Летом 2004 года в Лондоне я имел неофициальную встречу с группой британских экспертов по России из числа журналистов и советологов. "Странно видеть, господин Медведев, – сказал, обращаясь ко мне, один из экспертов, – что вы, бывший диссидент, поддерживаете бывшего сотрудника КГБ". "А кого бы из российских политиков вы хотели бы видеть во главе России? – спросил я. – Вы ведь всех наших политиков хорошо знаете?" "Для нас предпочтительнее был бы интеллигент типа Явлинского", – ответил мой собеседник. Нужны ли к этому диалогу какие-либо пространные комментарии? Ниже я выскажу свои соображения лишь по наиболее крупным из эпизодов внешней политики России в 2004–2005 годов.
Россия и США в 2004–2005 годах
В 2004–2005 годах в отношениях России и США не произошло никаких серьезных изменений или поворотов. Личные отношения между президентами наших двух стран оставались ровными, доверительными и даже дружескими, и это очень огорчало многих недоброжелателей России. Отношения наших стран не были простыми, и взаимных упреков высказывалось немало. Однако было очевидно, что В. Путин и Дж. Буш научились ставить общие интересы выше разногласий и очень дорожат достигнутым личным доверием, а во многих случаях и взаимопониманием.
На протяжении всего рассматриваемого периода Соединенные Штаты были втянуты в сложный и затяжной военный и политический конфликт в Ираке. Основные усилия США были направлены здесь на подавление военного сопротивления и на формирование новой иракской администрации, лояльной к США.
Саддам Хусейн был наконец задержан и находился в заключении в ожидании суда. В Ираке сформировались несколько центров стабилизации, но также несколько центров вооруженной оппозиции, выступающей против американской оккупации. Это не только радикальные группы шиитов и суннитов, но и различные террористические группировки, включая и "Аль-Каиду". В апреле и мае 2005 года в среднем ежедневно в Ираке происходило пятьдесят-шестьдесят нападений и террористических актов, направленных против войск США и их союзников, а также против новой иракской полиции и администрации. В это же время в Ираке происходили такие политические процессы, которые американским военным трудно было направлять и контролировать. Более спокойным для США было положение в северных районах Ирака, где происходило медленное формирование курдской автономии.
Налаживалась, хотя и с большим трудом, добыча нефти как на севере, так и на юге Ирака. Немалые средства от продажи нефти расходовались на продовольствие для населения страны, а также на создание новых структур власти, включая полицейские и военные формирования. В стране, где экономика была разрушена, многие молодые люди шли служить и в полицию, и в армию. Американцы начали использовать административные ресурсы не только бывшей иракской эмиграции, но и прежнего режима.
В конце января 2005 года в Ираке в условиях оккупации были проведены выборы нового руководства страны. Это не были, конечно, свободные демократические выборы. Но они не являлись и полностью декоративными или формальными. Через двадцать два месяца после свержения Саддама Хусейна в иракских выборах приняли участие сорок семь партий, девять коалиций, в списках которых имелось более семи тысяч двухсот кандидатов. Еще около тридцати кандидатов выступали в качестве независимых. К весне 2005 года в Ираке насчитывалось более восьми тысяч общественных организаций. Активное участие в этом политическом процессе принимали и женщины. Различные наблюдатели и эксперты с некоторым удивлением знакомились с развитием этого политического процесса, отмечая при этом его полную непредсказуемость. Показательно, что временным президентом Ирака стал курдский политический деятель, при двух вице-президентах – шиите и сунните. Постоянное правительство Ирака планировалось создать только в декабре 2005 года – после назначенного на 15 октября 2005 года референдума по новой Конституции страны.
Россия не игнорировала новое временное руководство Ирака и не отказывалась от минимального сотрудничества с временным правительством этой страны. Россия согласилась на списание 80% иракского долга, образовавшегося при Хусейне. В начале 2005 года Россию посетили несколько делегаций и групп, представляющих разные политические и деловые круги этой страны. Владимир Путин встречался с некоторыми из новых иракских политиков, но не стал связывать себя никакими новыми обязательствами.
В июне 2004 года Владимир Путин совершил поездку в США на саммит "восьмерки", который происходил на атлантическом побережье США – на острове Си-Айленд, в небольшом частном владении, принадлежащем семейству Джонс. Это было удобно для обеспечения безопасности. На этот раз здесь обсуждался американский проект "Большого Ближнего Востока", который предусматривал проведение в этом регионе таких реформ, которые привели бы к постепенному внедрению норм западной демократии. Речь шла в частности о создании на Ближнем Востоке в ближайшие годы "очагов поддержки демократии и развития". Никто не выступал против этой в значительной мере декларативной программы. Но и никаких формальных решений на саммите не принималось.
