Ее не уничтожишь логически, она вся в лицах. У нас на курсе была такая Галя Кушина, я с ней учился. Большая толстая полноводная дуреха, но добрая. Потом война. Куда-то ее распределили, вышла там замуж, однажды мы с ней встречаемся. Столкнулся близко, вот как сейчас с тобой, у трамвая. Галка! "Галка, здравствуй, столько не виделись". – "Что делаешь в Москве?" – "Ну, вот, – смущенно, – перевели мужа сюда". – "А он что делает?" Трамвай стоит, ждет. "Перевели в следственный отдел КГБ". Помню, глянул я так на нее, она на меня посмотрела, тоже очень сердечно, и трамвай ее увез. Им тогда не хватало кадров, московские не очень шли, был шок после ареста Абакумова.
066
О разногласии с Вернадским из-за князя Шаховского. Трусость или механизм, стопорящий простое человеческое действие?
Михаил Гефтер: У меня психологическое расхождение с Вернадским в свете его роли в деле арестованного князя Шаховского. Да, написал письмо Вышинскому, написал Берии, что хочет встретиться, встретился и наткнулся на стену. Но ведь это малая толика того, что Вернадский мог тогда сделать! Почему он не стучал во все двери, включая Сталина? Уверил в том, что все безнадежно? Что Шаховской как богатырь духа все перенесет?
Освободили же Зильбера, а почему? Благодаря тому, что бывшая жена, биолог, подняла на ноги крупных ученых, академиков и добилась, чтобы те подписали письмо Сталину. И сама отнесла письмо в Кремль. Каверин тоже кое-что предпринял, но он бы ничего не добился – все она. Она организовала письмо, и наверху смекнули: ведь неизвестно еще, какой будет реакция Сталина? Сталин мог спросить, зачем все решили в обход его? Поскольку те не знали точно возможной реакции, на всякий случай решили о письме доложить. И Сталин приказывает освободить! Сразу у генералов переменились манеры, Зильбера перед выходом обласкали, и какой-то полковник самолично отвез его домой.
Почему академик Вернадский, при его высоком положении в Академии, не провел мощнейшей борьбы за Шаховского, человека, ближе которого ему нет? Кто ему был еще ближе, дети? Я его не понимаю.
Что-то меня тревожит в механизме, задерживающем и стопорящем естественное человеческое действие.
067
Советское в серьезном смысле слова. Картинки времен "дела врачей". Заставив людей поверить в абсурд, "их можно повести на любое". Иудейство и старообрядцы в компонентах советского.
Михаил Гефтер: Мы не хотим рассмотреть советское в серьезном смысле, с оборотом на себя. Как в разные времена разные люди в него входили и что привносили, что потеряно, чего никогда уже не возобновить. Где и на чем надо остановиться, уступив следующим, раз самому не дано двинуться дальше.
Хочешь картинки зимы 1953 года? Жанровые картинки времен "дела врачей". Был день рождения у кого-то из наших друзей. Собралась большая компания, была Рая Орлова, которая еще Орловой была, а не Копелевой, были другие. Я пошел. А в Институте уже арестовали несколько человек по еврейскому делу. И в эти дни до меня, идиота, впервые стало доходить, что дело нечисто… Кто-то сказал, что в Боткинской отделения закрывают – не хватало врачей!
Очень хорошо помню: иду по своей Первой Мещанской, и вдруг стукнуло – где бывало, чтобы в заговоре с целью убийства участвовали сотни людей? С таким вопросом вхожу я, весь мрачный, а против меня одна знакомая там сидит. Ответственный секретарь журнала "Иностранная литература", хлесткая баба из литературных кругов. И как мы с ней сцепились! Она все тогдашние "правильные" вещи говорит: про южную литературную школу, тогда ее Дементьев громил, еще не ставший либералом. "Что же нам, опять восторгаться, как в студенческие годы, Ильфом и Петровым?" Тут я как с цепи сорвался: "А вы не восторгайтесь! Вы вообще ничем не восторгайтесь, знаете ли! – с места через весь стол, и чувствую: полная тишина. "Знаете, дорогая, по-моему, самое время сегодня ничем не восторгаться! И что вам не нравится, собственно, в "Золотом теленке"?" Она что-то ответила, мы ушли, и кто-то из наших говорит: "Ты будь поосторожнее, даже среди своих". Не помню уже, что я наговорил по такому достаточно нелепому поводу.
