Потом Джон нашел в телефонной будке записи одного из репортеров. Заголовок "Пол, Джордж, Ринго, Джон Леннон и Джаггер" и описание, кто во что одет. "Теперь твой черед, - сказал Джон Мику Джаггеру, тыча в список имен. - Раньше, когда я был хулиган, меня звали Ленноном. Сейчас я Джон Леннон. Но я еще не дошел до следующей стадии, когда стану просто Джон. А ты все еще просто Джаггер".
К полудню в воскресенье все битлы получили от Махариши наставления. Они отдыхали от умственных усилий, и тут пришла весть о смерти Брайана Эпстайна. Махариши снова увиделся с ними - помочь, успокоить, ободрить и объяснить, сколь незначительна смерть. "Битлз" сели в машину и отправились в Лондон, не дождавшись окончания конференции.
Первоначально они собирались к Махариши в Индию в сентябре 1967 года, но по разным причинам, включая работу над фильмом "Magical Mystery Tour", отъезд пришлось отложить до февраля 1968-го.
"Битлз" и NEMS слегка встревожились, когда куча организаций внезапно развили бурную деятельность и затребовали пресс-конференцию. Задолго до того, как "Битлз" назначили дату поездки, начались переговоры о продаже прессе и телевидению прав на ее освещение и о создании пресс-бюро. Пиарщики Махариши добивались этого очень настойчиво.
Из Индии приехал официальный представитель индийского правительства, явился в NEMS и объявил, что организовал битлам посещение шести индийских штатов, а также встречу с миссис Ганди, премьер-министром Индии. Никто не поверит, но реклама их религии и всего прочего - последнее, чего "Битлз" хотели.
Всегда находились люди, а часто и власти, которые желали использовать присутствие или интересы "Битлз" в своих целях. Примерно тогда же, в 1967 году, похожая история произошла в Греции. "Битлз" подумывали купить греческий остров. Они увидели его во время круиза и даже собрали деньги. В то время было очень трудно провести такую сделку из-за валютных ограничений, но министерство финансов выдало им особое разрешение на вывоз денег из страны.
Битлы принесли стране миллионы, и была достигнута договоренность, что им разрешат купить уединенный остров. О цене условились. Только что установившийся в Греции военный режим их не волновал. Во время поездки в Грецию какой-то чиновник попросил их заглянуть в тихую деревушку. Там они обнаружили толпу журналистов и телевизионщиков. Туристические агентства использовали "Битлз" как пропаганду. Идею с Грецией "Битлз" решили забросить.
Казалось бы, неправдоподобно, что правительства разных стран пытаются обласкать четверых музыкантов бит-группы. Многие утверждали, что именно это делало лейбористское правительство, награждая их орденом Британской империи. Но с ними заигрывали постоянно - с самого начала какие-то люди зазывали их на посольские приемы и официальные визиты государственных деятелей. Большинство правительств считают "Битлз" приманкой для молодых избирателей.
Однако возня, поднявшаяся вокруг Махариши, не отвратила от него "Битлз". В конце концов Махариши тут был особо и ни при чем, хотя его естественное желание поведать людям о своем учении нередко приводило к тому, что он попадался на уловки прессы и пиарщиков. "Битлз" решили ему помочь. Джордж и Джон даже выступили в телевизионном шоу Дэвида Фроста - первый случай за два года, когда они пришли на телевидение.
Весной 1968 года Джордж и Джон два месяца проучились у Махариши в Индии. Пол провел там месяц. Ринго протянул десять дней. Он слегка скучал по Англии, хотя, как и прочие, прихватил с собой запасы печеных бобов. Однако все четверо сочли, что поездка принесла им духовные плоды.
Невзирая ни на что, 1967 год, прошедший под знаком ЛСД и Махариши, оказался для них самым плодотворным. За первые полгода они записали больше новых песен (шестнадцать), чем за первое полугодие 1963-го. За эти полгода было сделано столько же, сколько за весь 1966 год, - лишнее подтверждение тому, что битлы поступили правильно, прекратив гастроли.
