День отъезда. Накануне до поздней ночи в тазу в ванной жег записи, черновики. Спали всего два часа. В четыре- подъем. Наша коммунальная квартира, состоявшая из четырех комнат, в которых обитали три семьи, еще спала. Позавтракали вдвоем. Последний перед отъездом завтрак. Следующий завтрак - через два с половиной года. Никогда бы в это не поверил. Впереди - долгий путь. И такая же долгая разлука с молодой женой. Телефонный звонок прогремел как гром в тишине спящей квартиры. Машины через пятнадцать минут. Жена провожает до дверей. По широченной мраморной лестнице нашего старинного дома с небольшим чемоданом в руках спускаюсь вниз. Выхожу на улицу. На Каляевской ни души. Вдоль по улице метет жуткая морозная февральская поземка. Пронизывает насквозь. Усилием воли подавляю дрожь. Теплота домашнего очага, жена, с которой прожили чуть больше года, - все позади. Когда-то мы теперь увидимся? Увидимся ли? Пути Господни неисповедимы. Так, кажется, говорят материалисты-атеисты. А у разведчика нелегальной разведки стратегического назначения пути эти в основном проходят по краю бездны.
В машине, кроме водителя, лишь Григорий. Обмениваемся приветствиями.
- А что, жена не захотела с нами ехать в аэропорт?
- Нет. Мы договорились, что она проводит меня лишь до порога. В прошлый раз, когда я уезжал в Египет, она поехала провожать меня и не выдержала, расплакалась. Поэтому мы решили, что на этот раз в аэропорт она не поедет. Я ей оставил звуковое письмо, записанное на пленку. Она его прослушает, когда мой Самолет уже будет в воздухе.
В предрассветной мгле мелькают подмосковные перелески. Слева проплыла возвышающаяся над лесом водонапорная башня НИИ полиомиелита, где около года работала жена. Низко над лесом, мигая красными огоньками, набирал высоту самолет, только что взлетевший из Внуковского аэропорта. Это был двухмоторный Ил-14 с ярко-оранжевыми крыльями.
- А что это у него такие крылья? - спросил водитель.
- Это самолет ледовой разведки полярной авиации, - сказал я. - У них тут база.
О полярной авиации я, разумеется, знал не понаслышке: в дальнем углу аэропорта Внуково располагались здания и ангары авиаотряда полярной авиации, где работал радистом мой тесть В. П., а родной дядя жены был полярным летчиком и занимался на Севере ледовой разведкой, отыскивая подходящие льдины для научно-исследовательских станций, именуемых "СП", а также оказывая помощь ледоколам, проводившим караваны по Северному морскому пути. Самолет высаживал на льдину зимовщиков, и те организовывали арктические станции, а также промежуточные ледовые аэродромы. Вот на таких-то станциях и ледовых аэродромах и зимовал отец "Весты", обеспечивая радиосвязью зимовщиков, передавая метеосводки и давая пеленг самолетам, летевшим над бескрайними просторами Арктики.
- Слушай, В. П. - обратился как-то к тестю, хитро улыбаясь, начальник отдела кадров, когда В. П. зашел в свою контору. - Куда это твоя дочь оформляется, что ей такую проверку учиняют? Уж не за границу ли?
- Откуда мне знать? Может, и за границу. Муж там у нее по заграницам ездит.
В. П. в то время еще не знал, на какую именно работу оформляли "Весту". Он узнает об этом лишь через несколько лет. А в то время шла обычная проверка "Весты" и ее родственников по каналам КГБ.
Машина остановилась напротив служебного подъезда аэропорта.
- Ну, В. И., счастливого пути, ни пуха ни пера. Дальше иди сам. С этого момента ты уже чужеземец, турист, следующий транзитом через Москву в Румынию и далее.
