– Потому что я когда-то работал в милиции. Вот где настоящая мафия! Приведу вам только один пример. Я работал в управлении и как-то вечером задержался на рабочем месте. К нам перевели начальника городского отдела милиции. Получается, что повысили. Но фактически, для него самого, это было понижением. Потому что его убрали от реальной власти, от реальных денег. И вот он ко мне зашел, в кабинет, и, так как мы были знакомы, он попросил меня отвезти… он в тот день был ответственным по милиции общественной безопасности по области, ему нужно было проверять ряд учреждений – медвытрезвитель, спецприемник, изолятор временного содержания и еще что-то. А я был на машине, и он попросил меня отвезти его туда-то и туда-то. И вот по дороге происходит такая сцена. Восемь вечера. Людей на улицах еще много, на остановках. Была весна, слякоть, и со стороны тротуара, от кафе, пытался выехать джип. Колдобина глубокая, джип застрял, буксует, грязь летит, все люди по сторонам жмутся. Лично я ментовских интересов никогда не предавал. То есть ни взяток не брал, ничего другого не совершал – честно относился к работе. Не потому, что у меня не было возможности, а потому, что я так себя осознавал в этой системе. И вот я вижу, что в этом джипе сидит мой знакомый. Скажем так, с плохой стороны знакомый. И я еще раньше откровенно ему говорил: "Где увижу тебя, у тебя будут проблемы". Я подъехал, вышел из машины – я был не в форме, а тот майор, который к нам перевелся, он был в форме. Когда водитель джипа увидел меня – а там, в машине, сидели четверо нерусских – у него, у водителя, сразу руки опустились. Потому что он понял, что я сейчас хоть что-нибудь, но сделаю: вызову ГАИ, составим протокол, отправим машину на штрафстоянку, одним словом, у него срыва не будет. Его было за что наказать. Но когда из моей машины вышел майор, водитель джипа обрадовался, он был пьяный, с трудом вылез из машины, и заорал майору: "…Твою мать, когда ты станешь генералом, чтобы никто меня тронуть не смог!" Кругом люди стоят, все это видят. Лично я готов был сквозь землю провалиться в тот момент.
– А вы в каком звании были?
– У меня тогда вообще никакого звания не было. Поскольку у меня было неоконченное высшее образование, мне имели право присвоить звание, послали документы, но я не дождался присвоения. Поэтому мы с этим майором были просто коллегами. Вот вам конкретная ситуация, кто есть кто. Это начальник городского отдела милиции! Тот, кто должен блюсти порядок, закон… В милицию вообще идет всякая шваль, потому что других путей пробиться в жизни у них нет. Он если просто надел форму, то уже стоит на ступень выше остальных граждан. И критерий отбора в милицию один – нехватка кадров. Кто пришел, того и берут. Приходят и порядочные люди, но они высоко не поднимаются. Вот у нас в управлении был один такой порядочный, всем говорил в глаза правду, и все понимали, что у него служебного роста не будет. Он работал, выполнял свои функции, но… без дальнейшего продвижения.
– Ну а вас-то что потянуло в милицию, да еще из кооператива, после хороших заработков?
– Значит, как получилось: в милицию я пришел уже судимым.
– Очень интересно.
