На основаніи показаній, военный судъ установилъ, что обжалованный Иванъ Матѣишинъ ѣздилъ нѣсколькократно съ русскими въ Лавочное, – слѣдовательно вошелъ съ ними въ соглашеніе. На основаніи принято за истину, что этотъ обжалованный освѣдомлялъ непріятельскія войска относительно количества и розмѣщенія нашихъ войскъ. Дальше установлено, что обжалованный Матѣишинъ, находящійся нѣсколько разъ въ сношеніяхъ съ русскими, далъ имъ требуемыя поясненія съ цѣлью принести нашимъ военнымъ силамъ вредъ. Ha основаніи этихъ доказательствъ военный судъ призналъ его виновнымъ въ преступленіи § 327 в. у. з. и нa основаніи § 444 в. у. п. приговорилъ его къ смертной казни черезъ повѣшеніе. Взявъ во вниманіе, что обжалованный Матѣишинъ продолжительное время былъ въ сношеніяхъ съ русскими, рѣшено военнымъ судомъ, что его смерть послѣдуетъ въ третью очередь.
Свидѣтель Муссакъ показалъ также, что обжалованный Петръ Kоваль пряснялъ русскимъ войскамъ, гдѣ спрятались жандармы поста въ Синеводскѣ при приближеніи русскихъ развѣдчиковъ. Въ этой информаціи усмотрѣлъ военный судъ злонамѣреніе обжалованнаго выдать гарнизонъ жандармеріи въ Синеводскѣ и ополченія, организовавшаго оборону противъ непріятеля, Вмѣняемое въ вину обжалованному Петру Ковалю дѣйствіе имѣетъ знаменіе преступленія § 327 в. у. з., вслѣдствіе чего Петръ Коваль признанъ виновнымъ и приговоренъ къ смертной казни черезъ повѣшеніе согласно § 444 в. у. п. Одновременно рѣшено, что этотъ обжалованный долженъ понести смертную казнь четвертымъ съ ряду.
На основаніи показаній свидѣтеля Муссака, военный судъ установилъ, что обжалованный Николай Джусъ указалъ русскимъ солдатамъ дорогу въ село Чабло. На основаніи признанія самого обжалованнаго, удостовѣрено, что у него были расквартированы въ теченіи 2 сутокъ русскіе солдаты. На основаніи этихъ фактовъ принято, какъ доказательство, что обжалованный Николай Джусъ далъ русскимъ информаціи съ цѣлью оказать имъ услугу. Смертную казнь, опредѣленную ему на основаніи § 444 в. у. п., онъ долженъ понести пятымъ, такъ какъ его лживая защита указала на то, что онъ былъ всецѣло преданъ русскимъ.
На основаніи показаній свидѣтеля Муссака, воейный судъ установилъ, что обжалованный Иванъ Тишовницкій разыскивалъ австрійскихъ военнообязанныхъ Семена Муссака и Прокопія Сливку, чтобы ихъ выдать Русскимъ. Такъ какъ обжалованному было извѣстно, – въ чемъ онъ самъ сознался, что Семенъ Муссакъ и Прокопій Сливка являются военнообязанными, то его розыски упомянутыхъ лицъ имѣли только ту цѣль, чтобы принести непріятелю пользу. Посему Тишовницкій признанъ виновнымъ въ преступленіи § 327 в. у. з. и приговоренъ къ смертной казни черезъ повѣшеніе, которую долженъ понести шестымъ.
На основаніи показаній Семена Муссака, военный судъ установилъ, что обжалованный Антонъ Коваль указалъ русскимъ солдатамъ дорогу и помогалъ непріятелю во время его отступленія изъ Синеводска вытаскивать застрявшія въ трясинѣ орудія. Ввиду признанія обжалованнаго, что русскіе солдаты освѣдомлялись у него относительно направленія ухода нашихъ войскъ, военный судъ призналъ его зa сношенія съ непрiятелемъ въ его пользу, a во вредъ нашей apміи, виновнымъ и приговорилъ его къ смертной казни черезъ повѣшеніе, которую онъ долженъ понести седьмымъ.
