"Он с такой неохотой ехал в Чебаркуль, а потом я открываю газеты и читаю, что Валерий Харламов постоянно забивает шайбы и стал любимцем Чебаркуля. Так с помощью Валеры они вышли на первое место в своей группе чемпионата СССР", - признавался в свое время Борис Сергеевич Харламов. Именно в Чебаркуле зародилась та традиция, которой потом Валерий Харламов будет следовать все годы хоккейной карьеры. Он последним из хоккеистов выходил на лед. И последним уходил со льда.
"Мороз - за 30, ветер, пронизывающий до костей. Минут 25 потренируемся и - в избушку греться. Через 10 минут командую: "На лед!" Солдат Харламов был единственным, кто не покидал этот лед в течение всей тренировки. После ее окончания все хоккеисты, большинство из которых были коренными уральцами, отталкивая друг друга, спешили в раздевалку, чтобы поскорее снять коньки, выпить глоток крепкого свежезаваренного чая и ополоснуться под горячим душем. А москвич Харламов оставался на площадке и вел бой с невидимыми соперниками до тех пор, пока рассерженный водитель автобуса не нажимал на клаксон. Нет, он ни разу не опоздал к отъезду, но коньки с ног, которых уже наверняка не чувствовал, с трудом стягивал только в автобусе", - вспоминал старший тренер "Звезды" Владимир Альфер.11
Во многом благодаря Харламову чебаркульская "Звезда" на следующий же год вышла во вторую группу, а затем и в первую. ("Звезда" выступала в классах А и Б первенства СССР до сезона 1975/76 года. Впоследствии главной командой Чебаркуля стал "Молот". Сейчас "Звезда" выступает в первенстве Челябинской области.)
В конце последнего матча за "Звезду" болельщики стоя провожали Валерия Харламова бурными аплодисментами, а игроки вынесли его с площадки на руках. Харламов забросил за "Звезду" 34 шайбы в 40 играх, набрав отменный "снайперский ход".
Его чебаркульская командировка продлилась четыре месяца. Игроки приехали на Урал в середине ноября, а в начале марта первым уехал из Чебаркуля Валерий Харламов. "Валерку раньше забрали, а я еще в Прокопьевск поехал, там две игры сыграли. "Звезда" с нашей помощью вышла во вторую лигу. Я вернулся домой в апреле, тепло уже было. Здесь чемпионат Союза доигрывали. Мы еще несколько игр за ЦСКА с ним провели. Хотя там всё ясно было, что ЦСКА станет чемпионом", - вспоминает Александр Гусев.
"В 1968 году мы поехали на Кубок Советского Союза играть со "Звездой" из Чебаркуля. Добирались туда двое суток, а там мороз стоит минус 35. Он там здорово сыграл на глазах у Тарасова, и после этой игры Валерку вернули в команду", - вспоминал многолетний партнер Валерия Харламова по первой тройке Борис Михайлов.
"У Валеры в жизни было постоянное преодоление преград. Небольшой рост, порок сердца, который в юном возрасте диагностировали врачи. А он стал заниматься спортом, преодолел этот сложный этап в жизни. Перестал бояться, что у него порок сердца. Человек почувствовал, что не просто обыгрывает соперников, а обыгрывает красиво, и много обыгрывает. Это было еще одно преодоление. Есть акселераты, а есть ретарданты, те, кто опаздывает в развитии. У Валерки было больше от ретардантов. Но он преодолел и это обстоятельство, - признавался в беседе Владимир Богомолов. - Потом этот случай с Чебаркулем. Он собрал волю в кулак, нашел в себе силы быть лучшим. А ведь запросто мог там запить от безнадеги. То, что в кино показали, это бред. Ведь он приехал на Урал из ЦСКА уже потенциально ведущим игроком, это надо понимать. Он звезда там был уже сразу. Но выступление за "Звезду" стало очередным испытанием, когда ему опять пришлось что-то доказывать".
"Почему он не скурвился, не сломался в Чебаркуле? Потому что он любил играть, - говорил автору Виталий Ерфилов. - Я знал о том, что его планируется отправить в Чебаркуль. Потом папа Боря подошел и говорит: что делать? Я говорю: пусть едет. Пусть добивается результатов, успеха, пусть становится там лидером и возвращается в Москву".
