11. Результаты развития капиталистических отношений в России (и в ряде других стран мира) неоднозначно оцениваются российским общественным мнением. В ходе исследования, проведенного компанией "Глоубскэн" по заказу Мэрилендского университета, 43 % россиян выразили согласие с тем, что "свободное предпринимательство и свободная рыночная экономика – это лучшая система, на основе которой следует строить будущее человечества". Не согласны с этим 34 % опрошенных. Эти показатели сильно контрастируют с итогами опроса в мире в целом (соответственно 61 % и 28 %) и в ряде отдельных стран. По данным этого опроса, наибольшей поддержкой капиталистическая система пользуется в… коммунистическом Китае, где ей отдают предпочтение целых 74 % опрошенных. Почти такие же высокие показатели в других крупных странах Азии (на Филиппинах, в Южной Корее, Индии и Индонезии), а также в США. В Западной Европе доля позитивных откликов варьируется в пределах примерно 60–65 %. Исключение на общем фоне 20 охваченных опросом стран составляет Франция, где предложенный тезис собрал лишь 36 % голосов, тогда как половина респондентов его отвергла.
Гораздо более единодушно участники опроса согласились с необходимостью усиления государственного контроля за деятельностью крупных корпораций для защиты окружающей среды, а также прав трудящихся и прав потребителей. В России и Германии с этим солидарны более половины опрошенных, а во всех остальных странах – как минимум две трети. Около 65 % респондентов в мире в целом убеждены, что "система свободного предпринимательства… лучше всего работает в интересах общества, когда сопровождается сильным правительственным регулированием" (выделено мной. – А. К. ).
В соотношении 66 % к 16 % россияне поддержали тезис о том, что "крупные компании оказывают слишком большое влияние на наше правительство". В мире в целом эта точка зрения набрала в среднем 73 % голосов, а, например, в США ее разделяют целых 85 % респондентов. Комментируя итоги исследования, руководитель социологической программы Мэрилендского университета Стивен Кулл указал на двойственность полученных результатов. "Хотя подавляющее большинство поддерживает свободные рынки, наблюдается также почти единодушное отрицание необузданного капитализма, – заявил он. – Люди по всему миру в подавляющем большинстве ратуют за более активное правительственное регулирование деятельности крупных компаний и за большую защиту трудящихся и потребителей. – Россияне не слишком уверены в преимуществах капитализма (корр. ИТАР-ТАСС Андрей Шитов). Вашингтон, 13 января 2006 г. // ИТАР-ТАСС. Лента "ТАСС. Мир и мы". 13.01.06,12:32.
12. Стиглиц Дж. Ревущие девяностые. Семена развала. Пер. с англ. д. п. н. Г.Г. Пирогова. – М.: Современная экономика и право, 2005. С. 63.
13. Стиглиц также пишет: "Выступая как носители единственной формулы гарантированного процветания, мы – иногда при содействии других промышленно развитых стран – заставляли остальные страны делать дела по-нашему. Как через нашу собственную экономическую дипломатию, так и через влияние доминируемого американцами Международного валютного фонда дядя Сэм действовал в обличье доктора Сэма, раздавая свои рецепты остальному миру: сокращайте ваш бюджетный дефицит. Снижайте ваши торговые барьеры. Приватизируйте коммунальные услуги. Подобно некоторым врачам, мы были слишком заняты – и, можете быть уверены, самими собой, для того чтобы выслушивать пациентов, излагавших свои собственные идеи". – Там же. С. 68.
14. Богомолов О., Некипелов А. Экономическая глобализация и кризис мирового хозяйственного порядка // Грани глобализации: Трудные вопросы современного развития / Предисловие и послесловие М.С. Горбачева. – М.: Альпина паблишере, 2003. С. 124.
