В книгу вошли избранные статьи и фельетоны.
Содержание:
ДИАГОНАЛЬ ВЛАСТИ 1
ИГРА В ЯЩИК 21
НЕНАТУРАЛЫ 32
ПОХВАЛА ПУПКИНУ 49
САНИТАР ДЖУНГЛЕЙ 65
Виктор Топоров
"Жёсткая ротация"
Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку "Спасибо", тем больше прекрасных произведений появляется на свет!
* * *
На вопрос "Кто ты по профессии?" у меня нет вразумительного ответа. Во всяком случае, одного-единственного. Филолог-германист, как значится в университетском дипломе? Литературный и кинокритик? Телеобозреватель? Эссеист? Колумнист? Политический публицист? Поэт? Прозаик? Переводчик стихов и прозы? Издатель? Преподаватель? Учредитель литературных премий и общественных организаций? Убелённый сединами мэтр или не брезгующий "мокрым делом" пахан? Властитель дум или "пикейный жилет"?
Порой меня называют профессиональным скандалистом (на всех вышеперечисленных поприщах и вдобавок в быту), но это, разумеется, клевета. Скандальным моё творческое поведение выглядит лишь в условиях всеобщего, мягко говоря, Зазеркалья. Определение "матерящийся философ" (так назвал меня Сергей Шнуров) хорошо, особенно из его уст, но тоже неточно. Сравнивали меня даже с Василием Васильевичем Розановым и аж с протопопом Аввакумом, сравнивали со Спинозой и Уриэлем Д'Акостой, - но пусть это остаётся на совести у тогдашних льстецов. Сравнивали с Белинским и (чаще) с Бурениным; регулярно титуловали Моськой, лающей на Слона (на стадо Слонов), и в меру многоступенчатого идиотизма не раз обыгрывали мою "говорящую" фамилию. Утверждали (первым, если не ошибаюсь, Борис Стругацкий): "Топоров известен тем, что никогда ни о ком не сказал и не написал ни одного доброго слова".
Со стороны, разумеется, виднее. Особенно если судишь обиженно и предвзято. Поэтому будем придерживаться строгих фактов. В первую очередь, я, как с недавних пор принято говорить, газетный писатель. По меньшей мере, именно в этом качестве я предстаю на страницах предлагаемой вашему вниманию книги. Здесь собраны (а вернее, отобраны) статьи и фельетоны за последние три года, впервые увидевшие свет в "Политическом журнале", петербургском журнале "Город", электронной газете "Взгляд", ежемесячнике "Петербург. На Невском" и ряде других. Во всех этих изданиях я печатаю статьи и колонки на регулярной основе (где раз в неделю, где реже) из года в год и на предполагаемую аудиторию каждого ориентируюсь тематически и, не в последнюю очередь, стилистически. Аудитория когда совпадает, когда нет, - так возникают первые пересечения (но и первые разночтения), возникает движение - и поступательное, и вращательное, - возникает ротация. Но ещё не жёсткая ротация - меж тем моя книга называется именно так.
Термин, ставший названием, позаимствован из практики музыкальных телеканалов. Жёсткой (или, чаще, горячей) ротацией там называется регулярное до назойливости включение одних и тех же песен и клипов в программу. (На телевидении такая ротация, как правило, бывает проплаченной, но в нашем сравнении это не релевантно, потому что на телевидении проплачено всё.) В данной книге постоянно повторяются и перекликаются одни и те же сюжеты, одни и те же имена, одни и те же темы; повторяются из статьи в статью в рамках каждого из пяти разделов и от раздела к разделу. Повторяются ключевые выражения, важные образы, показательные примеры. Повторяются - правда, всякий раз уточняясь, конкретизируясь и обрастая новыми коннотациями, - оценки и мысли. Повторяются, постепенно слагаясь в общую (а если угодно, и универсальную) картину.
В книжной форме все статьи, включённые в книгу, печатаются здесь впервые. Печатаются с минимальными разночтениями по сравнению с первопубликациями в периодике: где убрано сгоряча вырвавшееся словцо, где, наоборот, восстановлена пара строк, убранная перестраховавшимся редактором, а то и вовсе верстальщиком, где исправлена описка, неточность или стилистическая ошибка. Впрочем, все эти случаи единичны их примерно столько же, сколько так же впервые появившихся в книге подстрочных примечаний. Ни конъюнктурному пересмотру, ни актуализации тексты, собранные в книгу, не подвергались - за это я отвечаю головою. В конце концов, в сборник вошла примерно треть из написанного и напечатанного мною за три года - и статьи, на мой сегодняшний взгляд устаревшие, в книгу просто-напросто не попали.
