Все ничего, но комаров тьма, особенно вечером и ночью. Заедали они нас. Против них применяли дымовые пушки, но дым прошел, а комары снова на нас в атаку. В летнем кинотеатре без веника невозможно было усидеть.
Мы все очень волновались перед последним экзаменом. Рядом с местом, отведенным для дневального, из шишек был выложен календарь, и каждое утро дневальный или дежурный выкладывали новую цифру. Мы утром выходили на физзарядку и обязательно посматривали на календарь, считая сколько осталось дней до окончания экзаменов. Это стало традицией в течение всех четырех лет учебы. Я тоже вместе со всеми скучал по дому. Около двух лет не видел родителей и своих младших сестру и братьев. Однако мы дождались все-таки окончания экзаменов. Осталось дело за малым. Вернуться в Рязань, почистить оружие и сдать его на склад.
Ротный выдал нам отпускные билеты и проездные документы, а также напомнил правила поведения в отпуске. А еще строго предупредил, чтобы не опаздывали из отпуска. Мы чуть ли не бегом добирались до вокзала. Ближайшую электричку брали штурмом. Была пятница, и народ ехал за продуктами в Москву.
На Белорусском вокзале приобрел билет на вечерний поезд "Москва - Гомель". Практически всю ночь не спал. Утром следующего дня с волнением вышел на перрон. И здесь мне повезло, объявили посадку на пригородный поезд сообщением до Жлобина. До родного дома осталось рукой подать. Но родители были на работе, а младшие дети в школе. Зашел к соседке. Мы с ней были одноклассниками. Поговорили о том, о сем. Смотрю, бежит мой младший брат Николай: "Пойдем домой, папа уже ждет". Отец к встрече со старшим сыном был готов. Стол накрыт, и в центре стояла бутылка "Столичной". Мы обнялись. "Вот и дождались тебя", - сказал отец. "Давай, хлопцы, садись за стол", - отец скомандовал как начальник. Налил рюмку мне и себе: "Давай, сынок, выпьем за твой приезд".
Вдруг открывается дверь, на пороге мама. Крепко обняла меня и заплакала от радости. "Налей и мне, Федор, я с сыном за приезд тоже выпью". Для семьи это был действительно большой праздник, приехал в отпуск сын и брат. Еще бы, столько не виделись! Соседи вскоре разошлись, и остались мы одни нашей большой семьей. С младшими разговорился, малость про армейскую жизнь прихвастнул. Мне-то самому тогда было немногим больше двадцати от роду. Наш веселый разговор прервал отец. И тут же мне напомнил про немецкий десант. "Твой выбор не одобряю, но это лучше, чем после армии поначалу без дела болтаться, а потом определяться, то ли пойти учиться, то ли работать".
В последующие дни были частые встречи с одноклассниками, друзьями. Одни приветствовали мой выбор, а другие без особого энтузиазма и даже с насмешкой слушали мои рассказы.
Месяц отпуска пролетел как один миг. Уезжать от родителей не хотелось, но служба требовала. Да и слова ротного вспомнились, чтобы из отпуска не опаздывали. Отец провожал меня до Гомеля.
И вот я снова в стенах своего училища. Все собрались к выходным, чтобы немного адаптироваться к началу учебного года. За выходные пришлось потрудиться в расположении, получили со склада свое оружие, очистили от смазки. Подготовили повседневную форму одежды. В понедельник на плацу начальник училища сказал небольшую речь, пожелал успешной учебы. По нашей учительнице, Валентине Ивановне, мы соскучились и рады были ее видеть. Она нам ответила взаимностью и сразу перешла на английский, чтобы убедиться, что не все мы растеряли за каникулы. Вот так и начался для нас второй курс. На мой взгляд, он мало чем отличался от первого курса. Те же отбой и подъем. Физическая зарядка. Заправка постелей и наведение порядка в расположении. Выравнивание по стропе спинок кроватей и табуреток. В столовую и обратно с песней. Построение на развод для занятий. Штудирование английского. Все повторялось изо дня вдень. Иногда в учебный процесс вносили некоторые изменения. Например, на втором курсе плановый выход в учебный центр был в октябре. От Заборья до лагеря шли тяжело, перед выходом двое суток шел дождь. Кругом грязь, полно луж. Хорошо, что и противник был условный, а то действительно было бы тяжело и немногие дошли тогда до лагеря. Обувь промокла, портянки сбивались на ногах. Из-за этого часто приходилось останавливаться и перематывать их. Все это отвлекало от последовательности отработки учебного вопроса. Преподаватели