Столыпин многим нравится твердостью, граничащей с жестокостью. Но ее не надо переоценивать. В царские времена в Государственную думу избиралось предостаточно оппозиционеров, в том числе радикально настроенных. Столыпину, главе правительства, приходилось убеждать депутатов в своей правоте. Это удавалось отнюдь не всегда. И Дума, и Государственный совет (что-то вроде нынешнего Совета Федерации) проваливали столыпинские законопроекты.
И заметим: его жесткая внутренняя политика принесла лишь временное успокоение. Военно-полевые суды породили возмущение и ненависть. А к чему привело изменение избирательного закона в попытке иметь удобный парламент - без смутьянов? Четвертая дума, избранная по столыпинскому закону, покончила с монархией в России.
Его историческая заслуга - не столыпинские галстуки, не ограничение права выбирать и быть избранным, а аграрная реформа в крестьянской стране. Накормить страну, считал он, сможет только сам крестьянин, если он получит землю в собственность и право эффективно ею распоряжаться.
Выпускник физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета Петр Аркадьевич Столыпин сделал изрядную административную карьеру. Первая русская революция застала его на посту саратовского губернатора. Усердие и энергия губернатора обратили на себя внимание императора. В апреле 1906 года он вызвал Столыпина в столицу и назначил министром внутренних дел. А в июле распустил Первую Государственную думу и заодно сменил главу правительства - этот пост занял Столыпин.
Еще будучи саратовским губернатором, Столыпин предложил способ остановить революцию: "Благодарной почвой для пропаганды я считаю не столько малоземелье, сколько бедность народную: полуголодный, не имеющий сбережений, безграмотный крестьянин охотно слушал посулы агитаторов. Коренное разрешение вопроса заключается в создании класса мелких собственников - этой основной ячейки государства, - являющихся по природе своей органическими противниками всяких разрушительных теорий".
С чего он начал? Убедил императора подписать указ от 5 октября 1906 года, который дал крестьянину свободу распоряжаться собой и право беспрепятственно получать паспорт. Хочешь - оставайся в деревне, хочешь - ищи работу в городе. Указ запретил местным начальникам сажать крестьян под арест или штрафовать - только через суд. Столыпин не на словах - делом добивался создания правового государства. Советская власть заберет назад все права, данные тогда крестьянину, загонит в колхозы, запретит выдавать паспорта и будет сажать без суда…
Итак, сформулировал Столыпин, для успеха страны нужны личная свобода и экономическая независимость. Тогда тоже надо было догонять ушедших вперед европейцев. По количеству удобной земли на душу населения Россия превосходила Францию и Германию. Отставание же от европейских стран: в три с лишним раза в производстве на душу населения и пятикратное в урожайности - объяснялось не результатом дурных климатических условий или нехваткой земли. Мешали отсталая агротехника, низкий уровень производительности труда и главное - общинное землепользование.
"Община прирезала землю одним и отрезала у других - в соответствии с числом душ мужского пола, - отмечает профессор доктор исторических наук Нина Львовна Рогалина, автор трудов об аграрных реформах в России. - Община приспосабливала землю к семье, в то время как семья должна была приспосабливать землю к требованиям производства. Средний уровень урожайности общинных земель был на треть ниже частновладельческих…"
Общинное хозяйство не подталкивало к усердию, не стимулировало добиваться большего. Надо быть как все. Зачем стараться? Это емко сформулировал известный экономист-аграрник Лев Николаевич Литошенко: "Крестьянин не только был беден, но и не хотел быть богатым"…
Тогда столкнулись две точки зрения. Одна - крестьянину не хватает земли. Решение? Поделить земли, принадлежащие крупным землевладельцам, помещикам. Этот лозунг так или иначе поддерживали все крупные политические партии, надеясь привлечь на свою сторону крестьянское население.
Но простые подсчеты показывали, что "земли всем не хватит", отмечает профессор Рогалина. Даже если раздать все помещичьи земли, размер крестьянских наделов практически не увеличится. А если иметь в виду прирост населения, то эта прибавка и вовсе быстро сойдет на нет. Зато увеличение урожайности с сорока до шестидесяти пудов на десятину (по расчетам ученых-агрономов, весьма скромное) было бы равносильно расширению площади крестьянского землепользования в полтора раза!
Идея Столыпина: помочь крестьянину стать самостоятельным, то есть получить землю в частную собственность. Создать условия, которые помогут трудолюбивому и предприимчивому человеку преуспеть. Когда крестьянин превратится в реального хозяина своей земли, тогда он захочет и сможет проявить личную инициативу и добиться успеха.
