* * *
Алеша был горд за Лилю, ему хотелось с кем-нибудь поделиться этой гордостью. Он позвонил на радиостанцию "Свободная Европа", чтобы сказать об этом редактору Илье Мусину и Тане. Но не успел ничего сказать, как услышал встревоженный голос Ильи:
- Знаешь, что у нас случилось? Таня умерла.
Алеша опешил, застыл с трубкой в руках.
- Как умерла?.. От чего, когда?!
- Это случилось на прошлой неделе, совершенно неожиданно. Она принимала дома ванну и… случайно в ней утонула. Ее нашли уже мертвой.
Что-то в этом было странное и непонятное. Он вспомнил, как однажды, в грустном настроении, она сама сказала ему: "Почему иногда так хочется умереть?" Но одно дело сказать, другое - действительно умереть…
Алеша поехал на радиостанцию узнать подробности. Мусин встретил его грустно и развел руками.
- Понимаешь, удивительно то, что она принимала ванну одетая, в домашнем халате. Зачем?
- А муж или кто-нибудь был дома?
- Нет, она была одна. Соседка зашла, потому что вода выливалась на лестницу. Дверь оказалась не заперта. Ну, вызвали полицию, составили протокол. Потом вскрытие показало, что она была пьяна в момент смерти, даже нашли какие-то наркотики в организме.
- Так это же самоубийство! - воскликнул Алеша.
- Ну - у, не может быть… - растерянно пробормотал Мусин.
- Но кто же станет принимать ванну в халате? И зачем оставлять дверь отпертой? Она одурманила себя смесью алкоголя с наркотиками и, когда садилась в ванну, уже знала, что ее найдут мертвой. Ей не хотелось, чтобы люди видели ее голой. Все это была подготовка к самоубийству.
- Ну, может, ты и прав. Она была какая-то странная последние пару недель…
Тут в комнату влетела подруга Тани и сразу же вступила в разговор:
- Это все Юра, ее муж, виноват. Она мне на него давно уже жаловалась. Я советовала ей уйти от него, настаивала даже. Если бы вы знали, какой он подонок!
Мусин пожал плечами:
- В чем же он виноват? Полиция допрашивала его несколько дней, но ничего определенного не установила.
- А я вам говорю, что это его вина, он довел Таню до самоубийства! - горячилась подруга. - Я не хочу оскорблять память моей покойной подруги, но он соблазнил Таню в Москве, когда она была еще девчонкой. Она русская и не собиралась эмигрировать, а он увез ее в Америку. Тут стал жуликом и картежником, приучал Таню к водке, споил, стал давать ей наркотики, чтобы она просила У него деньги и зависела от него. А сам связался с мафией на Брайтоне. Они все преступники и зарабатывают на проститутках из России. Таня подозревала, что он хотел подсунуть ее им! За такую красавицу они дали бы ему большие деньги. Вот что он с ней делал!
Мусин стоял как громом пораженный, а Алеша вспоминал, что рассказывала ему сама Таня, и думал: "Не уехала бы она в Америку, может, жизнь сложилась бы благополучно и счастливо…"
42. Только бы взяли!
Лиля получила по почте большой фирменный конверт, с трепетом открыла его и вытащила сертификат на плотной глянцевой бумаге - теперь она имеет право называться Medical Doctor, она стала американским доктором. Какого труда и каких усилий ей это стоило! Она держала бумагу в руках, перечитывала, ей хотелось поделиться радостью со своими, но их не было дома. Почему бы не позвонить Евсею Глинскому, не поделиться с ним и спросить совета на будущее?
- Евсей, это Лиля Берг.
Она давно с ним не говорила, но почувствовала, что голос у него был какой-то вялый, расстроенный:
- А, Лиля. Как твои дела?
- Хорошо дела, я только что получила сертификат ECFMG.
- Ну, поздравляю! В какую резидентуру собираешься подавать?
- Думаю о хирургии.
- Все-таки хочешь в хирургию? Слушай, не делай глупости. Я как раз хотел сказать тебе про моего друга Бориса Лившица. Помнишь его? Такой худой и бледный. Ты когда-то у нас говорила с ним насчет резидентуры.