– Да, интересно… Тесть у меня – коммерсант, с достаточно высоким доходом, и после кооператива я одно время работал вместе с тестем. Потом я работал директором торгового дома. Я выкупил гастроном. Тоже тесть помог. Хотя это еще вопрос, насколько он помог и кому помог: мне или себе? Потому что ему надо было поставить на эту должность своего человека. И он хотел сделать из меня кристально честного директора, образцом всего на свете… Тем более что там была куча вопросов, с кем разруливать [8] надо было. Он просто сам не хотел пачкаться об это. При старом директоре в магазине продавалась левая водка, паленая, с 6-го отдела. Я с ними там сразу врагов себе нажил. Половину разогнал, скажем так, победил их. Потом у меня… о-о-ох, ну, я вам в двух словах скажу. Работая там, я не видел никакой отдачи. Там, кроме положения в обществе, я ничего не имел. Да, ко мне приезжали серьезные люди, я стал на совещания в горисполком ездить… А в материальном плане тесть держал меня в жестокой узде. Он говорил: "А зачем? Это все равно все твое, что я строю. Тебе все достанется. Чего тебе еще надо?" Ну а меня уже положение обязывало и костюмы другие носить, и на машине иной ездить. А денег для этого не было. Когда я обратился к нему с просьбой, он мне отказал. Может быть, это инфантильность какая-то у меня была детская… но я расстроился. И решил сделать деньги сам! Используя служебное положение.
– Каким образом?
– Я взял в подотчет деньги – на базу-то я ездил сам – и отправил икру в Ленинград. Тогда еще Ленинград был. Там ее продали и на эти деньги мне оттуда отправили импортные компоты "Глобус", обои и еще что-то по тем временам дефицитное – всего два контейнера. Я это продал, баланс погасил, в общем, все было нормально. А когда второй раз я стал это делать, меня кто-то сдал. Но сдал не тестю, а в горисполком. А так как горисполком внес свою долю в этот магазин – тридцать процентов, да еще была птицефабрика учредителем и еще кто-то… Когда мои махинации всплыли, получилось, что я подставил тестя.
– Какой была его реакция?
– Он разозлился на меня, очень сильно, сказал: "Теперь даже дворником тебя не возьму. Ты потерял доверие". Хотя я думал, криминала там практически не было, частичная-то ссуда погашалась. Потому что я за счет других денежных потоков… магазину я не был должен! Дело было в том, что я просто не поставил его в известность, что я это делал. И вот теперь тесть меня уволил… и я остался вообще без какой-либо работы. Как ничего не имел, так ничего и не приобрел.
– Вы жили вместе с семьей жены?
– Почему? Нет. Я свадьбу на свои деньги делал, машина у меня была. Когда я работал в кооперативе, купил квартиру. В 1989 году в кооперативе я получал три с половиной тысячи рублей – большие деньги…
– Что произошло потом, после увольнения из магазина?
– Я стал бандитом. Долги забирал. Пятьдесят тысяч долларов в свое время даже забирал. С одного предприятия.
– Где же приходилось искать заказчиков на такую "работу"?
– Они сами приходили.
– Но они-то как вас искали?
– Мы в основном по Хабаровску работали. Хабаровск вообще бандитский город. Кто-то кого-то знает… Я вначале пришел к одному своему товарищу, которого хорошо знал, с которым в свое время мы дрались… Я приехал к нему в Хабаровск, поговорили… Из Биробиджана до Хабаровска всего двести километров, по меркам Дальнего Востока это недалеко.
– И что же, вы сказали: "Давай я буду выбивалой".
– Да при чем тут выбивалой? Я просто сказал: "Давай поработаем вместе". Потому что, работая у тестя, я помотался и по Сахалину, и по Приморью. Естественно, что было много знакомых. У каждого коммерсанта всегда куча проблем. Кто-то что-то не вернул, кто-то кого-то обманул. Чем крупнее коммерсант, тем больше у него проблем и тем больше у меня было "работы".
– Ну а что же мешало заняться каким-то легальным бизнесом? А не криминалом?
– Почему криминалом? У нас не было никакого криминала. Допустим, вы занимаете человеку деньги. Он вам не отдает. Решить проблему сложно. А мы решали проблему! Мы никого не убивали, не грабили, не били. Нет, бывало, били… Приезжаем, говорим: "Вы должны деньги. Почему не отдаешь? В чем проблема?" У нас была своя "крыша", один авторитет, мы работали под ним. Спрашиваем дальше: "Ты вообще согласен, что должен деньги?" – "Согласен". – "Почему не платишь?" Вот и все, это вежливо, культурно.
