Все резко изменилось с началом рыночной эпохи, когда на бурштин появился коммерческий спрос, работу природоохранных служб парализовало безденежье и коррупция, а работники упраздненных колхозов и закрывшихся предприятий были готовы взяться за любой заработок. Жители ровенского поселка Клесов – неофициальной столицы Янтарного Полесья – вспоминают, что первопроходцами нового бизнеса стали приезжие прибалты, которые потом переправляли янтарь в Польшу и Германию. Согласно легенде, один из первых местных "старателей" накопал большой мешок янтаря, закидал его сверху грибами, отвез скупщику на автостанцию в Сарны и заработал себе на свадьбу и на мопед "Карпаты". В Клесов стали наведываться польские бизнесмены, которые задешево скупали в девяностые годы калининградский, литовский и полесский янтарь. Обрабатывая сырье в Гданьске, который, наряду с Белостоком, превратился в центр янтарного бизнеса, они с огромной прибылью перепродавали в Европе изготовленные из него изделия, которые затем начали поставлять в США, страны Ближнего Востока, Китай, Японию и Канаду.
Польша и по сей день является главным рынком сбыта нелегально добытого украинского янтаря, что стимулирует своеобразную "евроинтеграцию" жителей Полесья, которые массово вовлекаются в схемы его теневого экспорта. Тысячи людей превратились в старателей-"копачей". Они валят и жгут деревья на обширных участках леса, а затем, используя экскаваторы, бульдозеры и лопаты, выкапывают глубокие ямы, вымывая песок с помощью мотопомпы и процеживая пульпу рыболовными сачками. Эта работа нередко приводит к несчастным случаям – несколько человек уже стали жертвами завалов в выкопанных ими песчаных шурфах – однако в погоне за заработком мало кто думает о своей безопасности и уж тем более о будущем своего края. Активная добыча янтаря идет и на сельскохозяйственных полях, хотя, даже по самым предварительным оценкам специалистов, перемешанные таким варварским образом почвы практически не подлежат рекультивации – ее плодородный слой оказывается полностью разрушенным.
Жители Клесова сами называют оставшиеся после разработок пустыри "Каракумами". Добытчики янтаря оставляют за собой пустыню – в буквальном смысле этого слова, уничтожая сельскохозяйственные угодья и природный мир своего края. Хотя, по иронии судьбы, контролирующие старательский бизнес группировки очень часто прикрывают свою деятельность патриотической риторикой. Как правило, они заявляют, что доходы от нелегальной добычи камней идут на обеспечение националистических батальонов в "зоне АТО". На деле же речь идет о банальной наживе – так, в декабре 2014 года на Волыни произошла перестрелка с участием "Правого сектора", "Самообороны майдана Волыни" и боевиков "Азова", которые открыто, в присутствии милиционеров, вступили в конфликт за контроль над янтарными промыслами, а сейчас подобные столкновения стали обыденным явлением.
Что же касается большинства местных жителей, они не видят альтернативы своему самоубийственному заработку. Крах нелегального старательского бизнеса лишил бы местных жителей средства к существованию – поскольку вся здешняя жизнь в буквальном смысле построена на янтаре. За килограмм "горошка" – маленьких камней весом в два грамма – платят около 300 долларов, а кило десятиграммовых камней покупают за 1500 долларов. Крупные, стограммовые камни, пригодные для изготовления цельных изделий, уходят по 5000 долларов за килограмм. Янтари необычного цвета и камни с инклюзиями – застывшими в смоле фрагментами ископаемых насекомых или растений – иногда удается продать штучно, по более высокой цене. Но это случается редко, поскольку инклюзии обычно находят уже в процессе обработке камня. Месячный заработок удачливого старателя может составлять 15–25 тыс. гривен – без учета обязательной дани криминальным структурам.
Янтарем занималось и государство. С 1993 года в Ровно начали перерабатывать добытый на Клесовском месторождении янтарь – однако по состоянию на сегодняшний день занятое этим предприятие "Укрбурштин" находится "в процедуре санации" и фактически контролируется частными лицами. Но если официально в стране добывали в год около 2 тонн янтаря, то общие объемы нелегального янтарного бизнеса оцениваются сейчас в десятки тонн и десятки миллионов долларов.