- Помню, а что с ним?
- Он умер.
- От чего? - Лиля замерла от неожиданности.
- Сердце. Не смогли справиться с инфарктом. А ему всего сорок. Его доконала нагрузка. Подумай, прежде чем подавать в хирургию. Я тебе говорил уже, выбери что-нибудь полегче: рентгенологию или реабилитационную медицину.
Обескураженная Лиля даже не сразу поняла, что он сказал ей.
- Я подумаю, - растерянно ответила она, - спасибо, а как твой сын?
Лучше бы она не спрашивала - голос Евсея совсем упал:
- Ох, Лиля, расстраивает он нас - пристрастился к наркотикам, стал настоящим наркоманом. Не знаем, что делать. - Помолчав, он продолжил: - Понимаешь, в Америке он впервые столкнулся с необходимостью пробиваться самому. И не выдержал испытания. Поначалу стал баловаться марихуаной, потом краком, кокаином и уже не может отвыкнуть…
Лиля тихо положила трубку. Новость о сыне Глинских ее совсем доконала. Она сразу подумала, что надо как-то проследить, чтобы Лешка не стал баловаться наркотиками. Говорят, в колледжах все пробуют. Если такое могло случиться с тем Сашей, какая гарантия, что ее Лешка… И неужели ей действительно надо отказаться от хирургии?.. Это так горько - менять специализацию. Но Уолтер Бессер ведь считал, что она может продолжать в Америке делать операции по методу Илизарова, потому что здесь их не делают. Он ортопедический хирург и наверняка знает… Что же делать?..
Пришел домой Лешка, выхватил сертификат у нее из рук, прочел и кинулся ее обнимать. Лиле было очень приятно, что сын не остался равнодушным, как обычно. Алеша пришел следом, увидел сертификат, тоже кинулся целовать и поздравлять Лилю, потом убежал и принес букет роз и бутылку французского шампанского. Их бурная радость и поздравления развеяли Лилину грусть, она решила пока не говорить им о звонке Евсею. Но о выборе поговорить все-таки надо. Шампанское подействовало, глаза ее засверкали.
- Хочу спросить у вас совета, дорогие мои. В какую все-таки резидентуру мне подавать? Всюду трудно попасть, а в хирургическую всего трудней. Мне говорят, что она самая тяжелая, и советуют поменять специальность на более легкую. Но…
- Сама-то ты как считаешь, чего хочешь? - Алеша обнял ее и заглянул в глаза.
- Конечно, я хотела бы оставаться ортопедическим хирургом.
- Тогда оставайся. Знаешь, вся жизнь состоит из цепи компромиссов, но два выбора надо делать строго по желанию: выбор супруга и выбор профессии, - и Алеша с улыбкой добавил: - Надеюсь, в выборе супруга ты не раскаиваешься?
Лиля улыбнулась в ответ, а Лешка добавил:
- Ты ведь хирургом и была - иди в хирургическую.
Лиля вздохнула, засмеялась и погрозила им пальцем:
- Вы меня толкаете на трудную жизнь. Ну, смотрите, потом, когда буду занята на операциях, не жалуйтесь, что я вас забросила.
Про смерть Лившица и наркоманию Саши Глинского она решила пока не говорить.
Эта ночь стала для них с Алешей особой. Долгие месяцы утомительной учебы она сдерживала себя, но теперь, счастливая и успокоенная, ласкала мужа и шептала:
- Алешенька, ведь правда, я еще не старая?.. Правда, мы любим друг друга?..
* * *
На следующий день Лиля с некоторой робостью решила напомнить о себе Уолтеру Бессеру. Секретарша соединила ее. Немного стесняясь, Лиля сказала:
- Уолтер, это Лиля. Я наконец сдала все и собираюсь в резидентуру.
Он, как обычно, весело рассмеялся:
- Сдала? Поздравляю! Теперь я позвоню моему другу доктору Рамиро Рекене и попрошу его принять тебя в хирургическую резидентуру Еврейского госпиталя Бруклина.
- Думаешь, есть шанс, что меня примут?
