- До последнего времени в Александрии, но недавно хозяин умер, сын не хочет продолжать дело отца и продает гараж, а рабочих увольняет (что соответствовало действительности).
- Где проживаете?
- В пансионате "Зарндис".
- Расскажите вкратце о себе.
Рассказал в соответствии с легендой. Маркес в эго время делал у себя в блокноте пометки. Я ответил еще на ряд вопросов. Затем консул спросил:
- А вы знаете, что каждый гражданин Аргентины должен в обязательном порядке отслужить службу в армии?
- Да, сэр, я слышал об этом.
- Вас это не смущает?
- Ничуть.
- В случае получения аргентинского гражданства вам ведь придется как можно скорее выехать в Аргентину для прохождения воинской службы в течение одного года в одном из подразделений аргентинской армии.
- Хорошо, я поеду. Какие проблемы?
- Вот и хорошо, - сказал консул после некоторого раздумья. - Подождите в вестибюле.
Минут через двадцать вышел Маркес и пригласил меня к себе в кабинет.
- Мы должны сделать запрос и провести небольшую проверку, - сказал он. - Но я думаю, что все будет в порядке. Напишите сейчас заявление с просьбой о предоставлении вам гражданства нашей страны, давайте-ка заполним вот эту анкету, поскольку она заполняется на испанском, - принесите фотокарточки Для паспорта и военного билета. Позвоните недели через две-три. - И он дал мне свой телефон.
Выйдя из посольства, я на всякий случай еще раз проверился, по другому заранее подобранному маршруту. Хотя за все время моего пребывания в стране наружного наблюдения я не обнаружил, но это не означало, что его могло не быть в этот раз. Мероприятие было крайне ответственным, и египетской контрразведке совсем необязательно было знать, что стажер из советского посольства зачем-то посещает посольство Аргентины.
Переодевшись дома, я составил подробный отчет и направился в посольство. Там я отыскал Геннадия, который являлся моим наставником, и вместе с ним мы пошли к резиденту.
Резидент работал советником посла.
Я описал ему во всех подробностях свой визит в аргентинское посольство. Он слушал очень внимательно, делая пометки у себя в блокноте и время от времени задавая мне вопросы. Они вместе с Геннадием расспросили меня о том, как меня приняли в консульском отделе, о чем спрашивали и каким тоном.
- Было бы неплохо, если бы вы недели через две наведались в посольство и отнесли фотокарточки, а заодно справились бы, как обстоят дела с вашим гражданством, - сказал в конце беседы резидент. - А завтра поезжайте в Александрию и продолжайте изучать город. Там и сфотографируйтесь. На первый взгляд как будто все прошло нормально. Все решит ваш второй визит.
Через две недели я снова пришел в аргентинское консульство.
- Как обстоят дела, мистер Маркес? - спросил я, передавая фотокарточки.
- Ответ на наш запрос еще не пришел. Зайдите через неделю-две.
Через две недели я снова приехал из Александрии в Каир.
- Могу вас порадовать, - сказал Маркес, он торжественно потряс в воздухе двумя документами: в левой руке были темно-синие корочки с золотой тисненой надписью "Республика Аргентина", а в правой - бежевого цвета книжица, похожая на записную книжку, - военный билет. - С нашим паспортом вы можете без всяких виз пересекать все страны Западной Европы и Северной и Южной Америки. Со всеми странами, кроме Советского блока, конечно, у нас имеются соответствующие соглашения. А вот это - военный билет, - показал он мне бежевую книжицу, - Это будет вашим основным документом по прибытии в Республику Аргентину. Прибыв в Буэнос-Айрес, вы должны будете незамедлительно явиться по адресу, указанному в военном билете. Это военный комиссариат. Там, на шестом этаже расположен отдел, ведающий делами аргентинских граждан призывного возраста, прибывающих из-за границы. Вы там должны будете стать на учет и решить вопрос о прохождении воинской повинности. Мы уже направили туда отношение, так что вас там будут ждать. Поздравляю вас с получением аргентинского гражданства и желаю вам успехов в дальнейшей жизни. - И он пожал мне руку.
Я вышел, ошалевший от радости, не веря еще, что все завершилось столь удачно. Во внутреннем кармане пиджака у меня лежали документы, с которыми я мог ехать куда угодно и жить где только мне захочется. Я зашел в магазин, купил бутылку самого дорогого виски и коньяк "Метакса" и вернулся в посольство. Маркес вначале взглянул на меня с недоумением, затем лицо его расплылось в довольной улыбке:
- Сегодня у нас действительно торжественный случай. Давайте-ка откроем этот коньяк, а кофе нам сейчас принесут.