Интересуюсь у первого тренера Харламова: что двигало Тарасовым, чем руководствовался армейский старший тренер? Ерфилов отвечает без обиняков, прямо: "Неверие в него, он в него не верил абсолютно; Валера, по его мнению, был маленький, дохлый, хилый, пусть верткий, но это не был игрок, который мог противостоять канадцам. У Тарасова же тогда в 1967 году были одни канадцы в голове. К ним он готовился. У него была идея: нужны габаритные игроки, и этому были посвящены все упражнения, например, часто упоминающиеся в прессе - бей канадца. Он брал распечатки игр, изучал статистику, хронометраж, антропометрические данные советских игроков. Сравнивал с канадцами. У тех рост 180-190 сантиметров, а у нас 160, он говорил: это несерьезно! Тарасов же Вячеслава Анисина выгонял из ЦСКА три раза! Тот вообще был маленький. Помню, Тарасов говорит, показывая на Анисина: "Гони эту шпану к чертовой матери!" Я говорю: "Славик, Тарасов тебя выгнал, уходи". На следующий день Анисин снова приходит. Он упрямый был. Выгонял Тарасов его и из детской команды. А тот снова приходил. А в итоге Анисин в суперсерии 1972 года сыграл. И как сыграл?! Здорово!"
Наконец в Чебаркуль посмотреть, как устроились его подопечные по ЦСКА, насколько они адаптировались в команде, приехал Борис Кулагин. У него состоялась встреча с тренерским штабом. Все как один, перебивая друг друга, нахваливали армейских хоккеистов, особенно того самого "мальца", который сначала смутил их своими габаритами. Выражали восхищение не только игрой Харламова, но и его уважительным отношением к партнерам, зрителям, готовностью играть и совершенствоваться. "Не секрет, иной столичный игрок, попав в периферийную команду, поглядывает свысока на местных хоккеистов, позволяет себе вольности. Естественно, он остается чужаком. Валерий же, хотя он играл в команде Чебаркуля не так уж долго, сразу стал своим. И дружбу со многими хоккеистами из той команды сохранил на долгие годы. Родители Харламова рассказывали, что без телеграммы из Чебаркуля не обходился ни один праздник, а после трагической гибели Валерия именно в том городе начал создаваться первый музей Харламова. Вот ведь какую добрую память оставил о себе Валерий в Чебаркуле!" - вспоминал Борис Кулагин в 1984 году.12
Кулагин также лично посмотрел матч уральцев в городе Калинине в марте 1968 года. С Кулагиным в Калинин поехал и Борис Сергеевич Харламов. Выбил у себя на работе отгул и поехал посмотреть на сына. "Молодой хоккеист буквально раскрылся за сезон и показывал великолепную игру", - доложил Кулагин Тарасову об игре Харламова. "После матча Кулагин подозвал Гусева и Харламова, похвалил за игру, и, хотя прямо ничего не сказал, по тону разговора, по вниманию и интересу, с какими расспрашивал про "житье-бытье вдали от Москвы", поняли Александр и Валерий, что недалек, видимо, день, когда вновь пригласят их в ЦСКА", - писал Олег Спасский.
7 марта "Звезда" выиграла игру, и эта победа позволила команде перейти в следующий класс розыгрыша первенства страны. В итоге Кулагиным по согласованию с Тарасовым было принято решение откомандировать Валерия Харламова в Москву уже на следующий день, хотя к тому моменту он уже вернулся с Гусевым обратно в Чебаркуль. Поздно вечером в клубе раздался звонок из Москвы, а 8 марта утром Валерий Харламов уже летел домой.
