Первыми возмутились, естественно, российские судьи; вторыми - игроки, не исключая и "варягов". Это ведь и впрямь ерунда какая-то получается. Может, нам не только футбольных судей выписывать, а и басманных с мещанскими? Или, допустим, набрать в ГАИ ГИББД техасских рейнджеров? Оно конечно, на кинофестивалях у Никиты Михалкова председательствует, как правило, иностранец - ну так не простой же иностранец! Учёный! Заслуженный! А обучаемость у заслуженных кинематографистов что надо!
Академик Ландау, кстати, терпеть не мог слова "учёный". Учёным бывает осёл или человек, если его долго учить, а я, блин, научный работник! Но на научном поприще нам реванша не взять - академики каши просят. И сапоги у них (не говоря уж о реакторах) - тоже.
И это возвращает нас к нашим баранам. Интересно, с чего это Мутко взял, что иностранные судьи не будут брать взяток? Что им не объяснят, что за штука такая вертушка и кто по ней может позвонить? Что фотографии их жён и детей тоже можно найти в Сети? Что репутация не дороже денег и уж во всяком случае не дороже жизни? Опыт (в том числе и профессиональный опыт нынешних руководителей страны) подсказывает: иностранца коррумпировать ещё легче. Ведь его привлекает не столько сумма, сколько её необлагаемость, - не столько чёрная икра, сколько чёрный нал! А постсоветские евреи, в массовом порядке перебравшись на ПМЖ в Германию, первым делом коррумпировали хвалёное тамошнее чиновничество!
Инициаторы и спонсоры общероссийской премии "Поэт" повели себя куда разумнее. Невольно (или вольно?) взяв на вооружение доктрину Михаила Юрьева "Крепость Россия". Литературная крепость Россия - с семидесятилетним питерским строчкогоном в донжоне. Виноват, в святая святых!.. Юрьев рекомендует ещё - для сохранения и поддержания праздничной самобытности - бои без правил в национальном стиле (у тех же украинцев, кстати, есть боевой гопак!) и повсеместное внедрение тяжёлых наркотиков - правда, тут уж он ломится в открытую дверь. Однако лучше так, чем никак.
Потому что, если всё пойдёт по-мутковски, мы ведь не сегодня-завтра и президента Футбольного союза откуда-нибудь из Италии выпишем. Да и почему только футбольного? Того же, чтоб далеко не ходить, Берлускони! Чистейшей души человек - ни один суд ему не страшен - и всегда с готовностью берётся за любое дело.
Ну а если Берлускони оглядится вокруг и душа его страданиями уязвлена станет, он и сам построит футбольную крепость Россия. И она будет называться катеначчио!
2005
Альтернативная история: операция "Ельцин в Форосе"
Восемь лет назад, после августовского дефолта, наша страна, казалось, окончательно пошла вразнос. И, как почти всегда в таких случаях, вспомнила о демократии. И чуть ли не всенародно (с подсказки Явлинского, что само по себе смешно) выбрала себе спасителя. Им оказался Евгений Примаков - и дело своё он сделал. Правда, не довёл его до конца.
Семь месяцев спустя, в марте, Примаков превратился в самого популярного политика в стране - тогда как рейтинг президента Ельцина составлял отрицательную величину, прокоммунистическая Дума затеяла процесс импичмента, а человек, похожий на прокурора, сидел на чемоданах компромата. Никакого "Медведя" ещё не было и в помине; ваххабиты мирно молились Аллаху; патриоты рукоплескали "развороту в небе" после начала бомбардировок Югославии; казнокрады с трепетом ожидали семидесяти тысяч арестов, то ли в шутку, то ли всерьёз обещанных им премьер-министром. Ясно было, правда, что в премьерах Примакову остаётся ходить недолго: то ли ревнивый и (как думалось тогда) находящийся при последнем издыхании Ельцин себе и "семье" на беду попытается его снять, то ли Примаков на ближайших выборах пройдёт в дамки. Впрочем, в дамки он проходил в обоих случаях.
