Подъ конецъ августа мѣсяця произошла въ Станиславовѣ сортировка арестованныхъ на группы весьма опасныхъ, менѣе опасныхъ и вовсе неопасныхъ "руссофиловъ" – арестованныхъ на основаніи доносовъ и безъ такового освованія.
Разыгравшіяся тогда не въ пользу австрійцевъ военныя событія заставили австр. администрацію въ спѣшномъ порядкѣ выслать заточниковъ вглубь Австріи – однихъ въ Талергофъ, иныхъ въ Терезинъ.
Буковинцевъ отправили почти всѣхъ непосредственно въ Талергофъ или же съ краткими остановками въ передаточныхъ лагерахъ въ Зитцендорфѣ и Оберголлабрунѣ.
Когда арестованныхъ переводили изъ арестовъ на Станиславовской вокзалъ, на нихъ напали съ саблями и кольями бѣжавшіе изъ подъ Галича австр. уланы, мадьярскіе обозные и мѣстная польская желѣзнодорожная прислуга. Перо не въ состояніи описать происходившаго. Священника Дробота и монаха Козаркевича избили до крови. На станціи Делятинъ повторилось нападеніе со стороны толпы, руководимой и подстрекаемой директоромъ черновецкой рум. гимназіи Бужоромъ, въ то время поручикомъ, а на венгерскихъ станціяхъ были арестованые избиваемы мадьярскими офицерами.
До сихъ поръ удалось мнѣ составить далеко не полный списокъ повѣшенныхъ буков. русскихъ крестьянъ:
1. Карлъ Качковскій изъ Сторожинецъ 26/9 1914 г.
2. Петръ Красовскій "Панки окт."
3. Димитрій Кручко "Глубокой 22/10"
4. Василій Горюкъ "Сторожинецъ 20/10"
5. Василій Гандюкъ "Глубокой 20/9"
6. Емельянъ Головачъ "22/9"
7. Георгій Илика "Брошковецъ 19/9"
8. Илья Лупашко "Волоки 7/9"
9. Трофимъ Лупулякъ "Глубокой 28/10"
10. Георгій Мелянка "Вел. Кучурова 3/10"
11. Флоръ Оларашъ "Ропча 18/9"
12. Параскевія Олярашъ "18/9"
13. Георгій Рыбарчукъ "Трестьяна ноябрь"
14. Иванъ Рогатиновичъ "Жадовы 17/9"
15. Иванъ Стефановичъ "Вел. Кучуровы окт."
16. Конст. Сторощукъ "окт."
17" Васнлій Цыганюкъ "Дубовца 25/10"
18. Василій Выжнюкъ "Глубокой 22/10"
19. Феодоръ Хабайло "Волоки н. Дер. 9/12"
20. Илья Іеремчукъ Высш. Шеровецъ сент.
21. Илья Молдованъ "Чорнавки сент."
22. Иванъ Новекъ, лип. "Молодіева 28/9"
23. Ст. Червинскій "Чорнавки окт."
24. А. Тарновецкій "Красна Ильскій"
25. Василій Дущакъ "Вел. Кучурова янв. 1915"
26. Прокофій Яцко
27. Иванъ Оларъ "Волавца апр."
28. Николай Сушинскій "Вел. Кучурова янв."
29. Адріанъ Яремко "Топоровецъ Пасха"
30. Михаилъ Демчукъ "Нов. Мамаевецъ мартъ"
31. Петръ Завадюкъ
32. Евстафій Червинскій "Чорнавки на Цвѣт. нед."
33. Димитрій Руданъ "Погорѣловки 21/3"
34. Степанъ Гуменюкъ "Боянчука апрѣль"
35. Андрей Чупрунъ "Чункова мартъ"
36. Николай Андріецъ "Кисилева 18/5"
37. Мих. Балабащукъ "Брязы іюль 1916"
38. Ст. Валабащукъ
39. Миронъ Чуперковичъ изъ Фундулъ Молдовей іюль 1916.
40. Евфимій Ерганъ
41. Артемій Громада "Брязы"
42. Димитрій Русанъ "Фундулъ Молдовей"
43. Артуръ Шексъ "Нижн. Викова авг."
44. Іордатій Романчукъ "? 14/1"
45. Петръ Макаренко "Топоровецъ убитъ жанд."
46. Памфилій Купаренко "Ропча 16/3 1917".
Святолдъ
7.3. Политическое положеніе русского народа въ Буковинѣ въ началѣ войны
Параллельно съ гоненіемъ со стороны австро-венгерскаго правительства русскаго народа въ Галичинѣ и на Угорской Руси въ лицѣ его сознательныхъ представителей, интеллигентовъ и крестьянъ, группирующихся въ Русско-народной Партіи, шло то же и въ Буковинѣ.
