- А как же, едем на историческую родину. А вы такая привлекательная! - ответил он, любуясь. - Хотите потанцевать? - Он немедленно подхватил ее и закружил в вальсе. - Вы такая красивая, но не похожи на еврейку. Как вас зовут?
- Роза. Я по отцу, - она обхватила его за шею и прижалась всем телом. - А вас как зовут?
- Я Леня. Я из Одессы, - он обнял ее крепче и шепнул: - Пойдем ко мне, я один.
Роза посмотрела ему в глаза и подумала: "А почему бы нет? Надо же отметить праздник".
Продолжая вальсировать, они отошли от группы, он все плотней прижимал ее к себе. В комнате он подхватил ее и приподнял, вдавливая в свое тело. Роза раздвинула ноги и повисла на его руках, короткое платье задралось. Она чувствовала его напряжение, впилась в его губы влажным глубоким поцелуем, сама расстегнула молнию на его ширинке и запустила в брюки руку. Ее разбирало любопытство, и она все-таки спросила:
- А тебе обрезание делали?
- Ха, конечно, делали. Хочешь посмотреть? - спросил он с улыбкой.
Роза слегка смущенно склонила голову набок и опустила глаза вниз:
- Ого! У тебя интеллект везде выпирает. Только не кончай в меня, ладно?
Она раскинулась на кровати, задрав платье, а он одной рукой гладил ее разгоряченное тело, дразня и разжигая желание, а другой снимал платье и белье. Потом долго ласкал и целовал груди: Роза стонала, выгибалась дугой, широко раскинула ноги и подставила ему себя.
Вернулась к себе Роза поздно. Михаил давно уже храпел во всю мощь, а Маруся только испытующе посмотрела на дочь:
- Где была?
- Где была, там меня уж нет.
- Ой, смотри, девка, не заблядуй там, в Израиле этом!
- А что такого? В Израиле, говорят, любовь-то свободная.
15. Лиля с Лешкой в Италии
Лилю все сильней угнетало одиночество, она беспокоилась за Алешу и все время обдумывала: как они устроятся в Америке, как Лешка сможет поступить в колледж, как ей найти для начала хоть какую-нибудь работу, как готовиться к врачебному экзамену - как, как, как?.. В конечном итоге успех их обустройства будет зависеть от того, сможет ли она опять стать врачом.
Она пошла на вечерние курсы по подготовке к экзамену. Курсы вел на английском языке пожилой доктор - волонтер, американец. Он давал начальные знания по принятой в США медицинской терминологии и преподавал анатомию. Этого, конечно, было недостаточно, к тому же почти никто не знал английского, врачи плохо понимали лектора. На занятия ходило всего 15–20 человек.
На курсах лектор рассказывал про более серьезные курсы, но понять их структуру было трудно. Зато у многих вызвали интерес прекрасно изданные толстенные американские учебники. Их смотрели, листали, поражались, но текстов все равно не понимали.
- Интересно, как наши сдают экзамен? - говорили между собой врачи.
- Рассказывают, что плохо сдают. С первого раза никто не сдал, всем приходится пересдавать по несколько раз.
- Ой, страшно-то как!
Лиле тоже было страшно - институт она окончила двадцать лет назад.
* * *
Вдобавок ко всем страхам Лилю все больше беспокоила неустойчивая психика Лешки: он переживал переломный период, и это совпало с напряженной ситуацией в их жизни. У него все время было плохое настроение, он нервно кусал ногти и говорил:
- Мне на все плевать, я понял, что меня все равно ничего хорошего в Америке не ждет.
- Ну почему ты так говоришь?
- Ха! Сама знаешь, учеба там дорогая, а у нас нет средств.
- Приедет Алеша, и у нас появятся деньги. А пока мы оба найдем работу.
- Найдешь, как бы не так! Найдешь, а тебя уволят…
Лиля только головой качала.
- Послушай, что бы ни случилось с нами, одно я тебе обещаю твердо: твое будущее мы обеспечим, тебе в Америке будет не хуже, чем в России. Но ты и сам должен уметь пробиваться.
- Как это "пробиваться"?
- Надо намечать себе основные задачи и стремиться решать их.
- Ха! Основные задачи… - горько протянул он и сел писать грустное письмо своей Ирине.
Чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, Лиля решила поехать с ним в короткое путешествие по Италии. Жить в этой прекрасной стране и не осмотреть ее хоть чуть - чуть было бы непростительно. Обошлось бы такое путешествие недорого, расстояния между городами короткие, можно купить дешевый билет "километрико" на 500 км, останавливаться в каждом городе на день, ночевать в дешевых гостиницах, не ходить в рестораны, а покупать еду в магазинах, возить с собой кофе и чай и заваривать с помощью портативного кипятильника.
