Критики Сталина обычно не учитывают (или откровенно замалчивают) все эти факты, поскольку так легче уличать вождя чуть ли не во врождённом антисемитизме. Не стану утверждать, что Сталин испытывал особую любовь к евреям, однако на протяжении последних 24 лет своего правления (1924–1948) он многое делал для того, чтобы евреи не чувствовали себя изгоями в братской семье советских народов. Он даже дочери своей Светлане не запретил выйти замуж за еврея, хотя наверняка имел возможности этому помешать (отметим также, что в 1949 году 9 членов Политбюро из 11 имели родственные связи с евреями). Да и в годы войны Сталин многое сделал для того, чтобы миллионы евреев смогли перебраться из Европы в СССР и здесь нашли надёжное укрытие от фашизма. Апогеем же отношения Сталина к евреям была его помощь в создании Израиля. Выбери тот союз с СССР, и никакой "борьбы с космополитами", "дела врачей" и других кампаний, в которых пострадали многие евреи, в СССР бы не было. Но израильское руководство пошло по иному пути, по сути, подставив своих советских соплеменников под сталинскую секиру возмездия.
Те люди, кто валит с больной головы на здоровую (то есть уличает в антисемитизме Сталина), забывают, что после войны советские евреи продолжали играть существенную роль в государственном и культурном управлении страной. Вот данные, которые приводит на этот счёт историк А. Вдовин: "После войны евреи составляли 1,3 процента населения страны. В то же время, по данным на начало 1947 года, среди заведующих отделами, лабораториями и секторами Академии наук СССР по отделению экономики и права евреев насчитывалось 58,4 процента, по отделению химических наук - 33 процента, физико-математических наук - 27,5 процента, технических наук - 25 процентов. В начале 1949 года 26,3 процента всех преподавателей философии, марксизма-ленинизма и политэкономии в вузах страны были евреями. В академическом Институте истории сотрудники-евреи составляли в начале 1948 года 36 процентов всех сотрудников, в конце 1949 года - 21 процент.
При создании Союза советских писателей в 1934 году в московскую организацию был принят 351 человек, из них писателей еврейской национальности - 124 (35,3%), в 1935–1940 годах среди вновь принятых писателей писатели еврейской национальности насчитывали 34,8 процента, в 1941–1946 годах - 28,4 процента, в 1947–1952 годах - 20,3 процента. В 1953 году из 1102 членов московской организации Союза писателей русских было 662 (60%), евреев - 329 (29,8%), украинцев - 23 (2,1%), армян - 21 (1,9%), других национальностей - 67 человек (6,1%)…"
Это далеко не все цифры еврейского присутствия в советских верхах. Теперь представьте себе такую картину: еврейское государство Израиль благоволит главному стратегическому противнику СССР Америке, а советское руководство безучастно взирает на то, что огромный процент евреев играет ключевую роль в его руководящих сферах. То есть руководители СССР добровольно соглашаются сидеть на пороховой бочке, поскольку симпатии большинства советских евреев к Израилю грозят серьёзными проблемами для государственных основ СССР. Поэтому те чистки в среде советско-еврейской элиты, которые начались вскоре после создания Израиля, были вполне объяснимы.
Между тем эти чистки коснулись далеко не всех. Например, в киношной элите пострадали немногие. Из самых известных: Сергей Юткевич (его уволили из ВГИКа), Марк Донской, Илья Фрэз (обоих отправили в "ссылку" в Киев). Учитывая тот большой процент евреев, который присутствовал в советском кинематографе, эти "чистки" можно назвать минимальными (согласно "Еврейской энциклопедии", в советском кино работало более 5 тысяч режиссёров и актёров, а с операторами, сценаристами, художниками, директорами производства и т.д. эта цифра многократно возрастает). То есть киношная еврейская элита практически безболезненно пережила репрессии конца 30-х годов и почти не пострадала десятилетие спустя.