За каждымъ шагомъ ея розвитія (основаніе ли сельской читальни или дружины, собраніе или изданіе газеты) слѣдили зорко и здѣсь различные правительственные органы, поддерживаемые "украинскою" фракціею, стоящею подъ командою своихъ лидеровъ Николая Василька, д-ра Стефана Смаль-Стоцкаго, препод. Іерофея Пигулякъ и краевого школьнаго инспектора Емельяна Поповича. Въ каждомъ проявленіи ея жизни чуяли уже "государственную измѣну".
Со временемъ выработались въ этомъ направленіи даже "спеціалисты", а именно краевый комендантъ жандармеріи полковникъ Едуардъ Фишеръ, совѣтникъ полиц. дирекціи Францъ Недведъ и государ. прокуроръ Маркусъ Премингеръ.
Незавидная роль слѣжки за Русско-народною Партіею, особенно за священниками, принадлежащими къ ней, выпала на "украинское" учительство (а такимъ было оно здѣсь почти все), пребывавшее подъ тяжелымъ кнутомъ своего краевого инспектора Поповича, добившагося за свои "заслуги" степени краевого школьн. инспектора. Онъ задалъ подвѣдомственному ему учительству задачу поддерживать въ русскомъ народѣ "украинскій духъ", руководить всѣми "украинскими" читальнями, сѣчами, кассами, зорко слѣдить за каждымъ движеніемъ Русско-народной Партіи, парализовать его и обо всемъ доносить. Во время выборовъ въ законодательныя учрежденія, украинскіе" учителя оставляли свои школы и цѣльми недѣлями шатались по селамъ, агитируя за правительственныхъ кандидатовъ.
А если кто изъ учителей не "дѣйствовалъ" въ указанномъ направленіи, то былъ въ немилости Поповича. На какое-нибудь прошеніе со своей стороны онъ слышалъ отъ него сейчасъ фразу: не знаю васъ, пане! вы ничего не дѣлаете…
"Украинская" партія доставляла также правительству всевозможные "матеріалы" для "черной книги", въ которой значились всѣ члены Русско-народной партіи и всѣ подписчики русскихъ газетъ. И на основаніи этихъ свѣдѣній дополнялись по приказу краевой команды жандармеріи "Russen-Fаszіkеl", введенные на каждомъ постѣ жандармеріи.
Въ началѣ балканскихъ войнъ были разосланы на провинцію даже агенты съ печатными формулярами, въ которые вписывались различныя замѣчанія о "руссофилахъ".
Помню, какъ однажды, когда я сидѣлъ въ это время вмѣстѣ съ моею семьею и однимъ случайнымъ гостемъ за обѣдомъ, постучалъ кто-то въ мою дверь. Вошелъ управитель народной школы въ Высшихъ Шеровцахъ Ипполитъ Владъ, одинъ изъ видныхъ укр. организаторовъ и агитаторовъ, и, извиняясь за безпокойство, заявилъ: "Прихожу къ вамъ, отче, въ крайнемъ возмущеніи, чтобы запротестовать противъ мошенничества, свидѣтелемъ какого я сейчасъ былъ". На мой вопросъ: въ чемъ дѣло? – разсказалъ онъ намъ, что въ кабакѣ Садыгорскаго корчмаря-крестьянина, очень ревнаго украин. агитатора Дим. Грицука, какой-то субъектъ изъ украин. правленія Черновицъ выполняетъ при помощи нѣсколькихъ украин. учителей опросные листы, касающіеся поодинокихъ "руссофильскихъ" священниковъ, псаломщиковъ и крестьянъ Садыгорской окрѣстности.
Гоненіе австр. правительствомъ буковинско-русскаго народа, а особенно Русско-народной Партіи, велось до 1910 г. довольно скрыто. Оно объявлялось въ частой конфискаціи и пріостановленіи газетъ, въ недопущеніи заграничныхъ русскихъ газетъ и книгъ, дажѣ богослужебныхъ и молитвослововъ, въ тайномъ наблюденіи жандармеріею, полиціею и ихъ конфидентами за поодинокими лицами, обществами и ученическими бурсами, въ недопущеніи на государственную службу лицъ, принадлежащихъ къ Русско-народной Партіи, въ исключеніи изъ школъ русскихъ учениковъ за чтеніе русскихъ книгъ, также за нерасположенію къ православію, которое считали однимъ изъ видовъ "руссофильства", и наконецъ въ явномъ и остентативномъ покровительствѣ "украинцевъ".