На основаніи показаній свидѣтеля Семена Муссака, военный судъ установилъ, что обжалованный Фeoдopъ Федишинъ указалъ русскимъ солдатамъ дорогу черезъ горы – на югъ и разыскивалъ военнообязаннаго Семена Муссака съ цѣлью выдать его непріятелю. На основаніи этого утвержденія, равно какъ і признанія самого Федишина, что русскіе освѣдомлялисъ у него, куда отступали наши войска, военный судъ принялъ за истину, что Федишинъ былъ въ сношеніи съ врагомъ, чтобы такимъ образомъ принести непріятелю пользу, a австрійскимъ вооруженнымъ силамъ нанести вредъ. Поэтому Федишинъ признанъ виновнымъ въ преступленіи § 327 в. у. з. и приговоренъ на основаніи § 444 в. у. п. къ смертной казни чeрезъ повѣшеніе, которая будетъ приведена въ исполненіе въ восьмую очередь.
На основаніи показаній свидѣтеля Семена Муссака, военный судъ установилъ, что обжалованный Фeoдopъ Будзъ разыскивалъ извѣстнаго ему, какъ военнообязаннаго, Семена Муссака, чтобы его выдать непріятелю Обжалованный Феодоръ Будзъ сознался, что старался хитрымъ способомъ затянуть въ Синеводскъ также военнообязаннаго Прокопія Сливку, чтобы его выдать непріятелю въ качествѣ военноплѣннаго. На основаніи этихъ удостовѣренныхъ фактовъ, военный судъ убѣдился въ томъ, что обжалованный Феодоръ Будзъ въ согласіи съ непріятелемъ старался выдать австрійскихъ военнообязанныхъ русскимъ, чтобы принести имъ пользу, a австрійскимъ вооруженнымъ силамъ нанести вредъ. Феодоръ Будзъ признанъ виновнымъ въ преступленіи § 327 в. у. з. и приговоренъ согласно § 444 в. у. п. къ смертной казни черезъ повѣшеніе. Въ силу важности вмѣняемаго въ вину Феодору Будзу дѣянія, долженъ онъ понести наказаніе девятымъ.
На основаніи показаній самого обжалованнаго Петра Джуса и показаній свидѣтеля Семена Муссака, военный судъ установилъ, что обжалованный Петръ Джусъ разыскивалъ извѣстныхъ ему, какъ военнообязанныхъ, Семена Муссака и Прокопія Сливку изъ Синеводска, чтобы ихъ выдать непріятелю На основаніи показаній свидѣтеля Семена Муссака, удостовѣрено, что обжалованный Петръ Джусъ служилъ непріятельскимъ войскамъ въ качествѣ проводника. На основаиіи частныхъ признаній Петра Джуса принято за правду, что у него были расквартированы русскіе солдаты и что, слѣдовательно, онъ имѣлъ возможность войти въ сношенія съ русскими. Вмѣняемое обжалованному въ вину и установленное дѣйствіе можетъ служить яркимъ примѣромъ соглашенін съ непріятелемъ. Петръ Джусъ совершилъ, чтобы принести вpaгy пользу, a австрійскимъ вооруженнымъ силамъ нанести вредъ, преступленіе § 327 в. у. з. и приговоренъ къ смерти согласно § 444 в. у. п. Смертную казнь черезъ повѣшеніе долженъ Петръ Джусъ понести, ввиду важности вины, десятымъ.
На основаніи показаній свидѣтеля Семена Муссака, военний судъ установилъ, что обжалованный Михаилъ Коваль въ характерѣ сельскаго старосты (войта) велѣлъ разыскивать хорошо ему извѣстныхъ, какъ военнообязанныхъ, Семена Муссака и Прокопія Сливку, чтобы ихъ выдать непріятелю. Обжалованный угрожалъ родственникамъ Муссака принудительными мѣрами, чтобы ихъ выдать непріятелю. На основаніи показаній допрошеннаго свидѣтеля Муссака равно же установлено, что Михаилъ Коваль даже лично разыскивалъ упомянутаго Муссака, что ярко указываетъ карыдостойное намѣреніе совершить прѣстуаленіе § 327 в.у.з. Ввиду этого Михаилъ Коваль признанъ виновнымъ и приговоренъ согласно § 444 в.у.п. къ смертной казни черезъ повѣшеніе. Такъ какъ Михаилъ Коваль былъ довѣреннымъ лицомъ австрійскаго правительсгва и этимъ довѣріемъ злоупотребилъ, военный судъ усмотрѣлъ въ его преступленіи самую тяжелую вину за которую онъ долженъ понести смертное наказаніе послѣднимъ.
