Ан нет. Ведь сам "президент Обама сказал, что не понимает, почему в международных отношениях до сих пор используются термины и риторика XIX века. Он сказал, что США не собираются устанавливать контроль над Киргизией". А раз сам президент так сказал, то надо верить на слово.
А почему?
А потому что джентльмен. И еще потому, что: "американская армия в Афганистане убивает плохих людей, которые ненавидят США и ненавидят Россию. Тех людей, которые готовы убивать россиян точно так же, как они убивают американцев. Так почему же борьба с ними противоречит национальным интересам России?"
А чем же эти "плохие люди" плохи?
Ответ: "Для начала давайте помнить, кто на кого напал первым. Мы вошли в Афганистан не просто так, а после теракта 11 сентября. Нас атаковали - мы ответили. Во-вторых, мы проводим различие между террористами и афганским народом. Мы не пришли в Афганистан, чтобы убивать афганцев. Мы пытаемся сотрудничать с теми политическими силами в Афганистане, которые способны к диалогу".
Стоп. Попробуем разобраться. Ясно, что, по мнению г-на посла, речь идет о той самой "защите суверенитета". Но.
Не будем даже говорить о том, что Афганистан муллы Омара - это доказано - не имел никакого отношения к событиям "11 сентября", и ни одного афганца среди тогдашних камикадзе не было. Все ниточки ведут на Аравийский полуостров, в Саудовскую Аравию, в Египет, в Катар, наконец, - но ни одна из этих стран, близких союзников США, "козлищем" объявлена не была.
Не станем вспоминать, что "проводя различие между террористами и афганским народом", американская армия легко, походя истребляет как раз афганский народ, а с террористами как раз ведет переговоры, намереваясь, судя по всему, - а куда денешься? - сдать им власть после ухода из Афганистана.
Куда интереснее трогательное в своей наивности "мы убиваем тех, кто нас ненавидит".
По сути, устами г-на посла признано: всякий, кто не любит Америку, повинен смерти. Где бы он ни жил. И в превентивном порядке. Поскольку, повторюсь, именно янки пришли в Афганистан убивать - несмотря на то, что ни одного теракта с участием афганцев ни на территории самих Штатов, ни на территории третьей страны не отмечено.
Иными словами, приходят и убивают впрок.
Подводя теорию.
А коль скоро так, то и вопрос "Почему это противоречит национальным интересам России?" становится смешон. Да по той простой причине, что завтра в роли сегодняшнего Афганистана может оказаться кто угодно.
В том числе и Россия, где американцев тоже многие не любят - за что их, не любящих, по утверждению г-на посла, необходимо убивать. Естественно, на российской территории и силами войск НАТО. Разумеется, в рамках "защиты суверенитета". И, конечно, исходя из тех самых представлений о "глобальном продвижении демократии, универсальные ценности которой отвечают национальным интересам США".
Неудивительно, что г-на посла в таком раскладе очень волнует "глупый спор о Госдепе, который "всех купил". Он надеется, что такие нехорошие разговоры, портящие его ведомству всю игру, прекратятся, и официально заявляет, что "мы не финансируем российскую оппозицию, мы не даем денег Навальному или любому другому лидеру оппозиции".
И вот в это - верю. Сразу, полностью и безоговорочно.
Разумеется, Госдеп денег Навальному и прочим не дает. Госдеп - официальная структура, траты которой при необходимости слишком легко проследить. В связи с чем для выплат такого рода существуют совсем иные - упаси Боже, не правительственные - организации. Естественно, поскольку денежки счет любят, под присмотром Госдепа.
Нет, дорогие друзья, как хотите, а я прекрасно понимаю, почему Госдеп отреагировал на скандал так вяло. У ведомства г-жи Клинтон есть весомые основания для конфуза. Пусть даже все, что прозвучало, чистая правда - но, право слово, нельзя же так прямо, честно и сразу все. Таким макаром Россию можно и спугнуть. Тут еще и за Парагваем не уследишь ненароком.