Считается, что импичмент Ельцину, затеянный Думой, провалился (хотя по вопросу о Чечне не хватило всего двух голосов). Это, однако же, поверхностное суждение. Весной 1999 года фактический списочный состав Думы резко сократился - одни ушли в министры, других грохнули коллеги по бизнесу, - и если бы мандатная комиссия зафиксировала этот факт перед голосованием по импичменту (и, соответственно, изменила кворум), все получилось бы по-другому. Но и в сложившихся условиях победа Ельцина оказалась пирровой: по каждому из четырёх пунктов обвинений он был признан государственным преступником № 1 более чем половиной присутствовавших на тот момент в зале депутатов. До Совета Федерации дело не дошло, но и он - пропримаковский и антиельцинский (достаточно вспомнить исход голосований по отставке Скуратова) - был настроен однозначно.
И тут-то Ельцин и отправил Примакова (позволившего себе, кстати, несколько резких высказываний и о президенте, и о его окружении) во внезапную (а на чей-то взгляд, долгожданную) отставку. И Примаков ушёл. А почему он ушёл, я не понимаю до сих пор. Почему Примаков не затеял собственный переворот, который в условиях, когда реальная власть уже фактически перетекла к нему, означал бы вполне законное пресечение очередного переворота, затеянного без трёх минут (и без двух голосов) отрешённым от должности и ненавистным подавляющему большинству населения президентом?
Что стоило Примакову объявить Ельцина "Горбачёвым в Форосе"? А себя - его конституционным преемником? Объяснив Борису Николаевичу, что уйти вперёд головой можно только добровольно. Что стоило за ночь арестовать не семьдесят тысяч, и даже не просто семьдесят, а семь-десять человек, на которых реально зиждилась ельцинская власть? За Примакова были правительство, обе палаты парламента, силовые структуры, лужковская Москва и народ России. Против - не было никого, кроме нескольких проворовавшихся чиновников и их подельников-олигархов.
А ведь поступи он так, мы жили бы сегодня в другой стране. В какой? Проще всего это можно сформулировать так: президент Примаков добился бы на самом деле того, что президент Путин декларирует - и только декларирует, - он установил бы суверенную демократию, реализовал национальные проекты, удвоил ВВП, разобрался с олигархами (отнюдь не только с равноудалёнными) и обуздал коррупцию. А всего-то и стоило: отправить вконец распоясавшегося дедушку на покой.
Но служака Примаков восстать - пусть и чисто номинально - не посмел. Предпочёл уйти в отставку, чтобы прийти к власти сначала на парламентских (в декабре), а потом на президентских (в марте) выборах законным путём. И проиграл - даже не Путину, а Березовскому и Доренко.
Потому что законным путём в нашей стране к власти не приходят. Да и не удерживают её - тоже.
Да что я вам рассказываю - вы всё это не хуже моего знаете!
2006
Армейское поприще
В шестидесятые прошлого века закосить армию можно было только тремя способами: по блату, по болезни или поступив в вуз. Блата у меня не было. На медосмотре допризывников заставляли дуть в какую-то хреновину. Я дунул на литр. Мне сказали, чтобы прекратил симулировать. Я, поднатужившись, дунул на полтора. В медкарту записали: четыре с половиной.
Невропатолог выслушал, записал и перечитал вслух мои жалобы: "Бессонница… Головные боли… Три задокументированных сотрясения мозга… ГОДЕН! - И с отеческим злорадством добавил: - В армию тебе нужно! Во флот! Чтобы не на три года, а на четыре!" (Хотя тогда уже служили два и три соответственно.) И сделал соответствующую пометку.
Пришлось поступить в университет. Из двадцати пяти моих одноклассников (класс был огромный и по преимуществу мужской, а школа непривилегированной) в вузы поступило двадцать три, в армию пошёл один, а ещё у одного не было на руке трёх пальцев.
