Последующее разбирательство показало, что Чубайсу не удалось нанести ущерб обороноспособности страны. В воинские части на Дальнем Востоке деньги из бюджета приходили с большим опозданием. И не только на оплату электроэнергии, но и на зарплату, на содержание жилых домов военных. Командир части, видя, что долг энергетикам достиг неприличных размеров, сам предложил ввести ограничения поставок электроэнергии на то время, когда объект не находился на боевом дежурстве. Спутники ведь по орбите летают, и когда они уходят за горизонт, с ними все равно связи нет. Но скандал получился большой и полезный. Если уж таких военных отключили, а Чубайс уцелел, платить, похоже, придется всем.
Спецпроект "Абызов"
Не было в числе высшего менеджмента РАО, появившегося здесь с приходом Чубайса, другой такой фигуры, вокруг который было бы столько разговоров и толков, подозрений и восхищений, слухов и ультиматумов. Абызов в РАО волновал всех. Им открыто восхищались и его молча побаивались. Миноритарные акционеры и их лидеры прозрачно намекали Чубайсу, что он окружил себя черт знает кем. И не надо было уточнять, кого они имеют в виду в первую очередь. Член совета директоров Виктор Кудрявый замучил всех подозрениями: зачем успешный бизнесмен пришел в государственную компанию? И сам себе отвечал: понято зачем. Министр экономического развития Герман Греф регулярно требовал отставки Абызова. Без всяких намеков и иносказаний. И это было серьезней всего остального.
Чубайс держался как кремень с самого начала и до того дня, когда в 2005 году Абызов сам не пришел к нему и не попросился в отставку. Чубайс держался и после ухода Абызова, но уже без него. Он и сегодня утверждает, что без Абызова РАО ни за что не перешло бы с бартера на расчеты живыми деньгами. Эту задачу мог решить только человек уровня, опыта и силы Абызова. Что бы и кто про него ни говорил.
Представляя его сотрудникам РАО после утверждения советом директоров, Чубайс объявил, что Михаил Анатольевич Абызов будет отвечать в компании за инвестиционную политику и спецпроекты. Что это за функция такая в РАО, никто тогда не знал, включая, кажется, Чубайса и Абызова.
- Претензии к моим кадровым решениям были у многих людей, например у Грефа, и высказывались в острой форме, временами доходившей почти до ультиматумов, - говорит Чубайс. - Они касались не только Абызова, но и Меламеда, Завадникова, Раппопорта. Всех четверых. Я приложил много усилий для того, чтобы как-то их защитить и смягчить характер и содержание претензий. Но, глядя на ситуацию в целом, я с ними не согласен. Какая задача стояла с первых же дней? Платежи. И кто платить-то должен? Не только коммуналка с мелко мотор кой своей, а такие бойцы, как Дерипаска, Живило, Быков. Главная претензия состояла в том, что отвязанный бизнес-персонаж, не имеющий к энергетике никакого отношения, пришедший в управление огромной государственной компании практически с улицы, только и умеет, что разбираться с темными личностями, которые что-то там задолжали. А тебе, разъясняют мне носители всяких претензий, надо энергетическую политику в стране выстраивать. Какая политика? Идет жесткое противостояние бизнеса, родного российского, региональной власти с одной стороны и компании - с другой. И всех - олигархов, бандитов, полубандитов, жуликов и честных должников, - всех их надо заставить достать из кармана живые деньги и заплатить за электроэнергию. А в их бизнес-планах такой операции предусмотрено не было! Кто будет им эти их бизнес-планы ломать и переделывать? Деликатный макроэкономист с гарвардским дипломом?
- Я сам могу жесткие переговоры провести с тем же Дерипаской, - продолжает Чубайс. - Но на всех меня просто физически не хватит, даже если я брошу всем остальным в компании заниматься. Мне нужны люди, которые могут приехать в Кузбасс, собрать там местных и сказать: значит так, с сегодняшнего дня порядок расчетов за электроэнергию такой. Если нет - отключаем. Целую, до свидания. И чтобы ни одна... -Чубайс на секунду задумался, подбирая правильное печатное слово, но это ему так и не удалось, - организация не усомнилась, что слова моего человека не пустой звук. Жесткость задачи требовала абсолютно особого класса людей. Эта темка, в которой стреляли без дураков. У меня к Абызову тоже есть претензии, но без него я бы не сделал того, что сделать удалось. И эта боевая темка, которой Абызов занимался по всей стране, включала в себя колоссальный интеллектуальный компонент, - это я хочу особо подчеркнуть. Для того чтобы организовать сбыт за деньги вместо снабжения по бартеру, нужно было выстроить целую систему, набрать и обучить пятьдесят тысяч человек по всей стране. Вот вместо двух теток в бухгалтериях наших АО-энерго, которые занимались бухгалтерскими проводками, отражающими снабжение - на этом все и заканчивалось, - надо было создать систему сбыта. И Миша (Абызов. -М.Б., О.П.) ее создал. А кроме обучения пятьдесяти тысяч человек по всей стране нужна еще и нормативная база, стандарты и процедуры их осуществления. При этом у тебя есть Владивосток со своими законами, есть Кавказ со своими законами, есть Севера, есть заключенные с местами их размещения, ФСБ и прокуратура. А отключенный местный бандит со своими понятиями?
