24.05
Позавчера снова летали в Благовещенск. С утра был шторм, ветер более 20 м/сек; такой прогноз ожидался в Емельяново на весь день. Второй пилот был опять новый - Даль Евплов, и я, верный принципу давать летать второму, распределил роли так, что взлетаю здесь я, а в Благовещенске садится и взлетает он, чтобы тяжелая посадка дома досталась снова мне.
Взлет в сильный ветер скоротечен. Скорость наросла быстро, я еще чуть промедлил с отрывом, чтобы при случайном порыве или резком ослаблении ветра в момент отрыва самолета иметь запас скорости во избежание просадки и касания колесами бетона. Взял штурвал энергично, и машина сразу круто полезла вверх, почти вертикально. Скорость все нарастала, я драл нос все выше и выше, следя только за ограничением по закрылкам и ростом высоты, чтобы поскорее их убрать. И… забыл о фарах.
Уже давно мы выпускаем фары на взлете и посадке, чтобы отпугивать птичек, днем ли или ночью, все равно. В этот раз птички если и летали, то хвостом вперед, и уж над полосой их и в помине не было. Но стереотип сбивать нельзя.
Миша убрал фары сам, уже на скорости за 400. А я в это время был занят уборкой механизации и скорейшим выходом из зоны приземной болтанки вверх.
Выскочили сверх облаков, тысячах на трех, и все успокоилось. Дальше полет был без эксцессов.
Как все-таки много внимания отбирает пилотирование в сложных условиях. Что меня увело от установившегося стереотипа действий, не могу понять. Может, резко возросла скорость, и я вынужден был увеличивать тангаж выше привычного, - но факт, внимания не хватило. Мастер…
Пока летели, обсудили новости. В управлении перемены, всех поснимали, остался один начальник. Большие перемещения.
Непосредственной причиной явились нарушения дисциплины и воздушное хулиганство пилотов на Ан-2, два случая подряд. В одном случае нажрались на точке два экипажа и пьяные устроили воздушный бой: на одном самолете два командира, на другом - два вторых пилота. Гонялись друг за другом, кружились над школой, распугали детей, атаковали и перевернули на дороге лесовоз (водитель, бедняга, думал, что авария и самолет садится на дорогу, ну и свернул в кювет), - короче, заработали себе лет по десять. Это идиотизм.
В другом случае, тоже на точке, командир - женщина, естественно, ночевала не с экипажем, чем и воспользовался второй пилот: угнал самолет и катался ночью, взлетал, садился, поломал самолет, тоже пьяный.
А тут еще сокращают эскадрилью в УТО, и инструкторы уходят к нам, в наш отряд, занимая должности пилотов-инструкторов в эскадрильях; так что придется подождать: не та у меня весовая категория. Ну, да бог с ним, мне не горит.
У армян рассыпалась турбина на взлете, на высоте 80 м, но справились, сели, пожара не было, успели выключить. Молодцы.
Ждем на днях приказа по Фалькову.
Вот, обсуждая эти проблемы, мы и долетели до Благовещенска. Даль заходил, старался, летает он хорошо. На посадке давали боковой ветерок. Была термическая болтанка, тысяч с двух. Все было хорошо до выравнивания, но он как-то умудрился сесть до знаков, метров за 50, с легким козликом, - и нас после отделения потащило вбок. Тут ничего не сделаешь, только подобрать штурвал, чтобы смягчить боковую нагрузку на шасси. Совсем смягчить ему не удалось, и нас неприятно тряхнуло с боковой нагрузкой.
Для меня тут целый комплекс недостатков: приземление до знаков; козел; уход от оси - значит, не сумел заставить машину двигаться параллельно оси ВПП; посадка с боковой нагрузкой на шасси; перегрузка в момент касания 1,3.
Но по нашим нормативам это все - на оценку 4. Ну, первый блин комом.
Взлетел он отлично и в наборе пилотировал чисто. Домой шли против струи, долго, и меня все клонило в сон. Я берег силы для посадки: обещали ветер более 20 м/сек, а значит, сильную болтанку, сдвиг и прочие прелести.
Короче, настроился на борьбу, заходил с закрылками на 28, ожидая болтанки, удара ветра… Ожидание опасности хуже всего. Но… Триста метров - тишина, двести метров, сто - тишина… Ну, думаю, метров с восьмидесяти… видимо, у самой земли… мезоструя…
Сели тихо, спокойно. На земле штиль. Даже обидно стало. Спросил у диспетчера ветер на старте. Порывы до 16. Плюнул, зарулил. Вышли - ветер фуражки срывает. Вот как бывает.
Домой приехал с желанием завалиться и уснуть пораньше. Но передавали выступление Горбачева в Ленинграде, и я настолько увлекся, что единым духом впитал в себя часовую речь и долго не мог уснуть. Понравился человек всем. Это уже полдела. Лишь бы не заелся, как его предшественники. Народ готов работать.