Материал книги организован тематически по разделам, а внутри каждого раздела статьи выстроены не в хронологическом (или обратном хронологическом) и не в тематическом, а в алфавитном порядке. Более того, по алфавиту следуют друг за дружкой и сами разделы. Такая вот, знаете ли, жёсткая ротация, такое вот, прошу прощения, ноу-хау. Разумеется, организация материала по алфавиту - приём чисто формальный, но как раз такой мне и понадобился, чтобы подчеркнуть внутреннее единство разнящихся хронологически, тематически, а порой и жанрово статей. Понадобился, не в последнюю очередь, чтобы подчеркнуть внутреннее единство посвящённых разным сторонам нашей жизни разделов.
В "Диагонали власти" собраны статьи на, условно говоря, политические темы. Условность самого определения (иронически зафиксированная уже в названии) объясняется тем, что речь здесь идёт не столько о политике - да и нет у нас никакой политики! - сколько об отражении того, что по недоразумению слывёт политикой в обывательском (то есть в нашем с тобой, читатель) сознании. То, что годами внушается нам или, наоборот, замалчивается, проходит здесь проверку прежде всего на элементарный здравый смысл.
И в политике, и в искусстве нынче принято думать: если тебя нет в "ящике", значит, тебя не существует в природе. И второй раздел книги - телекритика в самом широком смысле - закономерно называется поэтому "Игрой в ящик". Часть говорящих голов переходит в этот раздел из "Диагонали власти", а многие другие ещё не раз всплывут, как на экране ("Головы всплывают на экране, как воздушные пузыри", - написал ещё полвека назад американский поэт), в дальнейших разделах книги.
Между (отсутствующей) политической и виртуальной телевизионной жизнью, с одной стороны, и садами изящной словесности, с другой, существует некая сумеречная зона, на редкость разноликие обитатели которой не поддаются единому определению даже теоретически, потому что объединяет их лишь категорическое нежелание принимать строгие формы и хоть в какой-то мере очерченные контуры; в моей книге они (и посвящённый им раздел) названы "Ненатуралами". Осознавая некоторую рискованность этого названия, заранее уточню, что речь здесь идёт отнюдь не только о "людях лунного света", да и автор этой формулы (всё тот же Розанов) называл "людьми лунного света" не только адептов однополой любви, хотя, разумеется, и их тоже.
Ненатуралы (хотя, понятно, не они одни) часто пишут стихи и прозу. Главным же Писателем Земли Русской, по сути дела, является некто Пупкин (точнее, коллективный Пупкин), традиционно берущий не умением, а числом. В раздел "Похвала Пупкину" вошли статьи о текущей отечественной словесности. Как раз Пупкин уже лет пятнадцать читает меня особенно заинтересованно и предвзято и обижается на меня чаще, а главное, сильнее всех. И даже подкинул мне однажды в почтовый ящик любовно свёрнутую в петлю верёвку. И разве что изредка - в неуклюжей попытке избыть обиду - горестно вздыхает: "Что ж тут поделать! Топоров - санитар леса!" Но наша литература не лес, а джунгли - и "Санитаром джунглей" называется посвящённый по преимуществу полемике заключительный раздел книги.
Книги в известном смысле энциклопедической. Книги горячей. Книги жёсткой. Книги, согласен заранее, несправедливой и в целом, и в частностях - а где-то ближе к концу и попросту оголтелой. Читать её можно подряд. Можно наискосок, по диагонали. Можно (писатели так и поступят) сзаду наперёд. Можно местами. Можно где наугад раскроешь. Кстати, по ней можно и гадать. А можно и вообще не читать - от неё не убудет. Так что выбор, как водится, за читателем.
2007
ДИАГОНАЛЬ ВЛАСТИ
Who is мистер хунта?
Когда политическое устройство нашей страны описывают как суперпрезидентскую республику или президентское самодержавие и говорят - особенно в тусклом свете нового "антитеррористического" дня - об авторитаризме и диктатуре, спорить с такой формулировкой трудно. И всё же она остаётся не более чем гипотезой. Потому что, возможно, столь же уместна (и здесь будет впервые изложена) альтернативная версия происходящего. Вкратце сводящаяся к тому, что Россией правит хунта, публичным спикером которой - и, не исключено, никак не более того - является законно избранный президент РФ.