Лишь несколько сократился приём евреев в советские вузы, хотя их доля среди студентов всё равно оставалась довольно высокой: если в 1936 году доля студентов-евреев в 7,5 раза превышала общую долю евреев в населении страны, то к началу 50-х годов она сократилась всего до 5,5 раза. И в том же ВГИКе, к примеру, киношное образование получали десятки молодых евреев наравне с людьми других национальностей. Так, в период 1947–1953 годов из стен ВГИКа выйдет в большой кинематограф несколько десятков студентов-евреев. Назову только некоторых, самых известных: Эльдар Рязанов, Станислав Ростоцкий, Вилен Азаров, Борис Левин, Григорий Чухрай, Софья Милькина, Юрий Шилер, Борис Гольденбланк, Александр Алов, Владимир Наумов, Генрих Габай, Феликс Миронер, Григорий Аронов, Теодор Вульфович, Яков Сегель, Николай Фигуровский.
Будет несправедливым не упомянуть и остальных выпускников ВГИКа тех лет, впоследствии также внёсших существенный вклад в развитие советской кинематографии. Среди них были: Владимир Басов, Мстислав Корчагин (у этого человека окажется самая короткая кинобиография: в 53-м году он вместе с Басовым снимет фильм "Школа мужества" и в том же году уйдёт из жизни в возрасте 31 года), Юрий Озеров, Марлен Хуциев, Илья Турин, Резо Чхеидзе, Тенгиз Абуладзе, Виталий Мельников, Екатерина Вермишева, Галина Ухина, Юрий Головин, Тофик Таги-Заде, Григорий Мелик-Авакян, Дамир Вятич-Бережных, Юрий Вышинский, Лев Иванов, Сергей Параджанов, Латиф Файзиев, Всеволод Воронин, Алексей Коренев, Юрий Закревский и др.
Практически все годы существования советского кинематографа государство не жалело ни материальных, ни поощрительных средств (разных наград и званий) для кинематографистов. Благодаря стараниям властей (и лично Сталина) киношная элита жила на привилегированном положении, имея практически всё: комфортное жильё, большую зарплату, возможность периодически выезжать за границу. Самых одарённых представителей кино вождь всех народов регулярно награждал высокими правительственными наградами (Сталинской премией и орденами), производил в депутаты Верховного Совета СССР. Самыми обласканными по части Сталинских премий среди режиссёров были: Иван Пырьев - 6 премий, Юлий Райзман и Михаил Ромм - 4, Сергей Герасимов, Марк Донской, Всеволод Пудовкин - 3, Абрам Роом - 2.
Как видим, русских в этом списке только двое, остальные - евреи. Причём награды эти сыпались на евреев даже в годы борьбы с космополитизмом. Так, в 1949 году из числа режиссёров-евреев Сталинскими премиями были награждены: Михаил Ромм (за д/ф "Владимир Ильич Ленин"), Сергей Герасимов (за "Молодую гвардию"), Александр Столпер (за "Повесть о настоящем человеке"), Абрам Роом (за "Суд чести"); из числа операторов - Александр Левицкий (за д/ф "Владимир Ильич Ленин"), Владимир Рапопорт (за "Молодую гвардию"), Марк Магидсон (за "Повесть о настоящем человеке"), Александр Гальперин (за "Суд чести"); из числа актёров - Леонид Любашевский (за роль Свердлова в одноимённом фильме).
В 1950 году были отмечены следующие евреи: из режиссёров - Владимир Корш-Саблин и Александр Файнциммер (за "Константина Заслонова"), Юлий Райзман (за "Райниса"), Борис Долин (за "Историю одного кольца"); из операторов - Моисей Магид (за "Академика Ивана Павлова"); из актёров - Владимир Кенингсон (за "Падение Берлина").
