Но счастье длилось недолго. В конце 1933 года решением правительства, в целях укрепления периферийных артиллерийских заводов, ГКБ № 38 ликвидировали, а "очень квалифицированных кадров" направили в Ленинград, Пермь, Сталинград и другие города. Группа В.Г. Грабина поехала в Горький всего на год как вступивший в строй Союзный машиностроительный завод "Новое Сормово" (№ 92). Нельзя не согласиться с Василием Гавриловичем, что уничтожение научно-конструкторского центра ствольной артиллерии в Подлипках, с точки зрения думающего о деле человека, было ошибкой. Однако с высоты советской бюрократической колокольни - рядовое явление: думать должны те, "кому это поручено". У начальника вооружений М.Н. Тухачевского имелось свое видение специфики грядущей войны.
Выдающийся математик Н.Н. Моиссев рассказывал, как похожими методами уже после Отечественной войны был выхолощен факультет авиационного вооружения Академии имени Жуковского:
"Возник совершенно уникальный молодежный коллектив, который в сочетании с Вентцелем, Пугачевым, Покровским и многими другими талантливыми учеными старшего поколения представлял огромную национальную ценность. К сожалению, начальство ВВС не сумело должным образом оценить этот коллектив и его хорошо использовать для решения проблем развития авиационного вооружения. Вместо этого оно начало его постепенно разгонять. Под разными предлогами…
А туг появился повод - целый ряд средних учебных заведений стали преобразовывать в высшие. Вот они нас и стали рассылать по всей стране. И потянулись в разные концы необъятного Советского Союза те, которых следовало бы держать в кулаке и не терять критической массы их интеллекта и способностей. Хорошие мозги, как и ядерное горючее, тоже дают эффект взрыва лишь в том случае, когда есть критическая масса!"
Что касается отечественных разработок, то с ними дело затянулось. Ф.Ф. Лендер, приняв заказ Реввоенсовета на создание новой материальной части РККА, успел подготовить только эскизные проекты и скончался в сентябре 1927 года в возрасте 46 лет.
Работа над гаубицей "большой досягаемости" была продолжена под руководством А.Г. Гаврилова. В КБ Арткома разрабатывали чертежи качающейся части, в КБ завода "Большевик", которое возглавил Н.Н. Магдесиев, - станок лафета на гусеничном ходу. В целом конструкция Б-4 представляла собой, грубо говоря, 8-дюймовую осадную гаубицу Шнейдера образца 1913 года с поршневым затвором "типа Шнейдер" (ее производство до революции пытались наладить на Путиловском заводе, где Лендер заведовал артиллерийской конторой) и удлиненным до 25 калибров стволом, установленным на шасси американского трактора "Холт". Такая конструкция лафета должна была обеспечить гаубице достаточно высокую проходимость и возможность ведения огня с грунта без использования специальных платформ.
Опытный экземпляр был изготовлен в начале 1931 года. После длительных полигонных и войсковых испытаний в июне 1934 года система была принята на вооружение под обозначением 203-мм гаубица обр. 1931 г. Она предназначалась для разрушения особо прочных бетонных, железобетонных и броневых сооружений, для борьбы с крупнокалиберной или укрытой прочными сооружениями артиллерией противника и подавления дальних целей. Максимальная дальность стрельбы составляла 18 000 м, скорострельность - 1 выстрел в две минуты. К орудию были разработаны выстрелы картузного заряжания с одним полным и 11 переменными зарядами. Благодаря углу возвышения до 60 градусов обеспечивалась возможность выбирать оптимальные траектории для поражения различных целей. Стрельба велась бетонобойными и фугасными снарядами весом 100 кг. Бетонобойный снаряд, выстреливаемый с начальной скоростью 600 м/с, пробивал бетонное покрытие толщиной до одного метра.
Для транспортировки гаубица разбиралась на две части: ствол, уложенный на специальную повозку, и соединенный с передком гусеничный лафет. В боевом положении система весила 17 700 кг. Наибольшая допустимая скорость передвижения по шоссе составляла 15 км/ч. Расчет состоял из 15 человек.
Производство в 1933–1934 гг. было развернуто на заводах "Большевик" и "Баррикады". Причем, ввиду отсутствия в СССР единой системы чертежей и допусков, разницы в технологических возможностях предприятий, каждый завод делал гаубицу собственной конструкции. Отсюда возникали постоянные трения с военной приемкой, указывающей на необходимость соблюдения технических требований Артуправления. Заказчик со своей стороны регулярно менял свои требования и предлагал внести те или иные изменения в конструкцию, вгоняя в истерику заводских технологов. К 1 января 1934 года было изготовлено 119 гаубиц.
22 июня 1941 года в РККА имелось 872 системы Б-4.
В целом Б-4 выглядит бледнее немецкой 21-см мортиры Mrs. 18, модернизированной в 1936 году. "Немка" имела длину ствола 31 калибр, горизонтальный клиновой затвор, двойной откат, раздельно-гильзовое заряжание, угол возвышения 70 градусов, колесный лафет, могла перетаскиваться в собранном виде, а при раздельной возке транспортировалась со скоростью до 20 км/ч. Наводка и заряжание орудия могли производиться одновременно и независимо друг от друга. Дальность стрельбы 121-кг бетонобойным снарядом достигала 16 700 м. Самое интересное, что, будучи мощнее "сталинской кувалды", крупповская, при одинаковой скорострельности, была на 1000 кг легче и вдвое быстрее переводилась из походного положения в боевое. На 1 июня 1941 года в строю состояло 388 единиц.
Проект 152-мм дальнобойной пушки, предназначенной для поражения глубоко расположенных резервов, передовых аэродромов и других объектов в ближнем тылу противника, в сентябре 1929 года также был передан заводу "Большевик". Опытный образец установки Б-10, состоявшей из качающейся части со стволом длиной 47 калибров и лафета с гусеничным ходом от гаубицы Б-4, был собран в ноябре 1932 года. При стрельбе для снаряда весом 49 кг была получена начальная скорость 880 м/с и максимальная дальность 27 000 м. Еще три года ушли на испытания, доработку, эксперименты с различными стволами и типами снарядов, прежде чем было твердо установлено, что пушка для войны не годится. Основными недостатками системы были низкая скорость вертикального наведения, невысокая скорострельность, большое рассеивание снарядов. При стрельбе полным зарядом живучесть ствола составляла всего 100 выстрелов.
Разработка 122-мм корпусной пушки, которая предназначалась для "надежного действия по артиллерии, штабам, учреждениям и сооружениям полевого типа", была начата в КБ Лендера. Летом 1929 года утвержденный технический проект передали конструкторскому бюро Орудийно-арсенального треста, а Пермский завод получил заказ на разработку рабочих чертежей. В рабочую группу, возглавляемую С.П. Шукаловым и С.Е. Рыковским, входили также сотрудники КБ Арткома М.Я. Крупчатников, В.Н. Дроздов, Н.А. Торбин, а также представители завода № 172. В октябре 1931 года первый опытный образец пушки поступил на полигонные испытания, после которых был отправлен на доработку в КБ-1, а после его расформирования - в ГКБ-38. Опытная серия из трех пушек, получивших индекс А-19, была в 1933 году заказана заводу "Баррикады" и сдана только в марте 1935 года. Наконец, 13 марта 1936 года система была официально принята на вооружение РККА под наименованием 122-мм корпусная пушка обр. 1931 г.
При длине ствола 46,3 калибра начальная скорость 25-кг бетонобойного снаряда составляла 800 м/с, а максимальная дальность - 20 400 м. Дополнительную гибкость использованию орудия придавало наличие четырех зарядов и угла возвышения 45 градусов. Скорострельность - 3–4 выстр./мин. Заряжание раздельно-гильзовое.
Пушка была одним из первых советских орудий на лафете с раздвижными станинами и вращающимся верхним станком, что позволило увеличить сектор обстрела по горизонту до 56 градусов (идея принадлежит гениальному Депору и была претворена в жизнь итальянцами еще в 1911 году), подрессориванием и металлическими колесами с резиновой ошинковкой обода. Для облегчения наводки был применен пружинный уравновешивающий механизм, размещенный в двух вертикальных колонках перед щитовым прикрытием и придававший лафету характерный узнаваемый вид. От раздельной возки орудия решили отказаться; перед походом ствол отделяли от противооткатных устройств и крепили стопорами к лафету. Допустимая скорость транспортировки - до 17 км/ч. Вес системы в походном положении составлял 7800 кг, в боевом - 7100 кг. Для перехода из первого во второе требовалось 10–12 минут.
В дальнейшем советские конструкторы неоднократно комбинировали этот лафет с различными стволами.
Так, в 1934 году на лафет А-19, усилив рессоры, наложили ствол 152-мм пушки обр. 1910/30 г., исключив раздельную возку орудия и существенно увеличив УГН. Время перевода системы обр. 1910/34 г. из походного положения в боевое сократилось до 8–10 минут. Конструкция лафета и передка допускала возку со скоростью до 20 км/ч. Корпусные пушки обр. 1910/30 г. и 1910/34 г. находились в производстве до 1937 года. Перед войной в войсках состояло 267 таких орудий.
В 1936 году Артиллерийское управление потребовало от КБ завода № 172 вместо модернизации устаревших образцов создать новую универсальную артсистему, которая совмещала бы в себе гаубичные и пушечные свойства, то есть была способна вести и навесную, и настильную стрельбу. Взяв за основу 152-мм пушку обр. 1910/34 г., команда инженеров под руководством старшего инженера-конструктора Ф.Ф. Петрова спроектировала орудие, получившее индекс МЛ-20. Заглянем в популярные справочники, согласно которым пушка обр. 1910/34 г. "имела много недостатков":
1. Подрессорен был только лафет, а передок не имел подрессоривания, и скорость возки по шоссе была ограничена 18–20 км/ч.
2. Подрессоривание лафета выключалось специальным механизмом, а не автоматически, на что уходило 2–3 минуты.
3. Верхний станок представлял собой слишком сложную отливку.
Самым серьезным недостатком было совмещение подъемного и уравновешивающего механизма в одной системе. Механизм часто заедало, время подъема и спуска орудия на полный угол возвышения занимало иногда 2–3 минуты. Ну, и понятно, что для получения гаубичных свойств требовалось увеличить угол возвышения.
Теперь присмотримся к творению Петрова:
"Ствол и затвор МЛ-20 идентичен системе обр. 1934 г… Люлька и противооткатные устройства взяты без изменений… Верхние станки у обр. 1934 г. и МЛ-20 литые, различия у них мелкие… Механизм вертикального наведения у обоих орудий имел один сектор… Нижний стол, боевая ось и подрессоривание у МЛ-20 целиком взяты у обр. 1934 г. Выключение подрессоривания у МЛ-20 осталось ручным… Колеса и станины МЛ-20 взяты от обр. 1934 г.". Баллистика, скорострельность, весовые характеристики, скорость возки остались неизменными. Получается - тот же Шнейдер "вид сбоку" на слегка модернизированном лафете от А-19 (индекс 52-Л-504А). К реальным усовершенствованиям можно отнести разделение подъемного и уравновешивающего механизмов и увеличение угла возвышения до 65 градусов. И все! Что касается передка, то его позаимствовали у гаубицы НГ фирмы "Рейнметалл". Можно было бы согласиться с утверждением, что "благодаря наличию широкой номенклатуры выстрелов с 13 переменными зарядами гаубица-пушка МЛ-20 представляла собой орудие с уникальными возможностями маневра огнем", если бы "исходник" обр. 1910/34 г. не обладал точно такой же "широкой номенклатурой".
Эту систему, принятую на вооружение под наименованием 152-мм гаубица-пушка обр. 1937 г., отечественные источники выдают за новое орудие, "одну из лучших конструкций ствольной артиллерии за весь период ее существования". В ходе советско-финляндской войны было отмечено, что "из-за выскоков давления" у этой конструкции "часто отрывались казенники": в апреле 1940 года войскам запретили стрельбу из МЛ-20 на полных зарядах, потеряв 1,5 км в дальности. Интересно, что параллельно, как основной проект, на Пермском заводе была создана система МЛ-15 с многочисленными усовершенствованиями, в частности, при раздвигании станин у нее автоматически отключалось подрессоривание, была она на полтонны легче, имела "много новых деталей" и в целом была лучше. Но приняли петровский вариант.
Валовое производство МЛ-20 велось на заводе № 172 с 1937 по 1946 год. На 22 июня 1941 года в РККА числилось 2610 гаубиц-пушек, а также еще 2977 модернизированных шестидюймовых стволов Шнейдера.
В том же 1937 году "круг замкнулся" - на лафет 52-Л-504А "переложили" 122-мм корпусную пушку А-19, придав и ей "гаубичные свойства", а старый неподрессоренный передок заменили подрессоренным от гаубицы НГ, добившись унификации двух систем. К началу войны в наличии имелось 1255 пушек обр. 1931 г. и обр. 1931/37 г.
Немецкие конструкторы в 1930 году создали 10,5-см тяжелую пушку K.18 с длиной ствола 52 калибра, горизонтальным клиновым затвором, раздельно-гильзовым заряжанием, раздвижными станинами, подрессоренным ходом и металлическими колесами. Система весила в боевом положении 5542 кг, в походном - 6434 кг, имела угол горизонтального наведения 60 градусов и максимальный угол возвышения 45 градусов. При использовании наибольшего из трех зарядов начальная скорость составляла 835 м/с, дальность стрельбы 15-кг осколочно-фугасным снарядом - 19 000 м, скорострельность - 6 выстр./мин. На том же лафете была спроектирована 15-см тяжелая полевая гаубица s.F.H.18: боевой вес 5500 кг, в походе - 6304 кг, вес снаряда 43,5 кг, начальная скорость 520 м/с, дальность стрельбы 13 300 м, скорострельность 4 выстр./мин. Эта гаубица стала первым в мире артиллерийским орудием, в боекомплект которого в 1939 году вошли активно-реактивные снаряды, улетавшие на 18 200 м.
Обе системы при раздельной возке могли транспортироваться со скоростью до 60 км/ч, в неразобранном виде - 40 км/ч.
Батальонной артиллерии не повезло больше всех. Было изготовлено более сотни опытных образцов 45-мм пушек, 60-мм и 65-мм гаубиц, 76-мм мортир. Из многообразия предложенных систем, вполне удовлетворявшим требованиям, отбор прошла лишь 45-мм пушка системы Лендера обр. 1929 г. с дальностью стрельбы 3880 м и массой 215 кг, изготовленная заводами № 8 и "Красный путиловец" в количестве примерно 100 экземпляров.
К минометам же отношение у красных командиров сложилось пренебрежительное, минометы не относили к настоящей артиллерии, а полагали их "дешевыми суррогатными орудиями", появившимися на свет в ходе мировой войны лишь по причине общего дефицита огневых средств: "Значительная часть типов орудий была случайной, попавшей на вооружение только в силу крайней нужды в артиллерии, когда лучше было иметь хоть что-нибудь, чем не иметь ничего".
Действительно, ранние образцы представляли собой упрощенные до предела мортиры с гладким, как правило, стволом, и минимумом, или вовсе без оных, противооткатных устройств. Выполненные по глухой схеме, они имели относительно небольшую дальность стрельбы, низкую точность и кучность, оставаясь к тому же достаточно тяжелыми и громоздкими. Широко распространенный в войсках Антанты 58-мм миномет Дюмезиля № 2 (он же ФР) имел дальность стрельбы 350 м, скорострельность 2–4 выстр./мин и весил 270–330 кг; 89-мм миномет Ижорского завода при дальности 850 м тянул на 737 кг. К достоинствам, кроме простоты и дешевизны, можно отнести возможность использования тонкостенных боеприпасов с большим зарядом поражающего вещества. Так, ижорская 250-мм надкалиберная мина весила почти 80 кг и содержала 32 кг тротила. Лучше всего минометы подходили для ведения заградительного огня по площадям или накрытия тех же площадей облаком отравляющего газа.
В начале 1915 года англичанин Уилфред Стокс предложил простую до гениальности конструкцию - траншейную мортирку, собранную по схеме мнимого треугольника. Конструкция состояла из гладкоствольной трубы с навинтным казенником, опоры-двуноги с механизмами наведения винтового типа и прямоугольной опорной плиты с тремя шаровыми гнездами, принимавшей на себя большую часть силы отдачи. В казенник с внутренней стороны был ввинчен цилиндрический ударник с бойком. Заряжание производилось с дула калиберной миной цилиндрической формы с вышибным зарядом и капсюлем-воспламенителем в хвостовой части (обычный охотничий патрон), которая свободно падала на дно канала под действием силы тяжести. "В конце пути" капсюль накалывался на боек ударника, срабатывал хвостовой патрон, и под давлением пороховых газов 5-кг мина выбрасывалась из ствола. Благодаря простоте заряжания и системы воспламенения достигалась нереальная по тем временам скорострельность - до 30 выстр./мин. Орудие, имея калибр 81 мм (хоть и называлось у англичан 3-дюймовым), весило 49 кг и в зависимости от угла возвышения и числа дополнительных кольцевых зарядов, надеваемых на патронник мины, могло накрывать цели на дальностях от 90 до 730 м. Для транспортировки разбиралось на три части, самая тяжелая - 19,5 кг. Основным недостатком "траншейной мортиры Стокса" Мк.1, впервые появившейся на Западном фронте осенью 1916 года, были боеприпасы, которые не имели средств стабилизации и кувыркались в полете. Согласно мемуарам Д. Ллойд-Джорджа, "из 19 000 траншейных мортир и гаубиц, переданных в войска за время войны, 11 500 - орудия конструкции Стокса", состоявшие на вооружении британской, французской и американской армий.
После войны совершенствованием схемы Стокса занялась компания французского инженера Эдгара Брандта. В 1927 году он представил 81-мм миномет, отличавшийся большим удобством в обращении (в частности, на нижней стороне опорной плиты были выполнены приливы, игравшие роль сошников и предотвращавщих ее скольжение по грунту; для смягчания толчков, передающихся при выстреле от ствола на двуногу, к винтовой рейке крепился амортизатор, состоявший из двух цилиндров с вложенными в них штоками и пружинами), а главное, с новым боеприпасом улучшенной аэродинамической формы - классической "грушей" с хвостовым оперением. Штатная осколочно-фугасная мина весила 3,3 кг, тяжелая - 6,5 кг. Дальнобойность была увеличена до 3000 м, масса миномета в боевом положении составила 59 кг. Углы вертикального наведения составляли от +45 до +85 градусов. Кроме 81-мм миномета обр. 1927/31 г., Брандт сконструировал аналогичные системы калибра 40, 60 и 120 мм. Миномет Стокса - Брандта оказался настолько хорош, что за несколько десятилетий практически не претерпел изменений. Он выпускался во многих странах, как по лицензии, так и без нее.
В 1928–1933 гг. 81-мм батальонный миномет был принят на вооружение в Англии, Польше, Югославии, Австрии, Финляндии и далее - во всех армиях мира.
В Советском Союзе минометной проблематикой занимался 4-й сектор Газодинамической лаборатории, которым руководил краском Н.А. Доровлев. В 1915 году со второго курса механического факультета Петербургского политехнического института Николай Александрович ушел на фронт, потом бился за Советскую власть, командовал артиллерийским дивизионом, окончил Высшую артиллерийскую школу комсостава РККА, вступил в большевистскую партию. В общем, был он руководителем "нового типа" и, кстати, да, с именным маузером, который украшала табличка с надписью "Стойкому защитнику пролетарской революции от Реввоенсовета Республики". В состав "группы Д" входили молодые инженеры В.Е. Слухоцкий, Н.А. Упорников, С.Е. Рашков, Иванов, Игнатенко, Мартынов.