Позднее, в ноябре 1967 года, "Битлз" выпустили еще один сингл, "Hello, Goodbye", а в декабре появился их часовой цветной телефильм "Magical Mystery Tour". На производство фильма ушло больше времени, чем на песни к нему.
С апреля, когда они придумали фильм и записали заглавную песню, и до сентября они к фильму не притрагивались. Потом начались съемки. Прихватив с собой сорок три человека, "Битлз" сели в автобус и отправились в Девон. Никто, включая битлов, толком не знал, что будет. Сценария никто не писал.
Съемки длились две недели. "Битлз" наивно полагали, что после Девона они смогут еще неделю снимать в павильонах Шеппертона, стоит им свалиться туда как снег на голову. Вместо этого пришлось устраиваться на летном поле в Кенте.
Но самым трудоемким оказался монтаж: на него ушло одиннадцать недель - в одиннадцать раз больше, чем они ожидали. Эту работу (как, впрочем, и съемки) вдохновлял и направлял Пол. Он режиссировал каждую минуту монтажа. Остальные просто околачивались в студии, иногда распевая песни с пьяным уличным музыкантом, случайно забредшим в монтажную.
"Битлз" наплевали на все правила и каноны кинематографии - они просто ломились вперед, и отсутствие знаний и опыта их не заботило. Кино было совершенно новой для них средой, но, главное, они впервые делали что-то самостоятельно, без наставлений Брайана Эпстайна или мудрости Джорджа Мартина.
В Британии фильм показали на Рождество 1967 года по Би-би-си. Он транслировался в большинстве европейских стран, Южной Америке, Австралии и Японии. Отсутствие сюжета и грамотной режиссуры было заметно невооруженным глазом, что вызвало бурю негодования со стороны большинства британских телевизионных критиков. "Дейли экспресс" назвала фильм "безвкусной чепухой" и "невероятной ахинеей". Его предваряла рекламная кампания, и оттого многие упустили из виду, что это был эксперимент. Все ожидали от него слишком многого. Впервые за пять лет "Битлз" нещадно ругали. Большинство критиков не упустили случая оттянуться.
Задолго до того, как фильм появился на экранах, "Битлз" о нем почти забыли, сделав из случившегося должные выводы, - разве что Пол в глубине души, наверное, еще надеялся, что фильм понравится зрителю. Но на съемках они приобрели достаточно опыта и уверенности и уже думали попробовать полнометражный фильм.
Если не считать телефильма, год был удачный. "Sergeant Pepper" многие сочли наивысшим на тот момент достижением группы. Музыкальный критик "Таймс" Уильям Манн в обширной статье объяснял, что это крупнейшее творческое свершение в истории поп-музыки.
Для битлов год начался поисками себя и закончился тем, что они вновь слились в группу, хоть и лишенную менеджера. Зато они нашли Махариши. И уже самостоятельными личностями наконец взялись приводить в некий порядок свои мысли, свои дома и свои организации. А мы, таким образом, вместе с ними дошли примерно до сегодняшнего дня - до 1968 года.
Часть 3
28
Друзья и родители
Сегодня на ливерпульских домах, где родились "Битлз", нет синих мемориальных досок, хотя сюда ежегодно совершают паломничество тысячи фанатов. В Ливерпуле остался лишь один из родителей "Битлз" - а также бывший битл Пит Бест.
Он женат, у него двое детей. Он живет в одном доме со свойственниками и работает в пекарне резчиком хлеба за восемнадцать фунтов в неделю. После расставания с "Битлз" он играл в других группах, но в 1965 году бросил шоу-бизнес. Год он не занимался ничем, избегал людей, чуть не превратился в затворника. Отказывался от выгоднейших предложений написать историю своей жизни. Его воспоминания о Гамбурге, особенно о девушках, выпивке и наркотиках, могли бы его озолотить.