– Ну и что же, платили?
– Конечно, платили. Потому что если тобой заинтересовались, да еще от громкого имени мы работали, то, естественно, бесследно ничего не пройдет.
– Вы говорили, что приходилось бить…
– Приходилось, конечно. Но не сильно. В основном это использовалось как метод психологического давления. Обычно у нас был человек, который иногда "вскипал", ну, делал один-два удара, вот и все. Никаких там выбиваний, никаких подвалов не было. То есть средний человек по своей природе слаб, чуть надавишь на него – и он уже поддается. Не обязательно держать в руке топор, чтобы добиться своего.
– Как оплачивались ваши услуги? Это были проценты от выбитых денег?
– Нет, ну какие проценты? Мы сами смотрели по человеку, сколько забрать с него. Вообще мы работали с половины суммы: половину отдавали клиенту, другую половину забирали себе. Должнику тоже никаких процентов не назначали, потому что мы не банкиры. Но это уже так, по понятиям… То есть мы говорили ему: "Ну ты сам подумай, сколько ты времени протянул. Тебе никто не говорит, сколько ты должен. Вспоминай сам. Но учти: как ты отнесешься к нам, так и к тебе будут относиться. Подумай, прежде чем отстаивать свою точку зрения". Вот и всё. Люди, конечно, отдавали больше, чем когда-то брали в долг. То есть мы ни с кем не ссорились, они сами нам отдавали деньги. Потом с этими же людьми мы решали аналогичные вопросы. Они сами подходили, потому что… скажем так, им нравился наш стиль работы.
– Как часто к вам обращались с такими просьбами?
– Постоянно. Затяжка денег – это норма в коммерческой жизни. Потому что каждый день оборота денег дает большую прибыль.
– На Западе коммерсанты верят друг другу на слово. Если кто-нибудь обманет, с ним просто перестанут сотрудничать. Имидж нечестного человека останется за ним на всю жизнь.
– Но у нас – в России, всегда есть куча факторов, на которые всегда можно сослаться и не вернуть долг. Можно периодически звонить по телефону и говорить: "Ну извини, вот задержалось что-то…" У нас ведь плохие дороги, они практически не работают, и самолеты опаздывают, бьются… Люди куда-то пропадают… Оправдание всегда можно найти.
– Ну и как вы после своих "подвигов" стали жить, какие-то сверхдоходы у вас появились?
– Конечно. В 1993 году у меня "Крузер" был. Ну, золото там… триста граммов, и еще что-то было. Конечно, сверхдоходы были.
– А к чему вообще вы стремились?
– Я не знаю…
– Ну ради чего все это делалось?
– Доказать. Себе и всем, что я смогу, сумею, что обстоятельства не загонят меня в угол. Только доказать. С деньгами же я обращаться не умел. И я еще тогда понял, что надо учить человека обращаться с деньгами с детства.
– То есть дело свое вы так и не открыли?
