При подходе к о. Медный (Командорские острова) "Слава России" едва не села на камни. Сарычев впоследствии так описал эти события: "К вечеру покрыл нас густой туман. Капитан Биллингс, располагая путь свой по англинской карте, сочиненной во время путешествия капитана Кука, назначил оный гораздо севернее Медного острова. Но по российской карте тот же путь вел нас прямо в середину острова, того ради и предложил я о сем капитану Биллингсу. Однако он столько не доверял российским картам, что едва мог я убедить его переменить предпринятый им путь на два румба к северу. И сим самим избавились мы предстоявшей нам опасности, ибо на другой день поутру, в 4 часа, когда туман несколько прочистился, увидели мы, что прошли мимо северной оконечности Медного острова, в расстоянии не более 200 сажен, и каменья подводные были видны за кормою судна. Тогда все удостоверились, что на англинской карте сей остров положен гораздо южнее настоящего" [13, с. 170].
Следуя вдоль гряды Алеутских островов, участники экспедиции проводили астрономические, метеорологические и другие наблюдения. На островах Атка и Танага были измерены приливоотливные колебания уровня воды, собрана коллекция островной флоры и местных насекомых. 25 июня судно прибыло к о. Уналашка, где проводились описные и астрономические работы. Там "Слава России" простояла до 8 июля, ожидая прибытия Р. Галла на построенном в Нижне–Камчатске судне.
Не дождавшись прибытия Р. Галла, И. Биллингс направился на север к Берингову проливу (по пути были исследованы острова Св. Матвея и Св. Лаврентия). Затем "Слава России" стала на якорь у мыса Родней на североамериканском побережье, и офицеры побывали на берегу.
Любопытно, что при осмотре о. Св. Матвея Г. А. Сарычев еще раз проявил свойственную ему проницательность: "На восточной стороне острова по берегам находится много выносного лесу, напротив того, на западной не видно ни одного выкинутого дерева, почему заключить можно, что на американском берегу против сего острова впадает в море какая‑нибудь большая река изобильная лесом" [13, с. 176–177]. И действительно, во времена проведения этой экспедиции такие реки, как Юкон, впадающий в Берингово море несколько севернее, и Кускоквим, впадающий несколько южнее о. Св. Матвея, европейским мореплавателям еще не были известны.
3 августа судно бросило якорь в заливе Св. Лаврентия на Чукотке. Местные жители сообщили членам экспедиции, что Ледовитое море всегда покрыто льдами и плавать по нему невозможно ни на судах, ни на байдарках.
В заливе Св. Лаврентия Биллингс принял решение отправиться с небольшим отрядом в сухопутное путешествие для описи северного побережья Чукотки, которое не удалось описать при плавании из устья Колымы на восток. Он сдал командование "Славой России" Г. А. Сарычеву и поручил ему идти к о. Уналашка для зимовки, встретиться там с Р. Галлом (это было третье намеченное место встречи, если в первых двух встреча не состоится) и закончить опись Алеутских островов, а затем возвращаться в Петропавловский порт и далее в Охотск.
Находясь на побережье Берингова пролива и на островах в проливе, Сарычев ознакомился с нравами и обычаями местных жителей чукчей и эскимосов, а впоследствии описал их. При этом он обращал внимание на особенности их передвижений по морю и суше, на нартах, влекомых оленями или собачьими упряжками, и на байдарах. Особо его интересовали местные байдары. "В летнее время, - отметил он, - для выезда в море чукчи имеют большие кожаные байдары, которые обыкновенно бывают длиною от 20 до 25, шириною до 4 х, глубиной 2,5 фута.Члены ее или основание отделывают очень тонко из наносного с моря лесу и связывают их между собою волокнами из разделенных китовых усов. Кругом сей решетки обтягивают моржовою кожею, которую нарочно для сего, смотря по ее толстоте, распластывают надвое или натрое. Готовая совсем байдара так легка бывает, что два человека без всякого труда на себе нести ее могут. На таковых байдарах ездят чукчи в море не токмо близ берегов, но часто переезжают на острова и чрез Берингов пролив в Америку, а как они очень валки, то более употребляют веслы, нежели паруса. И в последнем случае для безопасности, чтоб байдара не опрокинулась, подвязывают под бока ее надутые пузыри. Американские байдары, которые мы видели у мыса Роднея, точно такие же, как и здесь" [13, с. 185–186].