Только въ 1910 г. рѣшилось правительство подъ давленіемъ Николая Василька нанести Русско-народной Партіи смертоносный ударъ.
Распоряженіями отъ 29/4 1910 № 2348, 2406 и 2430 приказало оно закрыть дня 7 мая 1910 г., черновицкія общества: "Русско-православный Народный Домъ", "Дѣтскій Пріютъ", "Общество русскихъ женщинъ", студ. "Карпатъ" и состоящія при первыхъ двухъ обществахъ ученическія бурсы, выбросивъ воспитанниковъ попросту на улицу. Того же дня, даже въ тотъ самый часъ, были произведены у всѣхъ виднѣйшихъ нашихъ людей въ Черновицахъ и на провинціи комиссарами полиціи при многочисленной ассистенціи строгіе обыски.
Въ то же время затѣяли австро-венгерскія власти процессъ противъ русскаго народа, живущаго въ предѣлахъ монархіи, а вѣрнѣе говоря, три процесса, одинъ во Львовѣ – противъ русскихъ галичанъ, другой въ Черновцахъ – противъ русскихъ буковинцевъ, а третій въ Венгріи – противъ угро-россовъ, вмѣняя всѣмъ въ вину государственную измѣну.
Съ муравейнымъ прилежаніемъ начали спеціалисты по дѣлу руссофильства собирать "матеріалы" для затѣянныхъ процессовъ, разъѣзжая по городамъ и деревнямъ, допрашивая тысячи "свидѣтелей". Венгерскіе и галицкіе слѣдователи скоро вывязались изъ возложенной на нихъ задачи и пустили въ ходъ 1913 и 1914 г.г. Мармарошъ-Сиготскій и Львовскій процессы. Между тѣмъ черновицкій судебный слѣдователь совѣтн. Леманъ и госуд. прокуроръ Премингеръ медлили съ изготовленіемъ обвинительнаго акта, хотя взяли подъ арестъ цѣлую семью Геровскихъ, братьевъ д-ра Алексѣя и Егора, ихъ мать Алексѣю и сестру Ксенію и допросили за помощью галицкихъ, венгерскихъ и буковинскихъ судовъ тысячи свидѣтелей. Сколько труда они вложили въ это дѣло, доказываютъ 60 толстыхъ томовъ протоколовъ и 28 объемистыхъ фасцикуловъ съ "corpora delicti". Также произведены были строгіе обыски у обжалованныхъ. Не смотря на это, "матеріалы" все еще были слишкомъ скудны. чтобы пустить въ ходъ дѣло Vr. VII, 81/14.
Какими способами пользовались власти при добываніи уликъ, да послужитъ слѣдующее. Я состоялъ оть многихъ лѣтъ въ перепискѣ съ однимъ монахомъ русскаго св. Пантелеймоновскаго монастыря на св. Афонѣ. Содержаніе сей переписки быдо чисто религіозно-духовное. И эта переписка обратила на себя вниманіе властей. Съ нѣкотораго времени я замѣтилъ, что мои письма доставляются мнѣ съ 3–5 дневнымъ опозданіемъ, а кромѣ того, были не подлежащіе ни найменьшему сомнѣнію примѣты, что кто-то письма вскрывалъ и вновь очень неумѣло заклеивалъ. Между тѣмъ шелъ Мармарошъ-Сиготскій процессъ. Черновицкая газета "Czernowitzer Tagblatt" № 3380 отъ 22 февр. 1914 г. принесла отчетъ процесса подъ заглавіемъ "Die russophile Propaganda in der Bukowina", въ которомъ между прочимъ сказано, что на одномъ изъ разбирательствъ былъ прочтенъ докладъ черновицкой краевой команды жандармеріи съ слѣдующимъ пассусомъ: "Правосл. свящ. Діонисій Кисель-Киселевскій изъ Садыгоры состоитъ ревнымъ партизаномъ руссофиловъ, получаетъ часто деньги изъ Россіи, и хотя сейчасъ еще не ведется судебное слѣдствіе противъ него, но уже вскорѣ подвергнется дисциплинарному слѣдствію за распространеніе календарей, изданныхъ редакціею Черновицкой "Pусской Правды".