нервничали, старались себя сдерживать, но мы чувствовали ситуацию. Хорошо помню, тема была "Действие парашютно-десантного взвода в боевом разведывательном дозоре". С трудом ее отработали. Погода тоже может внести свои коррективы в учебный процесс. Мы здорово устали. В лагерь пришли уже затемно. Казарма стояла на ремонте к зиме. Предстояло жить в летних палатках, печей не было. Столовая в лагере была еще летняя. Кухня капитально построена, а вот зал, если его можно так назвать, находился под навесом. Летом ясное дело, а вот зимой было не очень уютно в такой столовой, особенно в морозное раннее утро. Пока второе блюдо ешь, чай остывал. Одним словом, все было, словно по-фронтовому. Освещения в палатках не было. Что придумаем, то все наше. Перед тем как лечь спать, жгли газеты, они быстро давали тепло, и мы успевали залезть под одеяло. Утром проделывали то же самое. Сейчас это, конечно, вспомнить весело. За последние десятилетия учебный центр отстроился до неузнаваемости. Учебные корпуса, общежития для офицеров и преподавателей, казармы для курсантов, столовые для офицеров и курсантов. Кругом асфальт, чистота и порядок. Тогда было все проще и беднее. После завтрака занимались тактикой или огневой подготовкой. На стрельбище учебные классы тоже были летние. Там мы учили баллистику, траекторию полета пули, разбирались, как выбрать правильно прицел, и занимались выверкой оружия. Изучали ночные прицелы. Решали всевозможные задачки по огневой подготовке. Всем этим военным мудростям нас учили опытные преподаватели, многие годы прослужившие в войсках. Мы на первых порах их даже недолюбливали за их бескомпромиссное отношение к нам, но потом поняли, что это лишь во благо нам. Стреляли со всего стрелкового оружия, которое было на вооружении войск. Учились стрелять как днем, так и ночью. Занятия проходили с полной физической нагрузкой, без каких-либо послаблений, а результат в свой талмуд фиксировал преподаватель. Мы перестали стесняться огневиков, стали чаще интересоваться своими результатами, чтобы при необходимости изменить результат огневой подготовки в свою пользу.
Изучали и вели огонь даже из безоткатных орудий, они были на вооружении в парашютно-десантных батальонах, позднее их заменили на "СПГ-9". Примерно то же самое оружие, правда, увеличилась дальность стрельбы и стал меньше вес.
Однажды полевые занятия закончились намного раньше обычного. Капитан Мигин сообщил: "Обедаем и выезжаем в ближайший колхоз на уборку картошки". Должны набрать целую машину, иначе в училище зимой есть будет нечего. Конечно, это была всего лишь шутка, но за картошкой поехали. На колхозном поле было полно студентов, а среди них много девушек. Оказывается, они, как и мы, оказывали помощь подшефному колхозу. Такая компания нам очень понравилась. Студенты были из педагогического института, а их женское общежитие находилось через дорогу от нашего училища, на улице Каляева. Окна нашей казармы смотрели на окна их общежития. Картошкой мы вместе со студентами загрузили не одну машину, а несколько автомобилей с прицепами. Потом во время отдыха в костре пекли картошку, и она нам казалась очень вкусной. Есть ее горячую было невозможно, и, пока она остывала, мы ее перебрасывали с одной руки на другую. Уже наметились парочки, которые сели поодаль от костра.
Вскоре к нам подъехал "уазик". Из него вышел пожилой мужчина, громко поздоровался с народом, справился, как идут дела. Подозвал нашего капитана и старшего от студентов, они около машины что-то обсуждали. Оказалось, председатель просил Мигина и завтра оказать колхозу помощь. Мы обрадовались - опять увидим студенток. Но командир думал по-другому. Подъехал и наш автомобиль. Мы распрощались с девчонками до завтра. К сожалению, встречи больше не было. Нет, на следующий день курсанты убыли на уборку картошки, но только курсанты другого взвода нашей роты. Командирами было принято решение, каждый взвод по очереди поможет колхозу заготавливать картошку. Дело нужное, есть всем хочется, особенно солдату. Занятия в учебном центре продолжались еще несколько дней. Погода стояла прохладная, но сухая. Настрелялись в оставшиеся дни вволю. Да и с командирским голосом стало лучше. Прорезался он наконец у многих курсантов. Кругом лес да поле, места лучше и не найти для тренировки командного голоса. Отошел немного от палаток и шуми сколько влезет.