А мы оттуда пошли в любимейшее место – дом за старым "Националем", теперь его нет. Там был небольшой домик, в нем молочная. Какие вкусные были продукты! Зашли в молочную, садимся за столик, рядом парень, молодой еврей-биндюжник бабелевского типа. Против него человек сидит, не очень приятный лицом. Сидит угрюмый и молча ест. Вдруг биндюжник к нему обращается: "Может, я вам не нравлюсь?" – "Я вас первый раз вижу". Но парень не отстает: "Нет, откровенно скажите, я вам не нравлюсь?" – "Да я вас первый раз вижу и, надеюсь, в последний!" – "Ах, надеетесь, что в последний?! Так не выйдет у вас ничего, вот!" – да как грохнет чашку об пол! Встал от стола и ушел.
Такой вот калейдоскоп впечатлений зимы 1953 года. Потом еще одна женщина у нас в институтской библиотеке, Полина, добрая, очень хорошая женщина, мне говорит: "Вы же, – говорит, – умный человек, вы мне объясните: разве могут врачи сговариваться убивать пациентов?"
Когда можешь людей заставить поверить в абсурд, их можно вести на любое. На любое.
Глеб Павловский: ".У Кановича одна из вещей начинается так: "Рэбе, почему вы слышите разговор, а не слышите, как стучат в дверь?"
Это, наверное, "Слезы и молитвы дураков", гениальная книжка. Она впервые мне объяснила особенность послеоктябрьской активизации евреев. В иудейской религии нет иерархии, множество мудрецов, и каждый вносил свое. Их балансирование между догмой и Талмудом пробуждало духовную самодеятельность. Когда революция выплеснула из местечек их разных, не совпадающих учеников, те вошли в октябрьский синтез.
Странные духовные наслоения – есть близкие, а есть далекие, которых не вымерить счетом лет. Огромное явление России – Аввакум, старообрядцы. Что бы ни толковали, эта ниточка тянется по душам, действуя на поступки. Есть еще очаги старообрядчества, но сможет ли оно возродиться? В советских характерах не умирало.
У знакомой муж из старообрядцев. Очень своеобразный человек, сам неверующий. Но склад характера, жизни и быта, жесткое самоограничение. Вместе с тем понимание жизни и доброта сквозь жесткость стали компонентами вполне советского человека.
И пусть меня убьют, сколько ни пинали советское, а в подавляющем большинстве людей главные линии идут из этих семидесяти проклинаемых лет. Уж так перекроилось предшествующее. Непризнание делу не поможет.
068
Поппер "Открытое общество и его враги" как военный памфлет. Гегель и тема свободы. Свобода в России – это мысль в модусе действия. Несвобода имеет позитивную эволюцию. Прогресс несвободы, антропология несвободы в России. Неопознанный максимум 1991–1993 гг. сулит России новые, небывалые формы несвободы ♦ Обратимость русской мысли в действие. Россия была создана без того, чтобы самой этого захотеть. Постмонгольское пространство экспансии, самооккупация ♦ Сталинский рефлекс усреднения. Предсмертный выбор Сталина – отказаться от себя или взорвать Мир? ♦ Архетип Губителя-Вызволителя: из каждой очередной ситуации все труднее выйти ♦ Параноидальны не одни планы Сталина, но и отказы его от планов ♦ Рассказ Ерусалимского, Сталин как редактор самого себя ♦ Фигура полевого командира. Выстрел кремлевского снайпера в расстреле Белого дома. Снайперы в Москве – заказные убийцы Кремля.
Михаил Гефтер: Очень умна книга Поппера. Это отдельный разговор. У меня долго был культ Поппера. Там пафос мне созвучный, пафос бунта против истории, норовящей заграбастать человека целиком. Да, верно. Но я никак не могу понять из его книги, что он называет открытым обществом, хоть убей. Только то общество, которое не закрыто Гераклитом, Платоном, Гегелем и Марксом? Ну, разве что.
Глеб Павловский: Все-таки "Открытое общество" – просто большой военно-философский памфлет. Не забывай, Поппер его писал во время войны.
И в Новой Зеландии притом, недурное место. Но Ясперс много интереснее. И как Поппер, нудно пишет. Есть интересные наблюдения, но критика Гегеля и его рассуждения о Марксе – о боже мой! Критика Гегеля особенно слаба.
"Открытое общество" я понял как личную контратаку человека, у которого идут отнимать свободу мысли. У нас в СССР отнимали свободу действий, и Гегеля я читал по-другому.
…История свободы в России – это эволюция русской мысли в модусах действия. Известно положение Гегеля об истории как о нарастании степеней свободы. С этой точки зрения я реабилитирую понятие несвободы как имеющее особую эволюцию.