Чебаркульская командировка принесла Валерию Борисовичу колоссальную пользу. Во-первых, он показал себя настоящим бойцом со стальным характером, который, по большому счету, и сделал из него великого хоккеиста. Во-вторых, он стал лидером. Точнее, почувствовал, что такое быть вожаком, лидером. Распробовал этот сладкий вкус, раскрывшись во всей своей красе, что вскоре поможет ему закрепиться в основе лучшей команды страны. В-третьих, с честью перенес все тяготы пребывания в богом забытом городе и "уберегся от соблазна" столиц, который неизбежно искушает начинающую звездочку. Причем соблазн зачастую предательски поджидает, когда игрок начинает свое восхождение на вершину, и "сбивает его в полете". А здесь нет ни друзей, которые нальют тебе рюмку, ни сомнительных девиц, которые начинают виться вокруг игрока, едва о нем заговорят во всеуслышание. Играй в свое удовольствие, совершенствуйся. В-четвертых, Харламов доказал маститому тренеру Тарасову, что способен на многое и действительно может, а самое главное готов играть за прославленный армейский клуб.
Известный в прошлом телекомментатор Владимир Писаревский вспоминает, что для многих спортивных экспертов было неожиданным то, что Тарасов вернул Харламова в Москву и взял его на летний сбор, дав ему шанс заиграть в армейской основе. "Валера сильно возмужал. А понимание игры, своя, неожиданная трактовка голевого момента, неповторимая обводка быстро снискали уважение у игроков и тренеров. Было понятно, что такому таланту нельзя дать пропасть", - вспоминал Владимир Писаревский. Теперь Харламов с оптимизмом смотрел в будущее, хотя и понимал, что "красную дорожку", ведущую в основной состав ЦСКА, перед ним никто расстилать не будет. Уезжая с Урала, сказал своим партнерам по "Звезде": "Вот увидите, я буду играть в ЦСКА и сборной СССР. Раз я в Чебаркуле не закис, то в Москве, дома, и подавно не увяну".
По словам Вадима Никонова, который попал служить в Чебаркуль уже в 1975 году, Харламов оставил в этом городке о себе самую добрую память, хотя людей, с которыми он служил, а уж тем более играл, здесь было очень немного.
В 1983 году учитель истории, страстный поклонник хоккея и почитатель таланта Харламова Эрнст Николаевич Иванов создал при музее боевой славы школы № 6 экспозицию, посвященную памяти Валерия Харламова. Начинали с книг, вырезок статей, фотографий. Постепенно экспозиция расширялась. Там появились клюшки, с которыми Валерий Харламов играл за сборную, его краги, щитки, шлем. Борис Сергеевич Харламов даже прислал в музей студенческий билет сына. В музее побывали практически все чебаркульские мальчишки.
"Гордость переполняла моих земляков, когда они узнавали о восторженных оценках, которые давали их любимцу ведущие хоккейные специалисты и журналисты. Чебаркульцы гордились тем, что смогли увидеть этого самородка на год раньше. Тогда-то и стали наши мальчишки "играть в Харламова". Это была величайшая сила примера. Не символ, не идол, а пример для изучения, для подражания в самом лучшем смысле. И для детей, и для взрослых он остается "нашим Харламовым"", - напишет позже в своей книге "Есть в школе музей" Эрнст Иванов.
Именем Валерия Харламова был назван ледовый дворец "Уральская звезда", который открылся 27 сентября 2008 года. В 2013 году во Дворце спорта была открыта мемориальная доска.
…Валерий Харламов вернулся домой в Москву 8 марта 1968 года, когда вся страна поздравляла своих любимых женщин. Лучшего подарка, чем возвращение сына, в этот день для мамы Бегони трудно было придумать. "С утра я всё ждала от него весточки: у нас в семье дети приучены уважать родителей, с праздником поздравлять, преподносить цветы, подарки. А тут ничего. Какой же это праздник? Расстроилась, принялась полы мыть. Вдруг звонок в дверь. "Кто там?" - спрашиваю. "Мам, это я". Валерик приехал! Снова в Москве будет играть. То-то радости у нас в семье было: снова все вместе! Вроде и немного времени прошло, а возмужал сын заметно", - вспоминала Бегоня Харламова.
Разгрузив сумку, Валерий сразу же отправился к друзьям в район станции метро "Аэропорт". Однако Тарасов уже был в курсе его приезда, знал точную дату и немедленно вызвал Валерия на тренировку. Проверял ведь! Причем в Международный женский день 8 марта, "красный день календаря" и один из главных праздников в стране.
