Автор данной книги ни в коей мере не ратует против основополагающих принципов демократии - народовластия, как раз наоборот, раз демократия - это власть народа и вся другая государственная власть производна от воли народа, то сам народ вправе знать реальную цену всего того, от чего зависит его жизнь и благоденствие. Народ вправе знать не только скорбную, но и рублёвую цену, которую он, не ведая того, заплатил за смену общественно-политического строя, а также которую ему ещё предстоит платить, мирясь с вывозом капитала из страны, измеряемым миллиардными суммами.
Давно известно, что много богатых - хорошо, хуже, когда много бедных. Закон сохранения массы вещества неумолим. Если за пределы России вывозится капитал, то народ той страны, куда он вывозится, становится потенциально богаче, экономика того государства оживляется, а российский народ при этом становится беднее, как минимум, на сумму, эквивалентную размеру вывезенного капитала. За пониманием этого следует осознание истинных причин роста неразрешённых социальных проблем и антагонизма в гражданском обществе, пока ещё не привыкшем мириться с детской беспризорностью, с незаслуженно-вынужденной нищетой пенсионеров, с высочайшим уровнем смертности, с недостроенным социальным жильём, с неукомплектованными лекарствами больницами и поликлиниками, с неоправданным ростом коммунальных платежей и так далее.
Бытует мнение, дескать, хватит того, что появившийся в ходе промышленной приватизации по-Чубайсу частный капитал обяжет себя исправно платить налоги, все остальные проблемы должно решать Государство. Да, формально-юридически это так и есть, конечно, если в ходе приватизации государственной промышленной собственности всё прошло исключительно честно, возмездно и открыто (!).
Безусловно, ещё лучше, когда выросший на приватизационной ниве частный капитал социально ориентирован и готов не просто оказывать содействие, а принимать активнейшее участие в скорейшем решении самых злободневных социальных проблем своего народа, а не проблем народов зарубежных государств.
Разработчики методики российской промышленной приватизации громогласно обещали приток иностранного капитала в Россию в виде долгосрочных инвестиций в её экономику, а не отток российского капитала за рубеж. Однако, поскольку до сих пор всё происходит как раз наоборот, значит, Анатолий Чубайс и его единомышленники ранее добросовестно заблуждались или намеренно выдавали за истину мнимые предположения и ложные расчёты, в выгодном свете преподносимые ими в качестве обоснований своих действий. Представители крупного приватизированного частного капитала России при выборе между патриотизмом и боязнью национализации в большей мере неправомерно прихватизированных объектов промышленной собственности и прибылей, получаемых от их использования, предпочитают последнее, стремясь путём вывоза капитала как можно скорее укрепить своё финансово-экономическое положение зарубежными активами.
Опираясь на социальную философию Джона Дьюи, можно сделать вывод, что в процессе внутриличностного конфликта богатейших людей России, ставших таковыми в результате приватизации самых рентабельных промышленных предприятий, безусловно, победил частный интерес над гражданским, а иногда и служебным долгом, победила неуёмная алчность, подпитываемая заносчивым снобизмом и откровенной житейской неразумностью. Что же тогда приобрёл в результате прошедшей в стране промышленной приватизации по-Чубайсу среднестатистический россиянин?
Ответ прост, как прост и одновременно до неразрешимости сложен для многих россиян извечный вопрос: "Что делать?", - а также его иные вариации: "Как жить дальше? Чем и на что кормить семью, чем и за что оплачивать коммунальные услуги, где и на что учить детей, где, чем и на что лечить себя и своих близких?".
Повторимся, быстрота проведения промышленной приватизации в России была обусловлена борьбой Бориса Ельцина за второй срок в президентском кресле. По Марксу "деньги - товар - деньги", здесь же "деньги - власть - деньги". В 90-е годы XX века власть в России превратилась в товар, остаточные симптомы этого наблюдаются до сих пор и, похоже, останутся в гражданском обществе надолго!
Анатолий Чубайс утверждал: "У нас не было выбора. Если бы не было залоговых аукционов, коммунисты выиграли бы выборы 1996 года, и тогда эти выборы в России оказались бы последними, поскольку эти ребята легко с властью не расстаются… Институт частной собственности - это не просто свод законов или класс собственников, которые имеют реальную власть. Это 146 млн. человек, которые должны согласиться с тем, что частная собственность священна". ("Коммерсантъ ВЛАСТЬ", № 46 (599) от 24 ноября 2004 года, стр. 43)
Предельно ясно, большинство, то есть 146 миллионов граждан России, должно смириться с тем, что реальная власть находится в руках меньшинства, составляющего класс крупных частных собственников, а также с тем, что частная собственность и, следовательно, власть капитала священны. Именно за эти ценности Президент России Борис Ельцин руками Анатолия Чубайса и гайдаровского окружения волюнтаристически, опираясь не на право, а на бесправие, раздал горстке физических лиц, выдвинутых им в олигархи, лучшие промышленные предприятия и объединения (концерны) страны.
