Незадолго до своей кончины вел. княгиня Евдокія основала себѣ дѣвичій монастырь возлѣ Фроловскихъ воротъ у самой стѣны города и въ 1407 г. заложила въ немъ церковь Вознесенія, въ которой, еще только застроенной, и была погребена. Храмъ этотъ сооружался болѣе 60 лѣтъ. Совершала его и вел. княгиня Софья Витовтовна и довела стѣны и своды только по кольцо, гдѣ верху быти, но верху не сведе. Постройка съ горемъ пополамъ была окончена уже въ 1467 г. вел. княгинею Марьею, вдовою Василья Темнаго. Существующій донынѣ храмъ Вознесенія, по свидѣтелству Арсенія, архіеп. Елассонскаго, построенъ при царѣ Ѳедорѣ Ивановичѣ.
Такимъ же образомъ строилась и церковь Успенія въ Симоновомъ монастырѣ. Она была освящена 1 октября 1404 г., по первомъ основаніи ея въ 26 лѣто.
Все это служитъ достаточнымъ свидѣтельствомъ, какія затрудненія въ средствахъ переживалъ городъ въ это бѣдственное столѣтіе.
Въ 1411 г. Ростовскій епископъ Григорій построилъ въ Дорогомиловѣ на своемъ дворѣ каменную церковь Благовѣщенія.
Въ 1450 г. Владиміръ Ховринъ заложилъ на своемъ дворѣ церковь каменную Воздвиженія, на мѣстѣ первыя церкви, каменной же, что распалась въ пожаръ 1445 г.
Въ тотъ же годъ митрополитъ Іона заложилъ на своемъ дворѣ полату каменную, а въ ней потомъ, какъ упомянуто, устроилъ домовую церковь Положенія Ризы Пресв. Богородицы.
Въ 1458 г. построена въ Кремлѣ на Симоновскомъ подворьѣ церковь Введенія съ полатою.
Въ 1459 г. пристроенъ небольшой предѣлъ у южныхъ вратъ Успенскаго собора во имя Похвалы Богородицы.
Въ 1460 г. построена на Троицкомъ подворьѣ въ Кремлѣ церковь Богоявленія.
Въ 1461 г. построена въ Кремлѣ же у Боровицкихъ воротъ церковь Рождества Іоанна Предтечи.
Въ 1462 г. была поновлена стѣна городная отъ Свибловы стрѣльницы до Боровицкихъ воротъ каменемъ, предстательствомь Вас. Дмитр. Ермолина (Изв. А. Н. т. VIII, кн. 4, стр. 77).
Въ духовной сел. князя Василія Темнаго 1462 г. упомянута каменная церковь Егорья на посадѣ (Георгіевскій монастырь). По случаю пожара въ 1472 г. упомянута церковь Богоявленіе каменное, чудное, какъ его именовали (Богоявленскій монастырь).
Вотъ всѣ каменныя постройки въ теченіи столѣтія, о которыхъ упоминаютъ лѣтописцы.
Можетъ быть, встрѣтятся и еще свидѣтельства о такихъ постройкахъ, но и они не послужатъ опроверженіемъ той истины, что городъ цѣлое столѣтіе не обладалъ достаточнымъ богатствомъ для своего устройства.
Однако и въ это небогатое устройствомъ города время въ Москвѣ стали процвѣтать нѣкоторыя художества, въ особенности иконописное и стѣнописное, насажденныя еще при митрополитѣ Ѳеогностѣ и къ началу XV ст. достигшія полнаго расцвѣта съ именемъ Русскаго мастера Андрея Рублева и подъ руководствомъ и учительствомъ иконника гречина-философа Ѳеофана.
Въ 1394-5 году онъ съ Симеономъ Чернымъ и учениками росписалъ церковь Рождества Богородицы у хоромъ вел. княгини: въ 1399 г. соборъ Архангельскій; въ 1405 была росписана Благовѣщенская церковь на Великокняжескомъ дворѣ, а въ 1408 г. соборъ во Владимірѣ мастерами Даніиломъ иконникомъ и Андреемъ Рублевымъ.