Утром на построении для занятий к группе преподавателей присоединился Рапопорт. Он нас научил читать топографические карты, а без этого знания офицеру в армии делать нечего. Рапопорт занятие проводил на фоне тактики, нагрузка на нас увеличилась. Тем не менее прошли и последние три дня полевых занятий. Накануне выхода из лагеря мы узнали, что автомобильный транспорт училища задействован на заготовках харчей. Придется до училища идти пешком. Если бы только марш совершать, а то всю дорогу воевать заставят. Придется вести разведку условного объекта противника, а потом же его и захватывать. Маршрут будет проходить через село Константиново, где родился Есенин. Кстати, дом Анны Снегиной был в ведении нашего училища. Утром марш начали еще затемно. К рассвету подошли к Оке, через плотину проходили в колонну по одному. Высота ее метров восемь. За рекой сразу начиналось село Кузьминское, а далее наш маршрут проходил через колхозный сад. Урожай антоновки уже сняли, но кое-где яблоки еще висели. Значит, они наши, деревья трясли так, что яблоки на несколько метров от дерева улетали. Вот уже и Константиново, прошли мимо музея Есенина, он был еще закрыт. Да нам руководство и не разрешило бы терять время на посещение музея. За селом начались пустые поля. Вот с этого исходного рубежа и повели курсанты в который раз наступление на Рязань. То идем походным строем, то в линию отделений, а то и цепью наступаем на объект. Этими перестроениями курсанты командовали по очереди. У одних получалось лучше, другим подсказывали офицеры, но в конце концов военная баталия закончилась успешно. После небольшого разбора занятий и перекура перемотали портянки и уже через пару часов подходили походным строем к училищу. Рязанский кремль всегда служил нам ориентиром, его позолоченные купола были видны за многие километры. Кремль курсанты посещали часто. Он действительно главная достопримечательность Рязани. Через некоторое время мы входили на территорию училища, а чуть позже приводили оружие и себя в порядок. После ужина командир роты нам разрешил лечь отдыхать пораньше. Сон после такого перехода был крепким.
Наутро долгожданная встреча с Валентиной Ивановной, весь урок она ведет на английском. После иностранного идем в спортзал. Нас уже ждет подполковник Шитель, начальник кафедры физкультуры и спорта. Занятия по гимнастике. Он был в возрасте, но на перекладине вертелся, как белка в колесе. Проводил занятия по гимнастике и самбо. Среди нас были курсанты, которые с физкультурой не дружили, но таких было мало. Некоторые, несмотря на огромные физические нагрузки, все-таки добивались положительных результатов. Были и такие, правда, единицы, которые не стремились развивать себя физически. Среди них и сыновья офицеров штаба ВДВ. В нашей роте таковым был Корнюшенков. С физической немощью в нем сочеталась развязность, он старался показать собственное превосходство даже в разговоре с командиром роты. Конечно, его отца знали многие офицеры, с ними он служил вместе, поэтому и терпели выходки сына. На соседнем курсе таким курсантом был сын начальника отдела кадров штаба ВДВ полковника Григорьева. Однако в конце концов их из училища отчислили. Подобные им в войска не попадали.
Шитель был хорошим методистом. Умел подметить и подсказать, как легче и красивее выполнить гимнастическое упражнение. Он нас подолгу держал на перекладине и, только убедившись в том, что методика выполнения упражнения нами схвачена, разрешал самостоятельно тренироваться. Курсанты во время перерыва между занятиями или самоподготовкой всегда самостоятельно шли в спортзал и занимались гимнастикой или прыгали через коня.
В один из вечеров во время самоподготовки командир взвода капитан Мигин напомнил нам о том, что на ноябрьские праздники училище будет, как всегда, участвовать в торжественном прохождении и необходимо найти время для строевой подготовки. Его замом был сержант Киреев, тот самый, с которым мы вместе служили в Калварии и поступали в училище. Вот Геннадию он в присутствии взвода и поручил этим делом заняться. Замкомвзводом он был у нас более двух лет. Мы с ним находили общий язык, да и училищная система сама по себе исключала солдафонство. В училище сержантом намного легче работать, чем в войсках. Здесь учеба и учебный процесс обязывают курсанта быть дисциплинированным. Учебных часов на строевую подготовку отводилось не много. Передвижения внутри училища командиры и использовали для совершенствования строевой подтянутости. С этого вечера стали тренироваться к предстоящему прохождению торжественным маршем. Все это происходило при скоплении массы народа, под бурные аплодисменты. Кроме нас, десантников, принимали участие еще четыре военных училища: автомобилисты, связисты, училище МВД и 137-й гвардейский парашютно-десантный полк. Так что стимул у курсантов был огромный. В советское время народ всегда был рад наступлению праздников. Ждали его и курсанты, многие из которых были женаты. На выходные и праздничные дни им разрешали увольнение на сутки. Зарипов, курсант нашего взвода, женился на втором курсе. Наши кровати были рядом, и мы, само собой, подружились. Его жена была студенткой, снимала комнату в городе. Иногда я его выручал, когда ему выпадало по графику дежурство в выходные дни. Однажды он на выходной пригласил меня в гости. Я записался в увольнение, и мы поехали к нему. Домик небольшой, но ухоженный, в деревенском стиле. Хозяева были гостеприимными людьми. Юра у них был своим человеком, его с удовольствием принимали. Познакомился с ними и я. У них было двое детей школьников. Валентина, жена Юрия, накрыла на стол, пригласила хозяина и его жену и представила меня им. Они выпили за встречу и за знакомство, а я должен был возвращаться в училище, и мне не предложили. Пошли разговоры на разные темы, только не про армию. Через пару часов мне надо было уходить. Потом я частенько бывал у них в гостях. Их дом был недалеко от училища и совсем рядом с кремлем.