Синеводскъ, 18 октября 1914 г.
Kuhn,
ротмистръ, какъ предсѣдатель
Д – pъ Станиславъ Загурскій,
поручикъ-аудиторъ, какъ руководитель.
Людовикъ Unterschne’z,
какъ протоколистъ.
Приговоръ утверждается и подлежитъ его привести въ исполненіе въ случаѣ надобности посредствомъ разстрѣла возлѣ Горнаго (Hurnіе) на югъ отъ Стрыя. Числа 19-го окгября 1914 года.
Peter Hoffman,
ген. – маіоръ.
Загурскій,
поручикъ-аудиторъ.
Эти 11 человѣкъ приговорены къ смерти, повѣшены или разстрѣляны на основаніи показаній одного свидѣтеля!
Согласно оффиціальнаго протокола разбирательства, показанія этого классическаго свидѣтеля звучатъ: "Будучи зачисленнымъ въ ополченіе, я явился на службу 1-го авг. 1914, изъ за болѣзни, однако я былъ освобожденъ по 20-ое октября того же года. Жители деревни знали, что я освобожденъ; зналъ и войтъ. Русскіе были въ нашей деревнѣ три недѣли. Кромѣ меня, разыскивали и раненаго Сливку. Я записалъ себѣ людей, которые ходили съ русскими. Поэтому войтъ велѣлъ искать меня и Сливку Якову Тишовницкому, Феодору Будзу и Николаю Масному. Я бѣжалъ, неподозрѣвая, что Масный разыскиваетъ меня Антонъ Сернишинъ выкупилъ меня отъ русскихъ, которыми я былъ пойманъ Такъ какъ моя жена не имѣла чего ѣсть, я хотѣлъ еще пойти домой, но меня не пустили. И только, когда Сернишинъ поручился за меня, я получилъ свободу. Козаки не принимали участія въ поискахъ за мной.
ad l) Разсказалъ русскимъ, сколько здѣсь австрійскихъ войскъ было и куда они ушли. Это было перваго дня.
ad 2) Сказалъ, когда здѣсь были русскіе, что у русскихъ лучше и что намъ будетъ лучше, если русскіе побѣдятъ.
ad 3, 4, 5, 6) Ходили вмѣстѣ съ русскими грабить и, по всей вѣроятности, указывали имъ дорогу.
ad 7) Грабилъ и указалъ русскимъ дорогу и всегда ходилъ съ русскими.
ad 8) Грабилъ сь русскими и указалъ имъ дорогу.
ad 9) Грабилъ съ русскими и указалъ имъ дорогу,
ad 10) Грабилъ съ русскими и указалъ имъ дорогу.
ad 11) Грабилъ съ Русскими и указалъ имъ дорогу".
Стоитъ дѣйствительно разсмотрѣть на мгновеніе мотивы этихъ одиннадцати исполненныхъ смертныхъ приговоровъ. Касательно Степана Гриба показалъ свидѣтелъ, что Грибъ "будто показалъ русскимъ дорогу". Военный судъ "установилъ", что онъ "указалъ дорогу непріятельскимъ войскамъ". Какимъ образомъ установилъ? Было очевиднымъ, что онъ былъ "москвофильски настроенъ".
Адамъ Струкъ сознаетъ, что русскіе спрашивали его про дорогу, a свидѣтель показываетъ, что Струкъ "будто указалъ русскимъ дорогу". Военный судъ принялъ, какъ "истину", что Струкъ указалъ русскимъ дорогу".
То же касается Николая Джуса. На Тишовницкомъ нѣтъ вины, кромѣ того, что онъ по приказу войта "разыскивалъ двухъ человѣкъ. "Военный судъ вынесъ приговоръ, что онъ ихъ разыскивалъ для того, чтобы "выдать русскимъ".