Отстранение от власти Франсиско Луго, президента Парагвая - при всей, на первый взгляд, "неважности" этой страны и "полностью законной" процедуре импичмента - вызвало серьезную реакцию. А в масштабах Латинской Америки, можно сказать, вообще бурю негодования и протестов.
Первой о неприятии случившегося заявила Кристина Фернандес де Киршнер, президент Аргентины. Ее поддержали эквадорский лидер Рафаэль Корреа, доминиканский президент Леонель Фернандес, Дилма Руссефф, президент Бразилии, чилиец Себастьян Пинейра, боливиец Эво Моралес, никарагуанец Даниэль Ортега, министр иностранных дел Перу и, конечно, Большой Уго Чавес. То есть все главы государств, входящих в УНАСУР (Союз южноамериканских наций).
По общему мнению, в Парагвае произошел "государственный переворот", отстраненный президент "был и остается единственным законным главой государства", и пока он не вернется в свой кабинет, Парагваю нечего делать ни в УНАСУР, ни в МЕРКОСУР (Южноамериканском общем рынке). Причем еще до того, как высказались президенты, сразу по итогам импичмента об этом же заявил председатель УНАСУР Али Родригес. А значит, это самое "общее мнение" было согласовано заранее, когда исход событий еще не казался предрешенным.
Думаю, чтобы смысл сюжета смогли понять даже те, кто в тамошних реалиях не разбирается вовсе, следует сказать пару слов о главном герое.
Крестьянский мальчик из Сан-Педро, самого нищего департамента страны, постригшийся в монахи в 17 лет (в 1968 м) и к 1996-му выросший аж до епископа все того же СанПедро, где и прошла вся его жизнь. С самого начала карьеры - один из активистов т. н. "народной церкви", считающей смыслом служения Христу заботу о "малых сих". Правда, к "церкви сражающейся" (ультралевым монахам и священникам, взявшим оружие в руки) не принадлежал, считал, что все нужно делать по закону, добрым словом и личным примером. Был невероятно любим прихожанами и популярен по всей стране. В декабре 2006 года публично отказался от сана, заявив, что "убедить богатых невозможно, можно только заставить", но Ватикан не возмутился, позволив отцу Франсиско совмещать политику со служением, и лишь в 2008-м, когда Луго был избран президентом, Бенедикт XVI согласился на переход Луго в миряне со всеми каноническими последствиями (то есть с отказом от всех обетов), но с мягчайшей, "неосудительной" формулировкой "по высшей воле Господа и явному желанию Его".
Следует отметить, что президентом бывший епископ был избран в ситуации, мягко говоря, непростой. Латифундисты и крупнейшая буржуазия, тесно связанная с США, после "падения диктатуры Стресснера и установления демократии" продолжали прочно удерживать вожжи. Некоторая толика власти "креативному классу", то есть мелкой буржуазии и горластым "интеллектуалам", конечно, досталась, но реально ничего не изменилось, и это понемногу накаляло ситуацию в стране.
Мелкие политические организации самых разных социалистических расцветок вообще не могли прорваться в парламент. А относительно влиятельная Подлинная либерально-радикальная партия - что-то типа российских правых эсеров начала ХХ века - прорывалась, но раз за разом оставалась в меньшинстве. Городская мелюзга за нее голосовала, но крестьянство "сеньорам из Асунсьона" не верило категорически.
В такой ситуации приход в политику падре Франсиско, человека с харизмой и популярностью, но без собственной политической структуры, стал для "либеральных радикалов" находкой. В 2008-м, накануне выборов президента - при уже очевидной победе Орасио Картеса, кандидата от правого блока, - Федерико Франко, лидер ПЛРП, отказался выдвигать свою кандидатуру, уступив место "единому кандидату от левых сил", сеньору Луго, сам став "вторым в тандеме", а после ошеломляющей победы - вице-президентом.
И тут случилось неожиданное. Оказавшись в главном кабинете страны, неопытный, восторженный экс-епископ начал проявлять самостоятельность. Сеньору Франко - видимо, уже видевшему себя "серым кардиналом" - пришлось убедиться, что все не совсем так, а то и совсем не так.
