В другом своем выступлении Кирилл Владимирович четко выговаривал: "Будущее принадлежит монархии, основанной на единении всей нации, на уничтожении всякой партийности, на широком участии народа в управлении страной и ее хозяйством, на религиозной терпимости, на равноправии всех народностей, ее составляющих, на наследственной власти монарха – постоянного и беспристрастного природного арбитра над управлением всей жизнью страны… Падение русской монархии было вызвано утратой монархического сознания".
Последняя строчка представляет наибольший интерес уже потому, что она помогает понять все трудности, почти невозможность возвращения монархии в Россию, которую некоторые эмигранты трактовали лишь как устаревший географический термин.
Однако, пожалуй, самым интересным и скандальным было обращение Кирилла Владимировича к России в конце 1920-х гг.: "НЕ ОТВЕРГАЯ СОВЕТСКОЙ СИСТЕМЫ НАРОДНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА, Я ОБЕСПЕЧУ СВОБОДНОЕ ИЗБРАНИЕ В СОВЕТЫ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ВСЕХ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ СЛОЕВ НАСЕЛЕНИЯ, А РАВНО ЧЛЕНОВ ПРОФСОЮЗНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ И СПЕЦИАЛИСТОВ, ВЫДВИНУВШИХСЯ СВОИМ ЗНАНИЕМ И ОПЫТОМ В ДЕЛАХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ. СОВЕТЫ СЕЛЬСКИЕ, ВОЛОСТНЫЕ, УЕЗДНЫЕ, ГУБЕРНСКИЕ И ОБЛАСТНЫЕ ИЛИ НАЦИОНАЛЬНЫЕ, УВЕНЧАННЫЕ ПЕРИОДИЧЕСКИ СОЗЫВАЕМЫМИ СЪЕЗДАМИ СОВЕТОВ – ВОТ, ЧТО СПОСОБНО ПРИБЛИЗИТЬ РУССКОГО ЦАРЯ К НАРОДУ И СДЕЛАТЬ НЕВОЗМОЖНЫМ КАКОЕ-ЛИБО СРЕДОСТЕНИЕ В ВИДЕ ВСЕСИЛЬНОГО ЧИНОВНИЧЕСТВА ИЛИ ЖЕ ИНОГО, ПОЛЬЗУЮЩЕГОСЯ ОСОБЫМИ ПРЕИМУЩЕСТВАМИ СОСЛОВИЯ…
Мы хотим, чтобы все знали, что именно ДЛЯ НАС РОССИЯ – ПРЕЖДЕ ВСЕГО И ОТ НЕЕ МЫ НЕ ОТКАЖЕМСЯ, КАКОВ БЫ НИ БЫЛ ЕЕ ВНЕШНИЙ ОБЛИК. Наше ПЕРВОЕ, основное стремление – СЛУЖИТЬ РОССИИ; и наше ПРАВО и наш ДОЛГ – РАБОТАТЬ НА ЕЕ БЛАГО при всяком режиме". Комментарии излишни.
"Легитимный строй, – утверждал в своей книге "Монархическое призвание Франции" французский философ Пьер Орднони, – это тот, в котором история политических институтов переплетается с историей территориального образования, национального единства и нравственных и юридических основ общества".
В том же ключе мыслили младороссы, для которых самодержавие являло собой высшую суть природосообразности в отличие от цезаризма, представляющего собой "царство интриги в лохмотьях монархии". Опыт истории показывал, что даже в демократическом обществе не может быть разделения властей, ибо она – власть – всегда одна и едина. Поэтому суть любой политической свободы монархисты видели в критике власти и в контроле за "общественными тратами", и только. При этом сами феномены свободы и равенства являются взаимоуничтожимыми. Соответственно, Орднони и его сторонники противопоставляли республике и этатизму монархическое государство и "иерархию суверенитетов".