– А дело я не открывал по одной причине. Тесть все время мне говорил, что его бизнес – это все наше. Мол, зачем еще мне чего-то начинать делать. Его я все равно бы не переплюнул. У него такие связи, такие подвязки везде в городе были. И я бы его не перешагнул на этой стезе. Поэтому я продолжал заниматься тем, чем занимался. И вот однажды мы попадаем в милицию. За вымогательство. Ситуация была такой, что одному парню потребовалась прописка в Хабаровске. Он встретился с начальником ЖЭУ, отдает ему паспорт и деньги. Триста долларов за будущую прописку. А начальник ЖЭУ два месяца мозги ему канифолил. За это время у парня где-то там умирает отец, и теперь он не мог даже выехать на похороны. Он обращается к нам. Мы разыскиваем начальника ЖЭУ. С нами приезжает и этот парень, которому нужна была прописка. И он за отца бьет два-три раза этого начальника ЖЭУ. Потом мы за все про все насчитываем должнику большую денежную компенсацию. А денег у него не было. Он нас боялся, поэтому пошел в милицию и сдал нас. Когда мы в следующий раз приехали к нему за деньгами, нас уже ждали. Всё какие-то пистолеты у нас искали… Но оружия у нас не было. Оно было нам ни к чему. Потом нас забрали. Мы наняли адвокатов, и через трое суток нас выпустили. Дело замяли, оно затухло. Но после этого случая я понял, что жизнь переменчивая штука: сегодня белая полоса, а завтра черная. Тем более мы так засветились. И мы решили лечь на дно. Я опять занялся коммерцией. В Охотске был рыбзавод, где создалось бедственное положение с транспортировкой рыбы. Оборота капитала не было, поэтому зарплату работникам выдавали икрой и рыбой. Эти работники продавали икру и рыбу по дешевке, чтобы иметь хоть какие-то деньги. По цене в десять раз дешевле, чем в Хабаровске. Мы приезжали в Охотск с наличкой, скупали всё, а потом перепродавали в Хабаровске. У меня опять появились деньги.
А потом я решил навестить отца в Новосибирске. Поехал на своем джипе, который хотел в Новосибирске подороже продать. И еще я хотел устроить себе там отдых. Приехал, начал погуливать. Отец отрицательно к этому относился. И видя, что я слоняюсь без дела, предложил мне работу. Каким-то его знакомым нужно было перегнать из Уфы в Новосибирск машину. Была еще одна причина уехать из Новосибирска. У женщины, с которой я там связался, муж был очень серьезным бандитом. Отец это знал и сказал, что у меня будут большие проблемы. Поэтому он и отправил меня с глаз долой. А с собой я взял ружье. Оно досталось мне по наследству от деда. Но было нерабочее, без курков. В Новосибирске я обращался на завод, но там не могли его отремонтировать. Сказали, что у них нет ни такой стали, ни инструментов. И я подумал, что когда буду проезжать Челябинск, может быть, там решу этот вопрос. И я его вез прямо в сумке. Потому что это был просто как кусок железа. И вот когда я уже обратно ехал, и до Новосибирской области мне оставалось три километра, возле деревни Кочиры в Казахстане, меня останавливают. Потому что у них труп был на трассе. Увидев у меня незарегистрированное оружие, казахи разбираться не стали. Взяли и упаковали меня в тюрьму! Видимо, я чего-то там наболтал, в камере, лишнего. Потому что мне дали год. Хотя, в принципе, я сам прозевал, когда надо было отказаться от заключения о признании этого ружья огнестрельным оружием. Там написали, что после последнего выстрела чистка ствола не производилась. А последний выстрел был пять лет назад. Ружье валялось у деда на даче, и никто туда не заглядывал. Суд посмотрел на все это дело, и дали мне год. Потом по кассационной жалобе за отсутствием в моем деле состава преступления меня освободили. А тогда еще в Казахстане было усиление по борьбе с преступностью. За угон расстрел давали. Поэтому и со мной так сурово разобрались. И пока рассматривалась моя кассационная жалоба, я сидел на зоне в Павлодаре. И вот когда я увидел, как живут блатные на зоне, мне вдруг стало стыдно за весь свой прежний образ жизни. Потому что в зоне я увидел, что никакого бандитского братства не существует, что все это надуманное… На самом деле просто своя игра для выколачивания денег. С одних выколачивают угрозами, с других – ласковым словом. "Давайте за порядочность, давайте поможем человеку". Да никто никому в криминальном мире просто так не помогает. На самом деле каждый преследует только свои интересы. И все это открылось для меня на зоне. Допустим, такая ситуация. Менты для меня всегда были врагами. Я их всю жизнь ненавидел, просто не переваривал эту курву. И вот в зоне два пацана напились, подошли к дежурке и оттуда своровали какой-то журнал, наручники и пару газовых баллончиков. После этого начальник подтянул блатных и говорит, что если до вечера они не найдут украденное, то пострадают сами. К вечеру нашли и наручники, и баллончики. А этих пацанов били два дня! Сами же блатные били. Я думаю, мама дорогая, что творится на белом свете! Хотя зона не красная, а черная. Ну, скажем, там мент в зоне – это событие. Там нету никого из администрации. Там каждый день были пьяные в зоне. Там водка стояла открыто… Жили в свое удовольствие. Вот я насмотрелся на все это, понял, что нет в мире никакого воровского братства. Что нет никакой воровской идеи. Каждый живет сам для себя. Это было для меня открытием.