Я тоже готов работать. Вчера вечером вылетели во Владивосток. Заходил в Чите, старался, но приземлился на правое колесо - ветерок бросил в самый момент касания.
Во Владике садился Даль: высоковато выровнял, тянули, тянули, сели мягко, но с перелетиком. Да еще впереди висел Ан-24, еле успел срулить до нашей ВПР, а ведь мы за 42 км выпустили шасси и закрылки, чтобы не догнать… но не те скорости.
В Чите задержались на час: отказал указатель tо газов 2-го двигателя; но устранили быстро.
А после посадки во Владивостоке обнаружили разбитый обтекатель правого БАНО. Старая трещина, заклеенная, остались следы, выкрошило плекс в полете. Час ждал, чтобы подписать акт, где указано, что мы не виноваты, - и все пытался вспомнить, может, где, и правда, на земле зацепили. Да нет, не было. Может, в полете болтанка помогла?
В районе Благовещенска стоял фронт. Ночь, хоть глаз выколи, и молнии подсвечивали снизу плоские вершины облаков. Как всегда, по закону подлости, эшелоны 10100 и 11100 были закрыты, и московский Ил-76, которому вес не позволял набрать 12100, блажил в эфире, добиваясь разрешения обойти 200 км севернее.
Благовещенск запурхался в сложной обстановке и был рад, что хоть мы можем занять 12100. Попутный борт впереди предупредил, что пролез между вершинами по локатору, а есть и выше полета.
Пока мы набирали эшелон, я убавил свет в кабине и пытался разглядеть изредка подсвечиваемые молниями контуры грозовых наковален впереди.
Для полноты счастья сдох локатор и выдавал едва заметные пятна вместо ярких засветок. Миша заколдовал над антенной, яркостью и контрастностью, а мы с Далем пытались рассмотреть хоть что-нибудь визуально, но увидели только встречный борт, как раз на пересекаемом нами эшелоне 11600. Полоска ярких огней и мигающий маячок прошмыгнули мимо. Благовещенск нервно потребовал подтвердить наше удаление 150 км. Удаление наше было 70. Диспетчер понял, что ошибся и, дав нам набор с пересечением занятого встречного эшелона, свел нас со встречным. Наверно, у него взмокло кое-где.
Мы промолчали, и он больше не тревожил нас, поняв, что мы прощаем его страшную ошибку. Который уже раз так бывало, особенно в сложной обстановке.
Мы прошли над грозой, чуть выше верхней кромки, и когда молния вспыхивала под нами, все вокруг заливал мертвенный зеленоватый свет. Потрепывало, но слегка. Снизились мы до 11100 через сотню километров, предварительно расспросив обстановку.
Дома, при заходе с прямой, нас предупредили, правда, поздно, что впереди заходит Ан-24, и мы висели у него на хвосте, точно как во Владивостоке. Но здесь уже пришлось уйти на второй круг, причем, забыли убрать фары и так и заходили снова, превысив на кругу предел скорости по фарам на 70 км/час. Хорошо, что этот параметр не пишется.
30.05
Некогда писать, носимся из рейса в рейс. Но серьезное событие было. В Алма-Ате на рулении наехал на бетоноукладчик, слегка повредил законцовку крыла, разбил БАНО. Виноваты службы аэропорта, но морально позор мне. Готов к выговору, пока - расследуют. Формально - рулил строго по разметке под руководством машины сопровождения. Мелькнул под крылом этот злосчастный агрегат, но, не предупрежденный нигде, я доверился разметке и пустил пузыря. Мастер… Медведев так меня и обозвал, и правильно. Хорошо, хоть убытка не нанес: алмаатинцы, чуя, что пахнет жареным, постарались мне все отремонтировать поскорее, и задержка получилась всего 7 часов.
Слетали в Ташкент, ничего особенного, но на посадке, зная, что горячая полоса поддерживает самолет, я все же чуть добирал, подвесил и не дал машине снизиться на последний дюйм, упал с предпоследнего. В результате - грубоватое приземление, 1,25. Кирьян летал с нами, промолчал, но когда я объяснил свою ошибку, согласился.
Назад я летел пассажиром, пилотировал Даль, сел отлично. А я с удовольствием подремал в салоне.
Сегодня летим в Сочи. Там вечно грозы, а на днях Паша Густов влез в град в Донецке, побил обтекатель локатора.
Я же, взлетая на Алма-Ату, чтобы не влезть в осадки, набирал высоту в окнах между облаками; пришлось заваливать крены до 30 градусов и скорость терять почти до разрешенного предела, но выскочили. Нарушений РЛЭ нет, а полет этот, в связи с повреждением, расшифрован в Алма-Ате. Единственно: АУАСП был задран на рулении, и чтобы не пищала сигнализация закритического угла, мы его временно выключили… а на разбеге Миша включить-то и забыл. И только после отрыва, на скорости 360, когда я мимолетно бросил взгляд и увидел, что угол атаки зашкален, понял и дал команду включить.