Изучая обычаи и верования местных жителей Чукотки, он отметил: "Сколько чукчи храбростию превосходят всех своих диких соседей, столько же варварством и жестокостию нравов отличаются от них: они не только истребляют детей своих, родившихся с недостатками или с изувеченными членами, но и сын отца без всякой жалости убивает, если он по старости, дряхлости или болезни нимало не может полезен быть семейству. Часто бывает, что и сам больной просит о сем, как о милости, желая умереть геройски, ибо у них естественная смерть почитается бесчестием и, как они говорят, прилична одним лишь бабам".
Видный отечественный этнограф В. Г. Богораз–Тан, живший среди чукчей довольно длительное время уже в конце XIX в., отметил, что убийство стариков, связанное первоначально с социально-экономическими причинами, позднее оторвалось от экономической базы и связалось с религиозными взглядами чукчей. Вот его оценка этого явления: "Убийство старика является добровольной смертью, самообречением на жертву духам или предсмертным вызовам духам на последнюю борьбу. Сделав такое самообречение, от него нельзя отказаться под страхом того, что духи, лишенные обещанной добычи, жестоко отомстят семье обманувшего их неудачного самоубийцы. Убийство осуществляется ближайшими родственниками, женою, детьми обреченного, однако с большою неохотой, с муками, со слезами" [13, с. 188, 307].
Сухопутный отряд Северо–Восточной географической и астрономической морской экспедиции, возглавляемый капитаном 1-го ранга Иосифом Биллингсом, совершил беспримерный зимний поход по чукотской земле в зимний период 1791–1792 гг. В составе этого отряда были натуралист доктор Карл Генрих Мерк, штурман Антон Батаков, подлекарь Антон Лейман, геодезии сержант Алексей Гилев, рисовальный мастер Лука Воронин, натуральной истории помощник Иван Меин, матросы Семен Сибиряков и Андрей Оглоблин, армии егерь Петр Фокин, барабанщик Данила Белорыбцов, переводчик крещеный чукча Николай Дауркин, казачий сотник Иван Кобелев. Отряд следовал вместе с 180 чукчей во главе со старшиной Имлератом.
Отряд экспедиции почти пять месяцев передвигался в очень сложных условиях. В путевом журнале начальника экспедиции часто встречаются такие записи: "Дорога наша была сего дня по глубоким топям и по местам ямистым, где подлинно что трудно было идти; оныя ямы были полны снега, и через каждые 8-10 шагов мы падали и вытаскивали друг друга" [10, с. 435]. В другом месте журнала Биллингс замечает: "Каково нам было сносить жестокость морозов? Каждый день при пронзительных ветрах по шести часов быть на открытом воздухе, не находить никаких дров к разведению огня, кроме мелких прутиков, местами попадавшихся, едва достаточных растопить немого снегу для питья, ибо реки замерзли до дна, а притом путешествовать с неповоротливыми и упрямыми чукчами, которые вывели бы из терпения и самого Иова" [13, с. 256–257]. Иосиф Биллингс писал позже в Адмиралтейств–коллегию: "Все просьбы и увещания наши, дабы следовать подле берега, служили только к подозрению. Они беспрестанно пустыми догадками своими препятствовали намерениям нашим, так что даже меровые линии, бумага и чернилы наши истребляемы были, и нередко, соединясь, умышляли на жизнь нашу и в одно время, окружив нас, признались откровенно в предприятии своем умертвить нас" [15, с. 72]. К счастью, отмечал Биллингс: "Старшины, услышав таковой заговор, не только не восхотели в оном принимать участия, но советами своими отвратили от преднамеренного смертоубийства, предоставив им бедственные следствия, чрез то произойти могущие для всех их" [13, с. 254].
13 декабря отряд достиг границы расселения "сидячих чукоч" - селения Рир–Карпи (ныне мыс Шмидта). "А дальше, - писал Биллингс, - от сего селения до Чаванскойбухты, по берегам Ледовитого моря нет никакого жилья, принадлежащего Чукотскому сидячему народу, потому что в помянутом месте море завалено твердым льдом, который редко, а может быть, и никогда не отходит от берега" [10, с. 436].
Новый год отряд встречал примерно в 570 км от Мечигменской губы. 19 января он перешел через р. Чаун в 150 верстах от ее истоков. Биллингс хотел описать Чаунскую губу, но чукчи отказались идти туда из‑за "несносного мороза и тумана, в которых берегов Ледовитого океана совершенно не будет видно". 18 февраля путешественники достигли Анюйской крепости, где находился исправник Баннер с 40 казаками. Беспримерный поход по Чукотке закончился.
Во время похода И. Биллингс пользовался любым подходящим случаем, чтобы подготовить почву для усиления влияния России среди местных племен. Он делал чукчам богатые подарки, а старшин Имлерата и Пагранчу в знак их заслуг перед русским правительством от имени императрицы наградил золотыми медалями.