Строго говоря, первым эту версию озвучил, правда в заведомо шутливой форме, сам Путин, "доложив" на памятной встрече с коллегами-чекистами о выполнении задания по приходу к власти в стране. В каждой шутке есть доля шутки, не правда ли? И вообще, чекисты не так воспитаны, чтобы резать правду-матку на публику, тем паче - с телеэкрана. Но тем не менее. Многое - и косвенно, и прямо - свидетельствует о том, что так называемых "питерских силовиков" связывают не только общее прошлое, более или менее разделяемая (хотя и невербализованная) идеология, материально-карьерные стимулы и узы личной дружбы, хотя каждый из этих факторов, не говоря уж об их совокупности, весьма весом. Попахивает клятвой на Воробьёвых горах или в другом, столь же достойном, а главное, уединённом месте.
Классическая хунта приходит к власти в результате переворота, одним из вариантов которого является "принуждение к отставке" действующего главы государства с предоставлением гарантий или без такового. Она провозглашает свергнутый режим прогнившим и объявляет тотальную войну коррупции. И вообще, для виду погромыхивая оружием на внешних рубежах, развивает главную агрессию на внутреннем направлении. Борясь чуть ли не со всеми слоями населения одновременно - от нарко-олигарха до последнего пеона - и этим решительно отличаясь от индивидуального диктатора, неизменно старающегося опереться на народные массы, натравив их на элиты (и, по возможности, стравив элиты друг с дружкой). Диктатор подавляет гражданские свободы, хунта - политические; диктатор знает, что в тот момент, когда ему это понадобится, он будет всенародно переизбран, тогда как хунта стремится исключить выборность любого уровня как таковую. Диктатору претит оппозиционная пресса, хунте - независимая; диктатор выявляет врагов и борется с ними, хунта во враги "назначает"; наконец, диктатор идентифицирует себя с государством и заботится о его (а значит, и собственном) процветании, хунта же идентифицирует себя с властью и заботится исключительно об её удержании (то есть о самосохранении).
Особенность функционирования хунты - карьерная неприкосновенность каждого из её участников. Какими бы провалами, скандалами и прочими загогулинами ни знаменовалась его деятельность, отставка (не говоря уж о более тяжких последствиях) ему не грозит - в худшем случае перемещение по горизонтали. Именно эта несменяемость (бюрократическое бессмертие) и уравнивает любого члена хунты с её формальным лидером. Опала невозможна по определению; решение об исключении из стаи принимается коллективно и хотя бы в силу этого крайне редко. Хунта своих не сдаёт!
Конечно, в стае без вожака нельзя. Но этим вожаком далеко не обязательно является формальный лидер, он же публичный спикер. То есть ипостаси вожака и формального лидера могут совпасть, а могут и не совпасть. Даже в том случае, когда формальный лидер "по совместительству" является всенародно избранным президентом страны. Хотя при таком раскладе вероятность постепенного превращения формы правления в личную диктатуру всё же резко возрастает. И если этого не происходит, значит, подлинным вожаком является кто-то другой. Но на этот счёт мы не располагаем хотя бы приблизительной информацией.
Существенным фактором функционирования как личной диктатуры, так и власти хунты является насилие. Политика перманентного закручивания гаек. Так что разницы для обывателя на первый взгляд никакой.
Но только на первый. Потому что (напомню) диктатор может хотя бы в идеальном случае вытащить страну из трясины - пусть даже способом барона Мюнхгаузена. А хунта - нет. Ей в тропической топи живётся лучше и веселей. Она только там и водится.
2004
…А в интересах истины
В первых комментариях по формальным итогам закончившихся президентских выборов (о содержательных итогах и говорить нечего: темна вода во облацех) преобладают две полярные точки зрения. Одни говорят о чудовищном злоупотреблении административным ресурсом во всех мыслимых и немыслимых ипостасях - и это правда. Другие ликующе возражают: да Путин всё равно выиграл бы выборы (и, может быть, ещё триумфальней), не подсобляй ему услужливые дураки, часть из которых, несомненно, никакие не дураки, а ровно наоборот - замаскированные враги и провокаторы, стремящиеся не мытьём, так катаньем скомпрометировать бесспорную победу общепризнанного лидера (а там, глядишь, и вождя) нации, - и это правда тоже. Но если так, не унимаются эти, вторые, то о каких нарушениях, о каком административном ресурсе речь? Да, разумеется, "некоторый перебор" имел место, но в свете вышеизложенного это не имеет ни малейшего значения, не правда ли?
Нет, не правда. Соглашаясь с тезисом о предрешённой при любых обстоятельствах победе действующего президента на выборах-2004, следует решительно отвергнуть постулат об иррелевантности применённых предвыборным, условно говоря, штабом средств, даже если большая часть из них, если не все, и впрямь была в данном случае излишней.