Вошел слуга с подносом.
- За новоиспеченного гражданина Республики Аргентина, - торжественно произнес Маркес, поднимая шарообразный бокал, на дне которого плескался коньяк.
- Присоединяюсь к вашему тосту. Это самый важный момент в моей жизни. - Мы сделали по глотку "Метаксы", затем по глотку кофе.
- Имейте в виду, что служба в армии поможет вам обзавестись хорошими связями, которые в будущем вам пригодятся, - сказал он на прощанье.
Придя вечером в наше посольство, я хотел было передать отчет Геннадию, но он, как и в прошлый раз, повел меня к резиденту.
- У вас, я вижу, хорошие новости, - сказал резидент, глядя на мое сияющее лицо. - Ну, похвалитесь, что там у вас за улов?
Я протянул ему только что полученные аргентинские документы. Резидент внимательно их рассматривал.
- Ну, вы просто молодец, - похвалил он меня. - Поздравляю вас с получением нового гражданства. Будем считать, что вы выполнили самую важную и наиболее ответственную часть своего задания. Это просто здорово! Это ведь, по сути, то, ради чего вы сюда приехали. - И он потряс в воздухе моими документами.
- Что, можно собирать чемоданы?
- Ишь, какой ты прыткий. Небось по жене скучаешь?
- Как не скучать? Я ведь и женился-то всего лишь в прошлом году. Что-то давно нет от нее известий.
- Как так нет? А вот и есть. - И он поднял трубку внутреннего телефона.
- Анатолий, зайди ко мне и захвати почту для Мартынова.
Вошел шифровальщик и вручил мне письмо (как всегда, в распечатанном конверте, что каждый раз вызывало во мне волну возмущения).
- Вот, держи, - сказал резидент, передавая мне конверт. - А документы мы отправим в Центр диппочтой. - С этими словами он взял плотный конверт и, надписав его, вложил в пего мои документы и убрал в сейф.
- Вот что, - сказал резидент. - На днях вернется из командировки Василий. Он у нас работает по вашей линии. Толковый парень. Он приедет к вам в Александрию, и вы с ним недельки две интенсивно поработаете над вашей легендой. Затем вернетесь сюда и составите отчет о проделанной вами работе за весь период командировки. И лишь после этого можете готовить чемоданы. И никак не раньше. Вопросы есть?
- Вопросов нет.
- Ну, тогда счастливо.
На следующий день утром дизельным поездом я выехал в Александрию.
…Моя работа близилась к концу. Несколько дней и ночей мы просидели с вернувшимся из Йемена Василием, составляя отчет о проделанной работе, ползали по картам, листали справочники, неистово стучали на машинке. Он преподал мне наглядный урок самоотверженности в работе, за что я ему был очень благодарен.
Далее - борт нашего теплохода "Победа". Заходы в Пирей, Стамбул, Констанцу. И вот, наконец, Одесса. Поезд Одесса- Москва. Раннее мартовское утро. Медленно надвигаются своды Киевского вокзала. Москва.
Начало пути
Хмурое утро. Теплоход медленно тащится по мутным водам залива Рио-де-ля-Плата. На горизонте в серой мгле проступают громады небоскребов, которые словно вырастают из воды. Верхние этажи скрыты в облаках.
Дует свежий ветер. Июль месяц в Южном полушарии- самый разгар зимы. Белоснежный красавец "Прованс" входит в акваторию порта Буэнос-Айрес. Здесь мне предстоит легализоваться, пройти службу в армии, найти работу по специальности, освоиться в Стране, изучить язык и нравы и изыскать возможности для выезда в США или Канаду, где я должен буду непосредственно заниматься политической разведкой. Конкретно - против США, нашего главного противника. Медленно приближается берег страны, языка которой я совершенно не знаю, да, собственно, и не должен знать по легенде. Одним словом, будущее мое столь же туманно, как это хмурое утро.