Лешка на поездку согласился без большого энтузиазма. Но первая остановка была в Сан - Марино, в самом центре Италии, и красивый городок привел Лешку в такое приподнятое настроение, что он даже перестал грызть ногти.
Чтобы ориентироваться на месте, Лиля с Лешкой покупали в каждом городе на вокзале путеводитель, потом находили дешевый отель и составляли маршрут. И они смогли в полной мере увидеть, как прекрасна Италия! Обоих охватил восторг, они были буквально опьянены красотой природы, архитектуры, искусства, богатством истории. Совершенно покорила их великолепная Флоренция. Двое суток они жили в недорогой гостинице "Санта Кроче", расположенной в старинном особняке. На стене дома висела мемориальная доска с изображением Микеланджело, но что на ней написано, они не понимали и спросили хозяина, художника. Он ответил как ни в чем не бывало:
- А, эта доска… Здесь в детстве жил у своих родственников Микеланджело.
Услыхав это, они от волнения не могли заснуть, всё представляли себе, что по комнате, где сейчас живут они, пятьсот лет назад ходил мальчик. А потом Лешка долго что-то писал своей Ирке.
* * *
Когда они вернулись в Рим, их ждало приглашение на собеседование с консулом. Это означало финальный этап ожиданий.
Лиля заволновалась: ей хотелось произвести на консула благоприятное впечатление, отвечать ему на английском, но она боялась, что не поймет вопросов и попадет в неловкое положение. И конечно, хотелось выглядеть элегантно. Она пошла к парикмахеру, привела в порядок отросшие волосы. Потом долго примеряла перед зеркалом разные платья, сама себе удивляясь. В моде были бежевые и светлые тона, но она все-таки выбрала свой темно - голубой брючный костюм и белую блузку.
На Via Veneto Лиля с Лешкой подошли к дому 119, красивому старому особняку с флагом США - это было посольство. В правом крыле размещалось консульство, у входа стоял охранник - молодой стройный пехотинец в красивой темно - синей форме. Он улыбнулся им широкой приветливой улыбкой и пропустил, ничего не спрашивая. Впервые они входили на территорию, принадлежащую Америке.
К консулу вызывали по одному, Лилю пригласили первой. В большом кабинете сидели двое - консул и его помощник, говоривший на ломаном русском. Оба лет тридцати с небольшим, высокие, в прекрасно сшитых костюмах. Встретили ее открытыми улыбками, вполне соответствуя ее представлению о типичных американцах, и она сразу почувствовала себя с ними очень просто.
Сначала полагалось дать клятву: отвечать правду, только правду и ничего кроме правды. Все трое встали и подняли правые руки. Лиля сразу отметила про себя: "Там все боялись говорить правду, незачем было и клясться". Помощник задавал обязательные вопросы, к которым всех заранее подготавливали в ХИАС:
- Были ли вы членом коммунистической партии?
- Были ли вы арестованы и сосланы?
- Подвергались ли вы психиатрическому лечению?
Следующие два вопроса ужасно смутили ее:
- Занимались ли вы проституцией? Болели ли вы венерическими болезнями?
Лиля широко раскрыла глаза:
- Нет, не занималась, не болела.
Наступила неловкая пауза и, чтобы загладить впечатление, помощник сказал, улыбнувшись:
- Вы ведь не только доктор, но и ученый.
- Да, я написала несколько статей по хирургии, - растерянно ответила Лиля.
- Нам это известно, все копии ваших работ лежат в вашем деле. Наша страна должна гордиться, что такой человек, как вы, выбирает ее своим местом жительства. Америке нужен приток талантов.
Лиля не ожидала услышать такое. Волна эмоций подступила к горлу: первый же официальный представитель Америки, с которым она столкнулась, дает ей такую высокую оценку. Она неловко поблагодарила и вышла из кабинета, уже зная, что ей дадут разрешение на въезд и что там будет ее настоящее место.
Пока в кабинете был Лешка, Лиля все переживала сказанное консулом: "Америке нужен приток талантов". Да, ее страна теряет таланты, а Америка их приобретает.
Лешка вышел от консула с довольной улыбкой:
- Приятные чуваки эти американцы, парни что надо.
* * *
Алешу так и не выпустили из Праги, и он не смог вырваться к ним. Но исправно звонил и переводил небольшие суммы денег, поддерживая их. И вот Лиля говорила с ним из Рима в последний раз:
- Алешенька, завтра мы улетаем. Очень грустно, что я тебя не дождалась. Ведь уже полгода прошло… Теперь встретимся уже в Америке. Когда только? Позвони родителям в Москву, скажи, что я напишу им, как устроимся на месте. Целую тебя, любимый мой!