"Что от этого проку, помимо денег? Это бы смахивало на элементарную зависть. Я хотел жить собственной жизнью, но удалось очень не сразу… Больше всего я боялся человеческой жестокости. Встречаясь с людьми, я уже знал, что они думают или скажут. "А парень-то неудачник". Вот это меня подкашивало. Люди мне грубили, говорили чудовищные вещи".
Пит пал духом. Грустный и усталый, он сидит перед телевизором у матери дома. Он наконец постригся под "Битлз", но по-прежнему носит кожаную куртку и джинсы, как тогда в Гамбурге. Миссис Бест забросила шоу-бизнес, но по-прежнему полна энергии. По сей день уверяет, что "Битлз" выгнали Пита Беста из зависти.
Пит говорит, что всегда считал битлов хорошими музыкантами и знал, что их ждет успех.
"Что всего обиднее - я ведь понимал, какой шанс упускаю. Поначалу жалел, что все это было. Когда они вышвырнули меня, как котенка, я решил: не хочу больше их видеть никогда в жизни. Была бы у меня обыкновенная профессия - учитель, например, - и никаких таких забот… Но теперь иначе. У меня полно хороших воспоминаний. Были прекрасные времена. Я за это благодарен. А потом настал Судный день".
В гамбургских клубах по сей день полно британских групп, но Клауса в городе нет. Он теперь играет с британской группой Manfred Mann. "Битлз" произвели на него такое впечатление, что Клаус последовал за ними в Англию и присоединился к группе, не умея играть ни на одном инструменте, кроме фортепиано. Они до сих пор дружат. Джордж сочинил одну свою песню в доме у Клауса. Клаус немного рисует - это он оформил конверт пластинки "Битлз" "Revolver".
Астрид по-прежнему живет в Гамбурге, но больше не фотографирует. Говорит, что ее воротит от прессы, и отказывается от любых предложений написать воспоминания о "Битлз".
В последний раз она работала в баре небольшого, но странного ночного клуба. Она вышла замуж за Гибсона Кемпа, бывшего ливерпульского музыканта, который тоже когда-то играл в бит-группе. Одно время он выступал в трио вместе с Клаусом. Астрид сохранила комнату Стю в неприкосновенности. Там очень темно и зловеще. И до сих пор горят свечи.
С 1945 года, когда Джону было пять лет, и до 1964-го Фред Леннон с ним не виделся и даже не потрудился о нем разузнать. Фред мыл посуду в гостинице в Ишере. "Однажды другая посудомойка мне говорит: "Если это не твой сын, Фред, то я прям и не знаю чей". Сказала, что есть такая группа и в ней играет парень с моей фамилией и похожим голосом, хотя поет, конечно, хуже. А я о них и не слыхал".
По дороге домой в Уэйбридж Джон, сам того не зная, наверняка не раз проезжал мимо гостиницы, где мыл посуду его отец.
Сообразив, что Джон Леннон - его сын, Фред бросился в газеты, где раздавал интервью направо и налево. Сам он, конечно, утверждает, что рекламная шумиха ему ни к чему. Так уж получилось. Вдобавок так уж получилось, что газета "Тит битс" выплатила ему сорок фунтов за биографию. И так уж получилось, что он записал пластинку. Фред говорит, пластинка не принесла ему денег. "Я на ней даже потерял. Меня заставили привести в порядок зубы. Обошлось в сто девять фунтов. До сих пор выплачиваю, по десять фунтов в месяц".
У него состоялась двадцатиминутная встреча с Джоном, после которой Фреду указали на дверь. Он снова попытался встретиться с сыном, заявился к нему домой, но у него перед носом захлопнули дверь. Фред маленького роста, но почти элегантен. Густые седые волосы зачесывает назад на висках - эдакий вышедший на покой актер. Ему пятьдесят пять, но он очень жизнерадостен и моложав. "Я еще, между прочим, пользуюсь успехом у девушек. Раз уж они считают меня парнем что надо, значит я еще очень даже ничего. Я знаю, что Джон ужасно боится старости. Можете ему передать, что я моложе его".