- К черту, - отвечал я и, подхватив чемодан, направился к главному входу в аэропорт. Шел, не оглядываясь назад. С этого момента я - канадский гражданин Р. Митчелл. И никто другой. Никто другой. Другим не имею права быть. Теперь все мое поведение, манеры, жесты должны соответствовать моему новому положению. Я уже здесь чужестранец. Я вхожу в новую роль. Играть ее теперь придется долгие годы. Посмотрим, как это у меня получится. Взвешиваю свой не слишком тяжелый чемодан. Объявляется посадка на Бухарест. На русском, английском и французском языках. На румынском тоже. Прохожу пограничный и таможенный контроль и присоединяюсь к пассажирам, столпившимся у выхода на летное поле. В основном летят русские, но есть и иностранцы. Оглядываю зал. В толпе провожающих мелькнуло лицо Григория. Он должен проследить, как у меня пройдет посадка и взлет. В толпе пассажиров выхожу на летное поле и направляюсь к аэрофлотскому ИЛ-18, стоящему поодаль. Взревели моторы, вздымая облака снежной пыли. В иллюминаторе мелькнули и тотчас исчезли пригороды Москвы. Самолет вошел в облачность и стал упорно карабкаться туда, где солнце.
…Бухарест. ИЛ-18, ревя моторами, подрулил к зданию аэропорта. Как-то здесь встретят новоиспеченного иностранца? К моему удивлению, меня встречал сияющей улыбкой молодой человек, представитель румынского интуриста, превосходно владевший английским языком. Назвался Георгиу. Быстро проведя меня через таможню, он поспешил к машине.
- Минуточку, - сказал я. - Я ведь, по-моему, не заказывал ни гида, ни машину, ни отель. Откуда же этот сервис?
- Видите ли, румынское посольство в Москве обычно оповещает нас о том, что к нам направляется тургруппа или турист-одиночка, вроде вас, и мы их встречаем. Разве это плохо?
- Это, конечно, неплохо, но я не собирался останавливаться в отеле, который мне не по карману.
- Ваш отель средней категории, находится он в центре столицы, - сказал Георгиу, открывая дверцу "Волги".
"Какая забота! - думал я. - Видно, не хотят, чтобы иностранные туристы здесь болтались без присмотра. Ну да ладно, посмотрим, что будет дальше. Потом я от него все-таки отделаюсь". Первые три дня следую программе, предложенной их "Интуристом": достопримечательности столицы, загородные резиденции королей, музеи и т. п. Георгиу повсюду сопровождает меня, пытаясь завязать со мной дружеские отношения. Он задавал разные вопросы о политике, о личной жизни, о Канаде, о городе, где я проживал, одним словом, вел себя довольно тактично, обладал широкой эрудицией и, как агент румынской "сикуритате" (а именно таковым он несомненно являлся), был на высоте. Однако через три дня я с ним расстался, сославшись на то, что люблю просто один побродить по городу. Но одному мне побродить не пришлось. На следующий же день я обнаружил за собой наружное наблюдение. "У-у, "сигуранца проклятая!" - процитировал про себя слова Остапа Бендера из "Золотого теленка" Ильфа и Петрова. - Появились-таки". Румынская "наружка" работала профессионально, вела наблюдение с больших расстояний, с использованием автомашин советского производства "Волга" и "Победа". Обнаружить "наружников" можно было лишь тогда, когда они приближались вплотную, опасаясь меня упустить. Город я изучал по плану, купленному еще в день приезда, и каждый раз я намечал новый объект туристического интереса, куда входили парки, музеи и т. п. Однажды вечером, выйдя из отеля, я взял такси и направился на ледовый стадион, где проходила встреча сборных Румынии и Югославии. "Сопровождавшие" следовали за мной неотступно. После первого тайма я направился к буфету, чтобы перекусить. У стойки толпа, все лезут без очереди, пытаясь добраться до заветной сосиски. Пару раз в сутолоке мелькнула сухопарая высокая крашеная блондинка с иконописным личиком. Волосы ее развевались на ветру. Когда меня в очередной раз оттерли от стойки, она вдруг возникла передо мной, как из-под земли. В каждой руке у нее были по две сосиски, вложенные в булочки, завернутые в бумажные салфетки. Она произнесла что-то по-румынски, обращаясь ко мне, с улыбкой глядя на меня большими карими глазами. Убедившись, что я ее не понимаю, она спросила по-английски:
- Так может, вы говорите по-английски?