Философия различает категории случайного и закономерного; всенародная поддержка Путина на данный момент, да и по итогам всего первого президентского срока, является в этом смысле случайностью - сегодня она есть, а завтра, не дай бог, исчезнет, тогда как злоупотребление административным ресурсом (заложенное и в действующую конституцию, и в многовековую традицию угодничества "без лести преданных", и в столь же традиционное понимание закона как дышла) представляется как раз закономерностью. Которую, конечно, ценой общих усилий можно преодолеть, но для начала необходимо просто осознать.
Из Петербурга это видится, может быть, острее, чем из Москвы. Потому что у нас в Питере есть полугодичной давности опыт продавливания всеми правдами и неправдами на высшую выборную должность человека, в городе (по меньшей мере, на момент избирательной кампании) непопулярного и шансов победить в честной борьбе не имевшего. Не хочу сказать о В. И. Матвиенко ничего плохого, оценка её губернаторства ещё впереди, но факт остаётся фактом - петербуржцам её кандидатура была навязана с использованием того же набора средств, который был применён затем на президентских выборах: устранение методом мягкого увещевания и щедрых посулов всех мало-мальски серьёзных конкурентов в борьбе за губернаторское кресло, сговор с "диванными" партиями либерально-яблочного толка, искусственная стимуляция низкой активности КПРФ, "зачистка" телеэфира с последующим тотальным преобладанием в нём одного кандидата, большие и малые шалости избиркома и так далее. И привело это к столь же внушительной победе, как нынешняя президентская (правда, во втором туре - на это питерского свободолюбья или, если угодно, упрямства хватило). К победе кандидата, представившего в качестве предвыборной программы список заведомо несбыточных обещаний и ничего не значащих общих мест и призвавшего в городское правительство никому, кроме самого губернатора и одного из банкиров, не известных людей.
Тогда, летом и осенью, жителей Петербурга не оставляло ощущение, что на них (на нас!) ставят эксперимент, намеченный к дальнейшему распространению по всей стране. Причём Петербург (в отличие от России в целом) имеет опыт передачи власти в конкурентной борьбе с использованием механизма свободных выборов (в 1996-м действующий мэр Собчак проиграл будущему губернатору Яковлеву). Этот опыт оказался отброшен, уступив место залповому выбросу управляемой демократии туркменбашистского типа.
И когда недавно по городу прокатился не подтвердившийся впоследствии слух о том, что Матвиенко заберут в правительство, а значит, нам придётся выбирать губернатора ещё раз, мы уже не сомневались в том, что его "назначат" в Кремле, а нас заставят закрепить это назначение голосованием с использованием административного ресурса - и всё сработает. Технология обкатана и стала в философском смысле закономерностью. Операция "Преемник" в городском масштабе пройдёт как по маслу.
Народная любовь иррациональна и преходяща: вспомним Горбачёва, вспомним Ельцина. Она, по большому счёту, случайна. А вот административный ресурс (и всё, что у нас под ним понимается) закономерен. И с преодолением его - как, согласно известному выражению, с компьютеризацией (за вычетом, понятно, системы ГАС "Выборы") - мы отстали от Запада не надолго, а навсегда.
2004
А также в области балета
Потерпев неудачу на политических полях, самое время брать реванш на культурно-спортивном поприще. Но и тут не обходится без накладок. Футболисты и хоккеисты радуют, теннисисты держат марку, кинематографисты игнорируют Канн (потому что их туда не зовут), попса беззвучно разевает рот на Майдане, Анастасия Волочкова, отчаявшись похудеть до требуемых в Большом кондиций, собралась в декретный отпуск. Литературная общественность надумала было выдвинуть на нобелевку петербургского стихотворца Александра Кушнера, но её попросили не беспокоиться. Впрочем, как раз в последнем случае оказался найден спасительный паллиатив: в пожарном порядке учредили на деньжищи РАО "ЕЭС" общероссийскую премию "Поэт" - и уж здесь-то, можете мне поверить, справедливость восторжествует! Кто у нас лучший поэт, мы, пожалуй, разберёмся одни, без ангелов.
А вот кто у нас лучший футболист? И какая военно-бразильская команда (ответ знают только "кони"!) равнее других? С этим нет полной ясности. И свежеиспечённый президент отечественной Футболии экс-вице-губернатор и экс-сенатор от Петербурга Мутко задумал нечто неслыханное: приглашать на матчи внутреннего календаря иностранных судей. Начав с полуфинала кубка страны: "Зенит" - ЦСКА. Чтобы, значит, взяток не брали. И звонков по вертушке не слушали. Чтобы даже не знали, что такое вертушка. И свистели в свисток и показывали бы карточки, жёлтые и красные, не задумываясь о том, что другие карточки - твоей жены и детей - всегда можно вместе с домашним адресом скачать в Интернете…