- Правительство, - говорил Столыпин, - желает видеть крестьянина богатым, достаточным, а где достаток - там и просвещение, там и настоящая свобода. Для этого надо освободить крестьянина от кабалы отживающего общинного строя, дать ему власть над землей… Отсутствие у крестьянина своей земли подрывает его уважение ко всякой чужой собственности.
Идеи Петра Аркадьевича общество встретило в штыки.
Лев Николаевич Толстой решительно высказался против частной собственности на землю. "Земля есть достояние всех, и все люди имеют одинаковое право пользоваться ею", - писал он реформатору 23 октября 1907 года.
"Вы считаете злом то, что я считаю благом для России, - уверенно ответил великому писателю Столыпин. - Мне кажется, что отсутствие собственности на землю у крестьян и создает всё наше неустройство… Нельзя любить чужое наравне со своим и нельзя обихаживать, улучшать землю, находящуюся во временном пользовании, наравне со своей землей. Оскопление нашего крестьянина, уничтожение в нем врожденного чувства собственности ведет к бедности. А бедность, по мне, худшее из рабств…"
Цель Столыпина состояла в том, чтобы предоставить крестьянину свободу самому решать, чем ему заниматься, и наделить правами, которых его никто не лишит. Но ничего не давать даром! Не воспитывать иждивенчество. Глава правительства категорически возражал против идеи социалистов - отобрать землю у тех, кто ею владеет, и раздать бесплатно:
- Если признавать возможность отчуждения земли у того, у кого ее много, чтобы дать тому, у кого ее мало, надо знать, к чему это приведет… Никто не будет прилагать свой труд к земле, зная, что плоды его трудов могут быть через несколько лет отчуждены… Это приведет к такому социальному перевороту, к такому изменению всех социальных, правовых и гражданских отношений, какого еще не видела история.
Столыпин как в воду глядел! После революции большевики отменили все законы, забрали землю у крупных владельцев, и это стало началом полного беззакония. А в конце концов лишили права на землю самих крестьян, загнав их в колхозы, что именуют вторым крепостничеством.
Крестьянский банк выдавал ссуды на покупку земли под ее залог. Опасались, что землю скупят кулаки и спекулянты. Но за годы реформы землю через банк приобрел почти миллион крестьян. Землю приобретал тот, кто сам на ней работал.
Реформа дала толчок подъему сельского хозяйства.
"Урожайность хуторских и отрубных хозяйств была значительно выше, чем в среднем по России, - констатирует профессор Рогалина. - В 1913 году Ставрополье вышло на первое место по чистому сбору продовольственных хлебов на душу населения, обогнав Кубань, имевшую лучшие природные условия, но не затронутую реформой… Распахать бескрайние степи, основать села и хутора, вывести замечательные сорта пшеницы и породы скота могли только самые сильные, предприимчивые и трудолюбивые крестьяне, которые получили землю благодаря Столыпинской реформе".
Успешно началась программа переселения за Уральский хребет, где пустовали огромные территории.
"За годы реформы в Сибирь и на Дальний Восток переселились от трех до четырех миллионов человек, - отмечает профессор Рогалина. - Темпы роста посевных площадей в Сибири были в пять раз, а в Западной Сибири в восемь раз выше, чем в Европейской России. Сибирь превратилась в важнейший земледельческий район страны и давала больше хлеба, чем Украина и Северный Кавказ".
Пятнадцатого марта 1910 года на заседании Государственного совета Петр Столыпин рассказал о достижениях первых трех лет реформы.
- При такой же успешной работе, - с надеждой говорил председатель Совета министров, - еще шесть-семь таких трехлетних периодов, и общины в России почти уже не будет…
Но этого исторического времени России не было дано.
Судьба Российской империи решилась в городском театре Киева. Давали оперу Римского-Корсакова "Сказка о царе Салтане". Парадный спектакль, который играли специально для прибывшего в город императора, начался поздно вечером.
"В Киевском военном округе назначены были в 1911 году большие маневры, на которых государь пожелал присутствовать, - вспоминал военный министр Владимир Александрович Сухомлинов, - а вместе с тем быть и на открытии памятника императору Александру II. Маневры происходили вблизи Киева, мы ежедневно выезжали туда на автомобилях. Государь пребывал в отличном расположении духа. Погода была прекрасная, ход маневров успешный…"
В четыре часа дня император и его многочисленная свита поехали еще и на ипподром. Скачки закончились только в восемь вечера. А к девяти стали съезжаться в театр. Автомобиль председателя Совета министров Петра Аркадьевича Столыпина остановился у бокового подъезда. Вместе с ним приехал его заместитель в правительстве министр финансов Владимир Николаевич Коковцов.