Прочитавъ эту ложную статью, я обратился слѣдующаго дня къ краевому коменданту жандармеріи полк. Фишеру сь запросомъ: автентиченъ ли упомянутый докладъ? "Нѣтъ! – отвѣтилъ онъ рѣшительно и добавилъ: – Наша команда такого доклада никогда никому не высылала. Впрочемъ, я васъ лично знаю уже отъ трехъ десятковъ лѣтъ; знаю, что принадлежите къ русской партіи, однако и то знаю, что до сихъ поръ вы стояли всегда на легальной австр. почвѣ"… На мое замѣчаніе, что ввиду такого рѣшительнаго заявленія команданта я рѣшаюсь обжаловать редакцію газеты "Czern. Tagblatt" за клевету, онъ началъ меня на всѣ способы убѣждать, что не стоитъ возиться по судамъ съ… евреями и что лучше будетъ все это игнорировать, какъ и онъ это дѣлаетъ ввиду имъ покровительствуемаго "украинца" Веретельника, который въ послѣднее время перешелъ на службу "Новаго Времени" и тамъ его теперь мараетъ… Затѣмъ вынялъ я изъ кармана пачку съ 26 письмами, полученными мною изъ Афона, и спрашиваю его, какъ пояснить то обстоятельство, что мою корреспонденцію доставляютъ мнѣ со значительнымъ опозданіемъ, къ тому еще и кѣмъ-то открытую? На это увѣрялъ меня полк. Фишеръ, что объ этомъ абсолютно ничего не знаегъ, что такого приказа никогда никому не давалъ, что въ Австріи "чернаго кабинета" не существуетъ и только въ случаѣ войны съ Россіею вошелъ бы въ жизнь…
По приказу судебнаго слѣдователя отъ 28 марта 1914. Vr. VII 81|14 произведенъ у меня 30 марта по уголовному дѣлу братьевъ Геровскихъ и товар. по § 58 уголовн. зак. строгій обыскъ – конечно, съ негативнымъ результатомъ. A дня 25 іюня былъ я допрошенъ по этому дѣлу. При этомъ предложилъ мнѣ судебный слѣдователь совѣтн. Леманъ два или три фотографическихъ снимка, полученныхъ мною афонскихъ писемъ, требуя поясненія нѣкоторыхъ ему непонятныхъ мѣстъ!..
Въ 1920 года, когда Буковина уже находилась при Румыніи, нашелъ я полное подтвержденіе моихъ предположеній насчетъ моей корреспонденціи. Именно признался мнѣ почталіонъ, что по приказу почтоваго начальника мои письма доставлялъ вахмистру жандармеріи – еврею, a потомъ давалъ мнѣ. Нѣсколько мѣсяцевъ позже признался въ этомъ и почтовый начальникъ, извиняясь тѣмъ, что получилъ прямый приказъ оть полк. Фишера.
Послѣ окончанія Мармарошъ-Сиготскаго процесса я обратился насчетъ вышеупомянутаго доклада чернов. команды жандармеріи къ одному изъ защитниковъ въ Дебрецинъ и получилъ оттуда утвердительный отвѣтъ.
Между тѣмъ въ самый день праздника Сошествія Св. Духа бѣжали изъ черновицкой тюрьмы братья Геровскіе. A черезъ нѣсколько недѣль были высланы чернов. полиціею ихъ мать и сестра въ Инсбрукъ въ Тиролѣ.
Вскорѣ затѣмъ послѣдовала всеобщая мобилизація въ Австріи и посыпались изъ Вѣны на основаніи § 14 численныя распоряженія, стѣсняющія главнѣйшія права и вольности гражданъ. На этомъ основаніи закрыто Думу Державную, пріостановлено суды присяжныхъ, мѣсто которыхъ заняли военные суды; государствен. административный аппаратъ подчинено военной командѣ; устранена была личная свобода и тайна писемъ; введена цензура; пріостановлена дѣятельность обществъ и запрещены всѣ собранія гражданъ; заведены Passierschein-ы, безъ которыхъ нельзя было выходитъ изъ дому; войску и жандармеріи разрѣшено производитъ обыски и аресты безъ предварительнаго судебнаго приказа.
Минист. распоряженія заострены были еще добавочными приказами военныхъ командъ и жандармеріи, такъ что вскорѣ краемъ завладѣлъ неслыханный терроръ. Упомянутыя команды приказали своимъ подвѣдомственнымъ органамъ безпощадно обращаться "со всякимъ заподозрѣннымъ и неблагонадежнымъ элементомъ и въ выборѣ причинъ къ арестованію не быть малодушнымъ, ибо лучше раньше поспѣшить, чѣмъ когда-нибудь опоздать ("in der Wahl des Vorwandes nicht engherzig sein, – denn es wird besser sein, ofters zu weit zu gehen, als einmal etwas zu versдumen. – Land. Gend. C-do Nr. 13, Nr. 299 отъ 27 іюля 1914). Такіе и подобные приказы давали, особенно жандармеріи, широкое поле къ "успѣшной дѣятельности", къ чему ее еще поощряли отличіями и денежными преміями.
