Командующий флотом Н. О. Эссен (легендарный командир броненосца "Севастополь" во время Русско–японской войны), рискуя карьерой и проигнорировав директивы императора, послал минные заградители сеять мины до объявления войны! От содеянного у него засосало под ложечкой, и адмирал расправил богатырские плечи только после известия о вручении германским послом Пурталесом ноты об объявлении войны российскому министру Сазонову.
Пока растерянный начальник Генерального штаба Янушкевич невразумительно убеждал царя в необходимости начала мобилизации армии, на флоте писали завещания и прощались с близкими. Предстояла схватка со вторым в мире, после английского, флотом. Жребий был брошен, и из состава балтийских кораблей отрядили смертников - прикрыть операцию по постановке мин. 31 июля 1914 года, еще до официального объявления войны, "Цесаревич", "Слава" и "Павел I" выбрали якоря…
Этот первый рейд "на рать идущих" носил весьма примечательный характер. Командование флотом четко определилось наперед, кому, когда и куда ходить. Сразу внесу ясность. К 1914 году Балтийский флот России включал в себя линейные корабли "Император Александр II" (1889 год ввода в строй), "Цесаревич" (1903), "Слава" (1905), "Андрей Первозванный" (1912), "Император Павел I" (1912), броненосные крейсера "Россия" (1897), "Громовой" (1900), "Рюрик" (1908), крейсера 1–го ранга "Адмирал Макаров" (1908), "Баян" (1911), "Паллада" (1911), "Аврора" (1903), "Диана" (1902), "Богатырь" (1902), "Олег" (1904), 57 эскадренных миноносцев (до 1908), 6 минных заградителей, 6 канонерских лодок, 12 субмарин и несколько тральщиков. Эти данные почерпнуты из судового списка Императорского флота России на 1914 год. Сюда же следует добавить и вступивший в строй новейший эсминец "Новик" - корабль по своим характеристикам уникальный и аналогов в мире на тот момент не имевший. Не случайно это "технологическое чудо с неимоверной скоростью" поначалу определили в отряд крейсеров.
Правда, Л. Л. Поленов в своей книге "Крейсер "Аврора"" заявляет, что кроме "Новика" российский флот на Балтийском море не имел в своем составе ни одного современного корабля. Значит, британцы и немцы провоевали всю войну, используя одно старье, - большинство их кораблей были постарше тех же "Паллады" или "Баяна". Или "современный" означает, во вторник корабль в строй вступил, а в среду германский посол Пурталес передает Сазонову ноту о начале войны! Так не бывает, и корабли строятся минимум лет на 25 - 30. Если проект удачный - некоторые и по 50 лет службу несут. Тот же монитор–броненосец "Петр Великий" в Первую мировую еще блокшивом и плавучей казармой работал, а ведь родился в 1878 году! Так что Балтийский флот к началу войны оказался не старее других. Сетования на слабость будут продолжаться и дальше, пока пришедшие к власти большевики не поставят жирную точку в любых активных действиях флота, развалив его как целостный организм окончательно и бесповоротно.
Командующему Н. О. Эссену с началом перестройки поют сладкоголосые рулады в духе того самого древнего гусляра, в честь которого и назвали бронепалубный "Баян". Адмирал действительно был большим молодцом, но проглядел главное - возможность захватить инициативу на Балтике с первых дней войны. Ему, однако, вменяют другой, более дальновидный посыл - практически все его ученики категорически не приняли советскую власть. Умирая в 1915 году в возрасте всего 55 лет и иногда приходя в сознание, Николай Оттович, убиваемый крупозным воспалением легких, хрипел лишь одно:
- Никого, кроме Колчака, только его можно ставить над флотом
Имя этого легендарного адмирала очень хорошо знакомо любителям истории, которые, конечно, не воспринимают его так однобоко и примитивно, как предлагают создатели фильма "Адмирал" с Константином Хабенским в главной роли. Жизнь этого человека полна тайн и загадок и к тому же связана с исчезновением золотого запаса России. Колчак был натурой сложной, противоречивой, но большевизм считал самым страшным бедствием для России. Не менее радикальными взглядами отличался в те годы и будущий комфлота адмирал Канин.