В 1951 году список награждённых "сталинками" евреев оказался самым обширным. В него вошли:
режиссёры - Михаил Ромм (за "Секретную миссию"), Герберт Раппапорт и Виктор Эйсымонт (за "Александра Попова"), Фридрих Эрмлер (за "Великую силу"), Александр Столпер (за "Далеко от Москвы"), Юлий Райзман (за "Кавалера Золотой Звезды"), Сергей Герасимов (за "Освобождённый Китай"), Александр Файнциммер (за "У них есть Родина");
операторы - Борис Волчек (за "Секретную миссию"), Игорь Гелейн (за "Смелых людей"), Евгений Шапиро (за "Александра Попова"), Марк Магидсон (за "Заговор обречённых"), Моисей Магид (за "Мусоргского"), Михаил Гиндин и Владимир Рапопорт (за "Освобождённый Китай"), Аркадий Кольцатый (за "Тараса Шевченко");
сценаристы - Николай Эрдман и Михаил Вольпин (за "Смелых людей"), Михаил Маклярский (за "Секретную миссию");
композитор - Исаак Дунаевский (за музыку к "Кубанским казакам");
актёры - Марк Бернес и Лев Свердлин (за "Далеко от Москвы"), Максим Штраух (за "Заговор обречённых"), Марк Перцовский (за "Секретную миссию"), Фаина Раневская (за "У них есть Родина").
Вообще с 1949-го по 1952 год примерно треть всех премий получали люди еврейского происхождения, при этом они составляли, как мы помним, 1,3% населения страны.
Среди актёрской братии главные лавры в основном доставались славянам. Лидером была супруга Пырьева Марина Ладынина - 5 "сталинок". Следом шли: Николай Черкасов, Борис Чирков, Алексей Дикий - 4; по две "сталинки" имели: Любовь Орлова, Вера Марецкая, Борис Андреев, Инна Макарова, Павел Кадочников, Сергей Гурзо и др.
Конечно, не все "сталинки" были равноценны. Например, взять таких актёров, как Алексей Дикий и Михаил Геловани. Оба они часто играли Сталина в кино и поэтому не могли быть обойдены вниманием властей. Причём если Дикий получил всего две "сталинки" за эту роль ("Третий удар", 1948; "Сталинградская битва", 1950), то Геловани - четыре ("Великое зарево", 1941; "Человек с ружьём", "Выборгская сторона", "Ленин в 1918 году", "Валерий Чкалов", "Оборона Царицына", премия за все фильмы - в 1942; "Клятва", 1947; "Падение Берлина", 1950).
Из всех перечисленных фильмов самым сложным в постановочном плане оказался "Третий удар" Игоря Савченко. По сути это был некий прорыв в батальном кинематографе. Как пишет "Краткая энциклопедия советского кино": "В нём с документальной точностью воспроизведена операция войск 4-го Украинского фронта совместно с Отдельной Приморской армией по уничтожению в апреле–мае 1944 года 17-й немецкой армии. Кульминационным пунктом в сюжете картины являются штурм и взятие нашими войсками Сапун-горы.
В годы войны, а иногда и после неё наши победы изображались в кинофильмах нередко как победы лёгкие, одержанные над неумным и слабым врагом. Создатели фильма "Третий удар" не преуменьшили трудности, которые пришлось преодолеть Советской армии при овладении Крымом, они показали, с каким упорным сопротивлением гитлеровцев столкнулись здесь наши бойцы.
"Третий удар" наглядно свидетельствует, как далеко шагнула после войны постановочная техника советской кинематографии, насколько обогатились её изобразительные средства. Создатели фильма проявили много творческой изобретательности и выдумки. Точные движения съёмочного аппарата (оператор М. Кириллов), смелое применение ракурсов, комбинированные съёмки и выразительный монтаж позволили зрителю увидеть картины боя с различных точек зрения и как бы самому принять в нём участие.
С точки зрения показа батальных эпизодов изобразительное решение фильма было новым словом в нашем кино…".
Напомню, что всю вторую половину 40-х годов в лидерах проката ходили фильмы именно о минувшей войне, что ясно указывало на то, что эта тема по-прежнему актуальна и вызывает живой интерес у зрителей. Правда, в лидеры выбивались военные фильмы приключенческого жанра, а вот монументальное кино на эту же тему пользовалось меньшим успехом. Речь идёт о том же "Третьем ударе" (1948) или "Сталинградской битве" (1949; этот фильм был приурочен к юбилею - 70-летию Сталина).