Сразу после победы "евромайдана" янтарная добыча приобрела невиданные масштабы – особенно после того, как рост цен и тарифов на фоне безработицы и падения курса гривны поставил множество людей за черту выживания, заставив идти в лес с сачком и лопатой. Криминальные структуры захватили наиболее прибыльные янтарные копи, нанимая на них работников, среди которых нередко встречаются женщины, пенсионеры и несовершеннолетние подростки, а также скрывающиеся от призыва украинцы. Кроме того, в добыче янтаря задействовали больных алкоголизмом и бездомных – причем, не только местных, но и тех, кто приехал на "клондайк" из других сел полесского региона. Дневной заработок в 100 гривен считается у них неплохими деньгами, но некоторых вынуждают работать бесплатно – у них забирают документы, превращая людей в насильно удерживаемых рабов. Не удивительно, что ультраправые боевики, участвовавшие в перестрелке, которая произошла возле Клесова 9 мая, открыто, перед камерами, называли местных крестьян "крепостными" – "крiпаками".
В лесных поселках – сбывшейся утопии наших либертарианцев – практикуются телесные наказания, а захваченные на незаконных блокпостах люди жалуются на пытки. Так, в июне 2015 года в лесах Олевского района жестоко избили лопатами приезжих экологов. Местных старателей обложили налогами на каждую автопомпу или на каждый килограмм добытого камня. Недовольные этим "копачи" стали переходить на новые территории, не пуская на них "чужаков", приехавших на заработок из соседних сел или других областей страны. С этой целью старатели активно вооружаются. В их рядах появляется все больше людей, принимавших участие в войне на Донбассе, а уровень насилия в междоусобных конфликтах стремительно возрастает – причем милиция обычно предпочитает не вмешиваться в подобные ситуации.
Как результат, в течение последнего года янтарный бизнес распространился на огромные территории. "Нелегальная добыча янтаря осуществляется почти на всей северо-западной части Украины на площади более 14,6 тыс. квадратных километров. Наибольшая активность незаконной добычи янтаря наблюдается в пределах Олевского района Житомирской области, Рокитневского, Дубровицкого, Владимирецкого, Заречненского и Сарненского районов Ровенской области, а также Ратновского и Любешевского районов Волынской области. То есть "янтарной лихорадкой" охвачена практически вся северо-западная часть Украины", – заявил в начале августа спикер Госпогранслужбы Олег Слободян.
Он констатирует, что после майдана зона добычи янтаря быстро расширяется, охватывая сопредельные регионы: "По данным оперативных подразделений Госпогранслужбы, добыча янтаря на территории Житомирской области начала осуществляться только с апреля 2014 года, и уже в первом полугодии 2015 зафиксирована активная эксплуатация природных недр Олевского и Овручского районов". На самом же деле янтарные старатели уже появились на территории Киевской области – в пределах Полесского, Иванковского районов и на территории Чернобыльской зоны отчуждения. Ожидается, что уже вскоре "янтарная лихорадка" перекинется через Днепр на Черниговщину – где в наносных песках тоже есть янтарь, а нищие жители умирающих сел не имеют никаких возможностей заработать себе на жизнь легальным путем.
Что будет дальше? После ряда громких скандалов киевские власти активно имитируют борьбу с нелегальной добычей янтаря. Однако на поверку она оказывается банальной показухой – тем более что в столице хватает лоббистов незаконного бизнеса. В служебном кабинете начальника Волынского областного управления МВД Петра Шпиги висит сделанный из янтаря портрет президента Петра Порошенко, демонстрируя, что нынешние правители страны куда циничней в коррупционных действиях, чем их предшественники с мифическим "золотым батоном" из Межигорья. Никто не скрывает, что правоохранители и представители государственной власти вовлечены в схемы нелегального бизнеса практически на всех этапах, от добычи до контрабанды янтаря, а арестованные по обвинению в этих преступлениях граждане обычно оказываются жертвами конкурентных разборок, которые не заплатили вовремя положенную мзду и были выбраны на роль "козлов отпущения".
Для того, чтобы вернуть фактический контроль над обширными землями "Янтарной республики", понадобилась бы полноценная вооруженная операция – в то время как руководство страны трусливо спасовало перед небольшой группой боевиков "Правого сектора", которые безнаказанно расстреляли закарпатских милиционеров. Но главное то, что радикально-антисоциальная политика украинского правительства, по сути, не оставляет жителям огромного депрессивного региона никакого выхода, кроме занятия разрушительным криминальным бизнесом – подобно тому, как жители разоренных неолиберализмом стран Центральной Америки массово вовлекаются в наркотрафик, пополняя ряды вооруженных банд или становясь их жертвами. Тем более что криминализация коснулась на Полесье не только добычи янтаря. На Житомирщине нелегально добывают кристаллы топазов и бериллов – так, в январе в Володарск-Волынском изъяли полторы тонны этих полудрагоценных самоцветов. Их разыскивают, вырывая ямы возле затопленных рудных шахт и карьеров. Ультраправые группировки "крышуют" вырубку леса, а в начале августа на Волыни состоялись столкновения парамилитарес за контроль над фермой, которая выращивает на экспорт ягоду-голубику. Люди с красно-черными повязками "Правого сектора" открыли стрельбу в сторону попытавшихся их заснять журналистов.