Теперь вернемся к "Цесаревичу". Три броненосца, громко именуемые линкорами (с появлением в 1906 году британского "Дредноута" все броненосцы переименовали в линкоры, хотя правильнее называть их додредноуты), вышли в район мыса Пакерот. В том, что жить обреченным оставалось до появления на горизонте первого дыма, не сомневался никто. Приближение фатального боя особым образом сказывалось на людях. Так, офицеры "Павла I" раздали своим матросам конфеты и другие сладости из корабельного буфета для высших чинов. Командир "Цесаревича", георгиевский кавалер времен Русско–японской войны Николай Готлибович Рейн, часами не покидал мостик, "лорнируя" горизонт в цейсовский бинокль. Вдали дымили крейсера дальнего дозора - они отойдут сразу при появлении германских дредноутов, прикрывшись артиллерией броненосцев империи…
Немцы так и не появились. В Киле и Вильгельмсхафене (военно–морские базы Германии) царила еще большая пани‑ка и неразбериха, чем в Петербурге и Кронштадте. Причем прямо пропорциональная количеству тех кораблей, которые могла выставить "владычица морей" - Англия в споре за трезубец Нептуна. Все понимали, что удар Альбиона будет сокрушительным Германские офицеры не только писали завещания, но и каждый день пили за приближающийся "der Tag" - день Армагеддона, - когда их корабли вступят в неравную схватку с несокрушимым Гранд–Флитом (флотом Великобритании). Хотелось надеяться, что подобное случится нескоро.
Разумеется, атака Санкт–Петербурга с моря в Берлине не планировалась в принципе. Правда, не в меру разошедшийся гросс–адмирал Альфред фон Тирпиц - создатель германского дредноутного флота, нервно сбиваясь на неприличный его званию фальцет, доказывал кайзеру, что кутать флот в вату - величайшая глупость! Он предлагал немыслимое - атаку Гранд–Флита в его базах. От такой перспективы Вильгельм II становился ниже ростом и начинал конвульсивно подергивать поврежденной при рождении рукой. Предпочтя фальцету баритон, кайзер нашел наконец удобного и не воинственного вице–адмирала Фридриха фон Ингеноля. Тирпица тихонько услали подальше от командования флотом, который он так самозабвенно хотел угробить.
Ингеноль, оправдывая оказанное ему доверие, сразу написал; "Нашей непосредственной задачей является нанесение противнику ударов с использованием всевозможных методов, своего рода партизанской войны". Кайзер был доволен, а про Балтику не забыли лишь в силу инерции мышления - раз идет война, надо в нее поиграть и послать кого‑нибудь для приличия. Воевать с русскими пошел (или поплыл) принц Генрих Прусский, к слову, очень напоминавший внешне российского самодержца. В подчинение ему дали "армаду" легких крейсеров в составе: "Амазоне" под флагом контр–адмирала Мишке, "Аугсбурга", "Магдебурга", "Любека", "Ундине", "Тетиса" и "Газелле". Британский военно–морской историк Херберт Вильсон по этому поводу указывает, что–только второй и третий были современными кораблями.
Немцы понесли потери сразу, и без помощи русских. "Магдебург" решил попробовать своим килем прочность балтийских камней и нечаянно выкатился на отмель у Оденсхольмского маяка. Камни балтийских узостей оказались прочнее, и попытки стянуть бедолагу на большую воду с помощью буксиров успеха не имели. Пока теперь уже четверка ратоборцев (к эскадре броненосцев добавился линкор "Андрей Первозванный") разминалась у своей минной банки, вездесущие русские крейсера идентифицировали "Магдебург" и пошли на сближение. Германца прикрывал только малютка миноносец V-26, но и он, заметив приближающихся "Богатыря" и "Палладу", умчался прочь, успев получить несколько попаданий и понеся потери в экипаже. В спешке немцы не уничтожили документацию с секретными кодами, а, нарушив инструкции, попросту утопили.