- Да, конечно. Ведь я из Канады.
- Вот как? Очень приятно. А хотите, я вас угощу сосисками, а то, я вижу, вам тут ничего не достанется, а у меня пара лишних сосисок. - И без лишних слов она всучила мне два хот-дога, и мы направились к одному из круглых столиков на высокой ножке, где в пластмассовых красных бутылочках были горчица и кетчуп.
"Агент вошел в контакт, - мысленно констатировал я. - Довольно смело, искусно, а главное - естественно".
- Будем знакомы, Жаннет, - сказала она, протягивая свою узкую ладонь с длинными холодными пальцами.
- Ричард Митчелл, - представился я. - Можете звать меня просто Рич.
Несмотря на свою худобу, девушка была явно хороша собой. Ее длинные, пшеничного цвета волосы волной спадали на узкие плечи. Неяркий румянец играл на ее щеках, в меру накрашенные губы при улыбке обнажали красивые зубы. Ростом девушка была чуть выше меня, и это еще она была в коротких сапожках на низком каблуке.
Второй тайм протекал вяло, и Жаннет сказала:
- Неинтересно сегодня играют, без искорки.
- Да, у нас в Канаде, когда сражаются профи, то даже дух захватывает. - И я стал перечислять самых знаменитых игроков Национальной хоккейной лиги (HXЛ). К моему удивлению, почти все имена ей были знакомы. Более того, она даже проявила завидную осведомленность о хоккее в Канаде и США.
- Вы так любите хоккей? - спросил я.
- Я не пропускаю ни одной международной встречи, но с этой я бы ушла без сожаления.
- Тогда пойдемте, если хотите.
На такси мы доехали до центра города. Жаннет рассказывала мне о достопримечательностях столицы. Когда мы проходили по слабоосвещенному парку, к нам подошла молодая румынская пара, до этого следовавшая за нами, и заговорила с нами по-английски, но, поняв, что Жаннет - местная, быстро отошла.
"Придется продолжить знакомство с этой девушкой, - подумал я. - Не будем обижать "Сигуранцу".
И мы договорились встретиться вечером следующего дня.
Жаннет оказалась довольно эрудированной и интересной собеседницей. Она закончила институт иностранных языков по курсу английского и испанского языков, работала переводчицей в каком-то НИИ. Родители - учителя, в семье еще есть брат-школьник. Ей самой двадцать три года, и она полностью самостоятельна, хотя и продолжает проживать с родителями. Жаннет много рассказывала про страну, быт и нравы, а в конце недели предложила поехать в Брашов, расположенный в Южных Карпатах, около четырехсот километров севернее Бухареста.
Встретились на вокзале. Жаннет, извинившись, позвонила кому-то по телефону-автомату (наверняка своему оперу), и мы сели в поезд на Брашов. Поезд-шел медленно, на стоянках в наше купе входили и выходили пассажиры- служащие, рабочие, военные. В Брашов приехали, когда уже смеркалось. Жаннет сделала так, чтобы ночевка там оказалась неизбежной. По дороге Жаннет рассказала все о старинном городе Брашове, где есть что посмотреть, и уж конечно же знаменитую готическую католическую церковь под названием "Черная", XIV–XVII веков, а поэтому, едва приехав в город, она тотчас потащила меня в этот костел. Нас встретил ксендз, который любезно провел экскурсию по сумрачно освещенной церкви и проявил немалый интерес к заезжему туристу из Канады.
Мы остановились в отеле в центре города. Сначала зашли вместе с Жаннет в мой номер. Она, играя роль хозяйки, показала мне мой довольно неплохой номер. Гостиница была новая, рассчитанная на иностранных туристов.
Поужинали в ресторане отеля. Проводив Жаннет в ее номер, я пожелал ей спокойной ночи.
- Наши номера рядом, - сказала она с лукавой усмешкой, глядя на меня большими темными глазами. - Если вдруг вам станет скучно, приходите, поболтаем.
- Если, дорогая, - отвечал я с улыбкой, потрепав девушку по зардевшейся щечке. По-английски "если" звучит кратко, как выстрел, "if".
