В ОПЕРГРУППЕ ВОЕННОГО СОВЕТА ЮЖНОГО ФРОНТА
Большая часть руководства Днепропетровской области собралась в Ворошиловграде (ныне Луганске), где получила направления на новую работу. К. С. Грушевой и Н. А. Щелоков были зачислены в состав оперативной группы Военного Совета Южного фронта и направлены в Сталинград.
С этих пор на войне Щелоков пробыл до Победы. Был участником многих сражений, много пережил, испытал горечь отступления до предгорий Кавказа и радость наступления. Фронтовыми дорогами прошел до Варшавы и Праги.
В октябре 1941-го гитлеровцы быстро продвигались вперед, советским войскам приходилось вести тяжелые оборонительные бои. Враг занял Харьков, наступал на Ленинград, рвался в Крым, к Севастополю, к Ростову-на-Дону. Тяжелая обстановка сложилась под Москвой: был занят Калинин, немецкие войска наступали на Можайск и Волоколамск, захватили Мценск, рвались к Туле. С 20 октября в Москве и прилегающих к ней районах было введено осадное положение.
После Днепропетровска фашистами был захвачен Ворошиловград. На оккупированной территории находился Анисим Митрофанович Щелоков, решивший не покидать свой дом. Кстати, где-то за месяц до оккупации Щелоков вместе с Брежневым навещали Анисима Митрофановича. По воспоминаниям местных жителей они вместе возле дома посадили яблоню, которая растет до сих пор.
Мария Ивановна находилась в эвакуации с женой старшего брата Филиппа. Фрида Грушевая вместе с Викторией Брежневой и детьми находились в Алма-Ате.
Сталинград в те дни был еще далек от линии фронта. Грушевому было поручено сформировать оперативную группу для помощи сталинградцам в организации сверхпланового выпуска вооружения, боеприпасов и различного снаряжения для войск Южного фронта.
Одним из первых крупных дел этой группы стала организация на Сталинградском тракторном заводе быстрого и качественного ремонта танковой техники. Сделать это было нелегко. Огромные осложнения возникали, в частности, с двигателями. Завод испытывал острейшую нужду также в стали, в различных приборах. При этом он работал на два фронта: обслуживал и Юго-Западный фронт. Произведенная "продукция" делилась поровну.
Оперативная группа решала сложные проблемы с нехваткой сырья, инструментов, документации для производства различных видов вооружения на предприятиях города. Занималась снаряжением и экипировкой формировавшихся в Сталинграде частей.
На консервном заводе был налажен выпуск 82-миллиметровых минометов. Металл удалось разыскать на месте, а вот прицелов для выпускаемых минометов не было. Достать их можно было только в Куйбышеве, где в то время находился Совнарком СССР, который непосредственно распределял самую дефицитную продукцию военного времени. Но зачастую командированные туда представители возвращались обратно с пустыми руками…
Константин Грушевой, находясь в затруднительном положении, решил направить за прицелами Николая Щелокова. Полагался на его обаяние и пробивные качества. И не ошибся. В Куйбышеве Щелокова поняли, и он довольно быстро доставил в Сталинград целый товарный вагон прицелов. "Мы обрадовались: никто не смел даже мечтать о таком богатстве!" - вспоминал впоследствии Грушевой.
На этом же "консервно-минометном" заводе в короткие сроки оперативной группой был налажен выпуск противотанковых гранат.
В декабре в Сталинград приезжал Леонид Брежнев. Ему было поручено проверить положение дел в группе резерва политработников и подобрать людей для укомплектования частей и соединений фронта.
Встретившись с секретарями обкома, он побывал в оперативной группе. Большинство входивших в нее Брежнев знал лично, и встреча получилась душевной и радостной. Говорили о событиях на фронте, о своей работе, трудностях и успехах, о том, как Николай Щелоков доставил вагон прицелов из Куйбышева… Все вместе съездили на консервный завод, показали процесс изготовления гранат и минометов.
А уже в январе 1942 года К. С. Грушевой назначается членом Военного совета 57-й армии, а затем руководителем оперативной группы Южного фронта по транспорту.
Руководство оперативной группой в Сталинграде Константин Грушевой передал Николаю Щелокову.