Да что там бандиты. В простой деревне простые люди, которые не привыкли платить и не собирались привыкать, просто зарубили топорами наших людей в Кемеровской области. Целую семью. Вот что такое платежи. А сколько у меня людей, реально обстрелянных, и раненые даже есть. Нет, здесь нужны люди именно такого класса, как Абызов, который хорошо понимает, что такое уличные терки, перестрелки, и при этом понимает, что такое бизнес. Тут энергетика сама по себе, и Гарвард абсолютно ни при чем.
Я мог бы без труда найти человека, который правильно поговорил бы с Грефом, который ему точно понравился бы. Только я платежи в РАО получил бы на четыре года позже и потерял бы тройку-пятерку АО-энерго и станций, которые растащили бы неизвестно куда...
В выборе Абызова и в том, что Чубайс с таким упорством его всякий раз отстаивал, был еще один очень важный аргумент. Абызов глубоко знал весь энергетический бартер, причем не из официальных отчетов АО-энерго, а из своего бизнеса, где была бартерная часть взаимоотношений с энергетикой. То есть он знал проблему с "бизнесовой" стороны, и Чубайс ясно понимал, что если такой человек изнутри РАО возьмется за уничтожение бартера, ни один директор не сможет ему противостоять.
Говорят, что Абызова в РАО привел Андрей Трапезников и произошло это случайно. Вот что Андрей сам об этом рассказывает.
Зимой начала 1998 года он с компанией поехал в подмосковный поселок Чулково кататься на лыжах. Там к ним должен был присоединиться Иван Стариков, работавший тогда заместителем министра экономики. Приехали в Чулково, но покататься не удалось - на подъемнике отключили свет (Чубайс тогда еще не работал в РАО). Трапезникову позвонил Стариков и сказал, что сейчас подъедет.
- Не приезжай, подъемник не работает.
- Отлично, - отвечает Стариков, - тогда приезжайте ко мне. Тут как раз земляки-новосибирцы приехали.
- А вот познакомься, - сказал Стариков, когда один из новосибирцев в фартуке появился с большим блюдом в руках. - Это Миша Абызов, готовит замечательно. Он у меня в Госдуме помощником работал, когда я депутатствовал. Вообще-то он бизнесмен.
Познакомились. На этом, собственно, и все.
Позже, уже весной, Стариков позвонил Трапезникову и говорит:
- Помнишь Абызова из Новосибирска? У меня зимой встречались. Он прослышал, что Чубайс собрался в РАО.
- Во-первых, это только разговоры и слухи. Никакой официальной информации нет. А во-вторых, он-то к этому какое отношение имеет?
- А у него есть бизнес энергетический в Новосибирске. Можно, он тебе позвонит?
- Ну пусть звонит, - без особого энтузиазма согласился Трапезников. Что обсуждать с каким-то малопонятным бизнесменом из Новосибирска, у которого якобы что-то есть в энергетике. Тем более что Чубайс еще никуда не назначен.
Но как только Чубайса назначили, Абызов позвонил,
- Вот сейчас энергетики начнут Чубайсу лапшу на уши вешать: это нельзя, это нельзя, это вообще невозможно, а это можно только так, а не иначе.
- Подожди, подожди, - ответил Трапезников. - А тебе это вообще-то зачем?
- Я, во-первых, Чубайса уважаю и не хочу, чтобы он облажался. Во-вторых, я акционер "Новосибирскэнерго", и не самый мелкий. Так что кровно заинтересован, чтобы отрасль правильно развивалась. И вообще я хочу встретиться с Анатолием Борисовичем, - сказал он Трапезникову.
Чубайс тогда, пытаясь как можно быстрее разобраться в ситуации, принимал многих. Принял и Абызова, который сразу закидал его предложениями, предостережениями, малопонятными словами и прочей профессиональной энергетической феней.
- Так, - сказал Чубайс, - практически ничего не понял из того, что вы мне сейчас сказали. Но есть предложение. У нас сейчас формируется рабочая группа по выработке первоочередных мер и стратегии. Не хотите подключиться?
Абызов немедленно согласился и сразу включился в работу на даче в Архангельском. Через какое-то время предложил привлечь и своего партнера Леонида Меламеда. Почему нет? Пусть будет еще и Меламед.