15. Многоплановый характер использования нефти, технологические особенности индустриальной и постиндустриальной экономики сделали нефть уникальным видом сырья в современной цивилизации, с которым не может сравниться ни один другой вид сырья. Такая роль нефти прогнозируется авторитетными организациями и на обозримую перспективу. По прогнозу Международного энергетического агентства, при неизменных ценах на нефть (Reference Scenario) (по отношению к ценам первой половины 2005 г.) в отсутствие государственной политики (выделено мной. – А. К. ) потребность в нефти может к 2030 г. возрасти на 50 %; разведанные запасы нефти позволяют это сделать, однако для такого наращивания добычи нефти, по оценкам МЭА, потребуется 17 триллионов долларов инвестиций (в ценах 2004 г.) (World Energy Outlook 2005: IEA Projects Growth in Middle East and North Africa Oil and Natural Gas Sectors through 2030 but a Lack of Investment would Push up Prices and Depress GDP Growth; http://www.iea.org/Textbase/press/pressdetail.asp?PRESS_REL_ID=163. P. 45). Импорт нефти странами – членами МЭА с Ближнего Востока и из стран Северной Африки будет расти, тем самым увеличивая зависимость от стран этого региона США, Западной Европы, а также Китая и Индии. Доля стран Ближнего Востока и Северной Африки увеличится в производстве нефти с 35 % в 2004 г. до 44 % в 2030 г. При этом среди стран этого региона увеличится доля таких стран, как Ирак, Кувейт, ОАЭ и Ливия (World Energy Outlook 2005: Middle East and North Africa Insights (WEO-2005). http://www.neftegaz.ru/analit/reviews. php?id=528 P. 47). При этом возрастет и выброс углекислого газа в результате разного рода деятельности, связанной с потреблением углеводородов – к 2030 г. на 52 % больше, чем в 2005 г. (World Energy Outlook 2005: Middle East and North Africa Insights (WEO-2005). Такой сценарий считается авторами данного доклада МЭА not sustainable – он не является стабилизирующим ни с точки зрения энергетической безопасности, ни сточки зрения перспектив сохранения экологии (Op. cit.).
В случае реализации другого (при уменьшении объемов инвестиций на 1/3) сценария (Deferred Investment Scenario) цены на нефть сначала будут выше, а затем, в конечном итоге, окажутся ниже в результате замедления темпов роста мировой экономики из-за более низких темпов роста в странах-потребителях (Op. cit. Р. 49).
По третьему сценарию МЭА – "мировой альтернативной политики" (World Alternative Policy Scenario) предполагаются значительные усилия по внедрению более чистых источников энергии. При реализации этого сценария потребление нефти (и природного газа – смол) будет ниже в мире, но указанные выше нетто-импортеры углеводородов все равно будут в большей степени, чем сейчас, зависеть от своего импорта из стран Ближнего Востока и Северной Африки. Основные особенности территориального размещения запасов нефти состоят в том, что, во-первых, нефть отличается сравнительно высокой концентрацией запасов и, во-вторых, на экономически развитые страны приходится менее 20 % мировых запасов нефти. Около половины мировых запасов нефти сосредоточено в земной коре Аравийского полуострова.
Среди наиболее рельефных тенденций последних 10–15 лет в развитии мирового энергобаланса отмечается возрастание удельного веса природного газа в силу комплекса экономических, технологических и экологических факторов. Дополнительные рыночные свойства природному газу придает увеличение производства сжиженного газа.
В мировом энергопотреблении по-прежнему значительную роль играет уголь (особенно в производстве электроэнергии во многих странах). Удельный вес атомной энергетики на протяжении длительного времени остается примерно на одинаковом сравнительно невысоком уровне. В значительной мере эти тенденции пролонгируют в большинстве наиболее известных прогнозов и на обозримое будущее. По оценке МЭА, потребление природного газа будет расти быстрее, чем остальных углеводородов (в основном за счет роста его потребления при выработке электроэнергии). Природный газ выйдет на второе место в мире к 2015 г. среди видов топлива, оттеснив уголь на третье место. Производство энергии за счет возобновляемых источников будет расти быстрыми темпами, но оно по-прежнему будет покрывать лишь 2 % первичного потребления энергии к 2030 г. (Op. cit. Р. 45).
Что касается нефти, то рынок в целом можно считать глобальным; применительно к природному газу сохраняется региональный характер рынков, несмотря на рост доли в его потреблении сжиженного природного газа (СПГ).
В то же время мировой рынок нефти остается сегментированным (см.: Энергетика в России и мире. Проблемы и перспективы. – М.: МАИК "Наука" / ИНТЕРПЕРИОДИКА, 2001. С. 18). Это связано с тем, что нефтеперегонные заводы (НПЗ) определенных регионов зависят от нефти из конкретных месторождений. Диапазон адаптации у многих НПЗ к нефти разных сортов весьма невелик.
Наличие такого рода сегментации в случае возникновения кризиса в той или иной нефтедобывающей стране или провинции способно создавать серьезные локальные дефициты сырья (и соответственно нефтепродуктов) и скачки в ценах на нефтепродукты, дестабилизирующие не только рынки, но социально-политическую обстановку в тех или иных странах. В ряде районов мира значительно отстало от роста потребления развитие нефтеперерабатывающих предприятий; особенно это оказалось характерным для США и стран Евросоюза.