Несвобода сопоставлена с ходом русской истории в двух аспектах – истории мысли и истории мыслительных форм, обращенных к действию. Прогресс несвободы – позитивное, а не просто отрицательное определение. Это серия реализованных форм, которые дают усечение уже воплощенных свобод, обновляя антропологию несвободы.
История свободы для нас – кладбище наших недемократических порывов к свободе.
Россия – вопиющий пример. Свобода, а не демократия являлась здесь пунктом страдания, и из этого главного пункта идет нарастание степеней несвободы. Проверку этому мы опять проходим в событиях 1993 года. Предстоит раскрыть тему о максимуме возможностей для людей, казалось бы, одержавших в 1991-м победу, но не опознавших пути реализации максимума. Скрытый и неопознанный мыслью, теперь он сулит другие, еще небывалые формы несвободы.
…Понятие несвободы в России тяготеет, притом сразу, к чему-то большему, чем демократия. Вместе с тем оно дефицитно по отношению к институтам и процедурам демократического общества.
Для меня важный момент движения русской мысли, работающей с такими вещами, – это метаморфоза мысли, переходящей к действию. В России обратимость мысли в действие очень сильно выражена. Она весьма упорная и долговременная стихия, которая не перемежается окольными опосредованиями, как на Западе. Идет напрямую, пока не получит в лоб. А там опять начинает.
Российская Федерация – как Израиль, который был бы создан без Холокоста. Представь себе, что в начале века англичане в порядке интриги сочли бы полезным воссоздать государство Израиль послевоенного сионизма и без религиозной основы.
Надо сказать, это бы устроило Гитлера. Принудив евреев к выдворению из Германии.
В сюжет государства Израиль я проецирую сюжет нынешней России и принципиальную невнятность разговоров о том, что такое Россия сегодня. Россия была создана без того, чтобы самой этого захотеть. Она создана внешним образом, и ее традицию сегодня насаждают административным путем. Отсюда ритуализм и безмозглость всех этих полуреставраций Кремля. Россию изнасиловали суверенитетом ради уплаты долгов СССР.
Обрати внимание на историю этого дела. Поскольку та, первая Россия конструировалась под постмонгольское пространство экспансии и в него втеснялась, она оказалась навсегда территориально себе недостаточной. Империя Российская была довольно обременительна. Никаких особых экономических выгод, вроде Индии у англичан.
Выгода предполагает внешнего субъекта выгоды. Выгода для кого?
Да, правящий класс был. Правящие сословия получали гигантские латифундии на Украине при раздаче земель Екатериной. Или Строгановы, владевшие миллионами десятин, включая уральские леса. Но не преувеличивай дворянскую идентичность империи. Она самодостаточна, а внутренние трудности из-за не дававшихся ей проблем она выносила вовне.
Механизм русской самооккупации. Тот самый, о котором ты говорил "власть – внутренний оккупант". При котором максимум власти всегда зашкаливает ratio, нанося ущерб стране и самой власти.
Совершенно верно.
Лишь ради цели. Цель вынесена вовне в роли оккупанта. Как кремлевский процесс реформ.
Фаза агонии СССР началась с победы в войне. С присоединением стран, которые нельзя переварить на имперских началах. Казалось бы, Сталину выгодно расширять модель народной демократии как анклав имперского плюрализма. Но у него был рефлекс бессмысленного усреднения. Не будучи посредственностью, он посредственность насаждал, не терпя что-либо не усредненное. Потому все, что он делает после войны, уже агония. И ему осталось либо сбросить Бомбу на мир, либо от себя отказаться. Второе старику было явно сложнее.
Но обрати внимание на сталинский архетип. Сталинский архетип успеха – из каждой следующей ситуации все опаснее выйти! Выход из пике все более масштабен и более опасен.
Хорошо, из берлинского кризиса мирно вышли, а если бы нет? Дернись Штаты, что-нибудь еще, и у нас не хватило бы мощи. Да, Сталин умел отступать. Но природа его отступлений всегда – извлечение пользы из все более опасного выхода из ситуации. Именно в отступлениях он каждый раз обретал опору.
Из коллективизации Сталин вышел, приобретя себе опору в этой атомизированной, выброшенной, исторгнутой в города деревне. О войне и говорить нечего – 30 миллионов положил, сам чуть не погиб, но большой ресурс для себя приобрел. Накануне смерти Сталин достиг запредельной степени. Конечно, и маразм крепчал в его телесной оболочке. Но каждая ситуация помогала ему извлекать некий ресурс в людях, расширяя свою базу.
И теперь он, конечно, рассчитывал на глобализацию еврейской депортации и всей штуковины, которую вокруг затевал. Что так он приобретает прочную, систематизированную национальную опору, которую строил от кампании к кампании.