Фред очень внимательно следил за карьерой Джона. "Пару раз он меня подвел. Первый раз - когда принял орден Британской империи. Я б на его месте отказался. Королеве меня не купить. А второй - когда не захотел выступать на литературном обеде в "Фойлз". Я бы непременно толкнул речь, да еще бы и спел".
С 1964 года он мечтает нормально поговорить с Джоном по душам. "Просто чтоб он увидел, какой я на самом деле". И от помощи Фред тоже бы не отказался. "Если вдруг Джон предложит".
Когда Джон узнал, что у Фреда Леннона полно воспоминаний про Джулию и детство сына, состоялось великое примирение. Они встретились и подружились, к немалому восторгу Фреда. С начала 1968 года он бросил мыть посуду и теперь на деньги Джона живет в небольшой квартирке.
Мими живет одна в роскошном бунгало неподалеку от Борнмута с котом Тимом, которого Джон подобрал на улице много лет назад. Дом стоит прямо на берегу моря, в прекрасном саду, абсолютно белый и сверкающий в лучах солнца. Лестница спускается из сада прямо к воде. Все это счастье обошлось в двадцать пять тысяч фунтов.
Снаружи не видны ни фасад, ни задняя стена дома. Заглянуть к Мими можно только летом, когда по бухте Пул ходят пароходы. Теплоходы проплывают мимо ее дома, и из мегафона раздается: "А этот дом с полосатыми жалюзи принадлежит Джону Леннону. А вон там сидит Мими". Услыхав это в первый раз, Мими так разозлилась, что выбежала на ступеньки над морем и заорала: "Заткнитесь!" В ответ на теплоходе только рассмеялись.
В остальном ее жизнь течет спокойно. Правда, фанаты стащили пару фонарей перед домом. Время от времени Мими видит, как они фотографируют ее и дом, но не более того. Свой адрес и телефон она держит в секрете.
Мебель в доме сработана под старину. На вид новая, но почти все Мими привезла из старого дома в Ливерпуле. Там, говорит Мими, у нее были кое-какие славные вещи. Однажды, еще в Ливерпуле, к ней пришел репортер - осмотрелся, сказал, что очень красиво, и добавил: "Джон просто молодец, что все это купил". Его тут же выставили вон.
В доме много книг, в основном классика и биографии. Она только что прочла "Макса" лорда Дэвида Сесила. Романы ее не интересуют.
Орден Британской империи, врученный Джону, красуется у нее на телевизоре. Правда, Мими опасается, как бы люди не решили, что это неуважение к королевской семье. Как-то Джон приехал и нацепил орден Мими на грудь - сказал, что она его больше заслужила.
В холле и в комнатах на стенах висят битловские золотые диски, хотя и не так много, как у других родителей. В коллекции Мими есть табличка - подарок Джона. На табличке выгравированы слова Мими, которые она твердила Джону в юности: "Гитара - это неплохо, Джон, но на жизнь ты ею не заработаешь".
Из дома в Ливерпуле Мими уезжать не хотелось. "Я была вполне довольна. Дом очень удобный. Я в него вложила сотни фунтов. Но Джон два года ко мне приставал с этим переездом. Со временем ему надоело, и он сказал: "Ладно, оставайся".
А потом опять давай уговаривать, когда другие родители переехали в новые дома. "Дурачок, - говорила я ему, - зачем вытаскивать меня из грязи?"
После премьеры первого фильма я гостила у него в Лондоне. Джон спустился к завтраку и говорит: "Так, всё, я ищу тебе дом. Где ты хочешь жить?"
Я говорю: в Борнмуте - просто первым в голову взбрело. Он взял телефонную трубку и позвонил Энтони, своему шоферу. Велел достать карту Борнмута - мы немедленно выезжаем.