Незадолго до своего нового назначения Константин Грушевой побывал в Куйбышеве. На обратном пути в Сталинград, из-за плохой погоды самолет, на котором он летел, сделал посадку в Саратове. Там он встретился с Игнатием Новиковым, в семье которого прожил два дня, ожидая летной погоды.
С начала войны Новиков - секретарь Саратовского обкома партии по вопросам промышленности и энергетики. В Саратове с первых недель Великой Отечественной войны начинается бурное развитие. Сюда с запада СССР были эвакуированы целый ряд заводов, военных училищ, университетов. Саратовцы приняли более 1 миллиона 350 тысяч эвакуированных из разных районов страны. Занимался этим назначенный с первых часов войны заместителем председателя Совета по эвакуации при советском правительстве А. Н. Косыгин.
После эвакуации организовывать производство приходилось прямо под открытым небом. Люди трудились так, что, казалось, нет пределов человеческим возможностям. У станков в несколько смен стояли женщины, подростки, пенсионеры. За короткий срок город становится арсеналом Советской Армии. Так, коллектив трижды орденоносного Саратовского авиационного завода единственный в стране выпускал для фронта истребители Як-1 и Як-3. По десять боевых машин в день. За этим внимательно следила Москва.
Оборонные предприятия работали круглосуточно. Поэтому в обкоме постоянно находилась группа дежурных сотрудников во главе с одним из секретарей. Однажды, это было в самом начале 1942 года, из-за несвоевременной поставки комплектующих собрали только девять истребителей. Случай пришелся как раз на ночное дежурство Игнатия Новикова. Около четырех часов утра раздался звонок из Москвы по ВЧ (защищенной линии правительственной связи). Звонил помощник Сталина А. Н. Поскребышев.
Как рассказал мне журналист Валентин Двинин, знавший подробности этого разговора от самого И. Т. Новикова, "Поскребышев, узнав, что собрано только девять самолетов, после короткой паузы сказал Игнатию Трофимовичу, что с ним будет говорить товарищ Сталин. Взявший трубку Сталин спросил: "Почему девять?". Новиков объяснил причины и пообещал, что на следующий день будет собрано одиннадцать самолетов. "Хорошо", - сказал Сталин и положил трубку. Следующей ночью снова позвонил Поскребышев, спросил: "Сколько собрали истребителей?". Узнав, что одиннадцать, поблагодарил. Разговор на этом завершился".
Кроме самолетов, в Саратове, единственный в стране, изготовлял свою продукцию для всех видов техники подшипниковый завод. На свинцовом заводе в годы войны начали производить большие партии никель-железных аккумуляторов и авиационных магнето.
Первые три года войны, наиболее напряженных для страны, Игнатий Новиков непосредственно отвечал за выпуск военной продукции. То, что его переводят после на повышение в Москву - начальником Главного управления запасных частей Наркомата электростанций СССР, подтверждало, что испытания сурового времени он выдержал достойно.
В РОМОДАНО-КИЕВСКОЙ ДИВИЗИИ
Враг рвался вперед. Под напором превосходящих сил гитлеровской военной машины советские войска отступали, все дальше отходили на Восток.
В 1942 году немцам удалось осуществить удар на Юге, в направлении Сталинграда и Кавказа. Если бы удалось захватить Кавказ и нефтепромыслы Грозного и Баку и перекрыть Волгу, по которой, кроме нефти, шли грузы из Ирана, немцы могли бы перейти к стратегии на истощение. Они получили бы новые экономические ресурсы, смогли бы выстроить оборону на севере и перейти к освоению захваченных территорий.
Весной 1942 года линия фронта проходила в 500 километрах от Сталинграда и более чем в 600 километрах от Кавказа. К августу немцы преодолели эти расстояния. 4 августа был захвачен Ворошиловск (Ставрополь). 8 августа разрушены и оставлены нефтепромыслы Майкопа. 20 августа сдан Краснодар.
Обстановка требовала решительных мер, во что бы то ни стало остановить дальнейшее продвижение врага. В конце июля 1942 года, в войска поступил приказ № 227 "Ни шагу назад!", лично написанный Наркомом обороны Сталиным.
Приказ № 227 начинался с общего обзора, с беспощадно суровых оценок: "Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит, убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге, и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Части войск Южного фронта, идя за паникерами, оставили Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором. Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама бежит на восток.
Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам. (…)
У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину. (…)
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок Советской земли и отстаивать его до последней возможности".