Впрочем, ещё двое, вылетев из вузов, впоследствии все-таки отслужили. И ничего хорошего про службу потом не рассказывали. Но и ничего плохого тоже. Дедовщина - да; землячество (штука, рассказывали они, пострашнее дедовщины) - тоже, но жить можно.
На филфаке ЛГУ была военная кафедра. Весьма колоритная: "Гантели надо по утрам поднимать, а не одеяло членом!" В первый день на плацу я закурил по команде "Вольно!", однажды ненароком вынес с кафедры "секретную тетрадь" и на госэкзамене по военному переводу повернулся не через то плечо, но закончил обучение на "отлично".
Как и мой однокашник 3., с которым мы все годы проучились в тандеме. Он не знал немецкого, а я - оружия. За положенное время он успевал разобрать и собрать и свой автомат, и мой; я аналогичным образом управлялся с переводами документации, похищенной нашими штирлицами из закромов бундесвера. Через пару лет 3. навестил меня в Питере - уже майором и с орденом на груди: его признали лучшим переводчиком ГСВГ. Оставалось только догадываться, каковы были там остальные.
От офицерской срочной службы все в той же ГСВГ я уклонился, пересидев месяц в Москве. Да и в дальнейшем (до тридцати лет, как положено) ускользал от армии бесхитростно, но эффективно. Возможно, впрочем, меня не слишком туда хотели. Дотошные университетские доктора выдали мне воистину уникальный диагноз: я оказался годен к прохождению службы в военно-воздушном десанте ВМФ, однако с противопоказаниями против службы в небе и в море. В принципе это означало какую-нибудь прикопанную в лесу станцию радиоперехвата, но звучало все равно странно.
А вот на сборы меня пытались затащить чуть ли не каждые полгода. Но нашла коса на камень! Нигде не служа и живя исключительно на литературные заработки, я вкрадчиво предлагал военкому обратиться к министру обороны с запросом о том, из каких, собственно говоря, средств он собирается оплачивать мои двухмесячные сборы, и категорически отказывался служить в армии за свой счёт. Я ведь, знаете ли, не помещик!.. Подумав и поматерившись, меня отпускали восвояси - с тем, чтобы через несколько месяцев вызвать вновь.
Сборов мы, кстати, не проходили и на военной кафедре: только госэкзамен. Филологи-русисты, из которых лепили артиллеристов, проходили, а филологи-зарубежники - нет. Поэтому я так и не нашёл времени и места принести присягу. Тем не менее в надлежащие сроки мне присваивали очередное звание. Для чего вызывали повесткой все в тот же военкомат. Так что я - для человека, не служившего ни единого дня, - сделал недурную армейскую карьеру. Правда, в отличие от моего ровесника Жириновского, до полковника так и не дорос. Но ведь и заслуг перед Отечеством у меня не в пример меньше.
Министр обороны (закончивший тот же факультет и ту же военную кафедру, что и я, только пятью годами позже), а теперь уже и Дума увлечённо экспериментируют и с призывами, и с отсрочками; вот-вот учредят военную полицию, победят американцев в Иране, Чечню - в космосе и "солдатских матерей" - в зародыше. Конечно, у нас уже не Советская Армия, а её кадрированная пародия, однако тайная доктрина реформ остаётся неизменной: "От меня до следующего столба шагом марш!" И тайная дилемма: этих отмыть - или новых нарожать?
2006
Благодаря или вопреки?
Считается, будто Германия выигрывает все сражения, но в результате почему-то проигрывает все войны, тогда как с Великобританией дело обстоит ровно наоборот. Ещё парадоксальнее, однако же, историческая судьба России: выигрывая все войны, мы раз за разом ухитряемся проиграть мир. Даже не проиграть, а, по грубому слову Сталина, - просрать!
Именно о Сталине и о его роли в войне спорят сейчас с неожиданной для столь торжественной даты остротой и даже с надрывом. Спорят в терминах "благодаря" или "вопреки", ища не столько историческую, сколько актуальную и сегодня политическую правду. И тому есть несколько объяснений.
