберг.15
В первом для Харламова полноценном сезоне в большом хоккее претерпела изменения формула розыгрыша чемпионата. В первой и во второй лигах выступали по 12 команд. По итогам двух кругов определялась шестерка лучших клубов, которая разыгрывала между собой медали. Остальные шесть коллективов объединялись с двенадцатью командами второй лиги и разыгрывали места с 7-го по 24-е.
В первом круге армейцы привычно опередили всех соперников, правда, оторвались от спартаковцев всего на два очка. "Химик", замыкавший тройку лучших, отстал от армейцев на десять очков. Было понятно, что золото чемпионата разыграют между собой ЦСКА и "Спартак".
Осенью, с началом нового сезона, Харламова определили в молодежную тройку. Играл он со Смолиным и Блиновым. К тому времени Смолин, которого "по юношам" называли "кудесником", начал постепенно снижать обороты. Валерий, наоборот, в новой для себя тройке "расправил крылья", раскрепостился так, что стал ее лидером.
Анатолий Владимирович Тарасов понимал, что ему в придачу к двум возрастным тройкам нападения необходимо создать ударное молодежное звено, которое с неизбежным уходом из большого хоккея зрелых мастеров должно было закрепиться на первых ролях в ЦСКА и сборной СССР. Уже ушел из большого хоккея Локтев, затем Альметов. На очереди был Александров, игравший как раз в тройке с Петровым и Михайловым. Тарасов думал, кого после его ухода определить третьим к паре Михайлов - Петров. Решил попробовать с ними в сочетании взрывного на льду Валерия Харламова.