Очень любопытно и то обстоятельство, что Новгородъ и Псковъ, при своемъ богатствѣ и при постоянныхъ сношеніяхъ съ Нѣмцами, не успѣли водворить у себя надобныя художества и по нуждѣ обращались все-таки въ Москву. Псковскій лѣтописецъ разсказываетъ такой случай. Въ 1420 г. Псковичи наняли мастеровъ Ѳедора и дружину его "побивати церковь Св. Троицы свинцомъ, и не обрѣтоша Псковичи такова мастера во Псковѣ, ни въ Новѣгородѣ, кому лити свинчатыя доски. Къ Нѣмцемъ посылали въ Юрьевъ, поганіи не даша мастера. И пріѣхалъ мастеръ изъ Москвы отъ Фотія митрополита и научилъ Ѳедора мастера Св. Троицы, а самъ потомъ отъѣхалъ на Москву. И тако побита бысть Св. Троица Августа во 2 день и даша мастеромъ 44 руб.".
Мы упоминали, что въ 1342 г. Московскій же мастеръ Борисъ лилъ колокола для Новгорода.
Въ то время всѣ такія художества и ремесла сосредоточивались у Божьяго храма и главнымъ образомъ во дворѣ митрополита подъ защитою тѣхъ льготь, какія были даны митрополиту огъ Ордынскихъ царей. Извѣстно, что всѣ церковные люди, состоявшіе въ вѣдомствѣ митрополіи, были освобождены отъ всякихъ даней и пошлинъ, а къ церковнымъ людямъ принадлежали и ремесленники, писцы, каменные здатели, древодѣлы и иные мастера, каковы ни буди, какъ упоминалось въ царскихъ ярлыкахъ-грамотахъ.
Очень понятно, что при этихъ льготахъ подъ крыло митрополичьяго вѣдомства собиралось все сколько-нибудь выдающееся достоинствомъ своего мастерства, и такимъ образомъ митрополичій дворъ становился доброю школою для всякаго художества и ремесла на церковную потребность.
Къ концу ХV ст. миновали тяжкія испытанія Московской политической твердыни, миновали годы всяческихъ бѣдствій, длившіеся цѣлое столѣтіе.
Настало время Государя Ивана III, совсѣмъ другое время, какое было при Иванѣ I, при великомъ князѣ, Иванѣ Даниловичѣ Калитѣ.
Но и въ это другое время Московская Исторія собственно города или его устройства въ точности повторила тѣже основы городскихъ событій, какими ознаменовалось время Ивана Калиты. Его праправнукъ Иванъ III Васильевичъ неотмѣнно шествуетъ въ устройствѣ города по стопамъ своего знаменитаго прапрадѣда. Твердое основаніе Московскому первенству среди другихъ Княжествъ при Калитѣ было положено въ построеніи въ Москвѣ перваго каменнаго соборнаго храма во имя Успенія Богородицы, который собственными руками заложилъ первосвятитель всея Руси св. Петръ митрополитъ, вскорѣ почившій и погребенный въ недостроенномъ еще храмѣ. Вскорѣ послѣ того за Москвою уже навѣки утвердилось и Великое Княженіе, то-есть великокняжеское старшинство въ Русской Землѣ.
Божій храмъ на самомъ дѣлѣ являлся какъ бы основнымъ камнемъ для созданія народнаго государственнаго единства. Прошло около полутораста лѣтъ, и это единство въ полной мѣрѣ укрѣпилось въ сознаніи самого народа, какъ о томъ краснорѣчиво засвидѣтельствовала вся исторія Шемякиной смуты. Здравый смыслъ, здравый разсудокъ народа, не покидавшій его оть древняго времени, восторжествовалъ. Единеніе, единство жизненныхъ и всякихъ другихъ силъ, гдѣ бы оно ни возрождалось, отъ малаго до великаго, повсюду и всегда является созидающею міровою силою въ противоположность всякой розни, которая въ свой чередъ является вездѣ и всегда міровою силою разложенія и гніенія и слѣд. неминуемой гибели и смерти. Хорошо понималъ и хорошо чувствовалъ жизненное дѣйствіе этихъ міровыхъ законовъ именно здравый смыслъ народа. А потому народное единеніе, политическое единодержавіе уже существовало въ народныхъ умахъ гораздо прежде, чѣмъ началъ свои подвиги въ этомъ направленіи самъ единодержецъ или государь самодержецъ вел. князь. Ему оставалось только идти за общимъ направленіемъ народныхъ умовъ. Такъ и шелъ праправнукъ Калиты, Третій по имени Иванъ (Васильевичъ).