Во-первых, это, увы, последняя круглая дата, до которой удалось дожить ветеранам Победы, а значит, в дальнейшем спор утратит если не актуальность, то аутентичность. Во-вторых, нынешний юбилей окрашен в унизительные цвета: по-прежнему нестерпимо низкий уровень жизни победителей плюс (вернее - минус) "монетизация"; оскорбительное поведение недавних сателлитов и как минимум двусмысленное - партнёров по коалиции; череда антироссийских переворотов в ближнем зарубежье; угроза фактической утраты суверенитета в форме американского контроля над нашей ядерной энергетикой (и арест Адамова!); кровоточащая, а местами гноящаяся рана на Кавказе; несмолкающие разговоры о неминуемом распаде уже не СССР, а России. И неизвестно, доживёт ли до восьмидесятилетия Победы сама страна. В-третьих, фактор Путина… Распад СССР Путин назвал главной геополитической катастрофой века. И хотя слова эти подсказаны теми, кто ратует за продление президентских полномочий путём объединения России и Белоруссии, объективно они верны. Распадом СССР оказался обрушен существующий порядок вещей, а жить при складывающемся Новом Порядке (американский аналог Всемирного Рейха) не хочется не только западным антиглобалистам и восточным фундаменталистам. Но равновесие нарушено, мир стремительно становится однополюсным - это и есть геополитическая катастрофа, перед которой меркнут все остальные. Однако фактор Путина в нынешних спорах о Сталине этим не исчерпывается: одни обвиняют президента в том, что он уже стал или вот-вот станет новым Сталиным; другие упрекают в том, что до Сталина ему как до звёзд; а третьи (голоса их звучат пока негромко, но набирают силу) утверждают, будто действующий президент - единственная цивилизационная и политическая преграда на пути возвращающегося в великодержавно-шовинистической форме сталинизма. А сам президент не по-сталински, а скорей уж по-микояновски все пытается "пройти между капелек"…
Так благодаря Сталину мы выиграли войну или вопреки ему? Однозначного ответа нет. Войну выиграл - помимо массового героизма, многомиллионных потерь и чудовищных лишений (включая блокаду Ленинграда), но ни на мгновение не забывая о них, - страх перед Сталиным! Лютый страх, заставивший (а вернее, ежечасно и ежеминутно заставлявший) маршала Жукова и других военачальников воевать именно так, как они воевали, наркомов и директоров заводов - работать так и только так, как они работали, - по-сталински лютуя! Ни пудель, ни спаниель, ни бульдог, ни даже питбуль с волком не справятся - и, воюя с волками (а точнее, в предвидении неизбежной схватки с волками), Сталин воспитал волкодавов. Превратил партию, превратил всю административно-командную систему (а с нею и всю страну) в волкодава, который боится не волка, а только собственного хозяина. Можно ли было выиграть войну по-другому? Никто не знает. Сталин выиграл её так.
(Кто-нибудь непременно возразит, что волкодав ничуть не лучше волка, а может, и хуже. И действительно, возражают. Но эту - заведомо провокационную, заведомо кощунственную и попросту непристойную - постановку вопроса мы здесь рассматривать не будем.)
Сталин сумел внушить лютый страх и ближайшим соратникам, и согражданам, а вернее, подданным, которых он лишь однажды - и сам единственный раз смертельно испугавшись - назвал "братьями и сёстрами". Какими средствами он своего добился, перечислять лишний раз не будем; объективно они чудовищны и даже в самой своей чудовищности непомерно избыточны. Но добился.
Сталин внушил страх.
Страх выиграл войну.
Никто не знает, можно ли было выиграть её по-другому.
Мы выиграли её так.
А проиграли - и продолжаем проигрывать - мир. Мир - и мipъ.
2005
Бойтесь данайцев…
В годы брежневского застоя некий литовец, протестуя против порабощения могучим СССР маленькой, но гордой прибалтийской республики, беспрепятственно пронёс в ленинградский Эрмитаж склянку с кислотой и облил рембрандтовскую "Данаю". Сильно пострадавшую картину восстановить не удалось; сегодняшняя "Даная", по сути дела, заново написана реставраторами, что, правда, тщательно замалчивается, а завеса молчания сама по себе служит причиной множества слухов.