"Приходите, - размышлял я, располагаясь ко сну. - Придешь, пожалуй! Небось весь номер нашпигован "жучками" да кинокамерами. Недаром же она звонила кому-то на вокзале. Да и не в моем она вкусе. Куда ей до моей жены! А гостиничный номер ее явно подготовлен спецслужбами, как, впрочем, и мой. Но одно дело- Бухарест, другое- здесь, где ночевать придется под одной крышей в соседних комнатах. А почему, собственно, мне, канадскому туристу, так уж обязательно нужен секс? Разве каждый мужчина должен играть роль Казановы? А может, меня - северного человека из Канады, вовсе и не тянет на "это"? А может, я вообще импотент? Или "голубой"? И потом мой "поход" в соседний номер может обернуться для меня крупными неприятностями. Ведь "сигуритате" обязательно передаст компромат на меня нашим. А зачем это мне? Создавать компромат против самого себя? Я что, полный идиот? Не хватало мне титула бабника!"
Через десять с лишним лет, когда на Лубянке проводилось расследование причин нашего провала в Буэнос-Айресе, наш главный дознаватель скажет в присутствии жены: "А вообще-то В. И. человек морально устойчивый". И горе мне, если бы я таковым не оказался. Тогда мне пришили бы, кроме всего прочего, еще и моральное разложение. Тем более, что только-только расстался с молодой женой.
Наутро я зашел за Жаннет, и мы отправились в ресторан позавтракать. После завтрака Жаннет предложила поехать на автобусе в горы на горнолыжную базу. Побродив немного по снежным тропам, мы вернулись на базу, пообедали в кафе. Был субботний день, и Жаннет предложила заночевать в этом уютном горном отеле, но я отказался, сославшись на то, что в понедельник утром мне надо было идти в агентство заказывать билет на самолет.
- А куда, в свою Канаду?
- В общем-то в Канаду, но вначале мне бы хотелось посмотреть Прагу.
Спустившись на автобусе в долину, мы вышли на шоссе, где поймали изрядно потрепанный "ЗИС-5". Поместились все втроем в кабину. Старенький, видавший виды наш родимый "зисок" мчался по заснеженному горному шоссе со страшной скоростью. Водитель-цыган лет тридцати, в русской солдатской ушанке набекрень, пел цыганские песни, сверкая золотым зубом, хохотал, рассказывая нам цыганские анекдоты, которые Жаннет мне тут же переводила, без умолку говорил о жизни румынских цыган, о своей семье. А сзади, в кузове, из угла в угол катались несколько баллонов из-под кислорода.
- Слушай, а они у тебя не рванут? - спросил я у него через Жаннет.
- Э нет, они ведь пустые.
- Так и пустые могут рвануть. Из-под кислорода же.
- Да вы не бойтесь, - махнул он рукой. - Доставлю вас живыми-здоровыми. У меня ведь у самого семь человек детей- шесть парней и одна девочка. Только родилась.
Цыган высадил нас напротив железнодорожного вокзала. Мы договорились с Жаннет встретиться на следующий день вечером.
- Завтра мне хотелось бы вам что-то сказать.
- Что же? И почему не сегодня?
- Нет, завтра. И кроме того, я принесу вам сливовицу, которую мне привезли родственники из деревни. Вам понравится.
На следующее утро после завтрака я отправился побродить по старому городу. "Как там наша "сигуранца"? - думал я, останавливаясь у витрин маленьких магазинчиков и кондитерских. - Где же они? Ага, а вот и мы". Отраженный в витрине кондитерской, замаячил молодой парень, которого я уже раньше заприметил. Он был одет в серый плащ и в черную кожаную шляпу с короткими полями. "И еще один", - сказал я себе, сходя с трамвая в районе шпилеобразного здания "Скинтейи". Парень в сером плаще, выйдя из "Победы", следовавшей до этого за моим трамваем на расстоянии, последовал за мной. Затем из машины вышел еще один мужчина. Этого я видел несколько дней тому назад.