Несмотря на весь скептицизм, который позднее будет излит либеральными киноведами на советское монументальное киноискусство, оно сослужило обществу хорошую службу: посредством его в людях поддерживался державный дух, демонстрировалось единство верховной власти и народа в критических ситуациях. Не случайно поэтому фильмы эти пользовались немалым успехом у рядового зрителя. Например, "Падение Берлина" в прокате 1950 года войдёт в тройку лидеров (3-е место, 38 миллионов 400 тысяч зрителей), а два других упомянутых выше фильма лишь немного не дотянут до 30 миллионов.
Что касается образа Сталина в этих картинах, то и это было велением времени - как ответ на развязанную Западом "холодную войну". Поскольку Сталин в годы Великой Отечественной войны был олицетворением не только советского, а именно русского патриотизма (на торжествах по случаю Победы вождь не случайно поднял тост именно за русский народ), в Советском Союзе поднялась очередная волна по его возвеличиванию, в том числе и средствами кинематографа.
ПОСЛЕДНИЕ БЛОКБАСТЕРЫ СТАЛИНСКОЙ ЭПОХИ
В начале 1949 года Советский Союз успешно произвёл испытание собственной атомной бомбы, тем самым сбив спесь с Запада, надеявшегося в скором времени развязать против СССР атомную войну. Теперь этот вопрос отпал сам собой, и единственным инструментом воздействия на первое в мире государство рабочих и крестьян у Запада осталась война иного рода - холодная. Хотя именно в тот период Советский Союз имел реальную возможность начать третью мировую войну и выйти из неё победителем. Как пишет историк О. Платонов: "Стремление России к миру ярко выражалось в таком факте, что, имея в начале 50-х годов огромное военное преимущество над США, Россия, несмотря на непрекращающуюся враждебность Запада, не пыталась наказать его, хотя и имела для этого все возможности. Как отмечал академик П.Л. Капица, после успешного осуществления термоядерного взрыва в СССР каждая советская атомная бомба с помощью специальной технологии использования лёгкого изотопа лития превращалась в термоядерную. Взрывная сила запасов атомных бомб в СССР практически сразу увеличивалась в 1000 раз, в то время как в США она оставалась на том же уровне. "Если даже допустить, - писал П.Л. Капица, - что американские запасы активного продукта для бомб в то время были в несколько раз больше, чем в СССР, то всё же несомненно, что при помножении на 1000 "атомная мощь" СССР в сотни раз превосходила "атомную мощь" США. Можно с уверенностью сказать, что такого решающего военного преимущества по своему масштабу одной стороны над другой не знала история (конечно, не считая колониальных войн). Это положение длилось 7 месяцев". И за всё это время советское руководство ни разу не попыталось использовать своё преимущество…".
Как мы помним, в создании атомной бомбы активное участие принимал и кинематограф - те самые трофейные фильмы (в том числе и американские, что особенно радовало советские власти), которые начали демонстрироваться с осени 1948 года. Первый пакет состоял из 50 картин и принёс фантастический доход казне: 750 миллионов рублей, часть из которых была направлена на "атомный проект". Почти столько же удалось заработать и второму пакету фильмов, выпущенному в прокат в 1949 году. Среди этих лент значились:
"Большой вальс" (1939) Жюльена Дювивье с Луизой Райнер, "Мост Ватерлоо" (1940) Ле Роя с Вивьен Ли и Робертом Тейлором, "Леди Гамильтон" (1941) Александра Корда с Вивьен Ли и Лоренсом Оливье, "Сестра его дворецкого" (1943) Френка Борзеджа с Диной Дурбин, "Судьба солдата в Америке" (настоящее название - "Бурные двадцатые годы", 1939) Рауля Уолша с Хамфри Богартом и Джеймсом Кэгни, "Петер" (1934, Австрия) Генри Костера, "Под кардинальской мантией" (настоящее название - "Под красной мантией") В. Шёстрёма с Конрадом Фейдтом, "Багдадский вор" (1940) и "Балерина" (с тем же Фейдтом; настоящее название - "Мужчины в её жизни", 1941), а также: "Джунгли", "Королевские пираты", "Маленькая мама", "Железная маска", "Таинственный беглец", "Мятежный корабль", "Девушка моей мечты", "Тарзан" и др.