В октябре 1941 года Леонид Брежнев стал заместителем начальника Политического управления Южного (затем Северо-Кавказского) фронта, а потом Черноморской группы войск.
Константин Грушевой был членом Военного совета Южного фронта, членом Военного совета Северной группы войск Закавказского фронта, членом Военного совета Северо-Кавказского, а затем Волховского и Карельского фронтов. Чтобы было понятно занимаемое им положение, скажу, что член Военного совета был главным политическим руководителем в составе фронта. Он утверждался непосредственно в ЦК ВКП(б) и считался представителем партии в военном руководстве.
После руководства оперативной группой войск Южного фронта, Николая Щелокова назначают начальником политотдела тыла Северо-Кавказского фронта.
Как видим, до 1943 года Грушевой, Брежнев и Щелоков на южных участках фронта были почти рядом. Фронтовой контакт закрепил их отношения уже на всю оставшуюся жизнь.
Главной задачей в этот период было мобилизовать воинов на большую стойкость, на решительный отпор врагу, остановить немцев во что бы то ни стало, не допустить в Закавказье.
Без тыла нет фронта. Бои за Кавказ продолжались с 25 июля по 31 декабря 1942 года (в течение 160 суток). Это время - огромный объем работы.
Требовалось немедленно подвозить войскам боеприпасы и пополнять их расход ежедневно в больших количествах, обеспечивать стройную и надежную систему бесперебойного подвоза и эвакуации, планомерного снабжения войск продовольствием, горючим.
Надо отметить необходимость тесных связей в работе Политотдела тыла фронта с местными парторганизациями, участие в формировании и подготовке боевого пополнения с учетом национального состава населения. Щелоков непосредственно был связан с боевыми действиями национальных стрелковых дивизий.
Кстати, при политотделе у Щелокова был воспитанник - бывший беспризорник Витя, которого он подобрал и устроил возле себя. Для него он был как сын. На одной из фронтовых фотографий он рядом со Щелоковым, надевшим ему свою папаху. К сожалению, его судьба неизвестна, по некоторым данным он погиб.
В начале января 1943 года в Красной Армии произошел переход на новую форму одежды. Были введены новые знаки различия, погоны. Л. И. Брежнев стал полковником. Одновременно понижен в должности - назначен начальником политотдела 18-й армии и вместе с ней прошел до конца войны. В конце 1943 года 18-я армия была выведена из состава Северо-Кавказского фронта и переброшена на 1-й Украинский фронт. Членом Военного совета фронта, которому подчинялся и Л. И. Брежнев, был Н. С. Хрущев.
По свидетельству военного историка Д. А. Волкогонова, полковой комиссар ПУ РККА Верхорубов, проверяя политработу в 18-й армии, отметил не только верность бригадного комиссара Брежнева партии Ленина - Сталина, но и записал в составленной им характеристике: "Черновой работы чурается. Военные знания т. Брежнева - весьма слабые. Многие вопросы решает как хозяйственник, а не как политработник. К людям относится не одинаково ровно, склонен иметь любимчиков".
Это поверхностное, прямо скажем, заключение не может служит достоверной характеристикой Брежнева. Он пришел на фронт с партийной работы, что же касается "любимчиков", то работники, на которых можно положиться, зная об их ответственности и способностях, есть у каждого управленца.
Существуют и другие данные на этот счет. Когда Брежнев возглавил политотдел армии, он однажды сказал сотрудникам аппарата:
- Конечно, мы - политработники, и наше основное оружие - слово. Но сейчас идет война, и каждый обязан хорошо владеть боевым оружием. Даю вам месяц на подготовку, и учтите: переэкзаменовок не будет.
Ровно через месяц Брежнев устроил проверку, и первым проходил ее начальник политотдела, то есть сам Брежнев. Он все пять зарядов всадил в десятку и девятку, а потом еще поразил цель из противотанкового ружья. Тем самым доказал каждому работнику своего политотдела, что имеет не только административное, но и моральное право строго спрашивать с подчиненных.
В 1943 году произошли изменения в должности Щелокова. В процессе разгрома немецко-фашистских войск на Северном Кавказе произошла реорганизация, слияние действующих там фронтов. Щелоков попал в резерв политсостава Главного Политуправления. Он рвался на фронт. Но получил назначение ниже, чем заслуживал. Причиной послужил один конфликт. Причина самая распространенная. К Щелокову в политотдел приезжал проверяющий из Главпура РККА, который посчитал, что начальник политотдела не проявил должного чинопочитания и подобострастия к нему.