Великимъ, сильнѣйшимъ дѣятелемъ раздробленной древней Руси, сильнѣйшимъ дѣятелемъ именно ея раздробленія, былъ Новгородъ Великій. Живя на далекомъ краю Русской Земли, онъ и въ это время очень помогалъ политическому разъединенію Земли и самъ хотѣлъ уйти къ Польскому королю Казиміру, то-есть хотѣлъ бороться съ единодержавіемъ Москвы при помощи Литвы, какъ нѣкогда боролась съ Москвою не совсѣмъ счастливая Тверь.
Московское единодержавіе не могло оставить эту Новгородскую попытку безъ должнаго напоминанія, что Новгородская великая область искони составляетъ неотъемлемый край Русской Земли и не можетъ отдѣляться отъ нея въ Литовскую сторону. Дѣло началось ратнымъ походомъ на Новгородъ, порѣшившимъ въ битвѣ на р. Шелонѣ, что замыслы разносить на части Русскую Землю теперь никогда уже не останутся безнаказанными. Это случилось въ лѣтнюю пору 1471 года, когда митрополитъ Филиппъ сталъ усердно помышлять о постройкѣ новаго каменнаго соборнаго храма въ Москвѣ, ибо старый, построенный Калитою, отъ древности и отъ многихъ пожаровъ грозилъ уже разрушеніемъ, своды его уже были подкрѣплены, подперты древами толстыми. А за годъ передъ тѣмъ (1470 г.) послѣ пожара, отъ котораго въ городѣ осталось всего 3 двора, разрушился совсѣмъ и застѣнный предѣлъ собора во имя Поклоненія Веригь Апостола Петра. Теперь святитель Филиппъ прежде всего началъ собирать казну для новой постройки: "Сотвори тягиню велику со всѣхъ поповъ и монастырей сбирати серебро на церковное созданіе сильно, а бояре и гости своею волею давали отъ своего имѣнія. По всей своей митрополіи онъ посылалъ съ добромъ (разнымъ товаромъ) Преч. Богородицы торговати (продавать), чтобы что прибыло церкви Божіей въ подможеніе".
Несомнѣнно, что и вел. князь, получившій съ Новгородцевъ за ихъ вину 16 тысячъ новгородскихъ рублей, также вложилъ свою богатую лепту на новую постройку. Собравши премного-много серебра, митрополитъ замыслилъ выстроить храмъ великій и высокій, подобный собору Владимірскому, что былъ построенъ Андреемъ Боголюбскимъ и его братомъ Всеволодомъ. Святитель много разъ видѣлъ этотъ чудный храмъ и возгорѣлся желаніемъ создать такой же храмъ и въ Москвѣ. Призваны были мастера, каменосѣчцы, Ивашка Кривцовъ да Мышкинъ, которыхъ святитель отправилъ во Владиміръ осмотрѣть и изслѣдовать тотъ храмъ и мѣру сняти съ него, широту и высоту, и алтарь. Мастера подивились чудной постройкѣ и взялись за дѣло съ увѣреніемъ, что выстроятъ еще и обширнѣе новый храмъ. Митрополитъ привлекъ къ дѣлу и множество умѣющихъ дѣлателей-работниковъ всякаго мастерства, нарочно для того даже и купленныхъ имъ въ крѣпость.