Таким образом, трофейные фильмы сильно помогли советской экономике, однако на некоторое время замедлили рост темпов советского кинопроизводства. В итоге в 1949 году свет увидело всего лишь 18 новых картин. Из них лидерами проката стали следующие ленты: "Встреча на Эльбе" Григория Александрова (24 миллиона 200 тысяч зрителей), "Константин Заслонов" Александра Файнциммера и Владимира Корш-Саблина (17 миллионов 900 тысяч) и "Суд чести" Абрама Роома (15 миллионов 200 тысяч).
Несмотря на то, что каждый из перечисленных фильмов был посвящён разным проблемам, однако все они были пропагандистскими. Так, фильм Александрова можно смело назвать вторым антиамериканским советским фильмом (первым был "Русский вопрос" Михаила Ромма, 1948): сначала речь в нём шла о встрече советских и американских войск на Эльбе в 1945 году, а затем о том, как недавние союзники, американцы, превратились в наших врагов, объявив СССР "холодную войну".
Много позже советская либеральная кинокритика вдоволь "потопчется" на подобного рода фильмах. Особенно усердной в этом плане окажется кинокритик Майя Туровская - большой обличитель сталинского киношного "ампира". В журнале "Искусство кино" она опубликует статью "Фильмы "холодной войны"", из которой я приведу лишь небольшой отрывок (но он наглядно продемонстрирует читателю основную суть умозаключений либеральной критикессы):
"Я выбрала для анализа группу "антиамериканских" фильмов, относящихся к позднесталинскому - послевоенному, или "ждановскому" (славянина и последовательного государственника Андрея Жданова вся либерал-западная элита ненавидит пуще любого нациста. - Ф.Р.), - периоду нашей культуры (интересно, что подразумевается под словом "наша"?! - Ф.Р.), как раз потому, что это худшее - самое ложное, самое фальшивое, - что в ней было, когда художники едва ли могли отговариваться "непониманием" или апеллировать к своей "вере" (типичный пример выгораживания либералами своих: дескать, режиссёров - а большинство среди них составляли евреи - чуть ли не под дулом пистолета заставляли снимать "антиамериканские" фильмы. - Ф.Р.)…
Агитзадачей фильмов было представить вчерашнего союзника по антифашистской борьбе в качестве врага. Те или иные обстоятельства действительно имели место, но в фильмах происходило прямое приравнивание, даже "учёба" у нацизма. (Смелое заявление, учитывая, что "антиамериканские" фильмы снимали Михаил Ромм и Абрам Роом, которые вряд ли бы обрадовались заявлению критикессы, что они были учениками фюрера и его главного идеолога доктора Геббельса. - Ф.Р.)
Ещё Гитлер - великий знаток пропаганды - говорил в "Mein Kampf", что народу надо показывать всех врагов на одной линии, дабы не испугать рядового человека и не вызвать у него чувство покинутости.
Именно на этой рядоположенности всей цепочки "врагов", приравнивании их друг к другу, а вместе к абсолюту зла строилась единообразная сюжетная структура этих лент. Превращение недавних союзников в "образ врага" осуществлялось сюжетно через тайную связь американцев (естественно, классово чуждых: генералов, сенаторов, бизнесменов, дипломатов) с нацистами, будь то "секретная миссия" (так назывался фильм Михаила Ромма. - Ф.Р.) переговоров о сепаратном мире, похищении патентов или изготовление химического оружия… Отождествление американцев с нацистами - единственная "тайна" всего пакета фильмов "холодной войны"…".
Если бы эта статья появилась в каком-нибудь американском журнале, к ней не было бы никаких вопросов. Но она была опубликована в российском журнале, правда, в 1996 году, то есть в годы самого разнузданного пресмыкательства нашей либерал-интеллигенции перед США и их союзниками. В те годы наши киношные критики и критикессы буквально соревновались друг с другом, кто напишет о прошлой и нынешней истории своей страны самую гнусную и похабную "правду". Статья М. Туровской как раз из этого ряда.