Не слишком ли много мы забываем последнее время? Склероз или разгильдяйство? Или усталость?
6.06
Итак, Алма-Ата. Все было как всегда, после посадки рулил по разметке; замешкалась машинка. Мы еще сомневались, рулить ли прямо, по 3-й РД, или направо, за хвостами. Вылетела машинка; я краем глаза видел слева от 3-й РД технику, но все внимание было на машинку: куда пригласит рулить? Прямо… С облегчением порулил вслед, краем сознания отметив, что слева близковато желтая машина, агрегат такой, в яме, ниже крыла. И все. Трубок для тента над этой техникой я не заметил. Я их не ждал - вот ошибка. Раз приглашают рулить, значит, можно. Подвел стереотип мышления: мало ли проходит под крылом тумб, знаков, фонарей, колонок, - но рулим же мы по разметке, понимая, что все предусмотрено, что не зацепим.
А жизнь есть жизнь. И алмаатинцы вынужденно поставили на рельсы бетоноукладчик чуть ближе чем можно. И, по разгильдяйству служб, никого не предупредили, не нанесли временную разметку, не внесли в лист предупреждений и информацию АТИС, понадеялись на оперативность машинки сопровождения, а она чуть опоздала. И уж когда он крикнул держать правее оси, я взял правее, но - думая, что это для гарантии: слишком близко от левых колес был обрывистый край котлована, в котором стоял злосчастный агрегат. И ни сном ни духом не подозревая и не сомневаясь, я выпустил из внимания препятствие, ушедшее под крыло и чуть зацепившее законцовку.
Об эмоциях умолчу. Главное - выводы.
Самоуверенность, вот причина. Я, все видящий, умеющий распределять внимание, способный предвидеть, мастер сраный… доверился порядку вещей, предположительному порядку - как должно быть. Отбросил сомнения, глазомер, расслабился от облегчения ожидания, от разрешения сомнений: вот машинка, вот путь руления, вот дядя, который отвечает за безопасность. А там, сбоку… это предусмотрено дядей, это хоть и близко, но не опасно.
Дядю также будут пороть, но, в конце же концов, куда ты смотрел, командир?
На машинку.
Да, рулю я быстро, уверенно, за что не раз получал замечания от осторожных проверяющих. Но в этот раз не в скорости была причина – скорость задавала машинка. Причина была в неправильном распределении внимания, в беспечности, в отсутствии чутья.
Я ведь на стоянке вышел, колеса попинал, и уже подался было в АДП, но техник остановил, подвел к законцовке крыла… и мы все очень, очень удивились.
Первой моей мыслью было: с чем-то столкнулись в воздухе. Птица? Может. метеорит? Потом, мысленно перебрав все варианты, остановил взгляд на бетоноукладчике: мы зарулили-то на стоянку как раз напротив него. Еще не веря, подошел… и только когда туда же подскочила машинка и вышел водитель - чуял-то, видимо, что сам-то виноват тоже, - вот тогда только я понял, что неладно. И тогда лишь увидел эти трубки погнутые, желтые, с крючком для тента, и краску на крючке - красную, с нашей законцовки.
Что поразительно: прочитав мою объяснительную, Кирьян прямолинейно заявил, что я не виноват. Рулил по разметке, по указаниям машины, - все.
Я понимаю: Кирьян верен себе. Буква закона. Не положено - значит, не положено. Положено - значит, положено. Выполнял правильно - значит, не виноват.
Но по НПП я как командир несу ответственность за безопасность руления, за осмотрительность. А Кирьян считает: значит, глазомер подвел, а кто его измерял у пилота?
Но не в глазомере дело. Дело в излишнем доверии к людям и нашим порядкам. Дело в беспечности и самоуверенности.
Оппоненты (из начальства, естественно) говорят: а если бы паровоз выехал на РД - ты бы рулил?
Это некорректно. Если бы я видел трубки и сомневался, я бы остановился. Могу привести контраргумент: а если бы поперек РД был протянут на уровне горизонта трос? Кто бы тогда отвечал за столкновение?
Я не видел. Желтые трубки на желтом фоне сухой травы. Но я должен был заставить себя усомниться в высоте любого препятствия в пределах габаритов моей машины. Рулить медленнее и предвидеть наличие не видимых глазами деталей. За что и несу ответственность.
Прилетел из Алма-Аты зам. КЛО Антон Цыруль, привез паку бумаг. Поднимают всю мою биографию. Бюрократическая машина заглотила выеденное яйцо и нашла в нем массу килокалорий для своего двигателя. Бумаги изведут килограммы, людей оторвали от дела на неделю, командировочные, суточные, гостиница и многое мне не известное. Какой убыток от этого государству?