И для России, и для других стран, связанных с США многим обязательствами, чрезвычайно важным событием были, конечно же, президентские выборы в этой стране. Борьбу против Джорджа Буша вел кандидат от Демократической партии Джон Керри, который открыто и громогласно называл войну США против Саддама Хусейна "войной, начатой по ошибке". Эта война начата, по мнению Керри, из ложных предпосылок, и она поссорила Америку с многими из ее союзников. Керри обещал в случае его избрания на пост президента США начать поэтапный вывод американских войск из Ирака.
Джордж Буш придерживался, естественно, другой позиции. Он оправдывал интервенцию в Ираке и называл свержение режима Саддама Хусейна большой победой для США. В 2000 году Джордж Буш критиковал политику Билла Клинтона в отношении России. Но события 2001 года многое изменили, и теперь Джон Керри критиковал российскую политику Джорджа Буша, обещая и в этой части внешней политики США многое пересмотреть – в случае победы на выборах. Хотя позиция Джона Керри по Ираку была для России предпочтительнее, в Кремле никто не хотел омрачать сложившиеся между Владимиром Путиным и Дж. Бушем доверительные личные отношения.
В сентябре 2004 года Путин, говоря о Буше, назвал его человеком "последовательным, порядочным и предсказуемым". В октябре 2004 года, находясь в Душанбе, Владимир Путин сказал, что Россия "с уважением отнесется к любому выбору американского народа", но при этом добавил: "если Буш проиграет выборы, то террористы отпразднуют победу". Все наблюдатели расценили это заявление как поддержку В. Путиным "друга Джорджа". Как известно, Джордж Буш выиграл выборы с небольшим перевесом. Комментариев по этому поводу было много, в том числе и крайне враждебных по отношению к России. Один из наиболее известных американских советологов Збигнев Бжезинский писал: "При Ельцине были подвижки в плане демократических преобразований. При Ельцине Россия воспринималась в Америке как спотыкающаяся, но все же двигавшаяся в правильном направлении страна. Сейчас мы воспринимаем Россию как страну, идущую уверенно, но в ошибочном направлении". По этому поводу Бжезинскому можно только посочувствовать.
Наиболее важным событием в российско-американских отношениях после президентских выборов в США была встреча двух президентов, или саммит Россия – США 23 февраля 2005 года в Братиславе. Почти месяц и европейская, и американская печать перечисляли те требования и претензии, которые Буш должен был бы выставить Путину и России. Как писала одна из газет, "Буш должен проявить свой интерес к ядерной сфере России и осадить Путина во всех тех сферах, которые важны для США, включая российскую поддержку иранского ядерного проекта и российское вмешательство в дела Грузии, Молдавии и Украины. Буш должен донести до Путина, почему он, Буш, и другие демократические лидеры считают нынешние политические изменения в России подрывающими зерна демократии, отражающие как западные, так и универсальные ценности. Буш должен похвалить действия бывшего чеченского президента Аслана Масхадова и сделать все, чтобы ускорить переговоры о суверенитете Чечни".
В день открытия саммита еще одна из западных газет писала: "Сегодня, когда Путин встречается с президентом Бушем, он, скорее всего, получит взбучку. Впервые за свое президентство обладатель черного пояса по дзюдо нетвердо стоит на ногах. Популярность Путина в армии и милиции, которые раньше были его оплотом, резко сократилась. Критика из уст Буша, какое бы раздражение она ни вызвала, будет самой меньшей из бед Путина". Эти ожидания не сбылись, и отношения между Бушем и Путиным не были ничем омрачены.
Встреча Путина и Буша один на один длилась значительно дольше, чем это было запланировано, и к прессе оба президента вышли очень довольные друг другом. "Саммит удался, – писал в своей редакционной статье российский журнал "Эксперт". – На итоговой пресс-конференции было очевидно, что Владимир Путин и Джордж Буш результатами переговоров довольны. Разлада в российско-американских отношениях, которого одни с опаской ожидали, другие искренне хотели, а третьи настойчиво требовали, не произошло. Конструктивно-деловой подход возобладал над эмоционально-идеологическим. На обоих президентов давили, у обоих было очень маленькое пространство для маневра, но они смогли не поддаться ни давлению, ни искушению резких движений. Они действовали спокойно и аккуратно.