Президент Луго в самом деле предложил парламенту рассмотреть "коренной вопрос повестки дня" - о необходимости справедливого решения земельной проблемы. Отнюдь не по-ленински: на его взгляд, латифундистам следовало бы всего лишь умеренно поделиться с арендаторами, однако даже такие инициативы правое большинство раз за разом проваливало, а "либеральные радикалы", как бы группа поддержки президента, голосовали вразнобой - кто-то "за", кто-то против, а кто-то и вовсе пропускал голосования на эту тему.
В такой ситуации бывший епископ (скорее всего, даже не по своей инициативе) выдвинул идею создания широкого Народного Фронта (типа Боливарианского Движения в Венесуэле), который мог бы объединить все мелкие социалистические организации в единую, очень серьезную силу.
Расчет был прост. Под имя весьма популярного "в низах" президента такая организация вполне могла быть создана, и к апрелю 2013 - на очередных парламентских выборах - стать, как боливарианцы в Венесуэле, реальной, а главное, самостоятельной, не зависящей от попутчиков силой. Уже не с "общеидеалистической", а серьезной, по пунктам, программой реформ, в первую очередь на селе.
В связи с чем события начали развиваться очень быстро. Учитывая, что президентские предложения подразумевали передачу арендаторам только тех участков, которые они обрабатывают, латифундисты срочно приступили к пересмотру договоров об аренде, предлагая крестьянам уйти на "бросовые", необрабатываемые земли, ранее считавшиеся "ненужными". Крестьяне, естественно, отказывались, а поскольку эти отказы вступали в противоречие с законом, их заставляли сделать это силой (благо, в провинции полиция тесно связана со "столпами общества").
Сперва на полицию просто кидались с кулаками, вилами - а 15 июня случился уже настоящий взрыв. Около сотни "незаконных" (по оценке главы МВД Парагвая, "либерального радикала" сеньора Филиццолы) арендаторов, отказавшись покидать свои фермы, устроили засаду, встретив полицейский отряд, идущий их выселять, выстрелами. В итоге довольно долго боя погибли семь полицейских и 11 крестьян, много раненых, в том числе и тяжело.
Дальнейшее известно.
20 июня в нижней палате парагвайского парламента по предложению одной из консервативных партий был поставлен на голосование вопрос о проведении "политического суда" над президентом, "преступная халатность которого привела к гибели людей". Большинство (консервативное) проголосовало "за". Однако само по себе это ничего бы не значило, поскольку квалифицированного (2/3 голосов) большинства у правых нет, если бы совершенно неожиданно за отставку президента не проголосовали его союзники, "либеральные радикалы", после чего Сенат тотчас принял решение "вызвать президента для объяснений".
В ночь на 21 июня, выступая в эфире канала "Telesur", Луго заявил, что в стране начался "экспресс-переворот", организованный "сеньором Картесом и консерваторами при предательстве интересов народа либерал-радикалами", пообещав обязательно явиться и "дать бой" инициаторам атаки, однако потребовал "не спешить и дать его адвокатам время подготовиться". На что Сенат не согласился, в связи с чем на заседание 21 июня пришел не сам президент, а его адвокаты, один из которых позже сообщил журналистам, что "решение сеньора Луго не приходить было абсолютно верным: слушать его все равно никто не собирался, все было решено заранее".
В итоге за импичмент высказались 39 из 43 присутствовавших сенаторов, а президентом до августа 2013 года стал вице-президент Франко, срочно призвавший народ "к примирению". Одновременно газом, водометами и дубинками была разогнана демонстрация протеста, участники которой требовали провести дебаты в прямом эфире. Сам экс-президент заявил, что "удар был нанесен не по Фернандо Луго, а по истории Парагвая и демократии, получившей глубокую рану. Однако я подчиняюсь решению конгресса, поскольку уважаю закон, даже если закон искажают в нечистых целях", попросив новые власти "не применять насилие в отношении народа".