Это было мнение французского философа. Представлю слово и нашей патриотке – И. А. Кривошеиной: "Ну, а другое, что меня привлекло к Младороссам, – это принцип "орденства", служения; мы не просто партия, говорил Казем-Бек, мы Орден, но не с тайным заданием, что часто встречается, а с заданием открытым – служение России. Принцип монархического возглавления будущей России сперва казался мне неудачным, недемократичным, уже изжитым – особенно после мрачных событий и атмосферы, окружавших последнего монарха и его столь непопулярную жену… Был у нас в то время друг, много старше нас, Егор Васильевич фон Дэн, последний русский консул в Париже – вежливый, галантный, просвещенный прибалтиец; мать его происходила из старого сибирского купеческого рода. Он твердил мне, что Младороссы – это дурость, мода, ерунда, и непонятно, что я там, собственно, делаю?! Как-то он зашел к нам, я была дома одна; сидели, распивая крепкий чай и покуривая, и вдруг, после иных житейских тем, Егор Васильевич сказал (отлично помню каждое его слово): "Я упрекаю вас, что вы у Младороссов, будто в этом есть какой-то non– sens, а по настоящему я и сам глубоко предан России и монархической идее: для меня, сына балтийца, государь был сюзерен, которому я был обязан служением, а, будучи и сыном сибирской купчихи, я воспринимаю царя русского, как своего царя". – "Да, да, – прибавил он, помолчав, – думаю, даже уверен, что будет момент, когда по Москве проскачет белый конь, и вот, если вы, Младороссы, успеете в этот момент посадить на него русского царя, то и будет в России снова царь. Но это будет одно мгновение, и если вы пропустите его, тогда – конец навсегда! ""
Был такой момент в 90-х гг. XX в. когда у нас "заигрывали" с Домом Романовых, но с князем Георгием ничего не получилось: делиться властью никто не хотел, равно как и задумываться о прошлом и будущем России. Красота монархического правления в лучшем случае связывалась, но отнюдь не осмысливалась, с взлетами в русской культуре, в худшем привлекала не "цветущая сложность", о которой писал К. Н. Леонтьев, а панславизм в его азиатском кафтане. Да и сама идея монархизма на излете XX столетия виделась больше исторической категорией, нежели принадлежащей современности. Но тогда, полсотни лет назад, читая "Обращение Главы Партии к Великой Княжне Кире Кирилловне на торжественном собрании М. П. 31 марта 1938 года в Париже", можно подумать иначе. Например, там были такие строки: "После периода упадка налицо все признаки возрождения монархии в мире. Торжествующее единовластие, концентрация мощи, какие мы наблюдаем в передовых странах – путь к монархии. После концентрации силы возникает потребность в концентрации и национальной традиции. Монархия всюду выражает именно эту традицию… Царелюбие – основная русская добродетель. Фактическая привязанность к народным героям, характерная для нового мира, предвосхищает расцвет монархического чувства, где любовь преобладает над бездушностью мертвых форм. Царелюбие само возникает из того нравственного идеала, на котором основывается монархическая идея: идея справедливой, человечной власти, власти совести и любви".
Какой-либо комментарий здесь чрезвычайно сложен: здесь можно говорить о некоем симбиозе хлестаковщины, лести, самообмана, максимализма молодежи, ее веры и горения.
Возможно, более верным будет сказать, что для младороссов "утверждение монархизма – не столько в смысле монархических убеждений, сколько монархической психологии".
Самое главное: младороссы хорошо держали удар времени, что помогало им быть в лидерах. Более того, само время подсказывало им делать безошибочную ставку на… – но об этом в следующей главе жизни главы и его организации.
Национализм и его вариации в маршах эпохи
Сознавать себя умным всегда приятно, только не надо задумываться: мысль всегда уничтожает декламацию и лозунги. Да и зачем размышлять, когда твое Движение, Партия, Орден думают за тебя? Зачем сомневаться: известность младороссов перехлестнула через океан, о них пишут влиятельные европейские газеты и журналы, как о самом жизнеспособном феномене в русской эмиграции. Например: французская газета "Же сюи парту", перечислив староэмигрантские объединения, писала, что все они представляют собой "лишь старые думские партии. Лишь одна формула родилась в эмиграции и она наиболее интересна, и наиболее замечательна: младороссы г. Казем-Бека… Эта партия, объединяющая самую живую молодежь, является одновременно монархической и фашистской, социальной и авторитарной. Эта группа, сдвигающая идеи, пользуется большим успехом у молодежи и от нее можно ожидать больших дел". Харбинская газета "Русское слово" отмечала, что "работа представительства Союза в Манчжоу-Го в данное время выражается главным образом в подготовке кадров: желающих вступить в союз очень много, но прием производится лишь после основательной проверки и должной подготовки".
Белградская газета "Луч" также в весьма лестных выражениях писала: "Первые же шаги младороссов оказались столь удачными, что к ним потянулось все самое активное, самое действенное и не только из эмиграции, но и из национальной глубины потусторонней России. Сильные своими качествами: сплоченностью, дисциплиной… младороссы твердо идут прямым путем к намеченной цели, предоставляя мертвым… погребать своих мертвецов. Перед младороссами как в древнем мифе о Геркулесе, лежат двенадцать подвигов, которые, несомненно, будут ими планомерно совершены в "ударном порядке". На очереди – изъятие из эмиграции всего ненужного и отжившего, мешающего делу восстановления законной русской империи. Первым будет изъят журнал "Двуглавый орел", где в казенном тоне поет свои проповеди елейный Тальберг или светлейший князь Горчаков, все зло, весь корень русской смуты… открывший во всемогущем масонстве. И готов гениальный план спасения России: взвалить все грехи русского народа (и главным образом свои собственные) на спину масонского козла отпущения".
В "козлах отпущения" в нашей истории никогда не было недостатка. У нас умели всегда вешать ярлыки, невинно забывая о себе. Гораздо легче кричать о мировом заговоре, нежели бороться с ним. Удобнее рефлектировать на тему слабости, податливости матушки-России, чем сделать что-либо самому.
Рассматривая младоросские документы программного характера, следует отметить, что в них нет ни слова о так называемом жидомасонском заговоре, представленного в идеологических установках некоторых монархических и националистических организаций. И разрешение национального вопроса не обусловливались какими-либо ограничениями в правах народов многонациональной России. Напротив, он, прежде всего, связывался с темой общего жительства и сотрудничества российского геополитического мира.
Будучи убежденными в том, что предложенное советской властью разрешение национального вопроса, проблемы "свободной и национальной личности" является неудовлетворительным для народов России и всей империи в целом, младороссы считали, что только многонациональное, демократическое государство может успешно противостоять расово-этнической доктрине. Одновременно они подчеркивали всю важность поставленной задачи как для судьбы многонациональной России, "имеющей прямое влияние на судьбы мира вообще", так и для многих наций.
В то же время Казем-Бек признавал, что "ленинская постановка национального вопроса в революционной России оказалась прививкой… от сепаратизма. И от прививки русское великодержавное сознание не пострадало. Оно возрождается и крепнет. Для Русского Духа, для Русского Начала, для Русской Правды – "жизнь начинается завтра"… взаимоотношения народов Союзной империи не отлились еще в окончательные формы. Имперское строительство потребует десятилетий. Вопросы политики, культуры, хозяйства, быта, техники не могут быть разрешены удовлетворительно в условиях… кризиса. Народы Империи во главе с народом Русским строят и организуют свое величие. Их общая судьба требует много усилий, жертв, воли и веры. Им позволены дерзания, каких не знали другие народы".
Для зарубежной России "конкретным способом постановки национального вопроса", по мнению младороссов, могут быть издания теоретических трудов, посвященных изучению Российского мира и теории многонационального государства; периодических сборников, в которых освещались бы "смысл, цели и возможности Российской Федерации, с русской точки зрения", позиции и стремления других народов России, мнения и желания русских меньшинств за рубежом, "доктрины и планы враждебных российскому единству и всеобщему миру сил".
Как и во многих центрах русского рассеяния, младороссы организовали в 1939 г. Общество изучения народов России. Из семи сформированных в нем отделов (государствоведения России и входящих в нее национальностей; истории, библиографии и сбора материалов, документов и книг; экономического; редакторско-издательского; связей с научными обществами, общественными организациями и отдельными лицами; юридического; сношений с различными национальностями, изучение их положения и взаимоотношений; связей с русскими меньшинствами) исключительную важность имел седьмой отдел. В своей деятельности он преследовал две цели.
Во первых, сбор материалов о русском населении и русских областей за пределами СССР в двух направлениях: историко-географическому, включающему в себя исторический, археологический, этнографический, религиозный компоненты в таких местах, как Валаам, Печерский край, Волынь, Галичина, Подкарпатская Русь, и политико-географическому, культурно-бытовому и юридическому в целях изучения положения русских меньшинств в иностранных государствах и борьбы за сохранение своей национальности. Во вторых, привлечение к сотрудничеству с Обществом самих представителей русских меньшинств, преимущественно, через переписку.
Но, все эти грандиозные планы терпели неудачу по известной причине недостатка средств. Казем-Бек писал в январе 1939 г. на эту "больную" тему: "Ровно 16 лет тому назад я собрался заканчивать в Мюнхене высшее образование. Мне был 21 год. Был я уже женат. И когда после первого съезда (февраль 1923 года) выяснилось, что от меня требуют работы во главе нашего центрального органа, пришлось начать изыскивать средства для дальнейшей борьбы не за существование, а за торжество наших идей… В 24 году мне все-таки пришлось стать на заработок на одном из парижских заводов. Об образовании не могло быть и речи. В 26 году у меня уже была должность "с будущим" в банке на юге Франции. Наша работа требовала моего возвращения в Париж. В 28 году я перебрался в парижский американский банк… В 29 году мне пришлось отказаться от всякого заработка вообще и рискнуть выворачиваться на общественном поприще без средств к существованию. Может быть, кто-нибудь у нас в Партии думает, что пользуюсь неограниченным кредитом. Это была бы жестокая ошибка. Мы – старая гвардия Младоросского движения – начали во всех областях с нуля. За душой у нас, кроме веры и дерзания, не было ровно ничего. Начало всякой общественной работы, всякой политической борьбы – в пропаганде. Пропаганда значит печать. Когда в 20-х годах мы приступили к первым издательским усилиям, когда вышли в свет наш первый сборник "К Молодой России" и ранние парижские оповещения, – партии еще не было и в помине. Не было и Союза Младороссов, а только превращался в первичный сгусток его зародыш. Свои первые труды мы издали, просто сложившись. Потом опять сложившись. И еще. И так далее… За какой-нибудь год-два мы все уже по уши влезли в долги. Надо понять, что мы и по сей день из ЭТИХ долгов не вылезали. А к тому же сами попали в зубчатку: в рост Движения. По этому поводу надо запомнить: рост Движения это, прежде всего, нарастание расходов… Чтобы не слишком распространяться на эти темы, скажу просто: за последние три года у меня почти не было возможности основательно заниматься какими-либо делами, кроме денежных… Мой личный бюджет, в большой степени, взял на себя за последние полтора года Великий князь Дмитрий Павлович".
Но жизнь продолжалась, и младороссов, в гораздо большей степени, занимали теоретико-аналитические проблемы, не требующие огромных затрат.
В 1936 г. в одной из передовиц "Бодрости" можно было прочесть следующие строки: "Во избежание непоправимых ошибок, те, кто отвечают за судьбы нашей страны, должны отдать себе отчет в том, что Москва никогда уже не будет столицей всемирного социалистического государства (надо полагать, что в Москве умели обходиться без напоминаний, особенно от эмигрантов, о стоящих перед ней задачах. – В. К.). Гнаться еще теперь за этой целью – значит неразумно растрачивать силы возрожденного русского национализма (какая смелость мысли, парящей в умах и опережающей реалии! – В. К.). Перед нами стоят иные задачи. Наша имперская мощь, наше мировое всечеловеческое значение (особенно по методам исправления человека. – В. К.), наша великая культура не нуждаются в… механическом включении иных законченных национально-культурных организмов в имперский организм России. Призванная создать новые высшие формы человеческой культуры на молодом Евразийском материке, Россия никогда… не отречется от всечеловеческих ценностей, созданных другими народами и впитанных русских духом. Мы принимали, принимаем и будем принимать в наш духовный мир все подлинно вселенское, что было создано и создается человечеством (а что будет служить критерием и кто его создаст? – В. К.). Но именно поэтому Россия может позволить себе роскошь понять, что новая Италия имеет полное право строиться на Римской, а не на евразийской основе, что французский социализм продолжает не только великую революцию, но и святого Людовика и святую Жанну Братство народов Советского Союза – России было заложено до кратковременной эры социалистического интернационализма, и оно должно пережить эту эру Освобожденное от классовой идеологии марксизма, оно должно быть поставлено на свою реальную историческую основу и должно быть окончательно понято как органическая непрерывность судьбы народов, населяющих великие континентальные пространства. Идейно углубить и утвердить братство народов России – такова одна сторона задачи, встающая перед нашей страной при ликвидации интернационала. Другая… заключается в том, что при нашем, быть может решающем, участии должно быть организовано, во всемирном масштабе, сотрудничество между национальными организмами, на которые распадается мир. Опыт нашей эпохи доказывает, что всемирная организация человечества не может осуществиться через интернационал. Осуществление социализма в отдельных странах через усиление элементов государственности – такова формула нашей эпохи. Мы не можем навязывать другим странам национальный социализм нашей страны. Но мы можем положить на весы международную мощь и величие России, для того чтобы из новых социальных национализмов выросла новая мировая гармония".
В целом, очень умно, значительно, глубоко. Даже Москва могла бы официально приветствовать подобное видение России и мира. Младороссы отчаянно хотели войти в историю и действительность своей Родины, где, как им казалось, идеи мирового пожара теряли свой блеск и жизненную силу, уступая место советскому, то есть национальному строительству.
В 1934 г. корреспондент английской "Обсервер" писал: "Национализм проявляется также во внутренней жизни страны. Десять лет тому назад чрезмерная любовь к своей родине расценивалась у коммунистов как проявление безразличия к международному революционному движению. В те времена одна коммунистка сказала мне, как бы извиняясь: "Я люблю Россию больше, чем надо хорошему коммунисту". Теперь советский патриотизм воспевается во всех газетах. Конечно, вера в международную мессианскую миссию русской революции будет умирать медленно".
Тогда же А. Л. Казем-Бек писал о росте национальной стихии, постепенно охватывающей всю жизнь страны. "Слово "русский" заменили словом "советский". Страна стала "советской", граждане "советскими", города, горы, реки "советскими". Но… в слове ли суть дела? Коммунисты часто не замечают, что под "советским" обликом в жизнь страны проникает русская контрабанда". "Новый русский национализм должен пережить свои "детские болезни". Они пройдут. Национальная же идея останется". "В России развился настоящий культ героической личности. Живым людям ставятся памятники. В их честь окрещивают (здесь у автора сбой произошел. – В. К.) не только улицы, но и города… А слова официального гимна по инерции все еще отметают с Богом и Царем когда-то ненавистного Героя. Патриотизм из единичного явления превратился в бытовую норму".