Командующий флотом Эссен, выслушав водолазов, нашедших ценный груз, в целях дезинформации влепил им нагоняй за отвратительную работу, мимоходом подписав отпускные и наградные листы. Найденными шифрами Балтийский флот поделился с союзниками. В течение первого года войны англичане будут точно знать о всех действиях германского Флота Открытого Моря.
С введением в 1914 - 1915 годах в строй четырех дредноутов типа "Севастополь" преимущество балтийцев над противником стало абсолютным Пока был жив адмирал Эссен, флот, уверовавший в свою силу и в бесхребетность противника (отсутствие его линкоров), не покидал акватории Финского залива, устраивая набеговые операции в глубь Балтийского моря. Над недавно спущенными на воду дредноутами Морской Генеральный штаб в Петербурге дрожал не меньше, чем над своими большими кораблями трепетал кайзер. Хронология боевых действий Балтийского флота с августа 1914 года по октябрь 1917–го не может не удивить. Русские гиганты выходили в море всего пару раз - на прикрытие минных постановок флота.
В 1915 году дредноуты "Петропавловск" и "Гангут" появились южнее острова Готланд. Никого не испугав, корабли отошли в Гельсингфорс, позднее в Ревель (ныне Таллин), где и простояли до конца войны. Их экипажи занимались народным творчеством, спортивными состязаниями, а заодно и неуместной на флоте политикой - от безделья хотелось кричать мощное "ура" лекторам–большевикам, развившим на линкорах просветительскую деятельность. Так что трудовую лямку тянули эсминцы, крейсера и броненосцы, а когда потерь и бардака стало больше, дырки в обороне остались латать худшие из лучших: "Цесаревич" и "Слава". Их было не жаль, читатель. Они были стариками.
11 октября 1914 года случилась беда. При возвращении из дозора крейсера "Паллада" и "Баян" были обнаружены германской субмариной U-26. Капитан–лейтенант Беркхейм атаковал "Палладу", и итог был страшным - торпеда попала в крюйт–камеру (хранилище боеприпасов). Взрыв был такой силы, что пригнул многотонный "Баян" к воде. С облаком пара, огня и дыма "Паллада" исчезла в мгновение ока. Когда дым рассеялся, с неба пошел какой‑то странный дождь, напоминающий листопад. Море покрыли удивительные, разноцветные хлопья. Баяновцы, многие из которых вмиг поседели, набожно крестились, шепчась о неумирающей душе. Душ было 584! Казалось, весь флот, а за ним и Петроград (столицу переименовали сразу с началом войны) вскрикнули от боли! Это была угроза, которую не учли. Субмарины все громче заявляли о себе и готовились окончательно потеснить и унизить дредноуты. После случившегося в Балтику придут английские лодки. Союзники таким образом пытались активизировать действия впадающего в спячку российского флота и нейтрализовать германские субмарины. Выходы броненосцев на позицию были прекращены - с подводной опасностью приходилось считаться. Но время "Цесаревича" еще наступит!