По отзывам участников группы, Абызов и Меламед были ценны именно тем, что больше многих других знали, как работает система. Они не только видели проблемы энергетики изнутри, но и хорошо знали все уловки и схемы, которыми пользовался бизнес.
Когда группа закончила свой труд над Программой, Чубайс предложил Абызову перейти на работу в РАО. Абызов думал несколько дней и в итоге согласился. В 2000 году, после возвращения Алексея Кудрина из РАО в правительство, на его место уже с должности гендиректора Росэнергоатома пришел Леонид Меламед.
Какое-то время Меламед с Абызовым, работая в разных компаниях, должны были неизбежно конфликтовать. Пока РАО в лице Абызова выбивало деньги из потребителей, Росэнергоатом в лице Меламеда требовал от РАО деньги за электроэнергию, поставленную АО-энерго атомными станциями.
С самого начала Абызов сидел в здании Минпромэнерго в кошмарном "убитом" кабинете. Обшарпанные стены, жуткая мебель, кресло со свисающими лохмотьями. Зато летом ездил на работу на дорогом мотоцикле в сопровождении охраны, нанятой им за собственные деньги.
- Миша, тебе не стыдно в таком кресле сидеть? У тебя же есть деньги, купи ты себе кресло нормальное, - пытался подколоть его Трапезников.
- Не куплю. Я хозяйственникам сказал про кресло, а они говорят, что денег нет. Так вот, я буду пахать как проклятый, чтобы в компании деньги появились и она смогла купить мне это гребаное кресло.
О том, как появились в компании РАО "ЕЭС" деньги вместо бартера, Абызов рассказывает теперь в своем кабинете на восьмом этаже офисного здания на Саввинской набережной. Сюда, в офис принадлежащей ему управляющей компании "Руком", ведет отдельный лифт, который ни на каких других этажах не останавливается. В советские времена, которые Абызов застал только студентом, отдельные лифты полагались исключительно министрам. И во все времена - владельцам пентхаусов.
Отсюда он управляет своей группой "Е-4", которая специализируется на бизнесе, связанном с топливно-энергетическим комплексом. В частности -- на строительстве электростанций под ключ. Очевидно, что здесь с самого начала не было проблем ни с креслами, ни с интерьерами. Приемная отделана неровно оструганной сосновой доской, протравленной морилкой. По стенам - несколько круглых квартирных электросчетчиков из черного эбонита, куски открытой электропроводки на маленьких фарфоровых изоляторах, которые нынче можно встретить только где-нибудь в старых деревенских общежитиях. На полу - вместо ковровой дорожки или паркета-три настоящих канализационных люка.
Это сбивает с толку. Они вмонтированы в пол и не воспринимаются как элемент интерьера. Если бы не восьмой этаж, можно было бы подумать, что они здесь по прямому назначению.
- Старые счетчики и проводка - понятно, а люки - это что? Подземные силовые кабели?
- Нет, люки - это канализация, - охотно поясняет Абызов, который, как выяснилось, сам рисовал дизайн-проект "мастерской провинциального столяра". - Был период, когда я, работая в РАО, возглавлял совет директоров "Российских коммунальных систем".
ОАО "Российские коммунальные системы" - крупнейший частный бизнес-оператор в российском коммунальном секторе - было создано в мае 2003 года по инициативе Чубайса как пилотный проект по реформе жилищно-коммунального хозяйства в России. Уставный капитал РКС составил один миллиард рублей, а его учредителями стали РАО "ЕЭС России" и "Газпромбанк" (по 25 процентов), а также компании "ЕвразХолдинг", "Еврофинанс", "Интеррос", "Кузбассразрезуголь" и "Ренова" (по 10 процентов) . РКС получили в управление активы жилищно-коммунального хозяйства в тринадцати регионах России. В апреле 2004 года один из основных акционеров РКС - "Газпромбанк" решил выйти из проекта и продал 25 процентов акций "Объединенной финансовой группе". В июне 2005 года "Ренова" передала свой пакет акций подконтрольной компании - "Комплексным энергосистемам", которые со временем и стали основным акционером РКС.
Пока мы ждем в приемной, дверь кабинета Абызова резко распахивается, из нее быстро выходят друг за другом два молодых человека. Видно было, что первый просто спешит уйти, а второй раздражен страшно. Он еще слова не успел сказать, даже лица его еще не было видно, а сразу почувствовалось сильное раздражение.
- Так, - негромко, но отрывисто говорит он, обращаясь к помощнице, и называет в винительном падеже фамилию сотрудника, видимо, того, кто только что вышел, - купите ему двадцать ручек, самых дешевых, и пачку бумаги. Ему персонально. Держите все это у себя, а он пусть берет, перед тем как зайти, чтобы было чем и на чем записывать.
Мы понимаем, во-первых, что это Абызов, во-вторых, что он мог легко назначить совещание на двенадцать ночи, а если задача не решалась, никого не отпускать. Один из таких случаев периода работы в РАО нам как раз и рассказывали. 1999 год, очередные проблемы с завозом топлива в Приморье. Абызов собрал у себя начальников департаментов, которые взаимодействовали с угольщиками, нефтяниками, железнодорожниками. Энергетики были должны всем этим компаниям, и в долг уже никто не хотел ничего поставлять. А Абызов требовал составить график завоза топлива практически без денег. Был первый час ночи. Коллега, зашедший к Абызову по какому-то вопросу, застал дверь кабинета запертой. Секретарь в приемной сообщила, что Михаил Анатольевич отъехал на часок, скоро будет.
- А почему дверь заперта? - поинтересовался коллега.
- Там люди, - пояснила секретарь.
Коллега повернул оставленный снаружи ключ и застал группу людей, активно что-то обсуждающих и разговаривающих по мобильникам.
- Что происходит, мужики? - поинтересовался он. - Почему под замком сидим?
- Да вот Михаил Анатольевич сказал, что, пока проблему не решим, он нас домой не отпустит. Сейчас, говорит, самое время с Дальним Востоком общаться и вопросы решать.
В теперешнем кабинете Абызова на Саввинской набережной, где, в отличие от приемной, уже нет декоративных элементов ретродеревен-ской экзотики, на столе лежит свежий Forbes на русском языке за апрель 2008 года. На обложке - глава Сбербанка Герман Греф, который, как уже было сказано, регулярно требовал от Чубайса увольнения Абызова. Никаких усиков или рожек к портрету недоброжелателя не пририсовано.
- С Андреем Трапезниковым мы знакомы очень давно, но с РАО я познакомился раньше, - уточняет легенду о своем появлении в энергохолдинге Абызов. - В энергетике наша группа компаний начала работать где-то в девяносто втором-девяносто третьем.
- Вам же тогда лет пятнадцать было, не больше?
- Двадцать один. Мы продавали технологическое оборудование, помогали в бартерных расчетах. К девяносто восьмому году мы накопили отличный опыт и знали систему изнутри, как мало кто знал ее. В девяносто седьмом в Новосибирск приехали Немцов с Бревновым. Оба при должностях. И тогда мы с Бревновым достаточно подробно обсуждали проблему неплатежей в энергетике и вопрос управления.
Абызову на тот момент было двадцать пять. О чем они могли говорить с первым вице-премьером и с главой РАО "ЕЭС"?
- А как они узнали о вашем существовании? Мало ли компаний занимались бартерными расчетами в энергетике. Тогда все на этом зарабатывали.
- Наша компания достаточно быстро развивалась. Я к тому времени был уже заместителем председателя совета директоров "Новосибирскэнерго". Одна из наших компаний была там достаточно крупным акционером, и мы принимали участие в операционном управлении "Новосибирскэнерго". У нас также был план за свои деньги достроить Богучанскую ГЭС, которая стояла тогда как тяжелый недострой.
- То есть миноритарные акционеры одной из областных АО-энерго планировали на свои деньги достроить то, о чем тогда РАО "ЕЭС" и не мечтало? Звучит как-то не очень убедительно.
- Мы уже вели переговоры с "Сосьете женераль" и достаточно далеко продвинулись.
- Ну хорошо, до Богучанки, как мы понимаем, дело не дошло. А что Бревнов-то от вас хотел?
- Бревнов поставил нам задачу довести долю расчетов живыми деньгами до пяти процентов. Я сказал, что мы знаем систему изнутри и что эту долю можно довести не до пяти, а до пятидесяти пяти процентов. Он не поверил, а я пообещал подготовить программу, и если он готов серьезно за это взяться, то мы знаем, как это сделать. Потом несколько раз по этому вопросу встречались в Москве, и он даже принял решение о создании экспериментальной площадки по реализации нашей программы в Сибири. К весне 1998-го мы были готовы приступать к ее реализации, но тут Бревнова отправили в отставку, и все остановилось. И уже после этого началась эпопея Трапезников - Чубайс. Я встретился с Анатолием Борисовичем, мы поговорили о проблемах отрасли и возможных путях их решения, и на какое-то время все затихло. Ачерез пару месяцев, кажется, в середине мая, Чубайс создал экспертную группу для разработки программы действий и пригласил меня. Потом, в конце июня, он предложил мне войти в правление РАО. По этому поводу у меня было три разговора с Чубайсом, и три раза я отказывался. Я занимался бизнесом и хотел продолжать им заниматься. Я понимал уровень ответственности, но не понимал уровня полномочий и ресурсов, которыми буду располагать. Кроме того, мы встречались с Чубайсом в Белом доме - он тогда еще спецпредставителем президента был в ранге вице-премьера. И вся эта атмосфера, весь этот антураж министерский меня сильно смущали.
- А все встречи происходили по его инициативе?