1 сентября 1471 г. святитель торжественно встрѣтилъ вел. князя, возвратившагося на радость Москвѣ со славою побѣдителя Новгородскихъ крамольниковъ и непослушниковъ, и тогда же осеныо повелѣлъ камень готовить на созданіе церкви, который затѣмъ всю зиму возили къ мѣсту постройки. Въ ту же зиму мѣсяца декабря, по Рождествѣ Христовѣ, "явися на небеси звѣзда велика, а лучь (хвостъ) отъ нея дологь вельми, толстъ, свѣтелъ, свѣтлѣе самой звѣзды; а восхождаше въ 6-мъ часу ночи (по нашему счету въ 10-мъ часу вечера) съ лѣтняго восхода солнечнаго и идяше къ западу лѣтнему же; а лучь отъ нея впередъ протяжеся, а конецъ луча того аки хвостъ великія птицы распростреся". Вслѣдъ затѣмъ въ генварѣ по Крещеніи-другая звѣзда "явися хвостата надъ лѣтнимъ западомъ; хвостъ же ея тонокъ, а не добрѣ дологъ, а первыя звѣзды луча темнѣе. Первая звѣзда за 3 часа до восхода солнечнаго на которое мѣсто приходила, сія другая по захожденіи солнца 3 часы на томъ же мѣстѣ являлась, да къ западу же идяше".
Такое чудное и страшное знаменіе сопровождало предпринятую постройку собора, когда еще готовился и привозился только камень для его сооруженія.
Оно на самомъ дѣлѣ предзнаменовало много важнѣйшихъ ссбытій для города Москвы.
Въ эту же зиму была покорена Пермь Великая и 16 генваря 1472 г. посланы послы въ Римъ за царевною Софіею, сватовство съ которою началось еще осенью 1471 г.
Какъ только прошла зима и стаяли снѣга въ апрѣлѣ 1472 г., мастера обмѣрили окладъ или планъ новаго храма вокругъ стараго обширнѣе даже и Владимiрскаго собора въ широту и долготу на полторы сажени, намѣреваясь настолько же прибавить и высоту церкви.
По порядку стараго строительнаго дѣла выкопали по окладу рвы, набили въ ихъ подошву сваи и потомъ положили основаніе зданію каменною кладкою. 30 апрѣля митрополитъ съ крестнымъ ходомъ въ сопровожденіи всего духовнаго собора, при звонѣ во всѣ колокола, вышелъ совершить торжественно закладку храма. Еъ торжеству прибылъ и вел. князь съ сыномъ и братьями, въ сопровожденіи бояръ и вельможъ, при безчисленномъ собраніи народа.
Послѣ молебна святитель прежде всѣхъ своими руками положилъ начало, гдѣ быть алтарю, также по сторонамъ и до угламъ, укладывая основные камни. Лѣтописецъ записалъ, что новый храмъ заложенъ спустя 146 лѣтъ безъ трехъ мѣсяцевъ послѣ основанія древней церкви.
Предстательство, т.-е. завѣдываніе и попеченіе, о постройкѣ вначалѣ было поручено нѣкоему Вас. Ермолину и Ивану Влад. Головѣ. Но промежъ ихъ произошла пря, разноголосица, и Ермолинъ отступился всего наряда, а Голова началъ наряжати .
О чемъ была пря, лѣтописецъ не оставилъ свѣдѣнiя, но, судя по послѣдующему, именно по случаю несчастнаго разрушенія недостроеннаго еще храма, возможно гадать, что отказавшійся отъ дѣла Ермолинъ, быть можетъ, былъ правѣе Головы, такъ какъ имѣлъ болѣе опытности и болѣе толку въ строительныхъ дѣлахъ, хотя и не былъ зодчимъ, архитекторомъ и подрядчикомъ, а только предстателемъ, т.-е. попечителемъ дѣла. Это явствуетъ изъ указанія, что послѣ Ермолина предстателями, новыми попечителями, были отецъ Головы, Владиміръ Григор. Ховринъ и его сынъ Голова.