Война шла своим чередом, сея смерть и разрушения везде, куда прикасалась ее костлявая, крючковатая лапа. Германский флот, действовавший по всем океанам планеты своими одиночными крейсерами–рейдерами и стаями подводных лодок–убийц, собрался наконец в один кулак и 31 мая 1916 года бросил вызов мечущему гром и молнии британскому Гранд–Флиту. Битва титанов немцами не предполагалась. Их корабли вышли в очередной рейд к берегам Альбиона с целью обстрелять побережье и пресечь морскую торговлю, но англичане, читая коды противника (даже измененные), решили "выгулять" Гохзеефлотте по своему сценарию. Армады (немцы имели 99 кораблей, британцы в полтора раза больше) сошлись у полуострова Ютланд в Северном море, и долгожданный Армагеддон грянул залпами сотен тяжелых орудий. Англия ставила немцам на вид, мстя за давние обиды и пустое хвастовство кайзера, осмелившегося оспорить мощь островной нации в океанах. Суетливые перестрелки легких сил продолжались почти двое суток. Ярость дредноутов была короткой - их поединок длился всего 50 минут. Безрезультатно! Эти чудовища оказались малочувствительны к огневому воздействию. Британский адмирал Битти сражался отчаянно, сцепившись с кораблями немца Хиппера, но потерял два новейших линейных крейсера: "Куин Мэри" и "Индефатигейбл". Корабли сгинули в одночасье, почти как русская "Паллада", после проникновения германских снарядов в их артиллерийские погреба. Импозантный адмирал, кумир флота, пренебрегший вековыми офицерскими устоями, женившись на американке, Битти огорченно бросил командиру флагманского "Лайона":
- Четфилд, что‑то нашим кораблям сегодня чертовски не везет! Вам не кажется?
И опять пошел на сближение с противником! Британцам не повезло снова - рвануло на спардеке "Инвинсибла", и крейсер, разломившись, унес в пучину за считаные секунды 1026 человек команды и адмирала Горацио Худа - последнего отпрыска легендарного рода…
Однако огненная многокилометровая дуга сотен гигантских снарядов британских дредноутов адмирала сэра Джона
Джеллико уже кромсала корабли вице–адмирала Рейхарда Шеера, и, ослепленный ее сиянием, потрясенный германский командующий развернул свои избиваемые линкоры и позорно бежал. Гранд–Флит понес больше потерь в людях и кораблях, и это дало основание приведшему свои истерзанные эскадры домой Шееру высокопарно заявить:
- Ютландское сражение наглядно продемонстрировало всему миру, что непобедимость английского флота - миф. Хох!
Все выжившие участники этой битвы получили награды от ликующего кайзера, окончательно убедившись в обратном: еще одна такая "заварушка" - и от Гохзеефлотте останутся одни воспоминания в песенных балладах германского фольклора. До конца Первой мировой войны корабли Германии лишь несколько раз рискнут выйти из своих баз. Их экипажи холодели при мысли о встрече с флотом, который они так здорово "победили". Окончательно уяснив, что фарватеры Северного моря не для них, немцы ринулись на русскую Балтику.
Для "Цесаревича" пришло время, поднатужившись брашпилем (механизмом подъема якорей), снова выдергивать свои ржавые якоря из придонного ила…
К началу 1917 года то, некогда грозное, государственное образование под названием Российская империя уже агонизировало и всесокрушающей массой неслось под откос истории, ломая все: судьбы людей, идеалы, любовь, традиции, промышленность, армию, флот… Все! Это был страшный финал новой Византии, пролонгированный во времени жалкими потугами чванливо–убогой буржуазии поиграть в революцию и попыткой явить миру обновленную демократическую Россию. В феврале 1917 года к власти пришло Временное буржуазное правительство во главе с Керенским. Новая власть оказалась слабой и не подготовленной к изменившимся реалиям. Столицу охватила волна насилия, грабежей и полного хаоса. Флот разваливался!
Началась вакханалия убийств и расправ над офицерами. На штабном судне "Кречет" был зверски убит адмирал Непенин. Он лишь открывал тот длинный список, окончание которого будет дописываться намного позднее, в годы уже сталинских репрессий. Буйствовали неуправляемые экипажи линкоров. В далеком от войны Гельсингфорсе пропаганда большевиков и патронировавших их немцев, как кислота, разъедала многовековые устои имперского величия. Керенский мотался по фронтам, уговаривая не бросать союзников и драться за новую Россию. Терпеливые и рассудительные адмиралы Бахирев и Развозов под дулами револьверов объясняли пьяным от свободы и оскотинившимся от водки матросам, что будет, если немцы начнут "рвать Ригу и Петроград!" И немцы начали! Для "Цесаревича" надвигалось время последней битвы. Рижский залив мелкой зыбью бил могучее тело броненосца, и, натужно гремя машинами, он держал свой курс на Моонзунд…
Революционеры вышвырнули прочь (хорошо не убили) командира броненосца - капитана Рейна, а 13 апреля 1917 года замазали серо–грязной краской его гордое название. "Цесаревич" умер, как и империя, его породившая. Защищать новый, буржуазный, российский хаос от надвигающихся тевтонов пошел броненосец "Гражданин".