Но ведь это не есть народовластие, не есть демократия!
Это можно было бы, скорее, охарактеризовать аристократической республиканской формой правления, если бы общественный статус ведущих личностей по обычаям и законам приобретался по наследству, а не украдкой - посредством неправомерного присвоения части общенародной собственности "под шумок" происходивших в стране политико-экономических перемен. На самом деле, - это самое настоящее правление охлократии, правление немногих лиц, во времена Бориса Ельцина ловко "вынырнувших" из толпы, разбогатевших и при помощи денег неформально, но крепко-накрепко на разных уровнях подчинивших себе государственную власть, слепо поддерживаемую эмоциями легко возбудимой толпы, стремившейся к желанной, но не совсем понятной ей демократии.
Именно толпы, ибо народ - это общность людей, исторически сформировавшаяся и существующая на определённой территории, объединённая едиными целями своего развития, при демократической форме правления из самой себя избирающая своих правителей и контролирующая их.
Российский народ избрал Бориса Ельцина главой государства, но ведь он не делал выбор в пользу превращения России в олигархическо-президентскую республику, где кроме государственных органов власти и управления в решении государственных, общественнозначимых вопросов так или иначе обязательно будет принимать участие маленькая группа богатейших прихватизаторов российской промышленности, которые по-Чубайсу "имеют реальную власть".
При настоящей демократии российский народ не стал бы мириться с авторитарноволюнтаристическим правлением первого президента страны, неправомерно раздавшего общенародную промышленную собственность в частную собственность лично им же произвольно определённых в олигархи физических лиц. Это могло произойти лишь при охлократии, когда правит не народ, а охваченная эмоциональным возбуждением толпа, в 90-х годах XX века сотворившая из Бориса Ельцина кумира, тем невольно одобрившая все его противоправные деяния, готовая винить кого угодно, даже себя, но не кумира, до тех пор, пока кумира не сменит новый кумир (!).
Олигархическо-президентская республика - это вынужденное сосуществование всенародно избираемой президентской власти и неформально существующей власти сверх крупного частного капитала, образованного неправомерными методами в процессе прошедшей промышленной приватизации по-Чубайсу, несомненно, в ней на два порядка меньше демократии, чем в конституционной монархии королевства Великобритания. В Великобритании, в конце концов, есть королева, лорды-аристократы, но гражданское общество живёт, опираясь на демократические принципы.
В России "Борисова правления" не было монархии, не было аристократии, не было и реальной демократии, но зато были потомки вчерашних революционеров-большевиков, которые с чего-то вдруг стали олигархами - капиталистами (владельцами крупнейших промышленных производств), претендующими на то, чтобы к их мнениям в обязательном порядке прислушивались органы государственной власти и управления.
В аристократической республике, по Монтескье, "верховная власть принадлежит… определённому количеству семейств". В этом вполне можно обнаружить некоторую схожесть олигархического и аристократического правления (последнего в его исторически сложившемся понимании). "Аристократическое правительство по самой своей природе обладает некоторой силой, которой нет у демократии. Знать является в ней таким сословием, которое в силу своих прерогатив и ради своих собственных интересов сдерживает народ; так что в этом отношении, поскольку законы существуют, они исполняются. Но насколько легко этому сословию обуздывать другие, настолько трудно ему обуздывать самого себя. Природа этого государственного строя такова, что он как будто в одно и то же время и ставит людей под власть закона, и освобождает их от неё", - писал Шарль Луи Монтескье. (Ш.Монтескье, "О духе законов", стр. 26, стр. 29)
Как при аристократическом правлении знать, так и при олигархическом - представители крупного частного бизнеса стремятся заставить народ жить по написанным ими, или их представителями законам, коим они сами не всегда готовы следовать и подчиняться. Этот двойной стандарт, давным-давно лаконично описанный Шарлем Луи Монтескье, к сожалению, существовал и в общественных отношениях России во времена президентства Бориса Ельцина. В подтверждение, напомним читателю высказывание Бориса Березовского: "Чубайс уверен, что он живёт по одним законам, а общество - по другим". (Б.Березовский, "Искусство невозможного", том 1, стр.94)
Сам стиль правления Президента России Бориса Ельцина подтверждал: страна жила и работала по указам и распоряжениям, принимаемым верховным правителем и его "семьей" в интересах олигархов, призванным укреплять слабеющую государственную власть деньгами. Выходит, вышел исторический обман. Стремились к демократии, вроде бы даже боролись за неё, а пришли через охлократию к олигархии. Организовывали общественное порицание и историческое осуждение коммунистической партии, чтобы получить в результате правление партии олигархов. Вполне возможно, изначально целью высокопоставленных борцов за демократию была олигархия, и лишь "благоразумное стеснение" не позволило им откровенно в этом признаться российскому народу, в то время перемен во всём к ним прислушивавшемуся.