Скажем, в романе "Адвокат" (и одноимённом телефильме) чрезвычайно осведомлённого петербургского писателя и публициста Андрея Константинова, возглавляющего, наряду с прочим, знаменитое "Агентство журналистских расследований", преступники борются за обладание эрмитажной "Данаей", из зала музея якобы давным-давно выкраденной и подменённой. Да и вообще весь Эрмитаж увешан и заставлен подделками и копиями, тогда как подлинники давным-давно в частных коллекциях, заявляет уголовный "авторитет" в романе. И в телефильме, в котором эту роль исполняет государственный человек Кирилл Лавров. А другой государственный человек - директор Эрмитажа Михаил Пиотровский - утверждает, будто выпуск телефильма "Адвокат" с клеветой на музей оказался элементом чёрного пиара перед какими-то, далеко не самыми главными, выборами. Так смыкается скандальный политический круг над беспечно раскрытым лоном белокурой Саскии, она же Даная. Сладострастному Громовержцу это, впрочем, скорее всего без разницы.
Уничтожение "Данаи" при всей непростительности было, однако же, актом вандализма, а не терроризма. Никто не пострадал, а ведь ни один шедевр не стоит человеческой жизни, не правда ли? И армянина, устроившего примерно тогда же и по тем же мотивам взрыв в московском метро, повлекший за собой человеческие жертвы, мы осуждаем куда сильнее. И советское правосудие приговорило его к расстрелу, тогда как литовец был всего лишь (!) брошен в тюрьму на долгие годы. Как бы ни относиться к смертной казни, такую логику следует понять и принять. И вспомнить о ней сейчас, когда политический терроризм и политический вандализм вошли в моду во всем христианском, да и мусульманском мире. Однозначно осудив, разумеется, обе практики. Но куда сложнее определиться с собственным отношением к третьей политической моде наших дней - так называемому цветочному или бархатному терроризму. Когда в политиков летят помидоры и яйца, когда их хлещут по физиономии букетами и надевают им на голову торты или осыпают безвредным порошком, как только что премьер-министра в британском парламенте.
Разумеется, в каждом отдельном случае это недоработка личной охраны (которая, увы, затем рьяно навёрстывает упущенное, избивая "цветочных террористов" перед тем как передать их официальным инстанциям), но речь о другом. Как относиться к самой практике "цветочного терроризма"? Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не стреляло и не взрывало (это один вариант). Если не оборвать ему руки, завтра он вместо яйца или яблока запустит в политика гранатой (второй вариант). Политик, как и любой из нас, имеет право на самозащиту (третий; о реализации этого права людьми обычными промолчим). Свободу (и у нас, и на Западе) уже задавили - вот и получайте за это тортом по морде (четвёртый). А есть ещё пятый, шестой - и до бесконечности…
Понятно, что "цветочный терроризм" представляет собой виртуальную разновидность нецветочного. И, в свою очередь, сам по себе поддаётся виртуализации. Скажем, объединение журналистов "Петербургская линия" в каждом номере одноимённой газеты публикует так называемый "фейс-торт" - то есть виртуально вмазывает по мордасам тому или иному политику. Мне, одному из соучредителей "ПЛ", это претит прежде всего эстетически, но мои коллеги меня не слушают. А вот как относиться к реальному "торту по морде", я не решил. Не решил даже, зависит ли, должна ли зависеть реакция на виртуальный теракт от отношения к личности и публичной деятельности пострадавшего. Но определяться пора: "цветочный терроризм" явно набирает обороты.
В записных книжках Ильи Ильфа есть рифмочка: "Бойтесь данайцев, приносящих яйца". Хорошим писателям (а у Ильфа этого статуса не отнимешь), как правило, бывает присущ дар предвидения.
2004