Кришьянис Валдемар в 1881 году писал: "Балтиеши-латыши больше чем на две трети были холопами и горожанами". То есть они были сельскохозяйственными рабочими в имениях немецких баронов и мало кто из них мог иметь свою землю, а также были наемными рабочими на предприятиях в городах. Этому известному латышскому общественному деятелю принадлежат также такие слова: "Мы не знаем, как проголосуют холопы в Видземе через 20–30 лет". В 1917 году, действительно, Видземе проголосовало за большевиков и сотворило трибуналы по образцу Парижской коммуны для расправы над имущими классами. К. Валдемару также принадлежат другие слова: "Если латгалы не хотят освоить готский алфавит, то пускай они осваивают кириллицу и пропадают". В честь такого "друга" латгалов сейчас названа одна из главных улиц города Резекне. А улица имени Ф. Трасу на, который боролся за права латгальцев, находится на самой окраине города. Жизнь показала, что алфавит, которым пользовались латгалы 300 лет подряд, более удобен, чем готский. Диктатор Улманис после прихода к власти после 1934 года начал внедрять во всей Латвии алфавит, которым до этого пользовались латгалы.
С развитием аграрных отношений большинство сельского населения балтийских губерний превратилось в наемный пролетариат. Те, кто работал в небольших хозяйствах, семьи старались не заводить. Рождаемость снижалась, и уже с середины XIX века в Видземе и Курземе не хватало рабочих рук. С установлением всеобщей воинской повинности в Российской империи хозяева земли – балтиеши старались рожать лишь одного мальчика, так как единственного сына не брали на воинскую службу. Да и тот единственный сын после окончания учебы предпочитал стать офицером или приобрести другую профессию и остаться в городе. Эти обстоятельства хорошо описал латышский новеллист Рудольф Блауманис. Большинство балтиешей понятия о частной собственности не имело, что и сделало их приверженцами большевизма.
В Латгалии все было по-другому. Здесь практически не было безземельных крестьян. Так называемых "бобылей", то есть безземельных, было максимум два или три на сто жителей. Это определяло негативное отношение всех жителей Латгалии к призывавшим произвести передел земли социал-демократам, которых латгалы насмешливо называли "зосулями", что в переводе значило "гусятники". Поэтому в революцию 1905 года имения в Латгалии не жгли – понятие частной собственности считалось здесь святым. Военное положение, в отличие от балтийских губерний, в эту революцию в Латгалии не вводилось. Конфликты местного значения были лишь из‑за интенсивной вырубки лесов помещиками. Близость к Санкт-Петербургу – железная дорога – позволяла жителям Латгалии иметь заработок в столице. Часто бывало, что мужчины работали в городе, а на земле работали остальные члены семьи. На заработок по ту сторону Айвиексте, к так называемым "чивлям" (балтиешам), латгалы не ходили, так как там мало платили. Да и вера там была другая – работать надо было и во время католических праздников. Происхождение слова "чивли" достоверно не известно. Есть предположение, что оно происходит от слова "чудь" – так в царское время звали всех тех, кто жил за рекой Айвиексте.
Латгалы, как народ консервативный, участия в польском мятеже 1865 г. не принимали. Но, по иронии судьбы, после этого восстания они попали под запрет книгопечатания на латинице, как и все католики. После отмены запрета на книгопечатание в 1905 году появились первые газеты на латгальском языке. Газету "Гайсма" издавал отец идеи автономии Латгалии Францис Кемпс, а газету "Дрыва" – католические священники. Газета "Гайсма" остро критиковала правительство и церковь. Священникам удалось, используя свое влияние на приходы, эту газету закрыть. В то время цензуры практически не существовало, газеты отражали мнения читателей и сегодня являются источником правдивой информации о том времени.
В августе 1914 года началась Первая мировая война. Она сильно изменила жизнь Латгалии. Многие призывники из Витебской губернии попали в военные части генерала А. Самсонова и полегли во время боев в районе Мазурских озер и в Августовских лесах, что в Польше. Тех, которые попали в немецкий плен после этих боев, судьба пощадила: онизачетыре года освоили немецкий язык, новые навыки хозяйствования и вернулись к себе на родину. Людские и материальные потери жителей Латгалии в Первую мировую войну не были особо большими, за исключением прифронтовой полосы Двинского уезда. Интеллигенция Латгалии призывала ни в коем случае не покидать родную землю, даже если грозила немецкая оккупация. Эти призывы подействовали на население. Народ остался, сохранились хозяйства и имущество в них. Рождение детей после войны быстро восполнило потери в людской силе.
В Курземе и Видземе, населенных балтиешами, все было по-другому. Курземцы, в подавляющем своем большинстве, поддались истерике, которую нагнетала царская пропаганда, требовавшая оставить врагу пустую землю. Интеллигенция балтиешей поддержала царскую политику оставления выжженной земли.