Говорят, что у Сталина, мол, параноидальные планы. Но разве менее параноидальны были его отмены планов? Когда он, казалось бы, немотивированно прекращал одну кампанию и, сделав паузу, обдумывал другую.
…Сталин умер, недописав черновик указа. Осталась первая строчка, что "в целях предотвращения акций, вызванных справедливым гневом народа." Маленков в марте 1953-го, найдя, все уничтожил.
Это пересказы пересудов.
Да, но что происходило при подписании "письма евреев", я знаю. Ерусалимский там был, он подписал письмо, мне все рассказывал, включая замечательные детали.
Сталин, надо сказать, умел и любил редактировать тексты. Когда на последнем XIX съезде отчетный доклад впервые делал Маленков, Шепилов написал ему доклад в связи с "Экономическими проблемами социализма в СССР". Сталина брошюру знаешь?
По ней нас уже не учили.
Соответствие производительных сил и производственных отношений есть закон, мол, открытый товарищем Сталиным. Сталин, которому доклад показали перед съездом, сидел на съезде и ничего не сказал, но после съезда звонит Шепилову: "Товарищ Шепилов, в докладе, который вы написали для товарища Маленкова, вкралась ошибка – закон, открытый Карлом Марксом, вы приписали товарищу Сталину. Товарищ Шепилов, ошибки надо публично исправлять!" – "Но как же, товарищ Сталин." – "Выпустите новый тираж доклада с исправлением".
Так же, когда евреев собрали подписывать письмо о том, что большинство еврейского населения – националисты, академик Трахтенберг говорит: "Я все же экономист. Кто подсчитал, сколько евреев заражены духом мелкобуржуазного национализма? Почему "большинство", разве есть статистика?" Его поддержал генерал из евреев, может быть, Крейзер и, кажется, Маргарита Алигер. Но организаторы все пропустили мимо ушей. А когда подписали, тут Сталин и говорит: "Почему здесь нет осуждения антисемитизма? Надо дополнить!" Невероятное он все-таки порождение. Есть сатанинское начало в людях.
У Ерусалимского было типичное еврейское лицо, на что ему кто-то в метро указал. Атмосферка. Мы с ним тогда очень были близки. Рассказывая мне все это, он спокойно заметил: "Знаете, еще один такой случай, и я покончу с собой". Молотов тоже, когда прочел в газетах сообщение о "деле врачей", говорит: "Я понял, что пришел мой конец! Потому что главными будут не врачи, а поощрители и вдохновители". По всем правилам сталинской игры.
Вот, между прочим, движущий момент российского социума власти – он не признает никакого предела, пусть нарушаемого. И к этому его приучали те, у кого у самих предел был! Они в это втягивались! Как ты говорил про осаду Сараева, воронка, куда все втягиваются. И втянуть можно всех на земле.
Специфический ключ современности – фигура полевого командира. Как еще было можно одним выстрелом кремлевского снайпера раскрутить ситуацию, которая кончилась танковым разгромом Верховного Совета? Вот так только и было можно! А там иди разбирайся, чей это снайпер, откуда у него снайперская винтовка и кто его заблаговременно посадил на чердак. Можешь десятилетиями сопоставлять видеосъемки, как в версиях убийства Кеннеди.
Да никто ничего расследовать не станет. Мы ленивы и нелюбопытны, наш друг Александр Сергеевич сказал. Московский журналист – ленивая скотина с кредиткой от Гусинского в портмоне.
Откуда взялся снайпер со снайперской винтовкой? Как он знал, в какой момент надо выстрелить? И куда все снайперы потом подевались, раз ни одного не поймали? Предположить, что Хасбулатов с этим усатым дураком рассадили снайперов по Москве, смеху подобно. Как бы они смогли это, если бы даже хотели? Или доброхоты-снайперы сами достали винтовки и полезли на чердаки стрелять по москвичам? Тут и обсуждать нечего. Эти убийства были заказаны из Кремля, самоочевидное дело.
069
Монолог о фашизме. Ревизия отношения к фашизму. Раз возникнув, фашизм не может быть устранен. Человек взращен убийством. Устраняя фашизм, перешли на язык убийств. Избавиться от синонимичности убийству, а не от фашизма ♦ Код "построение демократии" – ход к Endlösung. Фашизм антропологичен. Результатом убийства является сам человек. В России есть фашисты, но нет фашизма. Холодная война – мягкий Endlösung, soft-версия фашизма. "Где Победа?" Фашизм внутри каждого из нас. Фашизм сделал невозможной дозировку гибели, которой история двигалась. Третьего тысячелетия не будет. Глобальная, управляемая Америкой демократия.