Буэнос-Айрес, громадный город на берегу широкого, но довольно мелкого залива Атлантического океана у юго-восточного побережья Южной Америки, где сливаются две многоводные реки- Парана и Уругвай, одна река - мутная, другая - прозрачная. Океанские лайнеры, сухогрузы, танкеры с помощью лоцмана осторожно пробираются по морскому каналу, обозначенному огромными буями с мигающими красными огнями. В канале постоянно работают земснаряды, подчищая и углубляя русло. Ошибки чреваты неприятностями: судно прочно садится на мель, его затягивает илистое дно, затем зимние шторма мало-помалу разбивают его. Подошел катер пограничной и таможенной службы. На душе было неспокойно, хотя документы у меня в порядке. Вдруг они знают, кто я такой? Вспомнились слова инструктора: "Не того бойся, кто в форме, а того, кто в штатском". Пассажиры стали заполнять таможенные декларации. Судно отшвартовалось у причала. На берегу толпа встречающих. Французский лайнер "Прованс" выполнял рейсы Неаполь- Буэнос-Айрес. На нем прибывали эмигранты со всей Европы, особенно из Италии и Португалии. Таможенный досмотр. Вереницы такси забирают пассажиров и встречающих и тотчас отъезжают, но подходят все новые машины черно-желтого цвета. Сотни такси. Если в Египте любой таксист знает хоть немного по-английски, то здесь этого нет. Взял такси, попросил отвезти в отель "Наполеон". Название отеля мне дал инструктор на встрече в Лозанне. Отель с полным пансионом, что означает завтрак, обед и ужин. Отель не отапливается, в номере сыро. Конец июля. Температура обычно в это время года 3–5 градусов плюс, редко - нулевая. Стоит промозглая погода, туманы. Теплая весенняя Европа вызывает приятные воспоминания.
* * *
Весна 1960 года в Европе была довольно теплой. По возвращении из Египта моя подготовка продолжалась уже в направлении отработки легенды. Первого мая удалось попасть на Красную площадь. После бесчисленных проверок мы с женой пробрались наконец к своим местам на трибунах для гостей. Мы стояли близко от Мавзолея. Хорошо было видно, как на трибуну поднимался Н. С. Хрущев с соратниками. Начинался военный парад и демонстрация. В то утро в районе Свердловска был сбит Пауэрс, что торпедировало встречу в верхах. Международная обстановка, близкая к разрядке, вновь накалилась, напряженность пошла по возрастающей, приведя в конце концов к Карибскому кризису.
Отпуск мы провели в Ялте, как всегда "дикарем". Снимали комнатку в Верхней Ялте, питались где придется, благо снабжение в городе было превосходным. На набережной стояли бочки с молоком, квасом, пивом, всюду продавались булочки, пирожки, кругом рестораны и закусочные. Стали появляться иностранные туристы.
Был солнечный морозный день начала февраля 1961 года. Выйдя из дому, я окунулся в обычную толчею у станции метро "Новослободская". В условленном месте, на углу Селезневской и 3-го Самотечного переулка, стояла серая "Волга". На переднем сиденье рядом с водителем сидел Григорий, мой, уже четвертый по счету, куратор, круглолицый, румяный, с усами щеточкой. Я сел на заднее сиденье, и машина тронулась.
- Ну, как у нас идут дела? - спросил Григорий, поворачиваясь ко мне.
- Нормально, - ответил я. - Все идет по плану.
Завтра рано утром я уже должен был перевоплотиться в туриста из Канады и вылететь вначале в Бухарест, затем в Прагу.
Сегодня перед отъездом последняя встреча с руководством. Вернее, прощание.
Свернув с проспекта, углубились в переулочки, сплошь застроенные деревянными и кирпичными одноэтажными домами и особняками. На перекрестке двух узеньких улиц мы высадились, и машина тотчас ушла. Мы с Григорием не спеша шагали по переулку. Я даже не подозревал, что в этом районе есть такие чудесные тихие места. Остановились у калитки небольшого деревянного дома с мезонином, стоявшего в глубине сада. Григорий нажал на черную кнопку звонка сбоку от калитки. Из дома проворно спустилась невысокая седая женщина в накинутом на плечи ватнике. Она открыла калитку, и мы прошли по расчищенной от снега дорожке к резному крыльцу. Григорий уверенно шел впереди. Чувствовалось, что он здесь бывал не раз. В гостиной, устланной ковром, нас ждали три человека. Один из них, Станислав Тимофеевич, был мне знаком, коренастый, с энергичным массивным подбородком и быстрыми движениями. Мы встречались с ним в прошлом году в маленьком кабинете рядом с приемной КГБ на Кузнецком мосту. "Веста" тогда, пройдя бесчисленные тесты и собеседования, была окончательно признана годной для нашей работы и приступила для начала к изучению немецкого языка (в школе она изучала английский и знала его относительно неплохо).
Третий из присутствовавших на встрече был высокий мрачноватого вида седой блондин с выдающимся носом и колючим недоверчивым взглядом холодновато-голубых навыкате глаз, насмешливо взиравших на собеседников откуда-то с высоты собственного роста. Густые русые волосы его были зачесаны назад.