Лишь бы не выпил, вдруг Тарасов заставит на льду кататься, думал отец хоккеиста. Борис Сергеевич отправился на поиски сына, благо он знал, где могли быть в это время Валера и его друзья. "Мы с Валерой пошли к его другу и однокласснику Саше Баеву, который только вернулся из армии, - вспоминала Татьяна Харламова. - Тот служил в секретной части, приехал весь седой. Валера-то особо и поговорить с ним не успел, как раздался звонок в дверь. "Это наверняка папа", - сказал Валера. Так и вышло". К счастью, Валерий еще не успел пригубить за здоровье и благополучие всех женщин Советского Союза. Хотя вино по стаканам уже было разлито. Может быть, на это и рассчитывал хитрый Тарасов, решив проверить "возвращенца" на стойкость характера?
На самом деле Анатолий Владимирович хотел своими глазами посмотреть на Харламова, оценить, готов ли тот к нагрузкам даже в такой "празднично-неурочный" час.
Во дворе, куда пошел Валерий, уже вовсю гуляли, отмечая женский праздник. Было солнечное утро. Москва была пуста от машин. Люди разъехались за город. Кто-то накрывал столы с нехитрой снедью прямо во дворах. Жили-то дружно.
Он вернулся в свою любимую Москву. Это была та самая романтическая, милая Москва. Именно по такой столице тоскуют люди, видевшие ее без архитектурного "новояза" - стеклянных высоток "Москва-Сити" и многочисленных торговых центров, возводимых на любом свободном "пятачке". Это был главный город великой страны, без гари и вечных пробок, без непонятно откуда взявшихся "гостей столицы", чужих, нахохлившихся, как вороны. Это была еще не та "Москва, которая слезам не верит", а романтическая столица из фильма "Я шагаю по Москве". Помните тот пронзительный эпизод с девушкой, идущей босиком по лужам, когда рядом с ней с зонтом едет велосипедист? Тогда Москва заслуженно любила своих героев. Воздавая им должное не по кошельку, а по их действительно народным заслугам…
Чуть позже после возвращения из Чебаркуля у Валерия вспыхнет роман с его соседкой. Галина Егорова помнила Валеру еще мальчишкой небольшого роста, а здесь с побывки на Урале вернулся статный красавец. В день их знакомства в доме, где жили Харламовы, играли свадьбу. Валера, придя домой с тренировки, постучал палочкой в окно соседей. Тогда не было телефонов и таким "коммуникатором" - узнать, дома ли соседи, - служила обыкновенная палочка, которой несильно били по стеклу.
"А где мои?" - спросил Валерий Галину. "У нас", - улыбнулась девушка. В соседней квартире нараспев затягивали пронзительные русские песни. Через несколько минут к веселой компании присоединился молодой хоккеист. Чувства, по воспоминаниям Галины, вспыхнули внезапно. "Я впервые серьезно обратила на него внимание. До этого мне казалось, что он какой-то маленький, - вспоминала Галина Егорова в интервью для фильма "Валерий Харламов. Живая история". - Пели одну из песен. Был перерыв. В этот момент он представился - Валерий Борисович".
Это была первая юношеская любовь Харламова, которая началась с того дня. Они простояли на балконе их дома всю ночь. Валерий держал Галину за руки и целовал ее. "Если расскажу ребятам по команде, какая у меня красивая девушка, то не поверят", - улыбнулся он.
Любовь их была искренней, но короткой, как это часто бывает у тех, кому едва исполнилось восемнадцать. Чистая юношеская любовь длилась два года. Потом Галина вдруг почувствовала, что Валерий избегает ее, старается не попадаться ей на глаза. И тогда мама хоккеиста призналась Галине, что главное для сына сейчас - это хоккейная карьера. Он как раз резко пошел наверх, и серьезное чувство, как уверяла мама, ему было ни к чему. Галина сильно страдала, возненавидела хоккей, но потом оттаяла, наблюдая по телевизору, как ее Валерий забивает голы в ворота лучших команд СССР и мира. Вскоре, как бы в отместку, Галина вышла замуж за человека, с которым была знакома лишь несколько недель. О несерьезности романа говорит тот факт, что уже через полтора года она подала на развод. Позже, уже будучи известным хоккеистом, Валерий Харламов заедет в дом к своей первой юношеской любви, заберет ее с собой, привезет в компанию и познакомит Галину с человеком, который станет ее вторым мужем…
А тогда, в марте 1968 года, благоухала ранняя в тот год московская весна; снег, жалкий, скукожившийся, зиял серыми проплешинами, умирая под мартовским солнцем. Валера, сидевший спиной к подошедшему к их компании отцу, вдруг обернулся и сказал: "Папа, я знал, что ты придешь". В его глазах читалось: "Я знал, что меня позовет Тарасов". "Пойдем, тебе только что звонил Кулагин. Тебя срочно хотят видеть в ЦСКА", - сказал Борис Сергеевич.