16. Перелет в Америку
Громадный холл аэропорта "Леонардо да Винчи" со стеклянными стенами и потолком заливало приветливое итальянское солнце. Собралось больше ста русских, все суетились, все были переполнены радостным ожиданием встречи с Америкой.
Тут и там слышались взволнованные голоса:
- Как они нас всех разместят в одном самолете?
- Так вы же не знаете! У американцев есть даже двухэтажные самолеты.
- Двухэтажные? Как дома?
- А вот увидите.
- А сколько стоит билет до Нью - Йорка?
- Откуда мне знать? За нас ХИАС платит.
Сошлись на том, что двенадцатичасовый перелет из Рима в Нью - Йорк через Атлантический океан должен стоить целое состояние.
* * *
После двухчасового ожидания людей построили в длинную очередь к паспортному контролю. Тесная толпа евреев могла стать заманчивой целью для террористов, а потому сотрудники ХИАС тщательно следили, чтобы никто чужой к ним не приближался. Наконец все вошли в громадный салон двухэтажного "Боинга-747". Размеры салона поражали - таких больших самолетов в СССР не было.
По радио звучала зажигательная мелодия старого романса "Дорогой длинною", популярного во всем мире. Лиля под музыку шла вдоль салона легкой походкой, их места были в конце. Лешка по - мальчишески обрадовался своему месту у окна:
- Мам, смотри, какое крыло громадное! Я буду в полете наблюдать за крылом.
- Не забудь предупредить, если оно отвалится, - засмеялась Лиля.
Перед собой они видели весь салон. Одну половину пассажиров составляли суетливые эмигранты, а другую - американцы, и обе группы с любопытством рассматривали друг друга. Наконец, вырулив на взлетную полосу, "Боинг" взревел, задрожал и помчался вперед. Все притихли. Но самолет не качало, стюардессы вывезли в проходы столики с напитками. И тут начались забавные недоразумения: пассажирам предлагали аперитивы, но советские люди не знали этой западной традиции и встревоженно расспрашивали:
- А еда где? А закуска? Кушать-то дадите? А платить сколько?
Стюардессы только улыбались и протягивали джин с тоником, виски, соки. Потом привезли горячую еду, все успокоились и с удовольствием приступили к трапезе. Многие заснули, кто-то смотрел фильм на экранах в салоне.
Лиля разговорилась с соседом - молодым мужчиной интеллигентного вида. Она заметила, что тот часто достает и ест шоколад. Он и ей с Лешкой предложил, улыбнувшись:
- Шоколад - моя слабость.
Оказалось, это москвич, закончил юридический факультет. Звали его Геннадий Лавут.
- Что вы собираетесь делать в Америке? - спросила его Лиля.
- Хочу стать юристом. У меня есть мечта - бороться с насильниками. Я слышал, что в Америке много случаев изнасилования женщин. Особенно много насильников среди негров. В цивилизованном мире не должно быть места насилию над женщинами. Я буду бороться против этого самыми суровыми, но, конечно, законными средствами.
- Это благородная миссия - защищать женщин. Желаю вам успеха, - улыбнулась Лиля.
Через шесть часов внизу появилось множество огней. Лешка растормошил дремавшую Лилю:
- Мам, мам, смотри - внизу сплошное море света. Наверное, это уже Америка.
Капитан самолета объявил, что подлетают к Нью - Йорку. У Лили сжалось сердце, она улыбнулась Лешке, взяла его руку в свою, и вскоре "Боинг" коснулся земли. Все радостно зааплодировали. У Лили в глазах тоже стояли слезы радости, она обняла и поцеловала сына со словами:
- Лешенька, мы в Америке!
* * *
Хотя история сохраняет только факты, а не чувства участников событий, можно представить, что переживали люди при определенных обстоятельствах сотни лет назад, - чувства человеческие не меняются, как не меняется сама природа человека. Эмигранты испытывали те же чувства, что и первооткрыватель Америки Колумб и его моряки, когда нос флагманского корабля впервые врезался в берег Нового Света. Это были чувства людей, достигших заветной цели.
Лилю с Лешей и всех остальных повели длинными коридорами отдельно от других пассажиров, чтобы проверить въездные документы. Процедура оказалась недолгой. Лиля пропустила Лешку перед собой: он молодой, ему дольше жить, пусть вступит в новую жизнь первым.