В центре города в строго определенное время зашел в телефонную будку и набрал номер телефона нашего резидента, переданный мне еще в Центре. В этот момент невысокого роста человечек буквально прилип к будке, пытаясь засечь номер набираемого мной телефона. Но я уже успел набрать все цифры. Кроме того, я использовал давно отработанный еще в разведшколе метод, когда при наборе телефонного номера незаметно меняются пальцы руки. Это быстрое, практически неуловимое для глаз движение не позволяет засечь номер набираемого телефона. В этом я имел возможность убедиться не один раз во время практических занятий по наружному наблюдению. Шум уличного движения мешает подслушивать разговор, который ведется на русском языке.
- Семен Антонович?
- Да, я вас слушаю.
- Здравствуйте, это Володя из Омска (пароль). Когда мы с вами увидимся?
- Завтра в 19.15.
- Хорошо. Дальше - Прага?
- Да, можете брать билет.
Дойдя до чешского агентства ЧТК, я взял билет на самолет до Праги. Вылет послезавтра. Вечером увиделся с Жаннет. Это была наша последняя встреча. Мы пошли в ночной клуб, где смотрели шоу и танцевали.
- Так что же вы хотели мне сказать? - спросил я ее.
- А я передумала, - сказала она, загадочно улыбаясь.
Я пожал плечами.
- Вот то, что я обещала. - И она протянула мне плоскую пол-литровую бутылку с прозрачной жидкостью. - Это вам в дорогу.
- Это что, такое вино?
- Это румынская сливовица. Особым образом приготовленная из слив самогонка.
- Спасибо. Угощу своих друзей в Канаде, вспомню о вас.
- Правда вспомните?
- Обязательно. Прощайте.
- Прощайте. Я вас буду помнить. Если хотите, напишите по этому адресу. - И она дала мне свой адрес.
На следующий день наружного наблюдения не было. В 19.15 в сумерках я стоял у входа в главпочтамт у второй колонны справа, если стоять спиной к почтамту. В правой руке я держал свою кожаную перчатку, левая торчала в кармане пальто.
- В. И.? - Рядом со мной остановился высокий полноватый рыжий мужчина в шляпе и пальто реглан.
- Семен Антонович? Будем знакомы.
- Идите за мной. - И он вошел в сутолоку главпочтамта. Я следовал за ним на расстоянии нескольких метров. Неожиданно он нырнул в какую-то боковую дверь. Мы прошли через служебный коридор, где взад-вперед сновали служащие почтамта, но никто не обращал на нас никакого внимания. Обойдя ленточный транспортер, по которому медленно плыли посылки, мы вышли на людную улицу. Остановились у темно-синего "Боргварда", и С. А. жестом пригласил меня сесть в машину. Мы выехали на окраину города и притормозили у небольшого особняка на слабо освещенной улочке, сплошь застроенной виллами. У ворот одной виллы маячила неподвижная фигура часового с автоматом.
- Он настоящий или из камня? - спросил я.
- Настоящий.
- А что, есть такая необходимость? Бандиты?
- Да нет, просто румынские товарищи заботятся о нашей безопасности. Хотя я лично считаю это излишним.
Мы вошли в просторную гостиную, где ярко горел камин. Семен Антонович представил мне свою очень миловидную супругу. Мы сели за журнальный столик в кожаные кресла.
- Вот отчеты НН, кое-какие ваши фотографии, выполненные наружниками скрытой съемкой. Посмотрите, вам будет любопытно.
Я быстро просмотрел отчеты "сикуритате" по наблюдению за Канадцем (такую кличку они мне дали). Посмотрел фотографии, где я был запечатлен шагающим по улице или заговаривающим с прохожими, в том числе и с той дамой в парке. Как я и предполагал, она была взята под наружное наблюдение и по месту ее жительства была проведена установка.
Я в свою очередь дал краткий анализ работы их НН.
- А что, на сегодня НН было снято?
- Да, вчера как раз был последний день наблюдения за вами. А вы мне ничего не расскажете?
- Отчего же? Могу и рассказать.
И я рассказал о Георгиу и Жаннет. С. А. никак не подтвердил, что они действительно являются агентами. Он лишь загадочно улыбался.