Смысл происходящего ясен. Это в самом деле, как сформулировал Луго, "скрытый государственный переворот", и оценить ситуацию иначе, чем оценил ее Эво Моралес, президент Боливии, - "Это месть богачей и латифундистов, в этом деле чувствуется рука империализма и международных правых сил", - нельзя. То есть операция из того же ряда, что неудавшийся переворот 2009 года (1, 2) в Гондурасе и (тоже безуспешная) попытка организации "оранжевого" мятежа в Боливии (3, 4). Не говоря уж об охоте на Большого Уго, однажды предположившего даже "американский след" в возникновении у него, здоровяка и спортсмена, рака.
Это, конечно, чересчур. Конспирология чистейшей воды. Но, учитывая избирательность страшной болезни, сразу после избрания поражающей латиноамериканских лидеров, не стоящих навытяжку перед США (Кристина Фернандес де Киршнер, Луис Инасиу Лула да Силва, да и тот же Франсиско Луго), при полной неуязвимости "друзей Америки", поневоле возникает мысль, что, возможно, не такая уж конспирология.
Итак.
Дрейф Латинской Америки "влево" и сближение "радикальных антиимпериалистов", группирующихся вокруг Чавеса, с "умеренными" Аргентиной и Чили категорически не устраивает США, и США не намерены с этим мириться. Тем паче, что левеет и Бразилия, все увереннее занимающая ключевые позиции в мировой экономике. Сами понимаете, в рамках БРИКС. Обстановка в мире накаляется, эльфам нужен крепкий тыл, и ради решения этой задачи они пойдут на многое, а то и на все. В связи с чем, не удивляет быстрая реакция Москвы ("Надеемся, что все политические силы страны будут действовать в рамках правового поля, уважая суверенный выбор парагвайского народа") и Дели, выступившего в том же духе. Думаю, не заржавеет и за Пекином.
Тут, в общем-то, уже и впору поговорить о механизмах дестабилизации российской столицы, к которым может обратиться смута после провала "болота". Разумеется, в милом жанре "прикладной конспирологии".
Начнем с того, что ответ на дико волнующий многих вопрос: "Почему Путин, начав увольнять, никого не сажает, несмотря на собственные намеки, а просто снимает с должностей?", если задуматься, прост: да потому, что фальстарт фатален. Система, как известно, сдает кого угодно, стелясь и прогибаясь, но при малейшем намеке на угрозу себе в целом сгрызет кого угодно, вплоть до гигантов типа Сталина. Зная, что второго шанса не будет, кто угодно станет отмеривать не семь, а семижды по семь раз.
Тем не менее, "неприкасаемые" понемногу становятся прикасаемыми. Пресловутый Сердюков уволен. Его аппарат пусть под очень мягким, но следствием. Уволена и г-жа Скрынник, а ее бывший муж уже обживается на нарах. Больше того, есть основания считать, что эти небожители засветились и в "деле Магнитского", а тут уж российские власти, похоже, идут на принцип. Что, кстати, вдруг перестало радовать Запад, где совершенно внезапно пошел мор на свидетелей типа быстро скончавшегося бизнесмена Перепеличного. Не говоря уж о несчастном Эдмонде Сафра, слишком много знавшем о г-не Браудере и в итоге сгоревшем прямо на дому. Пошел на цугундер и замминистра регионального развития Роман Панов, и есть все основания полагать, что волна арестов не последняя, а рано или поздно по итогам следственных дел возникнут вопросы к человеку, подобравшему в свой кабинет таких министров.
И чем дальше, тем крепче ощущение: дело отнюдь не в том, что воруют. Деньги деньгами, но на кону власть, которая, конечно, тоже деньги, но куда большие. Премьер-министр совершенно отчетливо, - это, в общем, и не скрывается, - мечтает о новом взлете, и в этом его полностью поддерживают западные друзья, знающие, чего и от кого можно ждать. При этом, потерпев поражение в попытке "не пропустить" чем-то, бесспорно, не очень удобного г-на Путина в Кремль, "цивилизованное сообщество" не унялось. Разве что методы стали изящнее. Тот же "закон Магнитского", по сути, более чем внятный намек московским элитам на предмет "Пора определяться", - и можно утверждать, что ни одного "медведевского" в роковых списках не окажется.