Когда зданіе выведено было въ ростъ человѣка, приступили къ разборкѣ древняго храма и очистили мѣсто до уровня гробницъ митрополичьихъ. 29 мая въ пятницу святитель съ тѣмъ же торжественнымъ собраніемъ духовенства, во главѣ котораго былъ Сарайскій епископъ Прохоръ , и въ присутствіи вел. князя, его матери и сына, а также и 4 братьевъ съ служебными князьями и боярами и опять при всенародномъ множествѣ, совершилъ перенесеніе гробницъ изъ старыхъ ихъ мѣстъ на уготованныя мѣста въ новостроящемся храмѣ, гдѣ въ стѣнахъ сдѣланы были для того особые кiоты-впадины на тѣхъ же сторонахъ церкви. Мощи митроп. Кипріана и Фотія помѣстили въ одномъ кіотѣ въ рядъ, съ правой же стороны собора, у южной стѣны. Гробницу Ѳеогноста митр. поставили въ кіотѣ объ одну стѣну съ гробницею св. Петра митрополита.
Когда приступили къ гробу Іоны митрополита и сняли съ него доску, въ тотъ часъ "изыде изъ гроба благоуханіе много по всему храму; мощи же его явились всѣ цѣлы и нерушимы, прилпе бо плоть кости его и не двигнушася составы его".
Гробницу его поставили на лѣвой сторонѣ собора въ углу сѣверо-западномъ. Тутъ же вскорѣ отъ мощей св. Іоны послѣдовали чудныя исцѣленія хромого отрока 6-ти лѣтъ и нѣкоего Рязанца, имущаго внутри болячку. Множество народа стало прикладываться къ мощамъ и при этомъ наметало не мало серебра, которое митрополитъ все отобралъ у поповъ на созиданіе церковное.
У митроп. Фотія обрѣли въ тѣлѣ едины только ноги, а Кипріана обрѣли всего истлѣвша, оставались едины кости.
Въ это же время въ предѣлѣ св. Димитрія Солунскаго вынули изъ стѣны и мощи перваго великаго князя Москвы, Юрья Даниловича, вложили ихъ въ деревянную раку и поставили на гробѣ Ѳеогноста митрополита, гдѣ была церковь Поклоненія Веригъ, а потомъ, когда въ новомъ зданіи уготовано было мѣсто для гробницы, поставили ее въ стѣнѣ же и на той же сторонѣ въ томъ же предѣлѣ св. Димитрія. Перенесеніе было совершено митрополитомъ съ священнымъ соборомъ, въ присутствіи вел. князя, его сына и множества народа.
Съ великимъ освященiемъ и съ установленіемъ даже особаго празднованія были перенесены мощи св. Петра митрополита.
Митрополитъ Филиппь пожелалъ попревозвышено положити мощи святаго въ новой церкви, но на прежнемъ же мѣстѣ, возлѣ жертвенника, и сказалъ о своемъ желаніи вел. князю, который отвѣтилъ, что это дѣло не его мѣры, а митрополичье и всего освященнаго собора, и предложилъ собрать для этого всѣхъ епископовъ и всю духовную власть, что и было исполнено.
Пока собиралось духовенство, святитель 14 іюня въ ночь съ воскресенья на понедѣльникъ пришелъ къ гробу святаго и повелѣлъ священникамъ разобрать надъ мощами надгробницу, а самъ съ нимй со страхомъ и обливаясь многими слезами помышлялъ: угодно ли это будетъ святому, что поднимутъ его мощи. Разобрали надгробницу и увидали гробъ весь распавшійся отъ бывшаго огня, а мощи, яко свѣтъ блещашися, ничто къ нимъ не прикоснулось и благоуханiе многое исходяще отъ нихъ. Говорили объ этомъ такъ, что гробъ въ Тохтамышево нашествіе Татары разорили, предполагая, что въ немъ скрыто какое-либо сокровище; потомъ въ общемъ пожарѣ города погорѣлъ и гробъ святаго, но мощей и дымная воня не коснулась. Ризы на святомъ сверху также погорѣли, а подъ мощами остались цѣлы. Митрополитъ со страхомъ и съ радостью переложилъ мощи изъ распавшейся раки въ новую, каменную, и поставилъ близъ того же мѣста, а потомъ, когда стали устроивать особый кіотъ на томъ старомъ мѣстѣ, въ ночь же перенесъ до времени гробницу святаго къ гробницѣ митр. Іоны.