Патриотические политики по-своему эффективно уничтожают запад и восток Украины. Многие занятые в добыче янтаря людей осознают, что камни однажды закончатся, и они окажутся среди опустошенной земли – но в селах нет рабочих мест, и там не на что больше жить. А потому огромные территории Украины будут и дальше превращаться в усеянную "лунными" кратерами пустыню – самый наглядный и символичный результат двадцати пяти лет рыночных реформ в нашей обреченной стране.
Сентябрь 2015 г.
Села без школы
Первого сентября 2015 года в одной из сельских школ Романовского района на Житомирщине состоялся традиционный для нынешней Украины "урок патриотизма". Дети слушали эту политинформацию вместе со своими родителями: им рассказали о "революции достоинства", о "небесной сотне" и об успехах антитеррористической операции на Донбассе. Все это зачитывалось по тексту присланной из области "методички". Затем директор сказал, что учебники надо будет покупать теперь за свой счет, и подтвердил слухи о том, что до конца года школа будет закрыта из-за недостатка финансирования. Хотя всего несколько лет назад здесь провели неплохой ремонт и получили компьютеры – пускай даже и не самые современные. Вопрос о том, где смогут в дальнейшем учиться школьники, остался без ответа. Пока что родителям сказали, что "ситуация прорабатывается на уровне области и района" – судя по всему, в перерывах между подготовкой пропагандистских патриотических методичек, за финансирование которых можно не волноваться.
Важно заметить, что в этом эпизоде нет ничего из ряда вон выходящего. Еще несколько месяцев назад здесь же, в Романовском районе, прямо посреди учебного года ликвидировали сразу три школы – Малокозарскую и Пилипо-Кошарскую общеобразовательные школы, а также школу в поселке Годиха. Романовский райсовет принял это решение, руководствуясь скандально проведенным через парламент неолиберальным законом "О государственном бюджете на 2015 год", – мотивируя его тем, что у местных властей не хватает средств на финансирование учебных заведений. Аналогичные постановления принимали в течение года и соседние райсоветы – к примеру, в июне в Попельнянском районе сообщили о закрытии Лучинской и Голубятинской общеобразовательных школ. Всего же, согласно заявлению Житомирской облгосадминистрации, в области будут закрыты 76 школ, которые официально признаны чиновниками "затратными для бюджета". А вопрос о том, куда пойдут учившиеся в них дети, действительно "только прорабатывается" – что не сулит ничего доброго жителям оставшихся без школ сел, где уже не в полушутку, а скорее, в полусерьез утешаются тем, что "образование можно сейчас и в Интернете получить, а компьютер сам грамотность проверяет".
Какие социально-экономические процессы стоят за этими цифрами, которые остались незамеченными в потоке трагических новостей украинской жизни? Известно, что Житомирщина – особенно ее центральные и северные районы – является одним из самых бедных и наименее развитых регионов страны, где, даже несмотря на миграцию и сокращение численности населения, всегда ощущалась нехватка сельских школ. Почти каждая из них обеспечивает начальным образованием не только школьников из самого поселка, но и несколько соседних небольших сел. Еще в 70-80-е годы количество школ в области было признано недостаточным, и вплоть до 1991 года здесь практиковали открытие новых общеобразовательных учреждений. Затем же количество школ начало сокращаться – по мере ликвидации колхозных хозяйств и вымирания населенных пунктов, которые покидали оставшиеся без работы люди: в первую очередь, трудоспособное население репродуктивного возраста.
Параллельно падала общая мотивация к получению образования, которая была в прежние десятилетия традиционно высока – поскольку школьные знания были для сельских подростков открытыми дверями на первом этаже социального лифта, который зачастую поднимал на невиданные высоты. Достаточно вспомнить, что три первых президента Украины начали свой жизненный путь в небольших селах "депрессивных" сейчас областей. Занятые выживанием за счет натурального хозяйства и мелких подработок селяне отныне не видели в этом особого смысла и перспектив, поскольку мало кто мог обеспечить дальнейшее обучение своих детей в коммерциализованных вузах, где, к тому же, уже не гарантировалось трудоустройство. По их логике, дети вполне могли бы ограничиться "базовым эконом-пакетом" знаний и больше пригодились бы родителям дома, занимаясь хозяйством или помогая им на заработках, оставаясь при этом "под присмотром". "Школьные автобусы", которые должны были отвозить детей, ходили нерегулярно – и иногда детям приходилось добираться до расположенной в соседнем селе школы по лесным зимним дорогам, в позднее время и в плохую погоду. Все это уже давно привело к тому, что множество проживающих в подобных селах подростков посещают школу время от времени, получая образование формально, "задним числом" – за небольшую мзду педагогам, которые выписывают для них аттестаты по окончании восьми лет школьного учебного курса. Ну а дети из "неблагополучных" семей зачастую не ходят в школу вообще – особенно, если она далеко от дома. Подростки, которые копают на нелегальных приисках полесский янтарь, обеспечивая этим свою жизнь и существование своих семей, разумеется, занимаются этим отнюдь не только во время школьных каникул.