Эксперты отмечают, что строительство нового НПЗ (в США и странах ЕС) требует нескольких лет и 2–3 лет сложных бюрократических процедур, согласований с властями разного уровня. Это создает серьезные трудности для инвесторов. Весьма значительную роль при этом играют разного рода ограничения экологического характера, введенные на протяжении последних 20–25 лет на территории США и Евросоюза. В США к тому же имеются разные требования к качеству нефтепродуктов в различных штатах, что затрудняет маневр ими в условиях кризиса с производством бензина и других видов топлива. Длительное время ни в США, ни в ЕС не было сколько-нибудь значительных инвестиций в НПЗ (Petroleum Argus. Weekly News Letter Politics. Vol. XXXV, 35. September 2005. P. 6, 8). Отмечается, что в последние годы крупнейшие транснациональные нефтяные компании предпочитали не вкладывать средства в такие объекты, а поглощать другие компании (в результате чего возникли, например, "Би-Пи"-"Амоко", "Экссон-Мобил", "Шеврон-Тексако"). Для США эта проблема весьма рельефно проявилась, в частности, осенью 2005 г. под воздействием урагана "Катрина", нарушившего на несколько месяцев функционирование значительного сегмента производства нефтепродуктов, что рядом экспертов рассматривается как главный фактор повышения цен на бензин и другие нефтепродукты в США в этот период, значительно более весомый, нежели проблемы с обеспечением поставок сырой нефти. От "Катрины" пострадало 9 НПЗ, общий объем потребления которых составлял 1,5 млн. баррелей нефти в сутки; в сентябре в США последовал скачок цен на бензин (сайт oilcapital.ru – http://www.oilcapital.ru/press_round_up/ 2006/01/121110_82801.shtml). Имеющиеся у США стратегические запасы жидкого топлива – это только нефть (700 млн. баррелей). Потребление сырой нефти в США составляет около 20 млн. баррелей в день (по состоянию на 2005 г.). При этом в США практически нет государственных стратегических запасов бензина, дизельного топлива, которые они могли бы использовать для стабилизации цен для потребителя. Ряд видных западных предпринимателей и экспертов считают производство бензина "ахиллесовой пятой" американской, a следовательно, и мировой экономики (Weekly Oil Data Review. By Horsnell P., Norris K. / Barkley\'s Capital (Research). September 8, 2005. P. 1).
Значительные стратегические запасы как нефти, так и нефтепродуктов (включая бензин) имеются у Японии (по ряду оценок, они эквивалентны потреблению их в Японии в течение 160–180 дней при нынешнем уровне их потребления в этой стране). В Японии доминирует мнение, что эти резервы могут использоваться только в крайне острой ситуации, которая осенью 2005 г., по оценкам японского правительства, еще не наступила. Ряд экспертов при этом считают, что при такой политике японская интервенция на рынке нефтепродуктов может оказаться при обострении ситуации запоздалой и практически бесполезной.
16. Среди факторов, которые актуализировали обсуждение проблем международной энергетической безопасности, можно отметить следующие: значительно более быстрый рост потребления энергоресурсов (особенно углеводородов), чем предполагалось, который привел к резкому сокращению наличных резервных мощностей; такое положение дел может сохраняться на сравнительно долгую перспективу (после энергетического кризиса 1973–1974 гг. понадобилось примерно 10 лет, чтобы перевести ситуацию из состояния превышения спроса над предложением на рынке нефти в положение, когда предложение стало опережать спрос. В этот период высокие цены на нефть стимулировали, с одной стороны, внедрение энергосберегающих технологий, а с другой – рост капиталовложений в нефтяную промышленность и в альтернативные источники энергообеспечения. – Клинов В. Мировая конъюнктура первой четверти XXI в. и стратегия развития России / Мировая экономика и международные отношения, № 10, 2005. С. 7); отставание темпов открытия и освоения новых месторождений от роста потребления углеводородов, что связывается политиками и экспертами прежде всего с недостатком соответствующих инвестиций; сохранение на низком уровне добычи нефти в Ираке (арабские, американские и западноевропейские бизнесмены и эксперты отмечают, что сколько-нибудь крупных новых инвестиций в иракскую нефтяную промышленность пока нет; условия для ее модернизации крайне тяжелые; для частных западных компаний приход в Ирак затруднен не только непосредственно высоким уровнем насилия, непосредственной опасностью для жизни их сотрудников, но и общей политической неопределенностью в Ираке. По словам одного американского банкира, "у западных нефтяных компаний память лучше, чем у правительств; они хорошо помнят свои огромные потери при национализации имущества "семи сестер" в начале 1970-х годов"); нестабильность в мировых ценах на нефть при их общем высоком уровне (в специальном заявлении лидеров "восьмерки" (G-8) на саммите в июле 2005 г. "Глобальная экономика и нефть" было отмечено то, что "вызовом" для мирового экономического роста являются высокие и нестабильные цены на нефть.