1 сентября немцы без особого труда взяли Ригу. О чем думал командующий германскими войсками фон Гинденбург перед началом операции с многозначительным названием "Альбион", остается загадкой. Брать столицу государства, которое, словно спелый плод, само падало в руки победителей, он, разумеется, не собирался. Не для того вкладывались средства (и немалые) в большевиков, добивающих собственную страну похлеще любого завоевателя. Официально, по документам, обеспечивался фланг армии, готовящий операции в Финском заливе и дальнейший захват Финляндии. На самом деле немецкое командование прекрасно осознавало и уже в полной мере ощутило, что означает бездействующий и к тому же голодающий флот. После "победы" над Англией у Ютланда ее корабли затянули смертельную удавку морской блокады, добивая упорных германцев таким образом. Результаты были неотвратимы - похудевшие, осунувшиеся матросы Гохзеефлотте решили не отставать от своих русских братьев по классу, в которых их собственное правительство так методично вливало жизненные силы. На некогда спаянном железной дисциплиной флоте начались мятежи. Случаи эти были скорее единичные, о чем свидетельствует реакция властей. После недоразумений на трех кораблях перед судом предстали всего 77 человек, из которых пятерым посулили расстрел, но, одумавшись, казнили только двоих. Имена этих первых героев сохранились для истории: Макс Рейхпетч и Альбин Кебич.
Однако первый звоночек прозвенел, и, боясь подобных прецедентов и желая отвлечь матросскую массу от "пагубных" мыслей о вкусной и здоровой пище, кайзер собственноручно издает приказ: "Для господства в Рижском заливе и обеспечения фланга Восточного фронта надлежит совместным ударом сухопутных и морских сил овладеть островами Эзель и Моон и запереть для неприятельских сил Большой Зунд".
Великолепный знаток военной истории, А Больных отмечает: "Германский флот отнесся к операции более серьезно, хотя, скорее всего, причиной этому было затянувшееся безделье".
В Балтийское море были отправлены главные силы Гохзеефлотте. Просмотрев список корабельного состава германских морских сил, выделенных для операции "Альбион", невольно начинаешь подозревать, что после "разгрома виртуального русского флота" (иначе не скажешь) германцы готовились к высадке на Британские острова Только нежелание расстреливать своих матросов, страдающих от голода, могло вынудить Берлин пригнать в свинцовые воды Балтики две эскадры дредноутов, девять легких крейсеров и пять флотилий миноносцев (51 морской истребитель). Для преодоления плотных минных полей этот флот получил почти 90 тральщиков. С воздуха корабли прикрывала авиация.
Экспедицию возглавлял вице–адмирал Эрхардт Шмидт, державший свой флаг на линейном крейсере "Мольтке". Среди флагманов эскадр оказался и скандально известный по севастопольской побудке 1914 года любитель острых ощущений адмирал Вильгельм Сушон, о чьих подвигах мы поговорим позже, в главе, посвященной крейсеру "Гебен". Наши черноморцы, в отличие от балтийцев, введя в строй свои дредноуты, очень быстро лишили вице–адмирала работы на Черноморском театре. Его флагманский "Гебен", загнанный в турецкие бухты, стал объектом тренировок русских минеров и английских летчиков. В море корабль выходить не рисковал. Адмирал Сушон мигом возвратился в Германию и охотно принял участие в балтийской авантюре. Весь этот пролог имеет самое прямое отношение к линкору "Цесаревич" (неподходящее для заслуженного корабля название "Гражданин" невольно не ложится на слух).