"На мой вопрос, - вспоминал Коковцов, - почему Столыпин предпочитает закрытый автомобиль открытому - в такую чудную погоду, он сказал, что его пугают готовящимся покушением на него, чему он не верит, но должен подчиниться этому требованию…"
Кто мог в ту минуту предположить, что из театра Коковцов уйдет новым главой правительства России. А Столыпина, тяжело раненного и потерявшего сознание, вынесут на руках. И жить ему останется всего несколько дней…
Страх перед революционерами-террористами был тогда всеобщим. И киевский губернатор Алексей Федорович Гирс вздохнул с облегчением, когда все гости уже собрались в театре. "За театр можно быть спокойным, - думал он, - публика, которую предложено было допустить туда, была строго профильтрована".
Полицейские предварительно осмотрели зрительный зал и все помещения театра. Вскрыли пол и даже проверили хрустальную люстру на прочность - не попытаются ли террористы обрушить ее на высокопоставленных зрителей…
Во втором антракте, как только занавес опустился и царская ложа опустела, министр финансов подошел к Столыпину. Глава правительства стоял, опершись на балюстраду оркестра. Коковцов объяснил, что прямо из театра едет на вокзал и желал бы проститься.
- Я от души завидую вам, что вы уезжаете, - признался Петр Аркадьевич, - мне здесь очень тяжело ничего не делать и чувствовать себя целый день каким-то издерганным, разбитым…
Коковцов ушел, оставив Столыпина беседовать с министром императорского двора бароном Владимиром Борисовичем Фредериксом и военным министром Сухомлиновым.
Зал опустел, публика хлынула в фойе. Вместе с остальными зрителями вышел и адъютант председателя Совета министров капитан Есаулов, который должен был его охранять. В его обязанность входило ни на минуту не оставлять Столыпина одного. Но в антракте капитан преспокойно ушел. Что может случиться? В театре - 15 жандармских офицеров и 92 агента дворцовой охраны и Киевского охранного отделения!
"Когда мы разговаривали, - вспоминал Сухомлинов, - государя уже не было в генерал-губернаторской ложе, он ушел курить. В тот момент, когда я повернулся к кулисам, мне послышалось, точно кто-то ударил в ладоши…"
"Раздались два глухих выстрела, точно от хлопушки, - рассказывал Коковцов. - Я сразу не сообразил, в чем дело…"
"Мы услышали крики и треск, - вспоминал начальник Киевского охранного отделения подполковник Николай Николаевич Кулябко. - Первое впечатление, что рухнул театр от перегрузки. Под этим впечатлением я бросился в зрительный зал".
Быстрее Кулябко в зал вбежал заведующий агентурой дворцовой охраны жандармский полковник Александр Иванович Спиридович. Он прямо по стульям добрался до царской ложи и выхватил саблю из ножен.
Только генерал-лейтенант Павел Григорьевич Курлов, командир корпуса жандармов и заместитель Столыпина по Министерству внутренних дел, сразу понял, что это за звук: "Раздался выстрел из браунинга, столь характерный по своему звуку. Я бросился в зал, встретив у прохода какого-то офицера, который выбежал с обнаженной шашкой, крича, что убили Столыпина. Проникнуть в зал не мог, так как в проходе публика избивала какого-то человека. Издали я видел опускавшегося на кресло Столыпина и стоявшего около царской ложи с обнаженной саблей полковника Спиридовича".
"Петр Аркадьевич как будто не сразу понял, что случилось, - вспоминал киевский губернатор Гирс. - Он наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с правой стороны под грудной клеткой уже заливался кровью. Медленными и уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул сюртук и, увидя жилет, густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто желая сказать: "Все кончено!"".
Петр Аркадьевич сделал несколько шагов.
- Я ранен, - сказал он.
Он стал бледнеть и опустился в кресло.
"Раздались крики о помощи, - вспоминал Коковцов. - Я побежал к Столыпину. Все окружающие помогли ему сесть. Поднялась страшная суматоха. Столыпина понесли на кресле к проходу…"
Генерал Курлов приказал командиру эскадрона жандармов очистить проезд от публики и выделить взвод, чтобы сопровождать карету скорой медицинской помощи, вызванную для Столыпина. Когда главу правительства укладывали в карету, он уже впал в беспамятство.
"Зал моментально заполнился публикой, - вспоминал Коковцов. - Государь и вся царская семья появились в ложе. Взвился занавес, раздались звуки гимна, исполненного всею театральною труппою. Громовым "ура!" встретила растерявшаяся публика конец гимна. Государь, бледный и взволнованный, стоял один у самого края ложи и кланялся публике. Затем быстро начался разъезд. Я узнал, что царская семья выехала благополучно, Столыпин отвезен в клинику доктора Маковского, а преступник задержан и подвергается уже допросу в одном из нижних помещений театра".