"Сильный глобальный рост, который увеличил потребление энергии, и ограничения на добычу и неопределенности с поставками привели к высоким и нестабильным ценам"); развитие альтернативных источников энергии с технологической и экономической точек зрения явно отстало от темпов роста потребления энергии. Имеются различные оценки относительно перспектив значимого для мирового энергобаланса развития "водородной энергетики"; по оптимистическим оценкам, это произойдет в пределах ближайших 10 лет; по более осторожным прогнозам, это потребует от 10 до 25 лет (см.: RAND Forum on Hydrogen Technology and Policy: A Conference Report, http://www.rand.org/pubs/conf_proceedings/2005/RAND_CF218.pdf); наблюдается заметное усиление конкуренции за доступ к источникам энергоносителей как между субъектами экономической деятельности (соответствующими компаниями), так и государствами. Причем речь идет о конкуренции между наиболее влиятельными "центрами силы" мировой экономики и мировой политики – как теми, кто уже на протяжении десятилетий утвердился в этом качестве (США, ЕС, Япония), так и теми, кто сделал самую серьезную заявку на завоевание высокого места в мировой экономической и политической иерархии в последние 5-10 лет (прежде всего Китай и Индия); за счет появления в качестве все более важных субъектов мирового рынка потребителей энергоресурсов Китая и Индии "стратегический ландшафт" в этой сфере к середине текущего десятилетия радикально изменился. (Многие эксперты отмечают, что эти две страны, добиваясь обеспечения своих национальных интересов, сохранения высоких темпов роста экономики, готовы действовать во многих случаях по иным правилам, нежели старые "центры силы" – нетто-импортеры энергоресурсов.) В том числе это связано, например, с тем, что с китайской стороны присутствует более долгосрочное видение проблем обеспечения страны энергоресурсами. Это, по ряду оценок, выливается во многих случаях в то, что китайская сторона предлагает более высокую цену разработки одних и тех же месторождений, чем даже наиболее мощные западные транснациональные компании (см.: Кокошин A.A. Проблемы международной энергетической безопасности и политика России. – М.: ИПМБ РАН, 2005); особенностью ситуации последних лет стало и то, что Китай и Индия (в несколько меньшей степени, чем КНР, но также весьма заметно) нарушили монополию западных финансовых центров на получение крупных инвестиций в добычу и переработку нефти и природного газа стран – нетто-экспортеров углеводородов. Этот фактор пока недооценивается многими политиками, бизнесменами и аналитиками на Западе. В поисках источников углеводородов Китай (как отмечают американские эксперты) все активнее идет в те страны, которые считаются в США входящими в "традиционную сферу интересов" Соединенных Штатов (Латинская Америка, Ближний Восток) (см., например: Zweig D., Jianhai В. China\'s Global Hunt for Energy // Foreign Affairs, September/October 2005. Vol. 84. No. 5. Р. 25–38). Следует отметить, что Китай и Индия добиваются особых отношений с Ираном по поставкам энергоресурсов, что вызывает противодействие со стороны США.
17. Одним из главных аспектов энергетической безопасности является обеспечение непрерывности поставок энергоносителей, что необходимо для стабильности функционирования экономики (промышленности, социальной сферы) конкретных стран. В ряде случаев нарушение непрерывности поставок энергоносителей может оборачиваться и ростом политической нестабильности с переходом в острые политические кризисы. Среди причин, которые могут нарушать непрерывность поставок энергоносителей: стихийные бедствия и катастрофы, межгосударственные войны и вооруженные конфликты с участием нетто-экспортеров энергоресурсов, внутренние войны в странах – нетто-экспортерах, радикальные смены режимов в такого рода странах, нарушающие функционирование систем добычи и транспортировки энергоресурсов, акты диверсий и саботажа в отношении объектов добычи и транспортировки, переработки нефти (в данном случае в том числе в транзитных странах).
С ростом масштабов импорта нефти, интенсивности перевозки ее морем более серьезной представляется проблема ряда "узких проливов", где, в том числе по мнению экспертов (включая экспертов Международного энергетического агентства), могут действовать террористы, диверсанты, пираты. Это относится не только к Ормузскому проливу (по многим оценкам, сейчас в целом весьма надежно охраняемому), но и к турецким проливам, и к Малаккскому проливу.