Вполне очевидно, что в этих условиях ликвидация еще 70–80 школ по области приведет к тому, что количество полуграмотных и необразованных детей в этом регионе катастрофически возрастет. Получение школьного, а затем и высшего образования станет проблематичным для жителей сотен населенных пунктов. Фактически оно останется гарантированно доступным только для жителей местечковых элит. И уже в течение одного-двух поколений это окончательно закрепит социальное расслоение на селе и во всей Украине, где образование станет привилегией высших и средних классов, преимущественно представляющих городские слои. Большинство жителей периферийных областей страны будут грамотными лишь на столько, на сколько это будет необходимо для того, чтобы задешево продавать свою рабочую силу владельцам потогонных фабрик, аграрным баронам-латифундистам или криминальным "янтарным" мафиози. Ну а социальными лифтами останутся здесь разве что полиция или армия. И хотя на украинском Полесье растут не пальмы, а сосны, эта картина до мелочей напоминает ситуацию в странах Латинской Америки или Юго-Восточной Азии, где многие десятилетия внедрялись классические схемы неолиберальных реформ.
Впрочем, школы "оптимизируют" на всей территории Украины. Так, в весьма благополучной на общем фоне Харьковской области планировалось закрыть в этом году 43 школы. Но и это далеко не предел – аппетит приходит во время еды, и директор областного департамента образования и науки Анатолий Бабичев недвусмысленно указывает на то, что в некоторых районах насчитывается 50–60 % "малокомплектных" школ, содержание которых, по его мнению, излишне затратно. Чиновники повсеместно напоминают о том, что бюджет 2015 года не предусматривает финансирования программы "Школьный автобус", а бюджеты местных советов пусты, и они очень часто не могут обеспечить стабильную развозку школьников. Глава администрации Боровского района Сергей Жук честно говорит, что "школьных" автобусов не хватает уже сейчас. А при нехватке средств на горюче-смазочные материалы они далеко не всегда могут приходить в расположенные в десятках километров от его райцентра села.
Та же ситуация в Богодуховском районе, где собираются закрыть почти половину школ. В селе Сенное, где в прошлом году уже сократили один класс обучения, заставляя детей ездить в райцентр, рассказывают, что у "районо" часто не было денег на бензин, а автобусы ломались на давно не ремонтируемых местных дорогах, по которым и вовсе не проехать зимой. Так что, по словам местной жительницы Татьяны Солопитченко, ее дочери-пятикласснице пришлось добираться из школы до своего села на попутных машинах.
Теперь же будет гораздо хуже.
"Вопрос перевозки детей ляжет на плечи сельского совета. Мы не найдем средств, чтобы арендовать автобусы, платить водителям. Большая часть детей просто не будут нигде учиться", – откровенно объяснял журналистам заместитель председателя сельсовета села Сенное Владимир Косточка.
"Село бедное. Родители практически неработающие и самостоятельно вывозить детей не смогут, вариантов таких я не допускаю", – вторит ему Людмила Кривожиха, директор учебно-воспитательного комплекса в буковинском селе Онут, расположенном в противоположной части страны.
Таким образом, столичные буржуа, которые помогали продвигать на пост министра образования националиста и проводника неолиберальной образовательной "реформы" Сергея Квита, попросту закрыли двери в образование для детей простонародного "быдла" из сел и рабочих поселков.
Однако закрытие "убыточных" школ будет иметь множество других последствий для экономики и социальной сферы страны. Во-первых, это грозит уже анонсированными увольнениями педагогов, которые не смогут трудоустроиться по специальности в своем населенном пункте. Этот процесс уже идет – в том же селе Онут, где недавно объявили о закрытии местной школы, без работы останутся 14 человек. В целом же, согласно заявлению профсоюза работников образования и науки Украины, неолиберальные "инициативы" уже в ближайшие два года могут привести к увольнению около 100 тыс. учителей. Новые рабочие места получат разве что преподаватели "научного национализма", выпускники семинарий и богословских школ – поскольку премьер Яценюк анонсировал введение курсов "патриотического" и "духовного" воспитания – "чтобы дети были ближе к Богу". Тем более что общая динамика открытия церквей в нашей стране обратно пропорциональна такому же лавинообразному сокращению количества образовательных учреждений.