- В. А., - представился он.
- Проходите, садитесь, - пригласил нас всех за стол В. Г.
На столе, уставленном блюдами с бутербродами, возвышались бутылки армянского коньяка, грузинского вина "Гурджаани". Отдельно стояла большая хрустальная ваза-ладья с яблоками и апельсинами.
- Ну, что ж, выпьем за удачу в нашем деле, - предложил В. Г. - Что пьем? - спросил он, окидывая взглядом присутствующих.
Все, кроме В. Д., сошлись на коньяке, он же предпочел вино.
- Ну вот ты его и открывай, - сказал В. Г., передавая В. А. штопор. После чего он разлил коньяк в маленькие хрустальные рюмки на высокой ножке. Хрустальный звон наполнил гостиную.
- Мы сегодня провожаем В. И. в неблизкий и нелегкий путь, - сказал В. Г. негромким голосом. - Да сопутствует ему удача!
Мы осушили рюмки.
- В. И., - продолжал В. Г. - Вы отправляетесь на Запад в тяжелый для нас час, но пусть это вас не беспокоит. Мы знаем, что вы не из слабонервных, иначе мы бы с вами вот так не сидели. У нас крупный провал в Англии, какого давно не было. Захвачена нелегальная резидентура - резидент, радисты, агенты. Резидент, сейчас это уже не секрет, Гордон Лансдейл, псевдоним "Бен". Очень толковый. Фронтовик. Много сделал для нашей страны.
- Но, к сожалению, он ведет себя на следствии не так, как надо, - подал голос В. А.
- Ну, сейчас не об этом, - сказал В. Г., недовольно покосившись на В. А. - Ему там видней, как себя вести. Легко нам здесь рассуждать, сидя за столом.
- Скоро вы сами обо всем этом деле узнаете, - вступил в разговор С. Т., - сидевший справа от меня. - Там на Западе все газеты только об этом деле и говорят. С фотографиями, со всеми подробностями…
- Страны НАТО захлестнуло сейчас волной истерии и шпиономании, - продолжал между тем В. Г. - Поэтому будьте осторожны. Ваше задание на первые два-три года не предусматривает проведение каких-либо активных операций. Никакой разведки от вас не требуется. Вам, прежде всего, предстоит превратиться в иностранца, вжиться в этот образ, стать настоящим аргентинцем, с тем чтобы в дальнейшем, в какой бы вы стране ни находились, вы бы уверенно выступали как аргентинец.
- Весь парадокс в том, что В. И. не знает испанского, - сказал В. А.
- Что из этого? - сказал В. Г. - Попадет в армию- быстро выучит. К тому же он по легенде никогда и не жил в испаноязычной среде. Откуда же ему знать испанский?
- По приезде в Аргентину вы сразу же начнете изучать язык, - продолжал В. Г. - Испанский, насколько мне известно, не такой уж трудный. - И он снова наполнил рюмки. - Есть одна притча, - продолжал он задумчиво, медленно вращая на столе рюмку с коньяком. - Прилетали лебеди на одно озеро, где у них в изобилии был корм. Но однажды вожак стаи стал замечать, что озеро стало все больше и больше затягивать какой-то маслянистой пленкой. Предупредил он всю стаю не летать больше на это озеро. И стали они искать себе корм на других озерах. Но один молодой, очень самоуверенный лебедь не послушался совета вожака. "Зачем это я буду летать на дальние озера, когда здесь полно рыбы? И что мне какая-то масляная пленка?"- говорил он и продолжал прилетать на это озеро. А крылья его между тем незаметно для него самого все больше и больше пропитывались этой маслянистой пленкой и становились тяжелыми. И вот в один прекрасный день он уже больше не мог взлететь с поверхности озера. Так выпьем же за то, чтобы В. И. всегда вовремя замечал опасность и вовремя уходил от нее.
После третьей рюмки мы встали из-за стола. Все по очереди пожали мне руку, пожелав счастливого пути, и проводили нас с Григорием до порога. Мы вышли на улицу. Дошли до угла, где стояла наша машина. С Ленинградского проспекта доносился приглушенный расстоянием шум мчавшихся машин.
- Ну что, В. И., поехали? - спросил Григорий, подходя к машине.
- Я, пожалуй, пройдусь пешком, - ответил я. - Хочется подышать свежим воздухом.
- Так не забудьте, завтра в 5.15 утра на Каляевской. Я вам утром предварительно позвоню.
- Хорошо. До завтра, - сказал я.