Он что-то организовывал. Что-то реорганизовывал. Что-то продавал. Что-то раздавал - он конечно был политиком, и как считают его сторонники - "эффективным менеджером". Но, во-первых, безусловно, не экономистом. Во-вторых, то, что можно считать в его деятельности эффективным - было эффективным с точки зрения решения тех или иных политических задач и обслуживания тех или иных политико-экономических интересов, но не с точки зрения создания чего-либо экономически эффективного. С поста министра финансов и первого вице-премьера его к 1998 году отставил даже Ельцин. Правда, потом поручил вести переговоры по многомиллиардному займу у МВФ - во избежание девальвации рубля. Считается, что Чубайс займ все же получил, правда, куда делись эти десятки миллиардов долларов остается непонятным до сих пор. Зато при его участии и ведущей роли в августе 1998 года были осуществлены и девальвация, и дефолт одновременно. Притом, что, обычно все же, даже в случае кризиса бывает что-то одно: девальвацию проводят, чтобы не было дефолта, на дефолт идут, чтобы не допустить девальвации. Осуществить их одновременно - это просто некое экономическое чудо. С наложением и умножением негативных последствий и одного, и другого.
Потом было РАО "ЕЭС". Чубайс в считанные месяцы повысил зарплаты ее сотрудникам и обеспечил их лояльность - и принялся раздавать ее частным собственникам, утверждая, что создав конкуренцию между производителями электроэнергии, он обеспечит снижение цен на нее для потребителей. Единая система электроэнергетики существовать перестала - цены со времени "реформирования" выросли уже в разы. Кто не верит - может сравнить свои собственные платежные квитанции за последние десять-пятнадцать лет.
Потом было "Роснано" - самым крупным и растиражированным достижением разработок которой стал автоматизированный "магазин без продавцов" - который пока можно было увидеть лишь на выставке. Потому что разработкой новых технологий "Роснано" не занимается, и пока там есть Чубайс - заниматься не будет. Оно распределяет деньги между теми, кто их запрашивает, обещая что-нибудь сделать - оно не формирует заказы и политику государства в области разработки нанотехнологий. Просто в силу того, что Чубайс не умеет что-либо экономическое организовывать. Он умеет делить и продавать то, что было создано до него.
В отличие от собственно капиталистов он не умеет определить, что производить выгодно, вложить в это деньги и организовать производство. Он не умеет создавать - он умеет отбирать.
Глазьев его сильно задел тем, что попытался поставить вопрос о том, как в России воссоздать производство. Как что-либо создавать. Сама постановка вопроса - уже неприемлема для Чубайса и стоящих за ним кланов. Во-первых, потому, что они просто не понимают и не знают, как что-либо создавать и когда об этом начинают говорить - они ощущают свою беспомощность и ущербность.
Во-вторых, потому, что организация производства требует вложения денег. А если деньги вкладывать в производство - они не достанутся им для, по существу, непроизводительных спекуляций.
В-третьих, потому что если вдруг в стране начнет работать производство - окажется тут же, что можно обойтись без них и что они лишь два десятилетия паразитировали на остатках советской экономики.
Поэтому предложения Глазьева и им, и Чубайсу неприемлемы и опасны. И они это понимают. И возразить им хотят. Но правды сказать, почему им эти предложения невыгодны - не могут. А ответить концептуально - тем более не могут. И в силу некомпетентности. И в силу того, что возражать на почти очевидное - бессмысленно.
Блестящая женщина с тоскливым детством…
Она великолепная женщина.
Ее отец был японским коммунистом, эмигрировавшим в СССР в 1939 году и работавшим на Иновещании. Мать - дочерью сахалинского лавочника-коллаборационаста, осужденного за сотрудничество с оккупантами. Они познакомились в Хабаровске, когда отец, хотевший выучить русский, обратился к ее матери, известной как хороший учитель английского языка.
Сестра по матери - мастером ОТК на советском заводе и с сугубо советским сознанием. Брат по отцу - японским антикоммунистом. Все детство она чувствовала себя одинокой - и со временем по своей инициативе подружилась с обоими.
Ее любил отец, но взяв с собой на закрытый курорт и поселив в отдельном домике, мог две недели и о ней не вспоминать. Ее любила мать, но могла, купив по тем временам сверхдорогой подарок, слишком часто вовлекать в общую жизнь, которой, в семье, в общем-то, и не было.
Летом родители отправляли ее в пионерлагерь на две-три смены, начиная с шести лет и до пятнадцати. Лагеря она возненавидела навсегда. А родители, спрашивали: "Поедешь на следующую смену в другой лагерь?" Хотя ее мнение ими никогда не учитывалось.
Она была одиноким ребенком, комплексовавшим в общении со сверстниками, казавшимся самому себе слишком необычным - и одиноко тосковавшим без общения что дома, что вне его.