Много видных балтийских общественных деятелей разбогатели за счет воровства царских пожертвований на помощь беженцам во время Первой мировой войны. Они мечтали занять потом место немецких баронов и наживали собственные капиталы. Будущий латвийский диктатор К. Улманис, например, по дешевке скупал скот у курземских беженцев в Валмиере, а потом дорого его продавал российской армии. Тогда же сколотили капиталы многие из будущих министров Временного правительства Латвии. Депутаты Российской Государственной Думы Я. Гольдманис и Я. Залитис активно агитировали защищать общую "родину" – Российскую империю. С помощью взяток в форме "подарков дорогой сабли нужному генералу" им удалось получить у властей разрешение и организовать призыв в специально созданные для этого латышские национальные формирования. Царица Александра Федоровна в своем письме царю предупреждала о том, что не надо давать оружие в руки сыновей террористов революции 1905 г. Однако царь ее не послушался. Потом он оказался перед лицом смерти в Тобольске, как раз под охраной красного латыша Р. Берзиньша.
Трезвомыслящему человеку на ум не пришло бы агитировать своих соплеменников добровольно идти на войну, на которой сводили между собой счеты два родственника: Николай II и Вильгельм I. А вот латышские депутаты стали собирать под знамена национальных частей батраков из имений и городскую молодежь, которая осталась не при деле после эвакуации заводов в Россию. Офицеров-латышей, которые избрали военную карьеру, было много, и они надеялись проявить себя в национальных частях. Ведь в основной своей части царское офицерство могло дослужиться только до чина капитана, а тут у них появлялся большой шанс для более высокого продвижения по службе. Сбор национальных частей, который произвела интеллигенция балтиешей, был большим преступлением против своего народа, а позже и против всех народов царской империи. Мало того, история повторилась потом во время Второй мировой войны, когда коллаборационисты агитировали латышей идти добровольцами в легион Ваффен СС.
Латышские генералы и полковники во время сражений Первой мировой войны возле Риги отличились безбожием. В то время как в конце 1916 г. на фронте все отмечали Рождество и зажигали свечи, латышские стрелки, как призраки, прокрались к немецким окопам. В святую ночь латышских стрелков не ждали, и им удалось прорвать немецкую оборону. Однако русские стрелковые части не поддержали их, и потери живой силы были в этих боях напрасными. Эти потери так обозлили латышских стрелков, что они перешли вскоре на сторону большевиков. Латышские дивизии в революцию и в период продразверстки совершали беззакония по всей империи, безжалостно подавляли крестьянские восстания. Об этом сняты правдивые советские художественные фильмы, например, "Стреляй вместо меня", "Петере". Впрочем, латышские дивизии называлась дивизиями только из‑за конспирации, а на самом деле это была целая армия, со своими самолетами, артиллерией и кавалерии. Больше 50 генералов-латышей командовало дивизиями, армиями и фронтами у большевиков.
Сейчас есть силы, которые хотят предъявить счет России за ущерб, нанесенный советской оккупацией. А если Россия предъявит встречный счет за действия латышских красных стрелков?
В апреле 1917 г. в Резекне состоялся Латгальский съезд, которыйбылфактическисъездомпредставителейкатолических приходов. Священники там играли главенствующую роль, так как призыв в армию их не касался. Светская интеллигенция была тогда на поле боя и находилась на съезде в меньшинстве. Францис Кемпс после ранения на фронте был на излечении в Латгалии и смог присутствовать на этом съезде. Балтиешей тогда привлекала неисчерпаемая рабочая сила Латгалии. Неофициальный представитель балтиешей 3. Мейеровиц клялся на съезде, что после объединения с балтиешами в единое государство латгалов никто не обидит. Ф. Кемпс на этом съезде не был против объединения с балтиешами, как ложно утверждают современные официальные историки. Он был за объединение с балтиешами, но на равных началах. Священники же были готовы пожертвовать латгальским языком, лишь бы им дали возможность рекатолизировать "Terra Mariana". История повторяется, и сегодня мы видим, как католическая церковь переходит на государственный латышский язык, дабы не потерять верующих. Теряет же их она по причине незнания молодым поколением латгальского языка.
Ф. Кемпу на Латгальском съезде слова не дали, и он со своими единомышленниками его демонстративно покинул. Съезд все-таки принял резолюцию: "Мы, латыши Латгалии, объединяясь с латышами Курземе и Видземе, сохраним свое самоуправление в делах языка, школ и веры". Но это все были пустые слова. Эта резолюция съезда и сейчас не исполнена.