Не иначе обстоитъ дѣло съ Федишинымъ, Феодоромъ Будзомъ, Петромъ Джусомъ и Михаиломъ Ковалемъ.
"Dziennik Ludowy", 1924, №№ 287, 288.
Ha чемъ основывалъ Загурскій свои приговоры?
По приговору Загурскаго былъ среди множества казненъ также священникъ Романъ Березовскій и судившіеся одновременно тѣмъ же Загурскимъ Кобылянскій и Жабякъ.
Теперь хотимъ описать, какъ дѣйствительно обстояло дѣло съ этимъ священникомъ. Уже послѣ повѣшенія Загурскимъ выше названныхъ трехъ человѣкъ дѣло поступило въ другой военный судъ, въ военно-полевой судъ краевой обороны въ Стрыѣ, который 17-го января 1918 года отмѣнилъ приговоръ на повѣшенныхъ въ полномъ его основаніи у вынесъ оправдательный приговоръ.
Разсмотримъ прежде всего доводы, которые свидѣтельствуютъ о невинности священника Березовскаго. Изъ актовъ судебнаго разбирательства ц. и к. ко-анды г. Львова въ Мукачевѣ установлено, что обжалованные перешли границу возлѣ Сеничева, долинскаго уѣзда въ Галичинѣ и тамъ были арестованы австро-угорскими военными патрулями по подозрѣнію въ шпіонствѣ. При обжалованномъ свящ. Березовскомъ нашли:
1) Карту Угорщины, Галичины и Буковины изъ школьнаго атласа Козена;
2) Записки о количествѣ австрійскихъ войскъ въ дѣйствующей арміи по отдѣльнымъ частямъ;
3) Нѣсколько коробокъ спичекъ австрійскаго и угорскаго происхожденія;
4) Сумму въ 276 коронъ 16 геллеровъ.
Защитникъ поддерживаетъ оправданіе подсудимаго передъ военнымъ судомъ, который отрицаетъ, будто у него было какое-либо намѣреніе заниматься шпіонажемъ и вовсе не чувствуетъ себя виновнымъ. Въ свое оправданіе онъ подаетъ, что перешелъ угорскую границу потому, что хотѣлъ, опасаясь русскихъ войскъ, попасть въ Угорщину, которую считалъ болѣе безопасной, чѣмъ была Галичина. Изъ дому выѣхалъ уже вечеромъ и только ночью нашелся на угорской территоріи. Онъ отрицалъ, будто бы былъ москвофиломъ, и утверждалъ, что принадлежалъ къ украинской партіи. Относительно найденной при немъ карты утверждалъ, что она взята имъ изъ атласа, купленнаго его отцомъ; на ней онъ не дѣлалъ никакихъ знаковъ. Изъ любопытства спрашивалъ, сколько человѣкъ имѣется въ одномъ корпусѣ. Относительно спичекъ онъ объяснилъ, что двѣ коробки были имъ куплены въ Долинѣ, a одна въ Сеничевѣ. На вопросъ, почему находившіяся при немъ деньги были раздѣлены на отдѣльныя суммы, заявилъ, что случилось это вслѣдствіе размѣна по пути.
Изъ показаній свидѣтелей Іосифа Охримовича, Семена Даниловича, Тимофея Березовскаго, Василія Кулика, Маріи Чегуты, Ивана Безрукаго, Романа Чернецкаго, Іосифа Лозинскаго, Ярослава Роснецкаго, Іосифа Сгараго и изъ доклада жандармскаго поста въ Журавнѣ явствуетъ со всей положительностью, что приговоренный къ смерти Романъ Березовскій былъ по убѣжденію украинофилъ и, какъ таковой, пользовался безупречнымъ мнѣніемъ, затѣмъ что, ввиду носившихся слуховъ о преслѣдованіи русскими украинофильствующихъ священниковъ, имѣлъ почти болѣзненный страхъ и опасенія передъ ними и что вслѣдствіе этого при приближеніи русскихъ войскъ бѣжалъ изъ своего прихода въ Протчахъ; какъ бѣженецъ, онъ прибылъ въ Сеничевъ и оттуда опять въ виду ходившихъ слуховъ о приближеніи казаковъ, съ большой поспѣшностью и испугомъ ушелъ къ угорской границѣ, чтобы не попасть въ руки русскихъ.
