Тогда же поползли слухи о возможном вступлении Путина в ряды "Единой России". В Кремле говорили, что необходимость общаться с т. н. "оппозицией" теперь лежит на Медведеве, а Путин планировал сосредоточиться на проектах поддержки ЕР. Во всяком случае, наблюдатели отметили, что премьер избегает публичного общения с ЛДПР, КПРФ и СР, хотя и не игнорирует встречи с их лидерами.
Что касается прекращения встреч премьера с "оппозицией", скорее всего, дело в человеческом факторе - Путину надоели бесконечные жалобы "оппозиционеров" на притеснения со стороны ЕР. В результате, премьер, экономя нервы, начал работать только с теми инструментами, которые ему нужны, и избавляется от необязательных политических контактов, хотя едва ли это повод вступать в "правящую партию".
Отметим, что социальная ориентированность политики исполнительной вертикали лучше всего стимулирует рост популярности Путина, несколько снизившейся после осенних выборов 2008 года из-за тотального использования "единороссами" административного ресурса и защиты, которую оказал премьер своим подопечным.
В тот период особенную актуальность вновь приобрели сведения о трениях, возникающих при решении внешнеполитических вопросов между участниками т. н. "властного тандема".
Ранее Медведев допускал довольно часто обидные "проколы", на которые ему, иногда в жесткой форме указывал Путин (в частности, например, разошлись точки зрения премьера и Президента по поводу отношения России к санкциям к Зимбабве и т. п.). При этом, Медведев, как говорят, обижался, но признавал, что еще неопытен, однако к 2010 году ситуация явно изменилась. Президент считает, что приобрел и опыт, и признание международных лидеров и довольно чувствительно начал относиться к любому проявлению неуважения к собственной персоне, даже со стороны "старшего товарища".
Про разделение внешнеполитических функций между Медведевым и Путиным есть очень разные точки зрения. Дело в том, что премьер особенно старательно подчеркивает, что не намерен вмешиваться в сферу компетенции Президента, дающего ему широкие полномочия в формировании внешнеполитического курса, однако, на деле оказывается, что внешнеэкономический курс формирует как раз премьер (и только он). Как утверждали источники в МИДе, можно говорить, о, своего рода, дуализме в формировании внешней повестки дня.
Прежде всего, Путин курирует ту "международку", которая связана с экономикой и тут он достаточно активен (Южная Америка, Украина, Турция, ЕС - частично). Медведев сознательно идет скорее по линии "чистой политики", куда эксперты относят:
- геополитические проблемы (в силу того, что Путин в 2007-м произнес действительно сильную "мюнхенскую речь" и в дальнейшем только подчеркнуто придерживался изложенных в ней тезисов, ряд американских и европейских чиновников испытывают определенный дискомфорт при контактах с ним; добавляет двусмысленности и кампания, развязанная в западных СМИ и дискредитирующая российского премьера);
- сокращение вооружений (правда, данная сфера находится под особым контролем со стороны команды Путина, четко определившего свои приоритеты - разоружаться надо, но уступать США - нет) ;
- "междустрановые" политические переговоры и т. д.
Понятно, что у Президента и премьера есть много взаимных пересечений, где они вынуждены согласовывать позиции, однако этого часто не происходит и, по факту, происходит конфликт интересов и даже, как утверждают источники - системная конкуренция.
Например, конфликтная ситуация сложилась по вопросам присутствия России на Украине (например, Медведев был недоволен заключенным 19 января 2009 года соглашением, которое посчитал невыгодным): Путин планировал активно подключать к решению российских проблем на Украине Германию и Австрию, а Медведев рассчитывал на общеевропейское давление.
Или, например, на китайском направлении Медведев хотел бы быть ключевым "ответственным" за двусторонние переговоры не только в политическом, но и экономическом ключе (здесь ему конкуренцию составляет, напомним, Игорь Сечин, который вообще считает "китайскую тему" приоритетной). Медведев же полагал, что именно Президент должен решать вопросы такого уровня, то есть стратегические. Недопонимание между Сечиным и Медведевым Путин устранять не хотел - ему выгодно такое положение дел, когда Президент вынужден конкурировать с вице-премьером, хотя и первым, а нес главой исполнительной вертикали. Это психологически ставит Медведева ниже Путина.
В Аппарате Правительства считали в этот период, что насущной целью Путина (и условием сохранения его политического и экономического влияния) должно быть создание (под своим руководством) "новой олигархии": прежние "олигархи", несмотря на призыв стать социально ответственными крупными собственниками, как представляется нынешнему премьеру, не оправдали его доверия - продолжали активно выводит капиталы за рубеж.