– Что было потом?
– Потом я вернулся домой.
– В Новосибирск?
– Почему в Новосибирск? В Биробиджан, к жене. К жене я вернулся… Приехал, и дня через три тесть мне говорит: "Сергей, если хочешь, я тебе помогу устроиться в милицию". Я посмеялся очень громко, потому что это было в самом деле смешно. Более того, когда он действительно устроил меня в милицию и я в первый раз пришел на работу, все там подумали, что меня наконец-то арестовали. Потому что до этого у меня уже были две ходки в тюрьму. Еще у меня было лишение прав. Гаишники у меня были худшими врагами. А тесть поступил по-своему: послал ко мне моего будущего начальника. Приезжает какой-то мужик, тоже весь в золоте, на хорошей машине, спрашивает: "Ты Сергей?" – "Я Сергей". – "Поедешь на охоту?" Я говорю: "Можно". Мы приехали, сели в вездеход. Там все стреляют, все пьют. Всем всё до фонаря. Он говорит: "Пойдешь ко мне работать?" Я спрашиваю: "А что мне надо будет делать?" – "По пасекам ездить и медовуху пить". Я говорю: "Нормально. Пойду". Так я попал в милицию. Сидел писал справки в Москву. Отчеты всякие разные. Оружие выдавал…
– Зарплата какая была?
– Мне тесть платил. Чтобы я не чувствовал себя дискомфортно, он платил мне столько же, сколько мой начальник получал. Но в милиции я проработал недолго. В 1995 году я пришел в милицию, в 1996 году уволился.
– Почему уволился?
– Произошла такая ситуация… война структур, и я оказался каким-то боком там замешанным. Такие силы там столкнулись, что мне просто страшно стало.
– Какие структуры столкнулись? Криминальные?
– Нет, почему? Суперкриминальные. Нашли у мэра труп с карабина. Не то что это он убивал, просто карабин был ему подарен… Карабин должны были уничтожить. А я был в комиссии по уничтожению. И вот когда эта возня вся началась, из комиссии в двенадцать человек я остался один живой. То есть все полковники разбежались: один был в отпуске, второй в больнице, третий уехал куда-то, четвертый тоже уехал… И я остался один. Я подумал, что мне это не надо. И уволился. После этого мы с женой собрались уехать в Израиль, так как я еврей сам. Хотя в паспорте я был записан как русский, и отец у меня русский, но мать – еврейка. И этого уже достаточно, чтобы уехать. Надо только предоставить свидетельство о рождении матери. В общем, я решил, что хватит экспериментировать в своей жизни и пора как-то определяться. Я предлагал тестю отдать мне хоть какой-то, пусть маленький, участок его дела, и я бы спокойно работал. Тесть отказался. Тогда мы стали готовить документы на выезд. И вот уже когда мы сидели с женой на чемоданах, приходят тесть с тещей и говорят: "Да чего вам не хватает, ты у нас одна дочь, мы все для вас делаем, а вы такие-сякие". И уже вечером жена говорит мне: "Их так жалко. Как же мы уедем от них?" И вроде она уже не собирается никуда уезжать. Мы остаемся, распаковываем чемоданы. А через два дня я совершаю преступление. По статье "Умышленное убийство". Хотя умысла не было. Просто глупое стечение обстоятельств.