Изъ показаній Маріи Даниловичъ и Романа Чернецкаго можно заключить, что казненный Романъ Березовскій непосредственно передъ своимъ бѣгствомъ изъ Протчъ захватилъ съ собой изъ церковной кассы сумму 200–300 кор., состоявшихъ изъ мелкихъ денегъ, въ томъ числѣ изъ 10 и 20 банкнотовъ.
Изъ показаній свидѣтелей Маріи Даниловичъ, Семена Даниловича, Евгеніи Вольманнъ и Соломона Геллера слѣдуетъ, что въ Сеничевѣ и въ окрестности, одинаково до войны, такъ и въ критическій моментъ, можно было получить спички угорскаго издѣлія. Ввиду этого объясненіе Романа Березовскаго, что онъ перешелъ угорскую границу только изъ опасенія передъ русскими, несомнѣнно вѣрное и уже тѣмъ самымъ обосновано отсутствіе намѣренія шпіонажа.
Несмотря на это, военный судъ занялся изслѣдованіемъ найденной при Березовскомъ карты и записокъ о количествѣ войскъ дѣйствующей арміи и согласно существующихъ предписапій вызвалъ офицера ц. и. к. генеральнаго штаба, какъ знатока, для объясненій и принятыхъ военнымъ судомъ заключеній. На картѣ обозначенъ пунктами путь, избранный русскими для передвиженія вглубь Галичины и для эвентуальнаго ихъ дальнѣйшаго похода черезъ Карпаты и черезъ провинціи угорской короны по направленію къ сербскому королевству.
На основаніи опредѣленій знатока, военный судъ установилъ, что на относительной картѣ не видно обозначенія дороги. Находящіяся на ней подчеркнутыя мѣста не стоятъ съ собою въ связи, находятся въ каждомъ школьномъ атласѣ, а сдѣланы безъ всякой опредѣленной цѣли; съ военной точки зрѣнія они не имѣютъ ни малѣйшаго значенія; съ другой стороны, мѣстности, весьма важныя въ стратегическомъ отношеніи, вовсе не подчеркнуты. Изъ объясненій знатока слѣдуетъ также, что эта карта въ военномъ и тактическомъ отношеніяхъ не имѣетъ стоимости, и совершенно исключено, чтобы изъ нея можно было узнать подробности о военныхъ операціяхъ.
Относительно записокъ слѣдуетъ отмѣтить, что въ нихъ опредѣляется составъ одной бригады въ четыре полка, одной дивизіи – въ четыре бригады. Уже изъ этихъ чиселъ, не отвѣчающихъ фактическому соотношенію, можно заключить, что записки не служили для цѣлей шпiонажа, независимо отъ того, что согласно опредѣленію знатока русскіе въ этомъ отношеніи вовсе не нуждались въ разъясненіяхъ.
Ясно, что относительно шпіонства не было ни малѣйшаго подозрѣнія и что абсолютная невиновность этого человѣка была положительно очевидна.
"Dzennik Ludowy", № 220 отъ 20 декабря 1924.
Жабякъ и Кобылянскій
Въ слѣдующихъ двухъ жертвахъ пана Загурскаго – Кобылянскомъ и Жабякѣ – трудно найти преступленіе. Кобылянскій имѣлъ при себѣ 100 коронъ и коробку спичекъ съ угорскимъ ярлычкомъ и абсолютно ничего больше. Послушайте, что сочинилъ панъ Загурскій:
Обжалованные Кобылянскій и Жабякъ были въ то же время арестованы патрулемъ на угорской границѣ. Оправдывались они желаніемъ освѣдомить австрійскія войска, a именно военныя заставы, расположенныя нa галицко-угорской границѣ, что возлѣ Сенечола видны русскія войска. Такъ какъ свидѣтели: поручикъ Coervoes, подпоручикъ Szerdahaly, Szuets и Buri – показали, что обжалованные Кобылянскій и Жабякъ старались пройти мимо австро-угорскихъ форпостовъ и при встрѣчѣ съ ними дрожали, что, въ свою очередь, сейчасъ возбудило подозрѣніе, ввиду чего военно-полевой судъ пришелъ къ заключенію, что желаніе увѣдомить австро-угорскіе пограничные форпосты о появленіи русскихъ войскъ въ окрестности Сенечола должно было послужить имъ отговоркой въ случаѣ, если бы не могли обойти австрійскихъ форпостовъ.