Во время похода по Чукотке Биллингс вел подробный журнал, отмечал расстояния и важные события, заносил наблюдения за рельефом местности, наличием гор, рек, озер, долин. На карту были положены бухта Св. Лаврентия, Мечигменская губа, Колючинская губа.
В начале похода Биллингс послал на чукотской байдаре геодезиста сержанта А. Гилева с заданием осуществить опись побережья до Колючинской губы, где его должен был встретить сотник И. Кобелев. Гилев прошел Восточный мыс (ныне мыс Дежнева), чукотское поселение Уэлен и далее вдоль побережья. 14 октября, не дойдя до Колючинской губы, Гилев встретился с Биллингсом и Кобелевым. После описи Колючинской губы Гилев отделился от отряда и с несколькими людьми направился на оленях вдоль берега, пересекая многочисленные реки, впадающие в Ледовитое море. Миновав устье Чауна, он повернул на юг и, перевалив через Северо–Анюйский хребет, 18 февраля достиг Анюйской крепости. Несколькими часами раньше туда же прибыл основной отряд Чукотской экспедиции.
В тяжелейших условиях экспедиционный отряд прошел по чукотской земле 1277 верст и нанес на карту северные отроги ее хребтов и почти все крупные реки и речки, несущие воды в Северный Ледовитый океан. По результатам этого похода начальник экспедиции составил первую достоверную карту внутренних районов Чукотки, послужившую основой для всех карт внутренней части этого полуострова вплоть до 1931 г.
Из Анюйской крепости И. Биллингс со всем Чукотским отрядом экспедиции направился 22 февраля 1792 г. по Анюю и вскоре достиг Нижнеколымска, а затем проследовал в Якутск.
Возвратимся к "Славе России". На ней Сарычев 14 августа 1791 г. вышел из губы Св. Лаврентия и за
15 суток благополучно привел судно к о. Уналашка. Там, став на якорь против селения Иллюлюк, он узнал, что судно под командой капитана Галла приходило в Капитанскую гавань, запаслось там водой и провизией и ушло опять в море. 2 сентября это судно вновь появилось в Капитанской гавани, и встреча Сарычева и Галла состоялась.
2 сентября 1791 г. Р. Галл привел вторично к о. Уналашка построенный для экспедиции в Нижнекамчатске одномачтовый катер "Черный орел", длина его по палубе 50, ширина 20, глубина трюма 9 фут (15; 6; 2,7 м соответственно), вооруженный 4 мя медными трехфунтовыми пушками. Прибыв первый раз к о. Уналашка и не найдя там "Славу России", Р. Галл направил катер к Берингову проливу и оттуда вторично возвратился к Уналашке. Как старший по чину он принял в командование "Славу России", а Сарычев вступил в командование "Черным орлом". Галл и Сарычев решили зимовать на о. Уналашка.
В начале октября 1791 г. по поручению Сарычева геодезии сержант А. Худяков, используя байдары, провел опись островов Унимак, Санак и юго–западной оконечности полуострова Аляска. Он открыл у северного берега полуострова группу небольших островов, впоследствии названных по фамилии исследователя.
Узнав от алеут, что на западной стороне о. Уналашка расположены несколько заливов, которые еще никем не были описаны, Сарычев 13 февраля 1792 г. отправился для описи на трехместной байдарке в сопровождении нескольких алеут на одноместных байдарках. Он взял с собой матроса и в качестве переводчика тойона - старосту селения Иллюлюк, названного при крещении Елисеем Пупышевым, который довольно хорошо говорил по–русски. Сарычев в походе одел по примеру алеут камлею из кишок морских зверей и деревянную шапку. Ему пришлось в походе грести веслом так, как его спутники. Он укрепил на байдарке перед собой компас в таком положении, чтобы удобно было брать пеленги на береговые объекты. Матрос на одноместной байдарке имел с собой лот, которым по приказанию Сарычева мерил глубину.
Выйдя из Капитанской гавани, Сарычев направился вдоль берега на северо–запад. Безусловно, успех проводимой описи во многом зависел от умения алеутов плавать на узких байдарках даже при большом волнении. Сарычев вспоминал впоследствии: "Погода по утру была пасмурная и ветр от востока тихий, но после полудни оный усилился и развел большое волнение. Алеуты на маленьких байдарках своих спокойно и безбоязненно продолжали свой путь; напротив того, я был в великом страхе; мне казалось, что каждый вал, покрывающий нас и байдарку, опрокинет ее, ибо она была чрезвычайно узка и в самой середине имела не более полуторых фут ширины. Алеуты, сидевшие со мною - один впереди, а другой позади, - будучи привычны к управлению сих малых судов, при всяком ударении вала с великим искусством поддерживали байдарку веслами и беспрестанно соблюдали равновесие, в противном же случае от малейшей оплошности оная тотчас может опрокинуться" [13, с. 200].