За пропускными турникетами их встретили представители еврейской организации НАЯНА (Нью - Йоркской ассоциации для новых американцев) и вручили каждому подарки: пакет со сладостями и по пятнадцать долларов на первые дни. Затем им объявили, что багаж привезут через два - три дня, разделили на группы и повели к автобусам.
Группа из тридцати человек, в которой ехали Лиля с Лешкой, подъезжала к Нью - Йорку со стороны Бруклина. Устав от перелета, некоторые дремали, другие, превозмогая усталость, смотрели из окна автобуса на город. От Бруклинского моста перед ними открылось сплошное зарево огней. Гид, молодая женщина, объяснила:
- Мы подъезжаем к Манхэттену. Это светятся окна небоскребов на Уолл - стрит.
- Так это Уолл - стрит, которая с акулами, да?
- Акул там нет, - усмехнулась гид. - Это в СССР так называют банкиров, карикатуры на них рисуют. Многие из них евреи, их семьи эмигрировали сюда в конце XIX и в начале XX века, совсем без денег. А второе - третье поколение стали миллионерами.
Это произвело на всех сильное впечатление:
- Слышали? Банкиры с Уолл - стрит из евреев, их родители были из России.
Автобус покатил по ярко освещенным улицам, мелькала неоновая реклама, проезжали шикарные машины, блестя лаком и хромированными частями. Их размеры впечатляли, особенно после маленьких итальянских автомобилей. Казалось, жизнь здесь - сплошной праздник.
- А где мы сейчас?
- Мы едем по Бродвею, в западной части города.
Все плотней прильнули к окнам. Когда автобус остановился, гид сказала:
- Это 91–я улица.
- А как она называется?
- Так и называется - 91–я.
- А другого названия нет?
- Нет, в Нью - Йорке все улицы называются по номерам. В Манхэттене продольные авеню идут параллельно друг другу с севера на юг, а поперечные "стриты" проходят с востока на запад, тоже параллельно.
Гостиница Graystone стояла на углу 91–й улицы. Люди вошли в громадный мраморный холл и столпились у регистрации, ожидая ключей от комнат. В другом конце холла стояла небольшая группа мужчин пожилого возраста, они с интересом рассматривали новоприбывших. Впервые эмигранты оказались по соседству с американцами, людьми, совсем им неизвестными, и были, конечно, насторожены.
- Американцы… - авторитетно прокомментировал пятидесятилетний одессит Миша Балабула. - Ишь, уставились на нас, будто мы с другой планеты. Говорят по - американски.
- Не по - американски, а по - английски, - поправил его Геннадий Лавут.
С момента, как они выехали из Рима, прошло уже 24 часа, все очень устали. Сопровождал в лифте и разводил людей по комнатам молодой, довольно неопрятно одетый чернокожий парень. На него недоброжелательно и с опаской косились, а он не обращал на это никакого внимания, что-то напевал и даже пританцовывал. Перед каждой дверью он бросал на пол по пакету. Оказалось, так им преподносили еще один подарок от местной синагоги. Люди удивлялись странной форме подношения:
- Это так вот делается по - американски, да?.. Хамовато как-то….
17. Да, это Америка
Лиля открыла глаза с мыслью: "Мы в Америке!" Но романтика ощущения пропала, как только она обвела взглядом маленькую и довольно темную комнатку: окно упиралось в кирпичную стену дома напротив. Надо попросить переселить их в другой номер, но еще слишком рано искать администратора. Лешка крепко спал, Лиля спустилась в холл и наткнулась на громадного уборщика в синей спецовке. Он стоял к ней спиной и полировал мраморный пол какой-то шумной машиной. Заметив Лилю, он выключил машину и повернулся к ней, улыбнулся, открыв полный рот больших белоснежных зубов, и пророкотал громоподобным басом:
- Good morning, mа’am! (Доброе утро, мэм!)
Лиля вздрогнула от неожиданности и поздоровалась не сразу, подумав: "Первый человек, заговоривший со мной, - негр. О да, это Америка".
Она вышла на улицу. Мимо проскочили две веселые чернокожие девушки. Рядом с гостиницей стояла большая синагога Young Israel ("Молодой Израиль"), и было довольно странно видеть синагогу как деталь повседневного быта, в нее входили и выходили люди, но не было никакого ажиотажа. Вдруг неожиданно и быстро потемнело, и сплошным потоком хлынул такой дождь, каких Лиля, кажется, никогда не видела в России. "Да, это Америка". Лиля юркнула обратно в гостиницу и сразу наткнулась на сына.
- Лешенька, ты куда собрался?
- Прогуляться по Бродвею, посмотреть, что такое эта Америка.
- В такой дождь?
- А мне плевать.
- Но надо что-нибудь поесть. Подожди, может, дождь вот - вот пройдет.