Къ такому заключенію пришелъ военно-полевой судъ, тѣмъ болѣе что на основаніи показаній свидѣтеля, подпоручика Szerdahaly, установлено, что заявленіе подсудимыхъ, которое должно было оправдать переходъ угорской границы черезъ крутыя горы, было выдумано, особенно потому, что въ это время не было видно русскихъ войскъ въ окрестности Сенечола. ІІодсудимые Кобылянскій и Жабякъ сознали на разбирательствѣ передъ военно-полевымъ судомъ, что они видѣли по пути Березовскаго, слѣдовавшаго ва ними въ отдаленіи около 200 шаговъ, но не могли объяснить, почему онъ шелъ за ними. Эти показанія призналъ военно-полевой судъ достовѣрными, особенно потому, что на основаніи показанія поручика Coetvoes установлено, что Кобылянскій пытался защитить Березовскаго тѣмъ, что онъ также желалъ извѣстить пограничныя австро-угорскія стражи о вступлеиіи Русскихъ войскъ въ окрестность Сенечола. Это заявленіе стоитъ въ яркомъ противорѣчіи съ предыдущими показанінми Кобылянскаго и Жабяка, согласно котораго они не знали, почему Березовскій въ то самое время намѣривался перешагнуть черезъ крутыя вершины угорскую границу, какъ тоже съ защитой Березовскаго, который не хочетъ ничего знать о намѣреніи увѣдомить пограничныя угорскія стражи.
Военно-полевой судъ пришелъ къ заключенію, что эти трое обжалованныхъ дѣйствовали взаимно въ согласіи и старались другъ другу взаимно помогать. Во время очной ставки на главномъ разбирательствѣ обжалованные Кобылянскій и Жабякъ старались свои показанія, несовпадающія съ показаніями Березовскаго, всегда согласовать съ его показаніями, хотя къ этому не было бы надлежащаго повода, если бы Березовскій былъ для нихъ совершенно чужой. Кромѣ того, надо отмѣтить, что показаніе всѣхъ трехъ обжалованныхъ совпадаютъ въ томъ направленіи, что Березовскій и Кобылянскій побывали на приходствѣ въ Сенечолѣ раньше, чѣмъ Кобылянскій и Жабякъ.
Эго обстоятедьство было для военно-полевого суда доказательствомъ, что обжалованные Березовскій и Кобылянскій до ухода изъ Сеничева свой планъ точно обдумали и выдумали эвентуальное заявленіе для необойденныхъ пограничныхъ карауловъ.
У Кобылянскаго найдено 100 кор. Такъ какъ Кобылянскій не имѣетъ имущества, и получаетъ жалованіе около 50 коронъ въ мѣсяцъ, и не могъ объяснить, почему носитъ при себѣ такъ значительную сумму, которая для него составляетъ имущество, военно-полевой судъ счелъ доказаннымъ, что найденная у него сумма была опредѣлена на предательскую цѣль, a именно на подкупъ русскаго руссофильски настроеннаго населенія пограничнаго округа Угорщины, и обжалованный Кобылянскій хотѣлъ пробраться черезъ границу въ сѣверную Угорщину, чтобы тамъ найти сообщниковъ и шпіоновъ для наступающихъ Русскихъ войскъ. Къ этому убѣжденію пришелъ военно-полевой судъ на томъ основаніи, что подсудимый Кобылянскій находился въ тѣсной связи съ Березовскимъ, который, какъ это доказано, обязательно долженъ считаться Русскимъ шпіономъ.