Россия стала беднее, и если бы не высокие мировые цены на энергоносители, а также развитая ещё во времена Советского Союза добывающая природно-сырьевые ресурсы промышленность, то это могло привести к масштабной социальной катастрофе, возможно, в рамках всего Евразийского континента или даже мира (!).
По словам всё того же Бориса Березовского: "Ельцин решил главную проблему для России - проблему перехода от одного общественного строя к другому общественному строю. Больше ни одной проблемы Борис Николаевич не решил. Борис Николаевич не имел никакого стратегического плана, ни политического, ни экономического. Да, в общем, честно сказать, на него и не претендовал". (Б.Березовский, "Искусство невозможного", том 2, стр.250)
Едва уведя Россию из социализма в капитализм, Борис Ельцин и его ближайшее окружение не пошли дальше, а принялись обогащаться, одновременно решая вопросы укрепления собственной власти и удовлетворения личных, прежде всего, элементарных бытовых потребностей, перестав чётко отличать государственные интересы от интересов своих собственных. Где уж тут было до строительства реальной демократии, если почти всех сильных мира сего в конечном итоге такое положение вещей в России устраивало. Поэтому ни на что другое Борис Ельцин не претендовал и, по большому счету, к 2000 году его роль действительно была сыграна.
//__ * * * __//
В июне 1993 года был опубликован документ экспертного института Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), в соответствии с которым упомянутый институт "выступал против "излишней торопливости" в перераспределении госсобственности, справедливо отмечая, что это мешает "нормально организовать процесс подготовки предприятий к работе в условиях рынка" и создаёт почву для злоупотреблений. Предлагалось предварить приватизацию коммерциализацией, аудиторской проверкой предприятий, что обосновывалось и защитой интересов граждан, получающих ваучеры". (К. Холодковский, статья "Российская приватизация: столкновение интересов", журнал "Мировая экономика и международные отношения", № 1, 1995 год, стр. 73)
"Многое в процессе приватизации в России делалось неразумно. Не учитывая реальные экономические особенности страны. В России 20 предприятий создают более половины национального продукта. Если бы эти предприятия переходили в собственность особым образом, постепенно, то государство смогло бы за их счёт обеспечить необходимый минимум для каждого гражданина. А не допустить такого падения, пустив всех в свободное плавание", - говорил в своём интервью 3 декабря 1998 года Борис Березовский, продолжая: "Потому что рыночная экономика - это не механизм, а менталитет. Это переход из ситуации, когда ты знаешь, что кто-то о тебе заботится, в ситуацию, когда ты понимаешь, что, кроме тебя, больше некому решить твои проблемы. Совершенно иное восприятие мира. И вдруг миллионы людей просыпаются в другом мире. Конечно, это невозможно осознать. Другое дело, если бы за счёт базовых отраслей создали необходимый экономический минимум для населения. Чтобы не было такого тяжелейшего социального эксперимента". (Б.Березовский, "Искусство невозможного", том 1, стр.103–104)
Важнейшее место в методике промышленной приватизации по-Чубайсу занимала ошеломляющая скорость её проведения, которая не оставляла возможность среднестатистическому россиянину получить в процессе своей ещё очень кратковременной жизни в обновлённой стране тот необходимый минимум обязательных знаний и опыта, которые позволили бы ему осознанно участвовать в приватизационных процессах. Спешка была выгодна наиболее информированным, приближенным к власти и, безусловно, по-своему инициативным людям. В этой связи спешка обрекла подавляющее большинство населения страны, ещё пропитанное идеями социалистического равенства, на уже постприватизационное существование, в лучшем случае в качестве послушных наймитов новой российской буржуазной элиты, в худшем, - никому, кроме себя самих, ненужных безработных.