Возле клиники Маковского собралась огромная толпа. Приехал министр финансов Коковцов. Как заместитель Столыпина, он автоматически вступил в права председателя Совета министров. Приказал губернатору удалить из лечебницы публику, поставить полицейскую охрану снаружи и внутри.
"Врачи были в сборе, - вспоминал Коковцов, - тотчас приступили к осмотру раненого и заявили, что пуля нащупывается близко к поверхности и к вынутию ее будет приступлено не позже следующего утра. Столыпин был в полном сознании, видимо, сильно страдал, но удерживал стоны и казался бодрым…"
На следующий день было назначено молебствие в Михайловском соборе об исцелении Петра Аркадьевича. Никто из царской семьи не приехал, и даже из ближайшей свиты государя никто не явился. Столыпин был ранен в руку и в грудь. Ранение в руку оказалось легким. А вторая пуля попала в печень. Операция не помогла. Вечером 18 сентября 1911 года - по новому стилю - сознание покинуло его и он скончался.
После смерти Петра Аркадьевича аграрная реформа еще продолжалась. Заявления о выходе из общины к 1915 году подали более шести миллионов крестьянских дворов - это две трети общинных хозяйств. Не хватало землемеров, чтобы всё оформить! Столыпинскую реформу один японский ученый назвал "русской агротехнологической революцией". Ее остановила Первая мировая война.
"Если бы Столыпин был жив, - считал начальник Петербургского охранного отделения генерал Александр Васильевич Герасимов, - если бы он стоял по-прежнему у кормила правительственной власти, то войны бы не допустил. Он всегда расценивал войну как величайшее несчастье из всех, какие только могут постигнуть Россию. Он считал, что Россия начинает внутренне укрепляться, что только теперь, после проведения земельной реформы, складывается тот класс, который способен стать прочной опорой порядка. Еще 10–15 лет, говорил он, и нам будут не страшны все революции…"
Герасимов приводил в пример решительные действия главы правительства, когда в октябре 1908 года Австро-Венгерская империя аннексировала Боснию и Герцеговину. В Санкт-Петербурге и либералы, и консерваторы требовали выступить "на защиту братьев-славян" и объявить войну Австрии.
После поездки в Царское Село Столыпин сказал генералу Герасимову:
- Сегодня мне удалось спасти Россию от гибели. Царь сообщил мне о своем решении дать согласие на мобилизацию трех военных округов против Австрии. С большим трудом убедил его величество, что этот шаг неизбежно повлечет за собой войну с Германией и что эта война грозит самому существованию и династии, и империи…
Тогда война была предотвращена. В 1914 году Столыпина уже не было… Добил реформу и перечеркнул все успешные начинания Столыпина 1917 год, революция.
В советские времена принято было считать дореволюционную Россию безнадежно отсталым государством, которое Ленин вывел на столбовую дорогу развития. Современные исследования опровергают эти заблуждения. Историки и экономисты смотрят на старую Россию иным, более трезвым взглядом. Российская экономика была на подъеме и располагала большим потенциалом развития.
Двенадцатого июля 1914 года Совет съездов представителей промышленности и торговли представил правительству анализ состояния отечественной экономики: "В сельском хозяйстве, в самой системе землепользования начался громадный переворот… В промышленности начался сильный подъем… Условием экономического успеха должно стать предоставление широкого поприща личной инициативе и отсутствие ограничений, тормозящих частные начинания в области торговли и промышленности".
"Россия накануне Первой мировой войны была одной из основных экономических держав, - пишет известный американский ученый Пол Грегори, изучающий экономическую историю нашей страны. - Она стояла на четвертом месте среди пяти крупнейших промышленно развитых стран. Российская империя выпускала почти такой же объем промышленной продукции, как и Австро-Венгрия, и была крупнейшим производителем сельскохозяйственных товаров в Европе"
Темпы экономических и социальных перемен в дореволюционной России сравнимы с европейскими, хотя отставали от американских. Рост национального дохода - как в Германии и Швеции. Очень успешно развивалось сельское хозяйство - можно говорить о настоящем буме. Сегодня как никогда ясно, что было потеряно в результате революции, Гражданской войны, ленинских экспериментов. Как выразился один публицист, "Столыпин готовил для русских крестьян экономическую будущность американских фермеров, а злая мачеха-история принесла им колхозное рабство".
До революции наша страна была крупнейшим экспортером зерновых. При большевиках страна с трудом будет кормить собственное население, а затем начнет и закупать зерно за границей. Решение заменить рыночную экономику планово-административной оказалось губительным.