Психологически было понятно. Щелоков до войны занимал ответственные посты: секретаря райкома, председателя горисполкома Днепропетровска. Поэтому имел некоторую долю руководящего свободомыслия, умел отстаивать правоту своих позиций в организации партийно-политической работы, чего военная субординация не всегда терпит.
К этому времени относится и данная ему характеристика. По заключению руководящих военных кадровиков, он "с равными держится свысока", "склонен переоценивать свои силы", "нуждается в постоянном контроле".
О деталях той встречи и разговора с контролером Щелоков не любил рассказывать, однако ее результатом стало то, что он получил назначение не вполне соответствующее его уровню, опыту работы. Из резерва он получил назначение начальником политотдела, заместителем командира 218-й Краснознаменной Ромодано-Киевской стрелковой дивизии. (218-я стрелковая дивизия сформирована 13 июня 1943 года. Формирование производилось на базе 151-й и 165-й стрелковых бригад. Кроме того, части дивизии получили на укомплектование маршевое пополнение, следовавшее из Приволжского военного округа, Уральского военного округа, САВО. В 1943 году освобождает г. Ромодан и г. Хорол. Присваивается звание Ромодановская. Второе название дано за форсирование Днепра и участие в освобождении Киева. За успешное преследование немцев западнее Киева и овладением Житомиром дивизия награждена Орденом "Красного Знамени". Командир Баклаков Василий Ильич, Герой Советского Союза, генерал-майор. Начальник Штаба Хоменко Илья Кириллович).
С пребыванием в Ромодано-Киевской стрелковой дивизии связана фронтовая жизнь Щелокова. Он всегда гордился службой в этом соединении. Сюда он прибыл, уже будучи полковником. С начала и до конца войны ему пришлось служить и в корпусе, и в армии, и в штабе фронта. И все же именно 218-я стрелковая дивизия оставила неизгладимый след.
С этого момента он в прямом смысле находился перед лицом врага, на переднем крае сражений до желанной окончательной победы над врагом.
Приказ "Ни шагу назад" обязывал командиров и политработников всех степеней настойчиво вести борьбу за дальнейшее укрепление политико-морального состояния войск, за воспитание личного состава соединений и частей в духе строжайшего соблюдения дисциплины и упорства в обороне. В разъяснении приказа Наркома участвовали все командиры. Основная же тяжесть ответственности за доведение требований приказа до каждого защитника Родины лежала на партийно-политическом аппарате войск.
Вопреки расхожему мнению комиссары и политруки в боевой обстановке не отсиживались в тылу.
Да, они, прежде всего, организовывали партийно-политическую работу. Ведущее место занимала устная пропаганда и агитация. Предпочтение отдавалось оперативным формам, оказывающим наибольшее воздействие на сознание и эмоции людей. Но агитировали не только словом, но и делом, личным боевым примером. В частях и подразделениях проводились митинги, политинформации, групповые беседы, партийные и комсомольские собрания. Систематически проводились короткие беседы о героических подвигах бойцов, о взаимодействии в бою, о защите в бою командиров, об ответственности за самовольное оставление части. В сферу деятельности фронтовых политотделов также входило: прием в партию, выпуск дивизионных газет и различных пропагандистских материалов.
Вот, к примеру, свидетельство однополчанина Н. А. Щелокова, впоследствии ставшего писателем Л. Кривощекова: "С каким волнением я взял бы сегодня в руки свой первый партийный билет, врученный мне начальником политотдела 218-й Ромодано-Киевской Краснознаменной стрелковой дивизии полковником Щелоковым!
Вручение было необычным. Случилось это около местечка Озаричи в белорусском Полесье в памятный для меня день 14 января 1944 года"
В этих же местах произошел бой, который впоследствии Щелоков не раз вспоминал. Брали небольшую высоту.
"Я такого еще не видел: вся высотка усеяна трупами красноармейцев, которые уже лежали друг на друге. Остальные бойцы залегли, не решаясь подниматься в атаку. Связываюсь по аппарату с командованием корпуса, кричу:
- Нельзя продолжать штурм, давайте ее обойдем, большие потери.
На это будущий министр получил короткий и ясный ответ: