Разумеется, Ворошилов тут же направил копию письма Сталина Тухачевскому, упрекнув того в "канцелярском максимализме", а от себя добавил: "Я полностью присоединяюсь к мнению т. Сталина, что принятие и выполнение Вашей программы было бы хуже всякой контрреволюции, потому что оно неминуемо повело бы к полной ликвидации социалистического строительства и к замене его какой-то своеобразной и, во всяком случае, враждебной пролетариату системой "красного милитаризма".
Но этого наркому показалось мало. Чтобы окончательно подорвать моральный авторитет Тухачевского в глазах военных, Ворошилов созвал расширенное заседание Реввоенсовета, на котором поиздевался над "фантазером" Тухачевским и огласил свою оценку записки командующего ЛенВО и письмо Сталина.
Тухачевский обиды не стерпел и 19 июня написал личное письмо Сталину: "Я не собираюсь подозревать т. Шапошникова в каких-либо личных интригах, но должен заявить, что Вы были введены в заблуждение, что мои расчеты от Вас были скрыты, а под ширмой моих предложений Вам были представлены ложные, нелепые, сумасшедшие цифры…"
Судя по этому письму, Ворошилов направил Сталину вовсе не копию записки Тухачевского от 11 января 1930 года, а соответствующим образом препарированную выжимку, снабженную комментарием профессионального военного Шапошникова. Поэтому Тухачевский настойчиво пытается донести до Сталина свою идею в неискаженном виде.
В июле 1930 года во время XVI партсъезда он в кулуарах подходит к Сталину и в коротком разговоре пытается объясниться уже не с Ворошиловым и Шапошниковым, а лично с генсеком, говорит, что Ворошилов исказил его основную идею о модернизации вооруженных сил. Сталин не был бы Сталиным, если бы не сумел понять, что речь идет не о личной склоке, а о судьбе страны. Не имея возможности выслушать Тухачевского в зале заседаний партсъезда, он предлагает тому подробно изложить свою точку зрения в личном письме на свое имя. Тухачевский перерабатывает свои предложения и в декабре 1930 года направляет генсеку личное письмо.
Почему тянул с этим письмом несколько месяцев? Судя по всему, наблюдал за действиями Сталина. А генсек за это время приказал не только увеличить строительство заводов по производству самолетов, но и значительно увеличил число дивизий РККА. И потому 30 декабря 1930 года Тухачевский пишет Сталину:
"Уважаемый товарищ Сталин!
В разговоре со мной во время 16-го партсъезда по поводу доклада Штаба РККА, беспринципно исказившего и подставившего ложные цифры в мою записку о реконструкции РККА, Вы обещали просмотреть материалы, представленные мною Вам при письме, и дать ответ.
Я не стал бы обращаться к Вам с такой просьбой после того, как вопрос о гражданской авиации Вы разрешили в масштабе большем, чем я на то даже рассчитывал, а также после того, как Вы пересмотрели число дивизий военного времени в сторону значительного его увеличения. Но я все же решил обратиться, т. к. формулировка Вашего письма, оглашенного тов. Ворошиловым на расширенном заседании РВС СССР и основанного, как Вы мне сказали, на докладе Штаба РККА, совершенно исключает для меня возможность вынесения на широкое обсуждение ряда вопросов, касающихся проблем развития нашей обороноспособности…"
И далее Тухачевский подробно аргументирует свою точку зрения.
Получив это письмо, Сталин 9 января 1931 года приглашает Тухачевского в Кремль и после длительного разговора принимает все его предложения. А вслед за этим в июне 1931 года генсек назначает Тухачевского заместителем наркома по военным и морским делам, заместителем председателя Реввоенсовета СССР и начальником вооружений РККА. Шапошникова же снимает с поста начальника штаба РККА и направляет командовать Приволжским военным округом. Таким образом, Шапошников заплатил за интригу, созданную Ворошиловым.
7 мая 1932 года Сталин пишет Тухачевскому личное письмо, но копию его (хоть оно и носит личный характер) тем не менее направляет и Ворошилову.
"Т. Тухачевскому: Копия Ворошилову.
Приложенное письмо на имя т. Ворошилова написано мной в марте 1930 года. Оно имеет в виду два документа. а) вашу "записку" о развертывании нашей армии с доведением количества дивизий до 246 или 248 (не помню точно).
б) "Соображения" нашего штаба с выводом о том, что Ваша "записка" требует, по сути дела, доведения численности армии до 11 миллионов душ, что "записка" ввиду этого нереальна, фантастична, непосильна для нашей страны.
В своем письме на имя т. Ворошилова, как известно, я присоединился в основном к выводам нашего штаба и высказался о вашей "записке" резко отрицательно, признав ее плодом "канцелярского максимализма", результатом "игры в цифры" и т. д.
Так было дело два года назад. Ныне, спустя два года, когда некоторые неясные вопросы стали для меня более ясными, я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего письма – не совсем правильны…
Мне кажется, что мое письмо не было бы столь резким по тону, и оно было бы свободно от некоторых неправильных выводов в отношении Вас, если бы я тогда перенес спор на эту новую базу. Но я не сделал этого, так как, очевидно, проблема не была еще достаточно ясна для меня.
Не ругайте меня, что я взялся исправить недочеты моего письма с некоторым опозданием. 7.5.32.
С ком. прив. Сталин " .
Одновременно с разворачиванием этого эпистолярного детектива полным ходом шла модернизация вооруженных сил. Как свидетельствуют архивы, не было в это время ни одного заседания политбюро ЦК ВКП(б), на котором не рассматривались бы проблемы модернизации армии, снабжения ее новой техникой. Кроме того, каждый вид вооруженных сил и отдельные рода войск стали получать "свои" военные академии. К 1937 году насчитывалось 13 военных академий и 75 училищ и школ. К этому времени 79,6 % командного состава имели законченное среднее и высшее военное образование, а в бронетанковых войсках – 96,8 %, в авиации – 98,9 %, на флоте – 98,2 %.
Генсек начинает приходить к выводу, что дела идут настолько хорошо, что советскую боеготовность уже можно продемонстрировать и потенциальному противнику – буржуазной Европе. В сентябре 1935 года на полях Киевщины впервые в Европе Москва решает провести самые крупные, со времени создания РККА, военные учения по отработке "теории глубокой операции", родоначальником которой был начальник оперативного отдела Генштаба Красной армии В. К. Триандафилов, трагически погибший в авиационной катастрофе в 1931 году.
Сталин придавал такое большое значение этим учениям и был настолько уверен в том, что ему есть что показать Европе, что пригласил на них в качестве наблюдателей многочисленные иностранные делегации, а также и военных атташе посольств всех стран, аккредитованных в Москве.
На этих учениях впервые в мировой военной практике были задействованы в широких масштабах крупные авиадесанты. Отработка таких операций в Красной армии велась с 1930 года, а в 1935 году на Киевщине Красная армия рискнула показать, что называется, товар лицом западным специалистам.
Под руководством командующего Киевским военным округом И. Э. Якира с транспортных самолетов было десантировано 1200 парашютистов, которые после приземления организовали круговую оборону с целью обеспечения взлетно-посадочной полосы для посадки самолетов. Затем несколько групп самолетов высадили еще 2500 человек с вооружением и боевой техникой.
Освоение новых форм и методов борьбы с потенциальным противником не прекращалось и после этих учений. В 1936 году на маневрах в Белорусском военном округе под руководством командующего И. П. Уборевича был высажен еще более крупный десант в районе Минска. Очевидец этих маневров английский генерал (позднее фельдмаршал) Уэйвелл, докладывая своему правительству о выброске воздушного десанта, писал: "Если бы я сам не был свидетелем этого, я бы никогда не поверил, что подобная операция вообще возможна".
Не только англичане отмечали новаторство военачальников Красной армии. 19 мая 1940 года американская "Нью-Йорк таймс", комментируя успехи гитлеровского вермахта по завоеванию европейских государств, писала: "Сочетание немецких парашютных десантов, захватывающих аэродромы, с посадочными десантами, использующими их, является страницей, вырванной из книги о Красной армии, которая первой продемонстрировала эти методы в широких масштабах на маневрах 1936 года".
Отзывы присутствовавших на учениях иностранцев о силе и военном мастерстве Красной армии, показанных на этих учениях, были очень высокими. Французский генерал Луазо: "В отношении танков я полагал бы правильным считать армию Советского Союза на первом месте". Чешский генерал Крейчи: "Наиболее характерным считаю массовое применение больших моторизованных соединений и новую интересную тактику". Итальянский генерал Монти: "Я просто в восторге от применения воздушного десанта".
Г. К. Жуков только в 1943 году решился на крупномасштабное использование военно-воздушного десанта для решения локальной военной операции. И неудачно, десант был почти полностью уничтожен немцами. Он не владел умением, достигнутым еще в 1930-х годах Якиром, Уборевичем и др.
Известный военный историк полковник В. А. Анфилов, подводя итог этим маневрам и последовавшим за ними в 1936 году военным маневрам в Белоруссии, приходит к выводу: "До 1937 года Красная армия превосходила вермахт (рейхсвер) в количественном и качественном отношениях. Главную роль в реорганизации Красной армии сыграл Тухачевский и его сторонники, которых было подавляющее большинство… Тем, что Красная армия к середине 1930-х годов стала хорошо организованной и могучей силой, Сталин был обязан больше всего Тухачевскому. Архивные материалы убедительно свидетельствуют о том, что все сколько-нибудь крупные вопросы, связанные с организацией и вооружением Красной армии, ставились и проводились в жизнь именно им. По его совету Сталин устранил дуализм (командир – комиссар) в Красной армии, так сильно мешавший командованию".
Чтобы завершить с этим сюжетом, стоит добавить, что до 1933 года высшие командиры РККА часто приглашались в Германию для краткой учебы в военных учебных заведениях там и немецкие специалисты неизменно очень высоко оценивали талант и организационные способности русских коллег. В особенности высокой популярностью и авторитетом пользовался в германской военной среде командарм И. Э. Якир. После его участия в командно-штабных учениях в Германии, где он, как правило, оказывался в победителях, немецкие генералы не стеснялись вслух говорить о том, что в случае военного столкновения с РККА они ни под каким соусом не хотели бы иметь своим противником на театре военных действий командарма Якира: опасались.
И вот на этом пике силы и мощи, достигнутой Вооруженными силами СССР к 1937 году, генсек начинает уничтожать достигнутое – на высший командный состав РККА и офицерский корпус вдруг опускается топор беспрецедентных в истории вооруженных сил репрессий. Это было похоже на политическое сумасшествие, потому что в конечном итоге обернулось катастрофой 1941 года.
Расстрел Тухачевского
В архивах не сохранилось свидетельств, которые могли бы охарактеризовать маршала Тухачевского . Ничуть не могут помочь историку и не вызывающие ни у кого, кроме бездумных почитателей Сталина, доверия каллиграфическим почерком заполненные и подписанные самим Михаилом Николаевичем протоколы допросов, в которых он "признается" в измене Родине (первичные протоколы допроса комиссия ЦК КПСС в 1956 году не смогла обнаружить. Видимо, маршал поначалу отрицал свою вину, и потому протоколы были уничтожены).
Но сохранились переданные через третьи-четвертые руки последние слова маршала. Очевидцы расстрела рассказывали, что когда в ночь на 12 июня 1937 года он шел по коридору к расстрельной стенке в подвале здания Верховного суда СССР, то произнес, ни к кому не обращаясь, как бы самому себе: "…Как во сне…" А за минуту до того, как Маршал Советского Союза Семен Буденный повернул его к себе спиной и выстрелил ему из своего нагана в затылок, успел крикнуть: "Не в меня вы стреляете, а в Красную армию!.."
Вместе с Тухачевским в эту ночь были расстреляны командармы: И. Э. Якир, И. П. Уборевич, Р. П. Эйдеман, В. К. Путна, Б. М. Фельдман, В. М. Примаков. В приговоре Специального судебного присутствия Верховного суда СССР присутствовала фамилия командарма Я. Б. Гамарника, покончившего с собой накануне ареста. Всего восемь военачальников. Позже по аналогичным обвинениям (измена Родине) были расстреляны и пять из семи членов Специального судебного присутствия, вынесшие смертный приговор Тухачевскому и другим: командармы Я. И. Алкснис, И. П. Белов, П. Е. Дыбенко, Н. Д. Каширин, также маршал В. К. Блюхер, а также маршал А. И. Егоров.
Немецкая пресса после этого писала: "Сталин распорядился расстрелять восемь лучших командиров РККА. Так закончился краткий период реорганизации командования Красной армии".
Маршал Г. Жуков (1896–1974) в своих мемуарах, не вдаваясь в цифровые выкладки, утверждал, что в 1937-1938 годах Сталин обезглавил армию и деморализовал ее управление .
Герой СССР, генерал армии А. В. Горбатов (1891-1973), полководческий талант которого высочайшим образом оценивали маршалы Жуков, Рокоссовский, Василевский, сам прошедший с сентября 1937-го до марта 1941-го нечеловеческие истязания в тюрьме и в сталинском концлагере на Колыме, опубликовал в 1965 году мемуары "Годы войны", где основную причину военной катастрофы 1941 года оценивал так: "Считалось, что противник продвигается столь быстро из-за внезапности его нападения и потому, что Германия поставила себе на службу промышленность чуть ли не всей Европы. Конечно, это было так. Но меня до пота прошибли мои прежние опасения: как же мы будем воевать, лишившись стольких опытных командиров еще до войны? Это, несомненно, была по меньшей мере одна из главных причин наших неудач, хотя о ней не говорили или представляли дело так, будто 1937–1938 годы, очистив армию от "изменников", увеличили ее мощь".
Еще определеннее высказывался маршал А. М. Василевский: "Без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел в 1930-е годы" .
Наверное, наши полководцы имеют моральное право на такую оценку сталинских репрессий в военной среде в 1937–1938 годах. Основатель Итальянской компартии Антонио Грамши (1891–1937), десять лет проведший в фашистских застенках Муссолини (с 1928 по 1937), захвативший, по времени, начало репрессий военных кадров в СССР, писал в своих дневниках, которые он называл "Тюремными тетрадями": "Принято говорить о генералах без армии, но в действительности значительно легче создать армию, чем вырастить генералов. Также бесспорно, что уже существующая армия разрушается, если она оказывается без генералов. Между тем если существует группа военачальников, умеющих сотрудничать между собой, хорошо понимающих друг друга и стремящихся к общим целям, то дело не станет и за созданием армии даже там, где ее вовсе не существует".
Убедительной иллюстрацией к этим словам А. Грамши может служить военный конфликт с японцами в 1938 году в районе озера Хасан, а в июне 1939 года в Монголии, в районе реки Халхин-Гол.
29 июля 1938 года в Кремле стало известно, что рота японских военных внезапным ударом захватила в районе озера Хасан сопки Безымянную и Заозерную, с вершины которых на несколько километров в глубину просматривалась советская территория. Командующий 38-й отдельной краснознаменной Дальневосточной армией маршал В. К. Блюхер, легендарный герой Гражданской войны, до этого без удержу превозносившийся советской пропагандой, был захвачен этим событием врасплох и не нашел ничего лучшего, как обвинить в случившемся дальневосточных пограничников (не подчинявшихся ему), предложил заморозить ситуацию и даже отвести пограничников на 4 метра в глубь советской территории от нейтральной пограничной черты. Взбешенный таким поведением командующего Сталин приказал наркому Ворошилову отстранить Блюхера от должности, назначить на его место комкора Г. М. Штерна и восстановить статус-кво. Ценой больших, но бестолковых усилий и больших потерь Штерн 9 августа статус-кво восстановил.
Как позже было отмечено на собранном Ворошиловым Высшем военном совете, в военном столкновении у озера Хасан выявились "огромные недостатки в состоянии Дальневосточного фронта", которые выступавшие на совете объясняли не только ослаблением кадрового состава Дальневосточной армии в результате проведенных там арестов "врагов народа", но и личными упущениями маршала Блюхера (растерянностью, утерей управления войсками и запоем, вследствие чего Сталин в течение трех дней не мог связаться по телефону с командующим армией). 22 августа 1938 года Блюхер был арестован, подвергнут изуверским пыткам, в процессе которых 22 октября 1938 года умер во внутренней тюрьме Лубянки прямо во время допроса.
Всю жизнь делавший карьеру на комиссарско-политическом поприще комкор Штерн в этот раз уцелел, был переведен в Москву, а во время советско-финской кампании был назначен командующим 8-й армией. Однако комиссарское прошлое, то есть отсутствие профессиональных военных способностей, "догнало" его и здесь. Части 8-й армии попали в окружение и были почти полностью уничтожены.
С военной точки зрения Финская кампания стала почти полным повторением хасанских событий, то есть участвовавшие в ней части РККА под командованием таких "полководцев", как Штерн, Мерецков, маршал Кулик и др., проявили потрясающую военно-профессиональную некомпетентность, а в ряде случаев и просто беспомощность .