Она любила литературу и математику - и плохо знала историю и ничего не понимала в географии. При этом терялась, отвечая на уроках. Хотя бойцовские качества были изначально: кровь самурая и кровь коммуниста свое брали. Однажды попала в фехтовальную секцию - и оказалось, что получается блестяще. Но когда пришлось выбирать: шесть часов тренировок в день и заброшенная учеба или отказ от спортивной карьеры для учебы - ни с кем не советуясь, сделала выбор в пользу учебы.
Логично, что дочь японского коммуниста, работавшего на Иновещании поступила в Университет Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Поскольку у нее получалась математика - она оказалась на экономическом факультете. Отец очень хотел, чтобы она защитила диссертацию - и она стала кандидатом наук.
На экзаменах из-за некоммуникабельности она терялась и становилась косноязычной - и однажды преподаватель, оборвав, сказал: "Ставлю пять. Но либо научитесь гладкой речи - либо в жизни будет ждать много проблем". Она послушалась. Она вообще в те годы была послушным человеком и привыкла делать то, что говорили мужчины. И она умела подчинять себя логике. Однажды в детстве ее привезли в Одессу. Она не умела плавать, и никто не учил. Она села на берегу моря и рассуждая логически, рассчитала, что нужно делать, чтобы поплыть - и поплыла.
Она слушалась старших. Слушалась мужей. Слушалась отца. К концу 1980-х ее приятель, начинающий тогда авантюрист Константин Боровой скажет ей: "Хватит работать доцентом и читать политэкономию. Иди в кооперацию" - и она пойдет. Кто-то считает ее успешным предпринимателем. Кто-то полагает, что все ее бизнес-успехи ей принесли ее мужчины. Но с тех пор она никогда не бедствовала. Впрочем, она не бедствовала и раньше: зарплата советского доцента составляла 280–320 "брежневских рублей. В нынешних деньгах - 84–96 тысяч. Нынешние доценты получают в разы меньше.
Правда, кто-то считает, что бизнес-успехи ее последних мужей были уже производными от ее политической карьеры.
Еще тогда, когда отец на две недели оставил ее одну с подругой в Мисхоре и она окунулась в крымскую жизнь, она вдруг поняла, что напрасно комплексовала: к ней тянулись и мужчины, и женщины. Она была умна, ярка, интересна. Она стала понимать это постепенно - но она могла быть лидером.
Отправив ее в кооперацию, Боровой увлекся новой забавой: начиналась выборная пора, и он подбил ее выдвинуться в депутаты Моссовета. Хотел сделать Председателем комитета по собственности и получить доступ к ведению новых прибыльных дел. Но что-то показалось ей в затее сомнительным, и она свою кандидатуру сняла. Боровой провел на эту должность подругу Гусинкого - ни он, ни Гусинский об этом сожалеть оснований потом не имели.
А она… ей все больше нравилось внимание и подиум. После одинокой зажатости в детстве она ощутила опьянение вниманием. Начинается пора многопартийности в ее самой увлекательной неконтролируемой фазе, вместе с Боровым она создает Партию Экономической Свободы и становится ее руководителем. Она впитывает внимание и поклонение. Она рада, что научилась говорить. Она добирает недоданное в детстве внимание, компенсирует скуку и одиночество. Все происходящее для нее - игра. Венецианский карнавал. В глазах мелькают новые лица - влиятельных политиков, и другие глаза - уже опьяненных ею.
Она привыкла слушаться мужчин - но все больше сталкивается с тем, что начинает сомневаться, могут ли они посоветовать что-то дельное. Она увлечена авантюрами Борового - но именно его авантюризм начинает вызывать ее раздражение. Ей нравится суть политики, но она хочет какой-то результативности: не только для себя лично, но и для чего-то еще.
Ее первое расхождение как с Боровым, так и со всей "рыночно-демократической кампанией" во время вызванного политикой Гайдара кризиса было уже системным: она считала, что нужна экономическая программа, в которой будут заинтересованы не только наживающиеся на катастрофе бизнесмены, но и государственные предприятия с их директорами. Их это не интересовало. Последние для них были, в лучшем случае, объектом разворовывания и присвоения.
В 1993 году блок "Апрель", который создадут ее приятели, провалится, не дойдя до выборов. Она - победит на личный выборах в округе. В 1993 году она разорвет союз с Боровым: ей надоест его постоянное подхихикивание надо всем, постоянные авантюры и публичные скандальные высказывания, которые когда-то казались ей смелыми, но оказалось, что в них нет ничего, кроме желания шокировать аудиторию. Ей хочется цели - и она хочет идти к цели. Ему нужно было лишь забавляться самим же им создаваемым хаосом.