О скорости проведения приватизации промышленных предприятий и объединений России можно судить даже из названий некоторых нормативных актов, а не только из смысла самих правовых норм, содержавшихся в основополагающих документах, регулировавших процесс приватизации.
В соответствии со статьей 14 Закона РСФСР "О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР" заявки на приватизацию государственных и муниципальных предприятий должны были рассматриваться Госкомимуществом РСФСР, его территориальным агентством, комитетом по управлению имуществом национальногосударственного, национально- или административно-территориального образования в течение месяца с момента их поступления в соответствующий комитет. В случае принятия решений о приватизации создавалась комиссия по приватизации соответствующего промышленного предприятия или объединения (концерна), одновременно устанавливался срок подготовки плана приватизации, который не мог превышать шести месяцев со дня подачи заявки на приватизацию.
Итого, максимум шесть месяцев на всё про всё, включая проработку плана приватизации, к примеру, многоотраслевого государственного федерального промышленного объединения Российский государственный концерн "Норильский никель", состоявшего из шести самостоятельных крупнейших предприятий и объединений, расположенных в разных регионах страны, и те же шесть месяцев на приватизацию какой-нибудь муниципальной булочной.
Этот абсурд был быстро замечен реформаторами, и Закон Российской Федерации "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР" уже 5 июля 1992 года внёс в статью 14 уточнения, которые, впрочем, не только не увеличили, а уменьшили сроки, отведённые на подготовку необходимых документов. По-прежнему решение о приватизации или об отказе в приватизации промышленного предприятия или объединения должно было быть принято соответствующим комитетом в месячный срок с момента регистрации заявки, а в случае принятия решения о приватизации тут же создавалась комиссия по приватизации предприятия. Однако установленный срок подготовки плана приватизации уже не мог превышать трёх месяцев со дня подачи заявки. Конечно, этот срок мог быть продлён, но лишь по решению Госкомимущества России и не более чем до шести месяцев.
Из этого следовало, что на подготовку всех документальных материалов для приватизации государственных, муниципальных предприятий размером с булочную законом отводилось целых три месяца, для остальных же лишь Госкомимущества России мог продлить срок подготовки документов до шести месяцев. Грандиозно!
Складывается впечатление, что высокопоставленные госчиновники были просто-таки заинтересованы ставить перед членами приватизационных комиссий задачу таким образом, чтобы последние особенно не радели за качество подготовки документов, прилагавшихся к планам приватизации конкретных промышленных предприятий и объединений (концернов). Отметим, именно благодаря этому, при приватизации Российского государственного концерна "Норильский никель" так и не был сделан должный акцент на детальной проработке плана приватизации, а также проведении рыночной оценки производственных активов концерна.
Сегодня, конечно, уже не секрет, что реальная цена большинства крупнейших приватизированных государственных промышленных предприятий и объединений была несоизмеримо больше той "прибитой инфляцией" остаточной стоимости, по которой эти предприятия и промобъединения были отражены в планах приватизации. Кроме того, тогда совершенно не проводилась оценка полностью разведанных и уже эксплуатировавшихся месторождений полезных ископаемых, уже не говоря о том, что не были учтены такие серьёзные оценочные факторы, как место, которое занимало каждое производственное предприятие и промобъединение внутри страны и на внешнем рынке, наличие налаженных хозяйственных связей и гарантированного госзаказа.
Руководствуясь "Временными методическими указаниями по оценке стоимости объектов приватизации", утверждёнными уже упоминавшимся Указом Президента России № 66 от 29 января 1992 года, комиссии по приватизации определяли начальную цену предприятий, величины уставных капиталов акционерных обществ, исходя только из оценок имущества предприятий, сделанных по остаточной стоимости (пункты 3.1. и 4.1. методических указаний).
Положение пункта 5.6. методических указаний для острастки угрожающе гласило: "Несоблюдение администрацией предприятия требований настоящих методических указаний является основанием для расторжения контракта, заключённого с соответствующими должностными лицами". Это в большей мере показушное положение было направлено на то, чтобы попытаться добиться всеобщего единообразия применения методики промышленной приватизации по-Чубайсу, что приобретало особое значение в условиях неоправданно сжатых сроков проведения приватизационных процессов, а также одновременной приватизации сотен разнокалиберных государственных промышленных предприятий и объединений (концернов).