На ноябрьские праздники горожане больше симпатизировали курсантам нашего училища. Генералу Леонтьеву с трибуны приятно было наблюдать, что его воспитанники на параде держат лучше равнение и строевой шаг, чем курсанты других училищ. К тому же он официально являлся начальником гарнизона. Объявленная генералом благодарность смягчила души наших командиров, и они выдали увольнительных курсантам больше обычного.
За суетой учебы не заметили, как подошел Новый год. К нему готовились более серьезно. К нашим курсантам, женатикам, приезжали жены, вот уж они с особым трепетом готовились к встрече, а мы только над ними посмеивались, но ждали их возвращения, они приносили что-нибудь вкусное и домашнее. У нас было заведено: праздник праздником, а к занятиям должны быть готовыми. Поэтому без напоминания брали в руки книжки и готовили домашнее задание, а женатые иногда и подзалетали, но добрые и понимающие преподаватели на это глаза закрывали. Бывали моменты, когда английский язык нам порядком надоедал, и мы с некоторым удовольствием высматривали в расписании занятий дни заступления взвода в караул. В карауле не мед, но все же получается какое-то разнообразие на целые сутки. Это были моменты, а не система, и караульная служба была для нас своего рода панацеей. В середине января мы торопливо стали ликвидировать тройки. В зимнюю сессию тройки ставили под угрозу зимние каникулы.
Как-то рано утром командир поднял роту по учебной тревоге. В расположении началась суета, сравнимая только с паникой на поле боя. С трудом замаскировали окна, они были высокие и одним одеялом не закрывались. В каптерке толкотня за получением зимнего обмундирования. На улице в кладовке без освещения лыжи перепутали. В общем, как говорил наш Маргелов, да у вас здесь хуже, чем в румынском бардаке. Почему в румынском? Ответа и сегодня нет. Но все же рота построилась, и мы с лыжами на плечах строем через тыльную проходную училища вышли к речке Трубеж. Здесь нас уже ожидали преподаватели тактики. Нас их присутствие насторожило. Подошел и сам начальник кафедры тактики, полковник Донцов. Мы терялись в догадках. "Стать на лыжи!" - скомандовал ротный. Стали, ждем, что будет дальше. Нам сказали, что с ротой будет проведено суточное тактическое учение, а дальше озвучили тему предстоящего учения и вопросы, которые мы должны отработать. Нам предстояло вначале совершить марш как будто с площадки приземления. Дальше провести разведку опять-таки условного противника, объекта и захватить его, а затем выйти в район обороны и не допустить подхода "супостата" в определенный район. То есть заночевать в лесу на морозе, да еще и под открытым небом. "Вопросы есть?" - спросили у нас. "Конечно, есть!" - в один голос чуть было не закричали мы. - "А завтракать где будем?" - "В поле", - ответили нам. Третий взвод ушел вперед. Он должен был обозначить "супостата". Весь день воевали, друг на друга наступали, вели огонь холостыми патронами, к вечеру врага все же разбили. Вышли в район занятия обороны. Быстро стало темнеть, одновременно усиливался мороз. Вначале было весело, шутили, но надо было думать, как в лесу переночевать. Стали готовить в снегу ямы и укладывать туда еловые ветки. Скажу без преувеличения, пару часов сна в этой яме можно выдержать, но не больше. Мы все в валенках и теплом обмундировании, но без движения в снегу, на морозе очень холодно. Потихоньку бросили свои окопы, позиции и потянулись к костру. Костер большой, около него стало даже жарко. Многие курсанты решили просушить сапоги, которые за день промокли, и поставили их ближе к огню, а сами около тепла пригрелись и задремали. Как результат - у многих сапоги были испорчены, шапки и воротники курток обгорели. До утра просидели около костра, а с рассветом "боевые действия" возобновились. Правда, к нашему большому счастью, они через некоторое время закончились. Но научились мы тогда многому.