Я подумала - ну ладно, прогуляемся. Приехали, взяли список домов в агентстве "Рамзи". Долго катались, но мне хотелось дом у моря, а таких не попадалось. Я уже подумала, на том все и кончится, сейчас поедем домой. Но тут агент вспомнил - есть один дом, только что выставили на продажу.
Из дома еще не выехали прежние владельцы, и мне не хотелось заходить - тем более Джон был так одет… Драные джинсы, старая замшевая куртка. Я ее купила сто лет назад, она на нем уже по швам трещала. И еще дурацкая капитанская фуражка.
Я сказала: не надо заходить, нельзя же сваливаться людям как снег на голову. А Джон ответил, что это все ерунда, буржуазный домишко, нечего тут церемониться. Смотри, говорит, сама буржуйкой станешь.
Джон зашел бравой походкой, сказал: "Здрасте, можно у вас дом посмотреть?" Хозяева просто оторопели. Джон спрашивает: "Тебе нравится дом, Мими? Если нет, я его куплю себе". Позвонил своему бухгалтеру и купил".
Мими переехала в октябре 1965-го. Свой старый дом в Ливерпуле она продала за шесть тысяч фунтов - неплохие деньги. Правда, по ее словам, это был хороший дом в хорошем районе.
Дом в Борнмуте записан на Джона, но Мими будет в нем жить, пока захочет. Джон оплачивает все ее счета. Посоветовал ей потратить деньги, вырученные с продажи ливерпульского дома, но Мими ответила, чтоб он не валял дурака.
"Здесь прелестно. Когда-то я мечтала: вот Джордж отойдет от дел и мы переедем на южное побережье. С тех пор как я здесь живу, я забыла о зиме. Я пью с разными людьми чай или что покрепче, но не более того. У меня никогда не бывало много друзей вне семьи. Я читаю и гуляю. Дни кажутся слишком короткими".
Успех битлов резко изменил материальное положение их родителей, и все они восприняли это по-разному. Пожалуй, только Мими относится к Джону как прежде. В других семьях чувствуется легкое преклонение, если не сказать благоговение перед сыновьями. А Мими до сих пор недовольна тем, как Джон одевается и выглядит, - точно так же она отчитывала его, когда он был подростком. Она бранит Джона, когда он набирает лишний вес, и велит не транжирить деньги. "Он слишком сорит деньгами. Выманить их у Джона легче легкого. Невероятно щедрый. Я ему всю жизнь твержу". Другие родители своих сыновей не критикуют ни словом.
Мими не нравится, как Джон разговаривает. По ее словам, у него неправильная речь, он не заканчивает фразы. "И чем дальше, тем хуже. Часто я вообще не понимаю, о чем он. Перескакивает с пятого на десятое".
Видятся они не очень регулярно, но Джон постоянно шлет Мими из-за границы смешные письма с рисуночками на конверте, специально для нее. Мими их бережно хранит в письменном столе. Приезжая в гости, Джон переворачивает дом вверх дном - смотрит, чем Мими занималась в его отсутствие. У нее до сих пор сохранились книжки, которые Джон писал в детстве. Иногда Мими их перечитывает.
"Очень похоже на то, что он потом напечатал. Все те же каракули, как я их называю, он годами так забавлялся. Мне кажется, первая книжка была лучше, но на некоторых его стихах меня до сих пор разбирает смех".
Несмотря на богатую обстановку, в жизни Мими мало что изменилось. Она говорит, что отдала бы все на свете, включая дом и битловский успех, - только бы Джон опять стал ее маленьким мальчиком.
"Я бы не пожалела и двух миллионов фунтов, чтобы вернуться в прошлое. Эгоистично, я понимаю. Мне он всегда видится маленьким. Я знаю, что это глупо. Но ничто не принесет мне той радости, которую он дарил мне в детстве".
Мими наверняка хотелось бы видеть Джона гораздо чаще, но она ни за что не признается, не будет вешаться ему на шею.