Короче говоря, старая добрая метода: противопоставить президента как можно большей части аппарата и заставить, как минимум, вернуться к "линии ИНСОР" во внешней политике, свернув громкие уголовные дела. А затем, доковыляв "хромой уткой" до финиша третьего срока, на пике непопулярности (несбывшихся надежд избиратель не простит), уйти со сцены. Хотя, нельзя исключать, что и раньше того (неспроста же недавно прокатилась очень красиво оформленная и совсем не секрет, откуда запущенная волна слухов о якобы "тяжелой болезни Путина").
Думается, именно эта поддержка, - вернее, твердая убежденность в том, что поддержка будет, - привела к тому, что г-н Медведев, утратив обычную осторожность, уже пошел ва-банк, позволяя себе (ранее дело совершенно невиданное) в кулуарах отзываться о старшем товарище с явной издевкой, иронизируя (4.04 - 4.12) насчет "8 лет опозданий". А отсюда опять-таки вопрос о деньгах, без которых никакой политики, а значит, и власти, нет, - и на повестку дня выходит проблема "кошельков". А потенциальный кошельки - есть. Типа того же Зиявудина Магомедова, упомянутого в материале "Правды. Info". Собственно, версия, согласно которой он в компании с г-ми Дворковичем, Тимаковой и прочими Будбергами предположительно и делал "Болотную" за счет "утрусок" с реконструкции Большого театра и организации саммита АТЭС, уже звучала. А на сей раз, похоже, речь идет о "Лужниках", которым предстоит снос и постройка заново в связи с ЧМ-2018 по футболу. Цена вопроса впечатляет: 2,6 миллиарда мертвых президентов США. Правда, таких диких денег у братьев Магомедовых в наличии нет, но, слава Богу, есть друзья. Пусть даже теперь Дмитрий Анатольевич не первое лицо, его "ближний круг" еще способен постоять за своих.
Самое смешное, что само по себе никакой крамолы тут нет. Жизнь такова, какова она есть, и больше никакова. Дьявол, как всегда, в деталях. Когда обратной дороги уже не будет, подрядчики, выяснив, что денег не хватает, могут поступить по старой схеме: типа, или подкиньте деньжат, или не будет чемпионата. И тут уж, поскольку речь идет о престиже страны, правительство, чтобы не ударить лицом в грязь перед всем миром, начнет, - разумеется, грустя, - срочно спасать положение, выковыривая средства отовсюду, откуда можно и нельзя. А выдавленные миллионы, как и в истории с Большим, могут быть "освоены" путем двойной, тройной и далее оплаты проверенным "дочкам" одних и тех же работ или иными изящными методами.
Впрочем, помимо "подогрева", уличные бури невозможны без "пехоты". А с этим, даже при наличии финансов, вопрос. "Болотный" потенциал в этом плане выдохся до нуля. Над "дельфинами" после фиаско 15 декабря не смеется только ленивый, и даже Эдуард Лимонов, совсем еще недавно "твердый союзник", отзывается о них чуть ли не с гадливым презрением. Насчет "ррреволюционеров" после все новых и новых деталей "грузинского финансирования" остается только печально вздыхать. То есть, если прозвучит что-то типа "Надо, Федя", и те, и другие чего-то по сусекам наскребут, но жалким и постыдным будет это зрелище. Остается, правда, в рукаве "национальная" карта. Лидеры этого крыла в основном ручные и предсказуемые, методики наработаны, а если еще и подключить к вопросу фанатское движение, Москву вполне можно встряхнуть как следует. Однако есть и проблема: твердой надежды на подключение фанатов нет, они, в основном, сами решают, на чьей стороне быть, - так что уже сейчас приходится искать альтернативные варианты.