Тот факт, что Буш и Путин нашли общий язык по столь чувствительным для каждого из них темам, доказал одну важную вещь. Многочисленные провалы российской внешней политики за последние год-два – это всего лишь миф. И дело не только в том, что на этот раз Россия действовала безупречно. Четкое, выверенное заявление Путина, что Россия твердо стоит на пути построения свободного общества, лишает оснований рассуждения о том, что события в Грузии или на Украине были поражением Кремля. Если исходить из того, что Россия хотела установить авторитарный контроль за сопредельными территориями, – тогда да, провал. Если же Россия отстаивает свои собственные интересы и пытается противостоять угрозам собственной безопасности, то игра как минимум не закончена" [105] .
"Победила дружба", "Буш по-прежнему верит Путину", "Президенты справились" – под такими заголовками комментировали многие газеты России и Запада итоги саммита в Братиславе. Некоторые из газет писали об этом с явным сожалением. Очень хорошо прошла встреча Владимира Путина и Джорджа Буша вечером 8 мая в резиденции российского президента в Ново-Огарево. Хороший прием ждал в Кремле и Джорджа Буша-старшего, который прилетел в Москву в конце мая 2005 года не только как ветеран Второй мировой войны.
Россия и страны Западной Европы
Отношения между президентом России В. Путиным и лидерами Франции, Германии и Италии продолжали оставаться в 2004–2005 годах хорошими. Укрепилось и деловое сотрудничество России с некоторыми западноевропейскими странами. Однако по многим другим направлениям отношения между Россией и странами Западной Европы ухудшились, хотя для этого не было, казалось бы, никаких объективных оснований. Никогда еще после образования Российской Федерации как независимого государства в западных СМИ не появлялось так много необъективных и критических антироссийских материалов, как в 2004–2005 годах. Особенно много публикаций с критикой российской внешней и внутренней политики можно было видеть в прессе Германии, Франции, Великобритании и Голландии.
При этом острие критики чаще всего направлялось лично против Владимира Путина. В самом начале 2004 года в этих публикациях доминировала тема ЮКОСа, а также "подавления" Путиным оппозиции и демократии. Тенденциозной критике были подвергнуты президентские выборы в России. Новая волна критики против Владимира Путина прошла в странах Европы во время трагических событий в Беслане и при обсуждении административной реформы в России. Но особенно сильная волна критики в адрес В. Путина звучала в ноябре и декабре 2004 года в связи с президентскими выборами на Украине и позицией России в отношении этих выборов.
Разительно изменилась даже терминология большинства западных газет. "Путинский ползучий переворот", "Владимир Путин – враг демократии", "Сергей Иванов – неоимпериалистический министр обороны", "Россия сползает к "петрократии"" (от слова петролеум – нефть), "Москва – это потемкинская деревня, вокруг которой все приходит в упадок", "Западный бизнес не верит в перспективы России". Подобного рода заголовки газет можно цитировать долго.
Были, конечно, и исключения. В то время как отношения Владимира Путина с британским премьером Тони Блэром явно ухудшились, отношения с премьером Италии Сильвио Берлускони оставались хорошими или даже улучшились. Доверительные отношения двух лидеров повлияли не только на позицию большей части итальянских СМИ, но и на экономические отношения России и Италии.
Сильвио Берлускони был первым западным лидером, который совершил поездку по России после российских президентских выборов. Вместе с В. Путиным итальянский премьер открывал новый большой конвейер по производству стиральных машин "Индезит" в Липецке, а также наблюдал за выступлением лучших российских мастеров высшего пилотажа. Никаких политических сенсаций этот двухдневный визит не принес, но он ясно показал особый характер отношений двух лидеров. Печать отмечала в этой связи и тот простой факт, что итальянские фирмы контролируют на сегодня около 40% рынка бытовой техники в России.
Очень хорошие отношения сохранились у Владимира Путина и с германским канцлером Герхардом Шредером. "Я не собираюсь менять политику по отношению к России, – заявил Г. Шредер в большом интервью 7 октября 2004 года. – Владимир Путин выступает за восстановление российской государственности и сохранение территориальной целостности России, и я могу его понять. Он стремится достичь политических решений в Чечне. Стратегическое партнерство Германии и России – это наш долгосрочный интерес" [106] . Но у Шредера оказалось много оппонентов в самой Германии, и во время визита В. Путина в ФРГ здесь прошло несколько манифестаций под лозунгами: "Путин, прекратите войну в Чечне!". Гамбургский университет демонстративно отказался присвоить В. Путину звание почетного доктора права, хотя само предложение исходило от группы профессоров этого же университета. Явная симпатия, которую германская общественность демонстрировала по отношению к российскому президенту осенью 2001 года, теперь здесь забыта, хотя в прошедшие с тех пор три года в России наблюдался заметный прогресс и в экономике, и в соблюдении законности. К тому же Россия досрочно возвращает Германии финансовые долги.