В окружении Путина подчеркивалось, что премьер сумел укрепить свое положение только, показав миру и стране, кто "в доме хозяин".
В этом круге на первый план вышла задача "подрубить" окружение Медведева, его штаб, базирующийся в Кремле и ИНСОРе Юргенса (там действительно всерьез восприняли идею либерализовать политическую и, заодно, экономическую систему - уже ходят устойчивые слухи, что, дескать, финансирование "мозгового центра" Президента будет значительно сокращено). По мнению правоверных путинцев, Старая площадь еще окончательно не "вычищена" от "волошинцев" и сторонников "семьи", с которыми Путин, находясь в Кремле, был вынужден мириться.
Более того, в команде премьера обращали внимание, что у самого Медведева сохранились хорошие отношения с Волошиным (это оказалось правдой!), и на Старой площади не скрывается, что при первом удобном случае Президент вернет своего бывшего начальника в политическую жизнь (так и произошло в 2010-м).
При этом даже в лояльном премьеру ближайшем окружении заговорили о неизбежности смены политических поколений: Путин и его команда не привыкли брать на себя ответственность за непопулярные решения и чувствуют себя сегодня не слишком комфортно. Они были бы готовы передать власть так называемому "второму эшелону" вместе с ответственностью, а, фактически, главным вопросом для них является сохранение высокого социального статуса и экономических позиций.
В свою очередь, в либеральных кругах, ориентирующихся на эшелон пришедших с Медведевым чиновников начала получать распространение идея созыва "круглого стола", на котором и были бы сформулированы легитимные условия ухода "чекистской группы" из власти.
В СМИ США, Великобритании и, отчасти, ЕС на этом фоне была развернута широкая кампания по дискредитации лично Путина (его ставили в один ряд с Махмудом Ахмадинежадом и Уго Чавесом, называя диктатором и тираном, предлагается считать, что сырьевая "путиномика" не переживет нынешний кризис). Похоже, что руководством России было принято решение не реагировать на провокации "свободной прессы", развивая мысль о том, что в условиях кризиса СМИ в принципе не могут быть свободны и вынуждены выражать мнение "заказчика", в качестве которого выступают крупные финансово-промышленные корпорации, намеревающиеся завязать свои собственные отношения с новым руководством России в обход Путина.
В иностранных СМИ (в частности, The Times) теперь премьер представал в виде "олигарха", устраивающего тайные вечеринки. В частности, утверждалось, что Кремль специально организовал для него тайный концерт группы ABBA.
Это якобы "не соответствует образу аскета и человека со скромными вкусами, который распространяется в России стараниями государственных СМИ". Утверждалось, что за этот частный концерт Кремль заплатил 20 тысяч фунтов (технически сложно представить, по какой статье расходов Кремль провел это мероприятие).
Источник утверждает, что "трибьют ABBA, группу Bjorn Again, сначала на самолете привезли из Лондона в Москву, затем еще провезли две сотни миль на автобусе в отдаленное местечко у озера Валдай, где их поселили в военной казарме. Только при подготовке к концерту, который должен был пройти в маленьком театре, они узнали, кто будет сидеть в зрительном зале.
Эйлин Маклафлин (Aileen McLaughlin) - трибьют блондинки Агнеты Фэльтскуг из ABBA - рассказала, что на диване за тюлевой занавеской сидел Путин с какой-то женщиной. Кроме них, в зале было всего с полдесятка гостей. За час Bjorn Again спели пятнадцать хитов ABBA, включая Waterloo, Gimme Gimme Gimme и Dancing Queen.
Путину явно нравилось: он кричал "браво" и вместе с остальными хлопал в ладоши, а когда исполнялась Super Trouper, он пританцовывал, не вставая.".
Артистам якобы строго наказали ни в коем случае не сходить со сцены во время представления и на встречу после представления их не пригласили. Как только все кончилось, утверждалось свидетелем (одной из исполнительниц), их снова отправили в казарму, а премьер-министр с гостями остались смотреть фейерверк. Все были очень красиво одеты: Путин был в костюме с галстуком-бабочкой, а женщина - в длинном кремовом платье.
Изложенные подробности наводят на мысль, что организатором и, соответственно, главным зрителем концерта был все-таки кто-то другой: трудно представить себе Путина в галстуке-бабочке и фраке, который он одевает на поп-концерт и по собственной воле (без протокольного требования). Отметим, что Путин прекрасно знает, что выглядит довольно смешно в галстуке-бабочке, что совсем не соответствует его мачистскому образу.