Реально апрельский Латгальский съезд ничего не решил. Только прошедший в декабре 1917 г. съезд большевиков объединил Латгалию с Курземе и Видземе. Отметим, что в то время слова "мы, латыши Курземе, Видземе и Витебской губернии" звучали довольно странно, так как первые себе считали балтиешами, а вторые католиками.
Россия, которая вступила в Первую мировую войну, выполняя свой союзнический долг, понесла в ней очень большие потери. При дележе территорий побежденных стран она не была в рядах победителей. Антанта, напротив, стала сама делить территорию России. Главную роль при этом играла Англия, которая мечтала отторгнуть от России Балтию с ее портами. В Балтии союзники оставили оккупационные немецкие части, под прикрытием которых было составлено Временное правительство под руководством К. Улманиса. 100 представителей нескольких мелких партий и общественных организаций самовольно присвоили себе право называться полномочными правителями народа Латвии и назвали себя Народным советом. Народный совет назначил Временное правительство. Временное правительство провозгласило 18 ноября 1918 года создание Латвийской Республики. Как и предвидел К. Валдемарс, Курземе и Видземе проголосовали незадолго до этого на выборах в 1917 году за большевиков. Поэтому Временное правительство никакой поддержки со стороны народа не получило. Оно было создано на бумаге и жалование получало из Германии. Германии Временное правительство было нужно потому, что немецкие части после происшедшей в ней Ноябрьской революции стали разлагаться и оставлять фронт.
В связи с разложением немецкой армии 13 октября 1918 г. в Резекне созвали экстренное собрание Земельного совета самоуправлений и обществ Латгалии. Всем стало ясно, что немцы скоро покинут Латгалию и красные латышские стрелки придут на их место. На собрании присутствовал один из командиров Северо-Западной армии генерал Вандам и просил поддержать белогвардейскую армию, вступать в ее ряды. Итогом собрания была организация ополчения под руководством полковника Афанасьева. Местом сбора ополчения объявили имение Балиново, недалеко от Резекне, возле озера Разно. В течение двух недель было собрано около 70 добровольцев, которые в конце октября прибыли в Резекне. Вскоре их число выросло до 270 человек. Добровольцы были вооружены карабинами, четырьмя пулеметами, в их составе было около 50 всадников. 28 ноября отряд Афанасьева отступил в сторону Риги. 30 ноября в лесу возле Выдсмуйжи ополченцы попали в засаду, устроенную отрядом большевиков. Прицельным огнем латгальские ополченцы разогнали большевиков. После этого 13 декабря отряд через Марциену, Эргли и Огре прибыл в Ригу, где и расположился на территории завода "Саламандра". Тут же в расположение отряда явился министр ополчения Временного правительства Я. Залитис. Отряд поставили на довольствие и 25 декабря отправили на фронт в сторону Сигулды. Штаб отряда расположился в Планупе Аллажской волости. Возле Планупе отряд вступил в двухчасовой бой с эскадроном красных стрелков. Эскадрон добровольцы своим огнем разогнали, но на месте боя погибло 5 латгальцев. После этого бои с большевиками происходили в районе Огре – Аллажи и в других местах. 31 декабря 1918 г. большевики прорвали оборону немецкого отряда Витгольда и фронт рухнул.
Улманис прекрасно понимал, что латышское батрачество не будет его защищать, и заключил договор с немецким правительством о найме добровольцев из Германии. Всем, кто прослужит более 4 месяцев, он обещал дать гражданство Латвии и землю. При этом добровольцам не требовалось отказываться от немецкого гражданства, не требовалось реально участвовать в боевых действиях. Таким образом, удалось укомплектовать Ландесвер – латвийское ополчение. При этом если роты нацменьшинств – немцев и русских – удалость укомплектовать, то с латышами, которые должны были бы составлять большинство ополчения, была большая проблема. Основная часть латышских добровольцев разбежалась по дороге в Ригу, а из тех четырех рот, которые удалось собрать в казармы, две подняли бунт против правительства К. Улманиса. Ландесверу пришлось их разоружить и каждого десятого расстрелять. Подполковник О. Колпак со своими подчиненными на фронт в конце декабря идти отказался из‑за отсутствия в его отряде полевой кухни. Английская эскадра, на помощь которой надеялся К. Улманис, в это время исчезла из Риги, как утренний туман.
После отступления войск Временного правительства в Лиепаю большинство бойцов латгальского отряда поехали воевать на Северо-Западный фронт, к генералу Юденичу. Часть бойцов латгальского отряда поступили в распоряжение князя А. Ливена, часть вступили в батальон О. Колпака. Так латгальцы стали первыми защитниками улманисовской Латвии. Нынешняя официальная история Латвии об этом стыдливо умалчивает.