Только 24 марта возвратился Сарычев со спутниками к месту стоянки судов. За 40 суток на трехместной байдаре в сопровождении алеутов он с описью обошел вокруг о. Уналашка, собрал ценные сведения о его природе, быте местных жителей, дал название многим мысам и бухтам. Ему удалось провести опись многих неизвестных до того времени заливов на северном и южном побережье острова, причем "протчие же немалые заливы с промером глубины описывал не долее, как по одному дню. И при всей этой скорости соблюдаема была совершенная верность" [13, с. 26].
За время его отсутствия цинготная болезнь среди моряков усилилась, почти половина из состава экипажей болела. 14 моряков скончались от нее.
Г. А. Сарычев вообще был ярый сторонник использования при описных работах малых судов. Он придерживался этого мнения во время экспедиции в Восточный океан, а затем во время проведения описных работ на Балтике и в других окраинных морях России. "Не говорю о предприятиях для открытия неизвестных островов и берегов, где нужно переплывать пространные моря - тогда других судов кроме мореходных и употребить нельзя. Но для верной описи берегов оные совсем неудобны. На них нельзя приближиться без опасности близко к земле - подводные камни и мели, протягивающиеся далеко в море, часто угрожают дерзкому мореплавателю неминуемой гибелью; густые туманы, господствующие здесь во все лето, закрывают настоящую опасность; лот, единое остерегательное средство на море, здесь часто бывает обманчивым показателем, ибо неизмеримая глубина иногда находится близ самых камней и близ самого берега. И для того благоразумие требует в таковых случаях удаляться от них, оставляя неосмотренными и неописанными самые важные места. Когда ж благоприятные ветры и ясные погоды дозволяют идти близ земли, то и тогда самый искусный и наблюдательный мореплаватель не может с большого судна издали определить верно положение берега, который кажется непрерывным там, где находятся многие хорошие заливы, устья рек и близ берегов лежащие острова, отчего описание бывает недостаточно, и другой, подошедший ближе к тем местам, найдет их совсем в ином виде.
Следовательно, чтобы иметь верные карты здешних морей, надобно опись делать, так сказать, ощупью. Для сего нужно производить ее на больших кожаных байдарах или на малых гребных судах, удобным по малому углублению своему безопасно плавать подле самых берегов и могущих находить всегда закрытие себе при крепких ветрах в мелководных речках или заливах. Каждая байдара может в день описать, при благополучном ветре, до 50 верст и более" [13, с. 24–25].
16 мая 1792 г. "Слава России" и "Черный орел" вышли в обратный путь и возвратились в Петропавловский порт, а затем Р. Галл и Г. А. Сарычев на "Черном орле" направились в Охотск. Планировалось по пути в Охотск описать Курильские острова, осмотренные с байдар в 1790 г. геодезистом Гилевым. Но, подойдя к Курилам, судно очутилось в полосе сплошного тумана и несколько дней лавировало в виду островов, дойдя до пятого из них. Пошел снег, начались метели, и было принято решение уходить в Охотск, куда судно и прибыло 18 сентября 1792 г.
В марте 1794 г. И. Биллингс, Г. А. Сарычев и другие офицеры экспедиции прибыли в Санкт- Петербург. Для Г. А. Сарычева восемь с половиной лет, проведенных в походах и странствованиях, сыграли важную роль в его становлении как гидрографа и исследователя окраинных морей России. Справедливую, на наш взгляд, оценку роли Г. А. Сарычева в проведении этой грандиозной по масштабам для своего времени экспедиции дал д. и.н. М. И. Белов: "Вторым после Биллингса лицом в экспедиции был Гаврила Андреевич Сарычев, будущий генерал–гидрограф, инициатор кругосветного путешествия и плавания в Антарктику шлюпов "Восток" и "Мирный" под командованием Беллинсгаузена и Лазарева. Сарычев происходил из старинной морской семьи, жившей в Кронштадте. Он отлично знал морское дело и умело составлял морские карты. Большинство карт Северо–Восточной экспедиции - дело его рук. Биллингс с большой похвалой отзывался о заслугах Сарычева, со стороны которого также не поступало нареканий на деятельность начальника, если не считать незначительных размолвок" [10, с. 424].
В течение двух лет после возвращения в столицу И. Биллингс готовил подробный отчет о проведенной экспедиции, за руководство которой был награжден орденом Св. Владимира 3-й степени и ежегодной пенсией в 600 рублей (немалая сумма по тем временам).