А от меня? Заклепать дырку 2 кв. см, выправить молотком законцовку, покрасить, заменить оргстекло на лампе БАНО. Рублей на 20. Я бы с радостью отдал их там же.
Задержка на 7 часов. Это сумма. Бухгалтерия подсчитает. Поделить на виновных, так на мою долю придется под тысячу рублей. Да лишат премиальных…
Но денежная сторона мне не так болезненна, как моральная. Это профессиональная несостоятельность. Должен был предвидеть, насторожиться. То-то, мастер…
Из последних событий
Слетал в Ташкент на тренажер. Опять поджигали на 8600 и выключали все двигатели, но все это - сразу, внезапно и все вместе: экстренное снижение на максимальной скорости опять вошло в противоречие с необходимостью гасить скорость, выводить в горизонтальный полет и запускать ВСУ. Я плюнул на все расчеты и сел прямо перед собой в поле, понимая нежизненность задачи, да и самой ситуации.
Зато удалось отработать пожар на взлете и заход на посадку с обратным курсом, с закрылками на 28. Хватает и времени, и внимания, и индикацию они сумели задействовать. Два раза мы так зашли. Это - жизненно: буквально на днях так армяне и сели, когда разлетелась турбина.
9.06
Началось лето, с грозами, перегруженными портами, без выходных, с недосыпанием и плавно и неуклонно наваливающейся хронической усталостью. Полеты, полеты, полеты…
Прилетели из Камчатки. Проверяющим летал замкомэски Булах. В Петропавловске я не был лет семь, но изменений в схеме практически нет, только новая длинная ВПП.
На заходе был сильный попутный ветер на кругу. Как мы ни старались, а все же нас вынесло выше глиссады. Тут еще обледенение в облаках, пришлось добавлять режим. Дурацкое положение, когда в руках прекрасный самолет, а нельзя поставить малый газ: нарушение Руководства. Столько рогаток везде… и прекрасная машина бессильна перед ними.
Короче, километров с 15 я осознал, что придется уйти на второй круг. С девяти километров нас и угнали.
Всегда стыдно, когда угоняют по твоей вине, за то, что не вписался. И хоть юридически мы правы, и условия были сложные, и глиссадный маяк отключался на время, - но на то ж ты и командир, чтобы все учесть.
Надо было просто нарушить Руководство, поставить малый газ… За 17 км до полосы чуть нырнуть и потерять 200 метров высоты - плевое дело. Тем более что и обледенение-то было слабое. Но времена Чкалова прошли, и мы просто сожгли пару лишних тонн топлива на повторном заходе. А фары опять забыли убрать.
Шесть посадок удались. Дома садился с боковым ветром, справился, замечаний нет. Владимир Федорович Булах вообще не сторонник пороть, и в разговоре у него часто проскакивает несовременное слово "душа". Так что мы понимаем друг друга.
Как-то из Сочей летел с нами в кабине инспектор МГА, бывший красноярец. Разговорились. Я как всегда со своими претензиями и предложениями. Насчет прибора, сигнализирующего при смене высоты полета, что остается 200-300 м до заданного эшелона, чтоб не проскочить. Сколько было предпосылок из-за того, что экипажи зевали в наборе или на снижении эшелон, проскакивали и сближались со встречным. По логике, раз вероятность этого велика, дублируй, ставь блокировку. В воздухе ведь всякое случается - и внимания часто не хватает.
Ведь поставили же сигнализатор высоты на радиовысотомер, жизнь заставила.
Но… министерству наплевать на наши заботы. Оно не заказывает прибор, промышленность не дает. Кондовый Туполев до этого не додумался, хотя вертикальная скорость у "Тушек" самая большая, - а Новожилов на Ил-86, с его вертикальными 5-10 м/сек, поставил.
Так же с таймером. У меня на кухне поставил молоко на плиту, включил таймер на 10 минут, и он даст сигнал… аккурат, когда молоко выскочит. И в полетах есть моменты, когда надо включить или проследить то или иное строго по времени: "Розу", метеоканал, пересечение трасс и т.п. Копеечный прибор - а как бы помогал экипажу. Нет, не нужен. Пусть экипаж бдит и справляется. А не успеет, зевнет, - пор-р-роть!!!
Зато у нас шесть высотомеров! Это идиотизм.
Даль имеет калькулятор, считает на нем все что надо, весьма оперативно. Хотя нам навязывают работу ненужную, бухгалтерскую, например, считать производительность, удельный расход и т.п. На хрен оно пилоту нужно.
Установить же такой прибор в кабине не считают нужным. Хотя журналистам объясняют, что самолет снабжен ЭВМ!