Фронт между немцами, воевавшими на стороне К. Улманиса, и красными латышскими стрелками стабилизировался только возле реки Венты.
Ситуация коренным образом изменилась тогда, когда из Финляндии, после победы над большевиками, прибыл генерал фон дер Гольц. Он объединил под своим руководством все антибольшевистские силы, в том числе Ландесвер, в составе которого был и батальон О. Колпака. В начале марта 1919 г. началось наступление этих сил, и красных латышских стрелков отбросили к Риге. Тут наступление внезапно остановилась. Англичане, которые поменяли курс со свержения правительства большевиков в России на их активную поддержку, ставили теперь своей целью развязать конфликт между частями, верными К. Улманису, и частями фон дер Гольца. Балтийские немцы раскусили замысел перешедшего на службу к англичанам К. Улманиса – с помощью немецкой крови прогнать из Латвии большевиков, а потом отобрать у немцев землю.
Свое истинное лицо К. Улманис полностью показал позже, когда отдал право эстонской армии оккупировать Видземе. Назначенный Временным правительством уполномоченный в Видземе Гайлитис начал тогда, под прикрытием эстонских оккупационных войск, выгонять из поместий немецких баронов, оставляя в силе решения большевиков П. Стучки о конфискации этих имений. Это было грубое нарушение решений Народного Совета не менять имущественные отношения до созыва Учредительного собрания и утверждения Сатверсме. Факты конфискаций имений и расправы над их жителями стали известны сыновьям баронов, которые проливали свою кровь в борьбе с большевиками. К. Улманис тогда стал распространять в свое оправдание басню про то, что немцы хотят вновь создать Балтийское герцогство.
Фон дер Гольц прекрасно видел, что подавляющее большинство балтиешей поддерживает большевиков, и был категорически против мобилизации в свою армию крестьян на освобожденных территориях. Он видел, как возле Лиепайской думы постоянно развевался красный флаг. К. Улманис же тайно стал производить мобилизацию крестьян и при этом активно распространял информацию том, что после избавления от большевиков из Латвии будут изгнаны и немцы.
Немцы, на плечи которых легла основная тяжесть дел по освобождению Латвии от большевиков, не могли смириться с участью, которую готовили им балтиеши. В начале апреля немцы подали меморандум, практически повторявший содержание "Декларации прав человека" В. Вилсона. Три пункта из меморандума актуальны и в нынешней Латвии: "1.Частная собственность неприкосновенна. 2. Равноправие языков. 3. Избрание чиновников не по партийному или национальному признаку, а по способностям". Немцы хотя и были в явном меньшинстве в Балтии, но в хозяйственном отношении имели огромное значение. У немцев был многовековой опыт управления, причем не только в Балтии, но и в России. Отказ от сотрудничества с немецким меньшинством и построение "Латвии для латышей" дорого обошлись потом Латвии.
Отметим, что ни один из сформулированных немцами принципов не соблюдался ни при Улманисе, ни во времена Советской Латвии, ни в нынешней Латвийской Республике. Нарушение этих принципов привело к гибели двух первых государственных формирований и предвещает большие проблемы для нынешней Латвии.
К. Улманис, опасаясь за свое положение, а также под давлением Антанты согласился на переговоры с немцами и был готов даже дать им какой-нибудь малозначительный министерский портфель. Прибывшая на отдых ударная часть Ханса Мантейфеля, заручившись нейтралитетом отряда Я. Балодиса, разогнала латышские комендатуры на освобожденной от большевиков территории. Переговоры о будущем Латвии между немцамии. Временным правительством зашли в тупик. К. Улманис спрятался от немцев под охраной пушек английских крейсеров на корабле "Саратов". Князь А. Ливен от поста главы правительства тогда отказался. Поэтому премьером стал пастор из Калснавы Андриевс Ниедра. Под его руководством антибольшевистские силы и заняли Ригу.
Это была настоящая гражданская война, в которой участвовали все жители теперешней Латвии. Сегодня ее почему-то называют Освободительной войной.
Андриевс Ниедра предвидел судьбу Латвии заранее. Он писал: "Государством нельзя управлять как частной лавкой, как это делалось при К. Улманисе, нельзя мешать личные интересы с государственными. Землю нельзя у одних отбирать и отдавать бесплатно другим".
За эту позицию К. Улманис потом всю жизнь преследовал А. Ниедру, выдворил его из Латвии, как врага народа и предателя. К. Улманис победил А. Ниедру, но политика его так и осталась близорукой и направленной на перераспределение чужого имущества, извлечение личной корысти. А. Ниедра вернулся на родину только летом 1942 года. В последний путь А. Ниедру проводили с кафедры архиепископа. Кто и как проводил К. Улманиса в последний путь в Туркмении, куда его выслали большевики, мы можем только догадываться.