По этому поводу въ народѣ говорили, что гробъ св. Петра ночью ископаша и обрѣтоша мощи его и людямъ не явиша, но ларецъ поставиша возлѣ Іонина гроба, гдѣ нынѣ митр. Филиппъ лежитъ, и лобзаша его всѣ приходящіе. Однако неизвѣстно было, тутъ ли были мощи или нѣтъ. Если вправду онѣ были туть, то нельзя было не подивиться, что такого Чудотворца положили здѣсь столь безчестно и не вынесли его въ другой храмъ, ибо дѣлатели рабочіе поверхъ его ходятъ, а что ни есть отесковъ каменныхъ, то все на гробъ его падаетъ. Іону митрополита больше берегутъ! Иные говорили, что митрополитъ св. мощи Петра въ своей полати поставилъ. а для народа явилъ, что онѣ покоятся въ ларцѣ, возлѣ Іонина гроба, чтобы толпы народа въ полату не ходили. Записавшій эту народную молву лѣтописецъ присовокупляетъ, что Пахоміи Сербинъ въ своемъ Словѣ о житіи Чудотворца и обрѣтеніи его мощей написалъ, что въ тѣлѣ обрѣли Чудотворца, невѣрія ради людскаго, занеже кой только не въ тѣлѣ лежитъ, тотъ у нихъ не святъ, а того но помянутъ, яко кости наги источаютъ исцѣленія.
Съ такимъ вниманіемъ слѣдитъ Московскій народъ за всѣми порядками, какіе происходили въ новосозидаемомъ соборѣ.
Особый кіотъ для св. мощей Петра митр., какъ упомянуто, былъ устроенъ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ впервые былъ погребенъ святитель, собственными руками устроившій себѣ гробницу.
Новая гробница была помѣщена только значительно выше прежней, такъ какъ помостъ въ новомъ зданіи построенъ былъ выше прежняго болѣе чѣмъ въ ростъ человѣка.
1-го іюля совершилось торжественное перенесеніе св. мощей Петра м. при служеніи митрополита, архіепископа, 4 епископовъ и всего священнаго собора и въ присутствіи вел. князя, его матери, сына, братьевъ, бояръ и множества народа. Тогда же установили въ этотъ день навсегда праздновать перенесеніе св. мощей.
Гробница въ это время была открыта и всѣмъ были видимы мощи святаго. Несмѣтныя толпы богомольцевъ тѣснились около гроба съ желаніемъ хотя бы только прикоснуться къ святынѣ.
Во время перенесенія мощей нѣкоторые видѣли, какъ леталъ высоко надъ гробомъ святаго бѣлый голубь до тѣхъ поръ, пока былъ открытъ гробъ, и затѣмъ исчезъ, когда были закрыты св. мощи. Литургію въ новомъ еще только начатомъ постройкою зданіи невозможно было служить и потому митрополитъ служилъ въ полатѣ, на своемъ дворѣ въ церкви РизъПоложенія; епископы служили въ Архангельскомъ соборѣ и въ другихъ храмахъ Кремля.
Вел. князь закончилъ всенародный Московскій праздникъ раздачею всему духовенству щедрой милостыни: и по всему городу во всѣ церкви священникамъ, монастырямъ и нищимъ; а затѣмъ начальному духовенству и всѣмъ боярамъ на своемъ дворѣ устроилъ пиръ: "всѣ ядоша и пиша".
Извѣстному тогда писателю житій Пахомію Сербину поручено было написать и канонъ перенесенію мощей Петра митр. и Слово о ею житіи, а также и канонъ Іонѣ митрополиту.