В конце 80-х, входя в политику, она публично заявляла о себе: "Я, как мать двоих детей и член КПСС". Друзья быстро отучили ее от этого. И она станет нести привычную для них и одобряемую ими антикоммунистическую околесицу про борьбу "со сталинизмом и "тоталитаризмом", рассказывая расхожие в это время небылицы про массовые репрессии в СССР. Тем более что с историей у нее всегда были проблемы.
Но в ней - кровь самураев. Путь самурая - путь служения долгу. И медленно, шаг за шагом, как-то микроскопически в ней начинает расти вопрос: "Кто я? Что я здесь делаю? Разве может самурай идти вместе с этими сумасшедшими?", - и так же долго она будет его гнать от себя. Потому что самурай не предает тех, с кем он начал свой путь.
Сначала в политике ей помогал деньгами Боровой. Потом - Гусинский. Потом - Ходорковский. Но ей хочется превратить их во что-то полезное - хотя не знает, во что и полезное для кого. В 1995 году она вновь выиграет выборы в округе: при поддержке гайдаровской партии. И в 1997 году окажется в правительстве "младореформаторов" Чубайса и Немцова, согласившись возглавить Госкомитет по поддержке и развитию малого предпринимательства. Она действительно считала, что это важно. И действительно думала, что наконец-то ей дадут сделать что-то конкретное.
Правда, там был еще и Федеральный фонд поддержки малого предпринимательства. И о степени его аффилированности с бизнесом тогдашнего ее мужа тоже говорят и пишут не вполне лестные для дочери самурая вещи.
Много позже она поймет, что нужна была вместе с ее комитетом лишь для эксплуатации ее яркости, а комитет - для создания впечатления заботы о мелком предпринимательстве: зачем нужно мелкое предпринимательство идеологам олигархического капитализма… Парафраз истории о двух "Волгах" за ваучер. Правительство рухнет, не прожив и года. А еще через полгода, в августе 1998, рухнет вся строившаяся с 1992 года смитовская модель экономики.
Собственно, она давно понимала, что не только с Боровым, но и Чубайсом и Гайдаром что-то неладно. Не походили на самураев. И уже с 1995 года создавала свое партийное объединение. Но к 1999 ясно, что у рыночников - агония. Она дала Чубайсу уговорить себя на создание Союза Правых Сил. И присягнув тогда Путину - они в парламент попадут, а сама она станет вице-спикером Думы.
Правда, как и в правительстве 1997 года, из нее сделают витринный элемент: в Кремль будут ходить Чубайс и Немцов. Они же будут принимать решения. Ей оставят подиумы, телешоу и Давос. Она еще блистает - и временами вспоминая курьезы Борового, в его стиле заявит, что власть в "Норд-Осте" никого не хотела спасать, а террористы никого не хотели убивать. Она все время своего блестящего карнавала со времен ухода в кооператив - пыталась найти себя и обозначить себя. Позицией ответить на вопрос - она-то кто и куда идет? Так получилось, что ее в этот карнавал вовлекли, используя ее своего рода "девичью тоску" люди разложения. Люди спекуляции. Ею придававшие себе яркость и привлекательность, но не способные ни на что полезное сами и в ней видевшие лишь обаятельного говорящего манекена на витрине. И, в общем-то, каждый раз она оказывалась крупнее и достойнее тех, кто ее использовал.
И когда СПС рухнет на выборах 2003 года, его руководство, изумившись, уйдет в отставку - она будет плакать. И от того, что рухнуло то, во что она поверила. И от того, что, уже давно поняв: не стоит слушаться тех мужчин, кто хочет превратить ее в свой инструмент, во всяком случае - состоящих в этой странной и прогнившей кампании - она еще раз поверила им.
И когда в 2004 году все лидеры СПС разбегутся: Гайдар - к себе в Институт, Чубайс - к себе в РАО, а Немцов - в загранпоездки, писать доносы на Россию в международные инстанции, она останется дочерью самурая: пойдет на президентские выборы 2004 года. Пойдет в безнадежной ситуации: ни Зюганов, ни Жириновский, ни Явлинский не решатся идти на явное и сокрушительное поражение.
Этого не сделали ни Немцов, ни Кириенко. Все - были пристроены. Она пошла, после разгрома своей партии. Без шансов не то что на успех, не то что на второе место - просто на относительно достойное место.
И вот это будет настоящей катастрофой. Не потому, что она соберет всего 4 % голосов. Потому что, в ходе кампании и встреч с избирателями, она неожиданно и с ужасом поймет, что служила знамени и людям, которых большинство страны ненавидит и презирает.
Среди прочего - она встретится с преподавателями биофака МГУ. И спросит, какого президента они хотели бы иметь в России. Профессора дружно ответят: "Сталина!".