Ввиду такого положенія дѣлъ нашелся нашъ народъ внѣ всякихъ правъ и безъ всякаго законнаго покровительства.
Уже 1 авг. 1914 года началисъ аресты русскихъ интеллигентовъ. Всѣхъ влекли изъ одной тюрьмы въ другую, наконецъ однихъ заключили въ Талергофѣ, другихъ передали военнымъ судамъ, a только немногихъ конфиновано въ западныхъ провинціяхъ бывшей австрійской монархіи.
За интеллигенціею пришла очередь и на русскихъ мѣщанъ и крестьянъ, которыхъ также арестовали въ громадномъ числѣ, и то по большей части на основаніи доносовъ. Многіе злые люди считали надоспѣвшую ужасную пору желанною, чтобы разсчитаться со своими противниками, изъ-за какихъ бы то ни было причинъ, преимущественно чисто личныхъ. Довольно было только указать жандарму или солдату на кого-то пальцемъ, и онъ нашелся уже сейчасъ въ тюрьмѣ, если не подъ висѣлицею.
Жандармамъ, по большей части съ очень скуднымъ школьнымъ образованіемъ, предоставлено было рѣшать на счетъ "лояльности" и "благонадежности" русскаго народа. Команды снабдили ихъ почти неограниченными полномочіями, они ими и воспользовались. Нѣкоторые изъ нихъ, какъ Евгеній Кляпа и Дрешеръ, окружили себя цѣлымъ штабомъ конфидентовъ и денунціянтовъ и многихъ неповинныхъ, не исключая даже женщинъ и дѣтей, повѣсили.
Къ аресту и къ судебнымъ приговорамъ причинились особенно евреи своими ложными доносами. A надо замѣтить, что евреи считались во все время войны "патентованными австрійскими патріотами".
Замѣчательно, что одновременно съ арестами русской интеллигенціи жандармы пускали въ ходъ вздорныя и тенденціозныя вѣсти, вѣроятно, чтобы этими сплетнями успокоить народъ насчетъ производимыхъ поголовныхъ арестовъ, съ другой же стороны и поддержать въ народѣ воинственвый духъ. Такъ, объ одномъ арестованномъ разсказывали жандармы и ихъ сателиты, будто бы у него найдены въ стѣнѣ или подъ иконою военные планы, другого будто бы схвачено при черченіи такихъ же, у третьяго будто бы найдено подъ поломъ боченку съ росс. имперіалами, у четвертаго – тайный телефонъ, бомбы, гранаты, пятаго будто бы схвачено при взрывѣ моста или телеграфическихъ проводовъ. Удивительно, что всѣ эти слухи появлялись одновременно и разнозвучно въ различныхъ мѣстахъ по точно выработанному плану.
Хронологическій и точный перечень арестованій, хотя бы только одной интеллигенціи, сегодня очень трудно составить. Въ виду этого постараюсь сообщить то, что осталось въ памяти.
2 н. ст. августа 1914 г., въ 6 часовъ утра, арестованъ я; 3 авг. свящ. Симеонъ Волощукъ изъ Васловецъ (умершій 12|10 1914. въ Талергофѣ), 4 авг. свящ. Димитрій Дроботъ изъ Задубровки (умершій 22|3 1915 г. въ Талергофѣ), 5 авг. свящ. Емельянъ Маковьевичъ изъ Черновки, 11 авг., свящ. Емельянъ Гнѣдый изъ Луки, 12 авг. свящ. Георгій Драчинскій изъ Товтеръ, 22 авг. свящ. Іоаннъ Шоршъ и Василій Арійчукъ изъ Топоровецъ, 27 авг. свящ. Илларіонъ Ивановичъ изъ Кадобища, 6 окт. свящ. Стефанъ Галипъ изъ Бергометы н. Пр; далѣе арестованы священники: Георгій Калинюкъ изъ Прелипча, Антоній Тофанъ изъ Плоской, монахъ Кириллъ Козаркевичъ изъ монастыря Драгомірна (умершій 24|5 1917 г. въ Шванбергѣ въ Стиріи), Феофилъ Гливка изъ Старой Жучки, монахъ афонскій Германъ Ганякъ, служившій потомъ рядовымъ въ австр. арміи до 1918 г.), Николай Журомія (румынъ) изъ Воровецъ, Игнатій Гудима изъ Залуча, Илларіонъ Преличъ (румынъ) изъ Раранча, гр. – кат. свящ. Ракъ изъ Раранча. Всѣхъ ихъ, послѣ долгихъ мытарствъ, отправлено въ Талергофъ.