Хотя известно, что Путин - частый гость на вилле Сильвио Берлускони на Сардинии, где его не раз развлекали танцами и песнями артистки из медиаимперии итальянского премьера. Там он был точно не во фраке с бабочкой. Впрочем, Дмитрий Песков, пресс-секретарь премьер-министра уже официально опроверг причастность В. Путина к этому мероприятию:
"The Times (Великобритания).
Письмо в редакцию, 10 февраля 2009 года.
Сэр, мне жаль разочаровывать членов трибьюта группы ABBA, Björn Again, которые, кажется, полагают, что вечером 22 января они выступали перед премьер-министром России на озере Валдай. (Статья "Чтобы послушать песни ABBA, Владимир Путин вызывает Bjorn Again" от 6 февраля 2009 года).
Я не знаю, кем были их зрители, но Владимира Путина среди них не было. В четверг вечером он работал в своем кабинете - встречался с членами правительства.
Кстати говоря, г-н Путину больше нравится творчество Beatles, чем песни ABBA, об этом он упомянул в разговоре с Эндрю Ллойдом Веббером (Andrew Lloyd Webber), о чем можно прочитать на нашем сайте: http://premier. gov.ru/eng/events/1645.html
Дмитрий Песков - пресс-секретарь премьер-министра России".
В США Путина практически одновременно обвинили в установлении "толерантной тирании", видимо, вместо "управляемой демократии" - воспринятый в России в положительном смысле термин уже не производит должного негативного впечатления. Помимо этого, в общественное сознание внедряется следующий образ: "российский диктатор - не более чем мелкий чиновник, возвысившийся не по заслугам".
С прибытием в Москву Михаил Ходорковского и Платона Лебедева - на очередной раунд слушаний в суде, стало очевидным, что очередная атака будет предприниматься, в том числе - по линии т. н. "дела ЮКОСа2". В этой связи, к решению "проблемы Путина" планировалось якобы "подключить" и Медведева: от него будут настоятельно требовать помиловать фигурантов дела (или хотя бы Ходорковского) - в знак принадлежности к либеральному крылу. Инициаторы понимают, что данный акт на 100 % поссорит Президента и премьера, который, как известно, весьма предвзято относится к бывшим акционерам ЮКОСа, справедливо подозревая, что они будут мстить.
В ответ "силовики" довольно неуклюже через сеть политологов (в частности, Сергея Маркова) распространяли сведения, что "деньги Ходорковского еще работают" против Путина и его команды. В этом они видели смысл для продолжения борьбы с целью осудить акционеров ЮКОСа на новые сроки.
В Кремле считают, что атака на Путина означала, что США по-прежнему ведут сложную геополитическую игру с Россией и ее руководством, несмотря на прекраснодушные заверения новой вашингтонской Администрации - курс остается прежним.
Барак Обама, как известно, теоретически протянул руку партнерства Медведеву, выступив "хорошим полицейским" - на контрасте с ним роль "плохого полицейского" по-прежнему играет ушедшая команда. Неоконсерваторы, оставшись в политической системе США, с одной стороны, стараются выместить обиду, которая накопилась у них в ходе сотрудничества с командой Путина, как они считают - неблагодарного партнера, а, с другой - решить экономические проблемы США.
Известно, что нынешнее руководство России, включая бывшего и действующего президентов, считает своей заслугой вывод страны на высокий международный уровень в качестве региональной сверхдержавы с большими энергетическими амбициями. Вашингтон, подвергая сомнению эту заслугу, давит на "болевые точки".
Заявления в данном ключе представителей уходящей команды Дж. Буша-мл. следует отнести, во-первых, к разряду продолжающейся личной дискредитации премьера Путина, которая, надо отметить, все-таки проводится на самом высоком уровне и, во-вторых, к попыткам информационно воздействовать на западное общественное мнение с целью стимулировать интерес к обходным по отношению к России путям транспортировки энергоносителей.
Важно понимать, что связка с "Путин - Медведев" была создана и презентована общественности внутри страны и вне ее пределов в качестве символа устойчивости иерархической, в общем, системы власти в России. Кстати, в этой устойчивости по-прежнему заинтересованы практически все ныне действующие группы влияния: поэтому они с такой легкостью восприняли и продолжают воспринимать идею "тандема".
Безусловно, за 2008–2009 годы вырос международный авторитет Медведева, которого стали более воспринимать в качестве политической величины еще и во многом благодаря тому стереотипу, что за рубежом попрежнему считали, все еще находясь под впечатлением мюнхенской речи Путина, что премьер настроен критически по отношению к своим западным партнерам. В качестве альтернативы его довольно радикальным взглядам теперь рассматривали, как им казалось, более "взвешенную" (оптимистичную) политику Медведева.
В этой связи, задачи, стоящие перед Медведевым в 2009 году, в общем, были определены его окружением следующие:
- отделить свой рейтинг от рейтинга Путина;
- окончательно оформить свои собственные точки опоры в обществе (возможно, партии "Правое дело" и "Справедливая Россия"), с помощью собственной социальной политики, определить и закрепить за собой электоральные группы и т. д.);
- при этом, сохранить свою внутрироссийскую позицию, как "надгрупповую", чтобы в дальнейшем полноценно заменить Путина в качестве арбитра.
Для этого нужно было, внешне сохраняя черты социального государства, т. е. социальную активность, развернуть антикоррупционную борьбу (что и делается), шаг за шагом, восстанавливая управляемость государственного механизма и уменьшая его зависимость от лобби-групп, которые сегодня препятствуют развитию влияния новой президентской команды, пытаясь контролировать финансовые потоки, оскудевшего в ходе кризиса бюджета.
Оценивая самостоятельную политику Медведева в общем, можно было констатировать, что он вышел на так сказать проектную мощность, но еще не овладел полностью ситуацией в верхних эшелонах власти, подготовив, однако, для этого почву: многое будет зависеть от того, какие именно планы имеет лично Путин на свое будущее.
В этот период знаменитая "силовая башня" распалась: остался один Игорь Сечин - "силовик № 1", ставший единственным. Знаковые фигуры из окружения Путина, которых ранее причисляли к т. н. группе "силовиков", оказались рассредоточены по новым, второстепенным, местам и более не действуют, как альянс: Виктор Иванов, Николай Патрушев (с одной стороны) и Виктор Черкесов (с другой) резко снизили уровень своего участия в борьбе групп влияния за ресурсы и активы.
Отметим, что значение т. н. "силовиков" для Путина было утилитарным: он использовал эту мифическую группу для того, чтобы "либеральное крыло" (в эту группу традиционно относили Г. Грефа, А. Кудрина, И. Шувалова, А. Дворковича и т. д.) не чувствовало себя расслабленным. СМИ играли в этой схеме Путина не последнюю роль: они должны были держать градус борьбы, на самом деле - виртуальной, на нужной высоте.
Миф о "силовиках" позволил Путину создать на Западе устойчивое впечатление, что есть консолидированная группа поддержки его режима и отвлечь от политических реалий, которые состояли в том, что контроль над ситуацией в стране достигался путем активного маневрирования тогдашнего Президента между различными группами (т. н. "надгрупповая позиция тогдашнего Президента), а не заключались в опоре на одну или нескольких из них.
Миф о "мощи" "силовиков" был целиком построен на том, что за 2000-е годы теневое "крышевание" крупных и средних экономических объектов (что уж говорить о мелких?) стало прерогативой спецслужб и правоохранительных органов.
Представители криминала (даже легализованного), за редким исключением, встроились в "красные схемы" управления бизнесом и начали активно взаимодействовать с органами власти и правопорядка. Те, кто отказывался от сотрудничества, оставались не у дел или погибали.
В результате, значительная часть криминального мира приобрела статус "агентуры влияния", с чем сегодня часто сталкиваются во время судебных заседаний, когда тот или иной подсудимый ссылается на государственную заинтересованность в его противоправных деяниях.
Ситуация действительно, в какой-то мере, вернулась в "советский период", когда криминалитет активно сотрудничал с КГБ и МВД, выполняя для них различные деликатные поручения.
Перспективы развития этой ситуации довольно хорошо просматриваются: нынешний статус криминалитета весьма устраивает спецслужбы и правоохранительные органы и, скорее всего, будет сохранен.
Что касается "силовой башни", то в ее существовании не заинтересован ни Президент, ни премьер, так что, едва ли она имеет шансы быть реконструированной до 2011 года.
Спецификой взаимоотношений двух политиков во внешнеполитической сфере в 2009 году был тот факт, что Медведева, как считали в Кремле, лучше воспринимают за рубежом (в имиджевом плане), в то время, как Путин сохранял большее влияние на реальные механизмы формирования внешней политики через своего "шерпу" Юрия Ушакова и, конечно - играл роль личностный фактор самого премьера. Однако это различие существенно лишь с точки зрения влияния внешнего фактора на события внутри России.
Что касается формирования внешнеполитического курса, то данный процесс был существенно завязан на экономические интересы всей питерской элиты (энергоносители, маршруты трубопроводов), и в равной степени разделялся, как Президентом, так и премьером, хотя неясности и разногласия между ними всегда были. Они, в основном, до сих пор касаются представительства команды Медведева в проектах ТЭК, где ведущие позиции занимают исключительно путинские ставленники.