Она онемеет. Она ведь в МГУ. Среди профессоров. И они не хотят слушать ничего про мифические репрессии. Про "тоталитаризм". Про диктатуру и "общечеловеческие ценности". Они хотят вернуть Сталина. Они не хотят слушать ничего из всего того набора причитаний, которыми заклинали наивных и доверчивых людей ее рыночные друзья.
Она попыталась понять: почему? И ей ответили: "Потому что он построил нам этот факультет. Потому что он дал нам зарплаты, достойные нашего статуса. Потому что он нас уважал и при нем мы могли уважать себя".
Это то, что она рассказывала сама. И она поняла, что ее путь был не путем самурая, а путем неправды.
И потом, выступая на тех или иных форумах рыночных фундаменталистов, она найдет в себе силы прямо сказать:
"Вы поймите, ведь если люди сегодня зовут Сталина - это мы виноваты, разрушив все их надежды. Это мы виноваты, разорив страну. Это мы, либералы. Дискредитировали имя либерализма и имя демократии".
И она будет потом раз за разом говорить, что либералы, став правыми и рыночными - замарали имя либерализма. И чтобы его отмыть, нужно действительно стать либералами. Встать на сторону народа. Защищать его реальные, а не приспособленные для политических неврастеников свободы и права: на образование, на здравоохранение, на труд, на достойную пенсию. Защищать людей, а не политических спекулянтов и авантюристов.
Ее не поймут. Даже постараются до широкой публики эти слова не доводить. Нормальные люди знали все это и раньше. Либералы - все равно ничего понять были не способны.
В полной мере или не в полной мере - она одна из известных людей этой политической ориентации поймет, что виновата. Во всяком случае - скажем об этом открыто.
Харакири она не сделает. Но из политики уйдет. Правда - в светскую жизнь и телеведущей, но уйдет.
И когда на фоне болотного цветения СМИ заговорят о том, что она возвращается в большую политику, 21 мая 2012 года объявит: "Официально заявляю: в большую политику не возвращаюсь! Работаю гражданином!"
Вопрос в том, удержится ли. Или опять в голове зазвучит колокол карнавала - и поплывут круги опьяняющего восторга.
Предавший и ненасытный
В советское время у него было почти все. И этого почти всего ему было мало.
Он умел призывать. И не умел создавать. И увидев, что с некоторого момента стало можно жить за счет разрушения - стал призывать к разрушению.
Франция наградила его Орденом Почетного Легиона. Сепаратистская Литва - сделала Командором Ордена Великого князя Литовского Гедиминаса (в 2001 г.) и медалью "13 января" (в 1992 г.). Польша - Орденом заслуг перед Республикой Польша (2003 г.) Швеция - объявила командором Ордена Полярной Звезды (2004).
Странно - но он не заслужил наград в СССР, будучи Секретарем крайкома комсомола. Не получил их от правительства Ельцина - будучи депутатом и ректором. Тем более, не мог рассчитывать на награды России в 2000-е годы, когда пытался продать свой университет Ходорковскому.
Получилось, что больше его заслуги признавали враги и конкуренты страны - и не нашла что признать страна ни в одном из своих политических обличий. Он закончил истфак МГУ в 1957 году и в СМИ известного толка именуется "видным советским и российским историком". Но не написал ни одного серьезного исследования, ни одной серьезной монографии по истории. Одну, правда, можно считать что написал: "Историзм против эклектики: Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии" (М.: Мысль, 1980). Без хотя бы одной монографии не выпускали на защиту докторской диссертации. Убедительно показывал ущербность и ненаучность буржуазной французской историографии в силу ее незнакомства с историческим материализмом и марксизмом в целом.
Закончив МГУ, он не поступал в аспирантуру. Не пошел преподавать в школу. Он поехал на стройку в Красноярский край. Энтузиаст.
Да, это было время романтики. Люди ехали в тайгу - и действительно, больше за туманом, чем за деньгами. Но он не поехал ни за тем, ни за другим - поехал на руководящую комсомольскую работу. Тоже, в общем-то, неплохо. Если бы не стал через тридцать лет, когда это оказалось выгодным, с энтузиазмом обличать компартию и комсомол в "тоталитаризме".
Кандидатскую диссертацию защитил в Академии общественных наук при ЦК КПСС в 1971 году по теме "Современная французская буржуазная историография Великой Октябрьской социалистической революции".
Докторскую - там же, в 1980 году по теме "Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии 1929–1979 гг.".
Разоблачал буржуазную идеологию и буржуазную историческую науку. Разоблачать он вообще любил.
Потом он писал про судьбы перестройки - что иного не дано. Только все перестроить. Потом - про "словарь нового мышления" - что все прежние слова плохие, а произносить нужно совсем другие. Потом про то, что Россия - "опасная страна".