Явное ухудшение отношений между Россией и некоторыми странами Западной Европы, а также с высшими чиновниками из ЕС в Брюсселе и с некоторыми европейскими организациями типа ОБСЕ стало предметом многочисленных аналитических статей как в западной печати, так и в самой России. "Роман Запада с путинской Россией, похоже, подходит к концу, – писала одна из влиятельных европейско-американских газет. – Не следовало бы вообще отказаться от попыток интегрировать Россию в западный мир, попыток, которые предпринимаются вот уже десять лет? Многие приходят к положительному ответу на этот вопрос, оценивая Путина как личность. Но любое изменение проводимого курса должно учитывать некоторые политические реалии и структурные дилеммы в отношениях Запада и России.
Прежде всего, надо понять, что Путин популярен в России во многом по тем же причинам, по которым прозападные российские демократы непопулярны. Путин принял из рук находившихся у власти прозападных демократов страну, которой недоставало целей и надежды, и он вернул ей и то и другое. Хотя Путин принадлежит к совершенно иной политической традиции, он взял на себя в России роль, сходную с ролью Шарля де Голля во Франции, – роль человека, оттащившего страну от края пропасти. Как и действия де Голля, действия Путина до сих пор производили впечатление на избирателей – выплаченные пенсии и зарплаты, радикальная налоговая реформа, профицит бюджета, доходы от торговли. В мире Россия из просителя превратилась во вкладчика" [107] . Эта констатация разумна, но недостаточна.
"Почему нас разлюбила Европа?" – так озаглавила свою статью Ольга Власова в журнале "Эксперт". "Нынешнее охлаждение между Брюсселем и Москвой, – полагала О. Власова, – вызвано провалом европейской стратегии, рассчитанной на слабую Россию. Как сложатся наши отношения в дальнейшем – будет зависеть от того, научатся ли Россия и Евросоюз сосуществовать как два конкурирующих центра силы" [108] . Эта оценка уже ближе к истине. Как ни прискорбно это признавать, но именно усиление и укрепление России и в экономическом, и в политическом, и в военном отношениях вызывало раздражение у многих западных политиков. "Россия возвращается", и как раз в то самое время, когда у стран Запада возникает все больше и больше собственных трудностей.
Россия вообще не стремится вступить в Европейский Союз, и это не является ни ближней, ни дальней целью нашей страны – в отличие от Грузии и от нынешних руководителей Украины. Приоритетом для России является интеграция со странами СНГ и, в частности, образование единого экономического пространства с Белоруссией, Казахстаном, а если это будет возможно, и с Украиной. Идея о создании общего экономического пространства между Россией и Евросоюзом, которая была высказана еще в 1999 году, сегодня не является актуальной.
Сближение между Россией и Европой должно происходить, но этот процесс рассчитан на многие десятилетия, и он является частью глобального процесса интеграции, в который втягивается также вся Азия, вся Америка и вся Европа. В Европе никто Россию особенно и не ждет, и это не должно никого из нас ни раздражать, ни удивлять. Россия слишком велика, и у нее свой путь и свои союзники. Вызывает недоумение лишь то, что все боле явные попытки отгородиться от России многие западные политики мотивируют не размерами или исторической индивидуальностью России, которая просто не помещается в Европе, а тем, что Россия якобы уходит от демократии и склоняется к авторитарным методам руководства. Это надуманный и фальшивый мотив, и политику Брюсселя на этом направлении критикуют и некоторые более объективные западные эксперты.
Так, например, директор Центра российских и восточно-европейских исследований в Бирмингеме Фил Хэнсон писал: "Реакция Европы на процессы, происходящие в России, мягко говоря, неадекватна. Путин действительно гораздо более жесткий политик, чем Ельцин, и более склонен к тому, чтобы не давать оппозиции усиливаться. Однако на самом деле для демократических процессов всегда нужен большой промежуток времени, и в России все совсем не так плохо. Там достаточно свободы и честные выборы" [109] .
На протяжении вот уже многих десятилетий в Западной Европе идет процесс строительства "единого европейского дома". Западные социал-демократы и сегодня нередко повторяют в этой связи слова о своей цели по созданию Соединенных Штатов Европы. Формулы здесь могут быть разными, но речь идет не только о создании полностью интегрированного рынка, но и о предельном сближении систем государственного управления.