Попрощавшись с друзьями, он вернулся домой, взял тот самый баул и поехал на свое главное испытание. На смотрины к Тарасову. Через 40 минут он уже был в ЦСКА. С тех пор, как говорится, пошло-поехало. Начался путь к славе и признанию.
Глава 4 СТАНОВЛЕНИЕ ПЕРВОЙ ТРОЙКИ
Его сразу бросили из огня да в полымя. "Меня не встречали в ЦСКА барабанным боем и красную ковровую дорожку передо мной не расстилали… Длинная дорожка потребовалась бы. До Урала", - признавался Харламов годы спустя, уже будучи зрелым мастером.
В полдень 8 марта вместе с отцом они приехали во Дворец спорта ЦСКА. Несмотря на праздничный день, здесь находилась вся армейская основа во главе с Анатолием Тарасовым. Внимательно посмотрев на Харламова, Тарасов сказал: "Ну что, молодой человек, переодевайтесь, покажите нам, на что вы способны". Тот пулей влетел в раздевалку, переоделся. Нет, не за 45 секунд, как учили в армии, а чуть дольше, все-таки тяжеловаты были хоккейная форма и защитные приспособления. Минут через пять уже был на родном армейском льду. Ветераны во главе с Рагулиным и Фирсовым остановились, облокотившись на клюшки, и, улыбаясь, качали головой, наблюдая за старым новым "резвым" Валерой Харламовым. "Харламов, достаточно, ты сейчас мне тут игроков на льду посшибаешь, - сдерживая эмоции и стараясь не расстаться с "маской строгого учителя", заметил Тарасов. - Готовься к матчу. Он у нас послезавтра".
"Вспоминаю, какой счастливый и уверенный в своих силах вернулся он из Чебаркуля. Глаза блестели, - рассказывает двукратный олимпийский чемпион Владимир Лутченко. - И главное, он показывал огромную мощь. С первой же тренировки. Как бычок такой был. Мастеровитый бычок. И катил на ворота, и всё ему было нипочем. Ни страха, огромная уверенность в правильности своих действий. На глазах преобразился, постепенно набрал мощь в 68-69-м годах. В 72-м году, конечно, он был неподражаем и в Саппоро, и в суперсерии. Но я запомнил именно его возвращение из Чебаркуля. Тогда я столкнулся с ним во время тренировки, чуть не отскочил от него. Подъехал, удивленно, признавая его силу, говорю: "Где ты так накачался, Валер? Красавец!" А он улыбается своей обворожительной улыбкой, немного смущается и говорит: "Да, ладно, ничего особенного, просто тренировался"".
Домой в тот день Валера ехал счастливый. Баул в руках казался легким, как пушинка. Харламов просто не замечал его тяжести. В голове крутилось одно: он наконец-то возвращается на "большой лед". Был вдвойне счастлив и оттого, что вернулся в родную Москву, к родителям, сестре, друзьям. Что наконец-то покажет себя перед армейскими болельщиками. Тарасов дал ему еще один шанс, и он не имеет права им не воспользоваться. Только вперед. Только к победам.
Дома, по возвращении, лишь чуть-чуть пригубил шампанского за здоровье мамы и сестры. Выпил чай с тортом. Бегоня тогда сказала ему: "Перестраивайся, сынок, снова на московскую жизнь".13
Вечером Харламов поехал на армейскую базу, где его поселили в номер с будущими многолетними партнерами по ЦСКА Борисом Михайловым и Владимиром Петровым. Не спал две ночи, ворочался, представляя, как это будет - его полноценный дебют на льду.