- Don’t worry, be happy, - сказал Уолтер фразу из своей любимой песни. - Я ему скажу, что ты станешь первым испытателем русского метода Илизарова в Америке. Мы все будем еще учиться у тебя. Отвези туда заявление.
- О, Уолтер, даже не знаю, как тебя благодарить за добрые чувства и помощь.
- На то и друзья, чтобы помогать, - опять рассмеялся он.
И вот Лиля ехала в Бруклин на интервью для получения места резидента.
Число врачей - эмигрантов каждый год росло как снежный ком, но к началу 80–х вакуум стал насыщаться, программы тренингов и число резидентов начали сокращать. Попасть в резидентуру становилось все трудней. Теперь Лиля была одной из сотен русских врачей в Нью - Йорке, которые сдали экзамен, но с трудом могли найти место резидента. Должно случиться чудо, чтобы ей досталось место в этом Бруклинском госпитале, думала она. Господи, только бы взяли!
Район Бедфорд - Стайвесант (Bedford-Stuyvesant) был одним из самых бедных районов Бруклина, но такого она все-таки не ожидала. Многоквартирные дома и особняки стояли без крыш, с пустыми глазницами окон и разрушенными стенами. Через громадные пробоины было видно, что внутри нет ни стен, ни потолков. Такую картину Лиля видела на фотографиях разрушенного Сталинграда. Но там шли многомесячные бои, а здесь войны, кажется, все-таки не было. Неужели это Америка, Нью - Йорк?! Что тут произошло, кто разрушил эти улицы?
Ответ был тут же, перед ее глазами: сами жители района. Улица была полна неряшливо одетых чернокожих молодых мужчин и подростков, все слонялись без дела, многие были пьяны или одурманены наркотиками, в воздухе стоял удушливый запах марихуаны. Дети и женщины появлялись редко, шли нагруженные покупками из мелких лавочек на соседних улицах.
У Лили забилось сердце, она испугалась. Осторожно шла по изрытому неровному тротуару, с опаской приглядываясь - не захочет ли кто отнять ее портфель? Мышцы были напряжены - в любой момент она была готова побежать.
Солидное 12–этажное здание госпиталя произвело на нее впечатление - красивая архитектура начала XX века, отдельный подъезд для машин скорой помощи и широкие ступени, ведущие к высоким дверям. Над дверями выложено название: Brooklyn Jewish Hospital. Напротив, через улицу, такое же солидное здание синагоги с шестиконечной звездой на фронтоне, но прямо под ней - нарисованный краской крест. Очевидно, синагогу переделали в католическую церковь. За зданием синагоги виднелся ряд неопрятных трех - четырехэтажных жилых домов.
При входе стоял охранник в форме. Первый же взгляд показывал большое запустение и в самом госпитале: стены грязные, мебель старая и разбитая, потолки серые, высокие окна мутные от пыли. На площадке 3–го этажа располагались кабинеты хирургического отделения, там толпились такие же люди, как на улице, посетители и родственники больных. Все курили, дым стоял до потолка. Лиля опять подумала, что если судьба привела ее в такой запущенный район и в такой госпиталь, то не за тем же, чтобы только поглазеть на все это. Что же ей предложат?..
Обстановка резко изменилась, когда она вошла в кабинет доктора Рамиро Рекены, заместителя директора департамента хирургии, высокого седого человека с мягкими интеллигентными манерами. Он тихим голосом сказал:
- Садитесь, доктор Берг. Я еще раньше просмотрел ваши бумаги и был ими приятно поражен. И мой друг Уолтер говорил мне о вас много хорошего. Он рассказывал, что вы владеете каким-то русским методом проведения операций, с помощью которого можно сращивать сломанные кости и даже их удлинять. Это действительно так?
- Да, это метод Илизарова, доктора из Сибири, - ответила Лиля.
Рекена с удивлением покачал головой:
- Доктор из Сибири предложил новый метод? Это очень интересно, я никогда не слышал о таком. Скажу вам откровенно: в американской хирургии мало женщин - хирургов, но вы нам подходите, нам нужен человек с вашим опытом. Должен сказать, что наш госпиталь находится в тяжелом финансовом положении. В этом районе трудно работать: большинство наших пациентов - это иммигранты из Гаити, Ямайки и других неразвитых стран, они не имеют медицинских страховок. Мы зависим от денег города и ожидаем административного слияния с соседним госпиталем. При слиянии мы получим дополнительные средства и сможем взять еще несколько резидентов. Пока я не могу вам ничего обещать, но директор департамента доктор Роберт Лернер и я считаем вас первым кандидатом. Если госпитали сольют, вы получите по почте извещение и контракт на первый год резидентуры.
Лиля поблагодарила и вышла с очень слабой надеждой. "Если госпитали сольют"?.. На обратном пути число "дикарей" на улицах увеличилось еще больше, стало шумней и тесней. Успокоилась Лиля, только когда села в вагон поезда.
Потянулись недели нервозного ожидания. Каждый день Лиля с тревожной надеждой открывала почтовый ящик, но письма из госпиталя не было. Наконец примерно через месяц позвонил Уолтер Бессер и радостным голосом выпалил:
- Лиля, хорошие новости: Рамиро сказал, что слияние двух госпиталей утвердили. Жди по почте контракта на резидентуру. Поздравляю!
О, господи! Значит, берут, значит, все-таки повезло!
- Спасибо, огромное тебе спасибо за помощь, - повторяла она.
- Лиля, только я хочу предупредить тебя - много белой кожи ты там не увидишь, - и рассмеялся, как всегда, закончив: - Don’t worry, be happy!
Алеша стоял рядом и встревоженно слушал. Лиля кинулась ему на шею:
- Взяли, взяли, взяли! Повезло наконец!
Теперь она ждала конверт с контрактом, волновалась: вдруг что-то задержит, вдруг он не придет? Но почта в Америке работает исправно, и вот в ящике обнаружен толстый пакет с множеством бумаг, которые надо подписать и отослать обратно. Лиля узнала, что будет получать 35 тысяч долларов в год, медицинскую страховку на себя и всю семью и месячный отпуск. Это был достаточно устойчивый доход для всей семьи. А вместе с Алешиным заработком они теперь были вполне обеспеченны. Боже, какое это счастье - быть обеспеченными!
Впервые за все время в Америке Лиля вдруг почувствовала уверенность: она выдержала и обеспечила устойчивое благополучие своей семьи. Вот она, победа! Подписав и отправив договор в госпиталь, Лиля вдруг физически ощутила - с души стала сползать, как ледник, громадная давящая усталость; будто плотина прорвалась, и напряжение схлынуло. Ей захотелось плакать, почувствовать себя слабой и зависимой женщиной и ничего не решать самой. Она еле сдержалась - не хотела выказывать слабость перед Лешкой. Но как только он ушел, она села на колени к Алеше и разрыдалась. Он покрывал ее лицо поцелуями:
- Ну что ты, что ты, девочка моя хорошая?..
- Алешка, Алешка, - как ребенок всхлипывала Лиля.
- Понимаю, я понимаю, девочка моя…
- Как мне хотелось бы съездить в Москву, навестить родителей.
- Теперь это невозможно - между Россией и Америкой встала тень Афганистана. Русские не дадут тебе визу, ты для них предательница.
Лиля грустно вздохнула:
- Знаешь, ездить на сабвее и ходить пешком в районе госпиталя слишком опасно. Там даже в дневное время страшно, а мне придется приезжать засветло и уезжать поздно вечером. И дежурить придется чуть ли не каждую третью ночь.
Алеша сказал за нее:
- Я уже думал об этом. Будем покупать машину.
- Но, Алешка, я же ничего не понимаю в машинах. Выбери сам, подешевле.
Алеша возразил:
- Русские эмигранты обычно покупают по дешевке подержанные машины. Но ты доктор, тебе нужна новая машина, а не рухлядь, которую придется постоянно чинить. Мы купим новую, в рассрочку, и снимем место в гараже рядом с домом.
Они пригласили Уолтера с его подругой, молодой балериной Майрой, в дорогой артистический ресторан "Русская чайная" (Russian Tea Room). В свое время здесь бывал композитор Рахманинов и певец Федор Шаляпин, на стене висел его громадный портрет.